Несколько кошек и несколько лян

Зал был освещен так ярко, что хмурые виды за высокими окнами тонули в контрастной тьме и казалось, что кроме небольшой комнаты в Царстве Демонов более не существует ничего. Впервые за весь ужин в глазах господина Владетеля мелькнуло что-то, схожее с интересом и он, отложив палочки, протянул: — О? — взгляд мужчины был пронзительным, а глаза настолько темными, что, казалось, поглощают свет. — Если это не какое-то по-глупому благое дело, то дядя, конечно, готов помочь Лянь-Ляню, только скажи. Его Высочество кивнул и его тонкие брови нахмурились, обнажая наконец скрытое беспокойство. Се Лянь не боялся открываться господину Владетелю: пусть он был не самым честным и преданным человеком, пока для него в том не было большой выгоды, он не стал бы жертвовать семейными узами. Пусть Его Высочество злился и вздыхал на выходки дяди, тот, все-таки, был знаком ему с детства и никогда не давал поводов сомневаться в себе. — Тогда дядя может ответить прямо сейчас, — кивнув, сказал Се Лянь. — Это то, что вы, как старший, должны знать о пробуждении моих сил. — О чем говорит А-Лянь? — Возможно, дядя помнит, что много лет назад, когда Наставник только начал обучать меня, мы с ним вместе отправились на некоторое время в Царство Людей. — Конечно, — кивнул явно заинтересованный господин Владетель. В улыбке его показалось лукавство. — Наш Лянь-Лянь с детства показывал невероятные способности и ум, и за его успехами следили даже те, кто этого не желал. Наш А-Лянь истина всего человечества, центр всего мира — как не знать о его делах? Се Лянь предпочел проигнорировать насмешку и непоколебимо продолжил: — Тогда дядя слышал, что после возвращения я заболел? Лицо господина Владетеля не поменяло выражения, но несколько мгновений он молчал, лишь после этого коротко спросив: — Кто тебе рассказал? Его Высочество резко втянул носом воздух: видимо, что-то все же произошло и лишь он один был в неведенье. Невольно голос Се Ляня стал строже: — Я вспомнил сам, но произошедшее все еще будто в тумане. — Возможно, некоторые вещи и не стоит вспоминать, — покачав головой, ответил господин Владетель, опустив взгляд. Ему будто более не хотелось продолжать этот разговор, но Его Высочество не желал отступать теперь, когда ответы на тревожащие его вопросы оказались так близки. — Если эти вещи касаются меня, то я предпочту знать все, от начала и до конца. Дядя должен… — Гэгэ, — тихо предупредил Хуа Чэн, заметив, как теплый воздух будто собирается вокруг Се Ляня. В последнее время юноша привык не сдерживать своих сил, а сейчас, взволнованный новыми открывшимися подробностями своей жизни, и вовсе забылся. Ощутив, что чуть не отдал нерушимый приказ, Его Высочество тут же захлопнул рот, а на лице его показалось мучительное выражение. Мягко коснувшись под столом бедра Се Ляня, Хуа Чэн поймал его взгляд и ободряюще улыбнулся. — Господин Владетель, — сказал юноша, поднимая на следящего за происходящим демона взгляд. — Вы должны рассказать, если что-то знаете. — В самом деле? — игриво протянул Господин Владетель. — Не помню за собой подобных долгов. — В таком случае и Его Высочество не станет помогать вам с усмирением кочевников, — прямо сказал Хуа Чэн, не отрывая от демона взгляда. Адепта праведного пути должна была пугать и настораживать обстановка Царства Демонов и господин Владетель, что каждым исполненным ленивой грацией движением показывал разницу их сил, но Хуа Чэн видел в своей долгой жизни существ и страшнее. Пусть его живое сердце невольно замирало от взгляда обсидиановых глаз, что завораживали таинственной глубиной, и руки невольно сжимались в кулаки от клубящейся вокруг темной ци, Хуа Чэн не был тем, кого можно легко запугивать. На его губах появилась усмешка: — Господин Владетель может не понимать, как заключаются сделки, но если ты хочешь чего-то, то должен отдать что-то равнозначное. Несколько мгновений демон не отрывал от Хуа Чэна нечитаемого взгляда, а затем притворно вздохнул, откидываясь на спинку кресла. — Ах, Лянь-Лянь, дело не в том, что дядя не хочет рассказать тебе, а в том, что он поклялся этого не делать. Нарваться на гнев твоего отца, матушки и Наставника не то, что может позволить себе этот скромный демон: А-Лянь должен быть снисходителен. — Его Высочество искренне сочувствует вам, но нет — значит нет, — вновь вмешался Хуа Чэн. Его Высочество, на самом деле, был не против поставить дяде и иное условие, раз он не мог выполнить первую его просьбу, но видя, как уверенно отвергает слова господина Владетеля Хуа Чэн, мог лишь смирно замереть на своем месте, в душе ощущая, как от чужого заступничества радостно трепещет сердце. Пусть в иное время Се Лянь бы вмешался и не позволил говорить за себя, сейчас он чувствовал, что, если это Хуа Чэн — в том нет ничего страшного. — Я ведь не отказался, но заметил, что сказать прямо не могу, — покачал головой господин Владетель. — С нами ведь непосредственный участник тех событий — А-Лянь, и все, что требуется, лишь еще раз заглянуть в его воспоминания. — У дяди есть способ сделать это? — оживился Се Лянь. Господин Владетель кивнул: — Есть. Разве А-Лянь забыл, что многие демоны в граде Белого Нефрита умелы в обращении с Царством Снов? — Но разве Старейшина не пожелал остаться в столице? — внезапно спросил Бинхэ, который до этого лишь внимательно вслушивался в происходящее. — Его вмешательство в таком деле не требуется, я и сам справлюсь, — с пренебрежением отозвался господин Владетель. — За несколько дней я подготовлю все необходимые материалы и смогу погрузить А-Ляня в Царство Снов, чтобы он взглянул на свои воспоминания, — черные глаза господина Владетеля внезапно скользнули к Хуа Чэну и он улыбнулся: — Это молодого господина устроит? — Вполне, — кивнул Хуа Чэн и добавил, не пытаясь скрыть издевки: — Спасибо господину Владетелю за проявленную щедрость. Вернувшись в свои покои после ужина, Хуа Чэн, готовясь ко сну, отвлеченно размышлял — может, и ему тоже помог бы визит в Царство Снов? Это вполне сопоставимо с тайным царством, и там он смог бы услышать таинственный голос — если бы тот захотел с ним связаться. Юноша, однако, знал, что просить помочь с этим господина Владетеля бесполезно: он не стал бы содействовать ему, а предложить что-то в ответ Хуа Чэн не мог. Из дальнейшего разговора за столом юноша понял, что обладающий самыми обширными умениями, связанными с Царством Снов, Старейшина обучал также и Бинхэ, а тот выглядел куда более сговорчивым. Несмотря на общую наивность его образа, юный демон не казался дураком и к Его Высочеству относился очень открыто — если бы Се Лянь помог уговорить его… Мысли юноши прервал стук в дверь, и, накинув легкий халат, он бездумно распахнул ее. Хуа Чэн уже успел расплести волосы и остаться, кроме легкой накидки, лишь в белых нижних одеждах — таким его увидел Се Лянь. Несколько мгновений демон беззастенчиво скользил взглядом по ладной фигуре, а затем поднял взгляд и улыбнулся: — Могу я войти? — Конечно, — ответил Хуа Чэн и отступил на шаг, пропуская Его Высочество внутрь. Неожиданно явственно он почувствовал вдруг дуновение холодного ночного ветра на скрытой лишь тонким слоем ткани коже и вдруг подумал, что и от Се Ляня его отделяет лишь эта не стоящая упоминания мелочь. Подобные мысли будили в душе предвкушающий трепет и не совсем почтительные образы, потому Хуа Чэн поспешил отбросить их и указал Его Высочеству на кровать, сев подле. Из висящих рядом одежд Хуа Чэн достал бумажный сверток и, лукаво взглянув на Се Ляня, спросил: — Гэгэ хочет взглянуть? Узнав сверток в руках юноши, Его Высочество улыбнулся: — Конечно. Никогда не видел украшения, что сделал бы Старейшина Царства Демонов. Хуа Чэн неспешно развернул бумагу, являя мягкому свету жаровни пару серег. На тонких нитях изящного плетения замерли серебряные бабочки с резными крыльями: летящий узор казался кружевом осенней паутинки, а игривый отблеск даже в тусклом свете казался исполненным благородного достоинства. Это украшение было легче и изящнее того, что привык носить Хуа Чэн, но здесь он был всего лишь адептом, а не господином Градоначальником, потому такой стиль более подходил положению. Се Лянь вздохнул: — Как красиво, — янтарные глаза Его Высочества скользнули к лицу Хуа Чэна и он с затаенным ожиданием спросил: — Примеришь? Конечно, Хуа Чэн не мог отказать. И в этом мире еще в далеком детстве матушка пробила ему уши, потому юноше не стоило труда сноровисто вдеть в них серьги. Серебро знакомо холодило кожу и чуть оттягивало мочки, но вес украшения был достаточно легок, чтобы о нем можно было и вовсе забыть. Подняв глаза, Хуа Чэн спросил у Се Ляня: — Красиво? Его Высочество несколько секунд молчал, придирчиво вглядываясь в лицо юноши. Пусть Хуа Чэн видел игривость в приподнятых уголках его губ, на миг сердце юноши все же замерло от дурного предчувствия — но после Се Лянь тепло улыбнулся. Придвинувшись к Хуа Чэну, так, чтобы их колени соприкасались, он аккуратно завел руки за его голову и легко развязал скрывающую правый глаз повязку, небрежно убирая ее в сторону. Взглянув еще раз, Се Лянь вздохнул: — Изумительно. На глазах Его Высочества высокие скулы Хуа Чэна покрылись смущенной пылью румянца, словно первые цветы персика, еще оттененные серебряным сиянием последнего снега. Юноша ласково улыбался и его глаза, один черный, а другой — кроваво-алый, изгибались лукавыми полумесяцами. Се Ляню невероятно трудно было совладать с желанием губами узнать теплоту чужой кожи и украсть смущенное дыхание, но Его Высочество мужественно держался. Пусть в медовом янтаре его глаз появилось мечтательное выражение, голос не дрогнул: — Сань Лану стоит всегда ходить так. — В самом деле? — улыбнулся Хуа Чэн. — А я хотел оставить этот вид только для гэгэ. На миг Се Лянь замер этому беспечному флирту, а потом мягко рассмеялся. Язык подрагивал от желания ответить еще более откровенной фразой, но кроме того, что Его Высочество не был искушен в подобных шутливых перепалках, он пришел по делу, потому смущенно кашлянул и сказал: — Сань Лан, завтра я отправляюсь к Молчаливым Кочевникам, а это может быть не самым безопасным местом для человека. Ты уверен, что хочешь пойти? Хуа Чэн не сомневался ни мгновения: — Конечно. Се Лянь еще раз с нажимом повторил: — Это может быть опасно. Пусть я уверен в силах Сань Лана, но если он считает, что лучше ему не вмешиваться… — Если гэгэ идет туда, то и мне следует, — спокойно отозвался Хуа Чэн и ухмыльнулся: — Не волнуйся, я не доставлю проблем. Этот бесталанный адепт может выглядеть слабым, но у него есть способы постоять за себя. — Надеюсь, Сань Лану не придется их демонстрировать, — с улыбкой покачав головой, ответил Се Лянь. — Сань Лана всегда будто окружает ореол тайны… — Верно, — игриво кивнув, ответил Хуа Чэн, но следующие слова Его Высочества заставили его замереть: — Например, откуда Сань Лан знает первого молодого господина Ши, — неспешно говоря, Се Лянь опустил глаза и принялся аккуратно слой за слоем складывать упаковочную бумагу, в которую завернуты были серьги. Серебряные бабочки в ушах Хуа Чэна нервно покачнулись. — Почему совсем не опасается демонов. Отчего, будучи заклинателем, так мало знает о мире вокруг и собственном совершенствовании. — Гэгэ… — Сань Лан не должен отвечать, если не хочет. По правде, гэгэ тоже солгал тебе кое в чем… — будто чувствуя себя неловко, Его Высочество улыбнулся. — Там, в тайном царстве, а вернее перед его разрушением, я видел некоторые вещи… Сердце Хуа Чэна упало. Невольно сглотнув, он спросил: — Что гэгэ видел? Се Лянь поднял взгляд: Хуа Чэн смотрел на него, обеспокоено поджав губы, а тронувший несколько мгновений назад щеки румянец обернулся болезненной бледностью фарфоровой кожи. Всем своим видом юноша показывал, что крайне взволнован чем-то, что могло открыться Се Ляню. Вдруг подавшись вперед, Его Высочество легко поцеловал Хуа Чэна в нос и игриво улыбнулся: — Не скажу. — Г-гэгэ… — растерялся Хуа Чэн. — Это серьезные вещи, и если ты… — Вероятно, это что-то не слишком серьезное, если я все еще готов целоваться с Сань Ланом, верно? — Верно, но… — Вот и славно, — не дав юноше договорить, Се Лянь поднялся и направился к двери. — Сань Лану следует лечь пораньше и хорошо отдохнуть. Спокойных снов, — сказал он и скрылся в мареве непроглядной ночи Царства Демонов: лишь заалевшие кончики ушей остались в памяти удивленно застывшего на кровати Хуа Чэна. Утром небольшая компания, состоящая из трех демонов и одного человека, покинула ворота града Белого Нефрита. В стенах города Хуа Чэну постоянно казалось, что он слышит низкое и взволнованное урчание грома, однако в степи остались лишь отрешенные завывания ветра. День Царства Демонов едва уловимо отличался от ночи и лишь ветвящиеся зелеными молниями клочья облаков стали будто чуть светлее. В остальном же, за пределами пылающего огненными деревьями и серебряными цветами города в густой тьме терялась грань, разделяющая небо и землю, и казалось, будто в неверном мареве они сливаются воедино. Разбавленной теплыми огнями факелов темной фигурой неподалеку от ворот расположился лагерь кочевников. В Царстве Демонов не было дорог, потому за небольшой площадью с внешней стороны входа в город начиналась дикая земля, никогда, казалось, не знавшая ноги человека. Под вой треплющего одежды ветра молодые люди молча пересекли ее, направляясь к лагерю впереди. Палатки тут были наставлены без видимого порядка, а территорию на первый взгляд ничего не огораживало. Впрочем, стоило приблизиться, и Хуа Чэн заметил тонкие, более чжана в высоту столбы, стоящие кругом на равном друг от друга расстоянии. На верхушках их, что казались странно уплотненными, трепыхались красные флаги. Неприятное чувство возникло в душе Хуа Чэна при взгляде на эту картину и, склонившись к Се Ляню, он тихо спросил: — Гэгэ, эти флаги установлены ради какого-то массива? Было бы логично подобным образом отгородиться от возможных врагов. Его Высочество поднял на юношу взгляд: они шли рядом, даже, возможно, чуть ближе, чем следовало бы. Му Цин и Фэн Синь шли впереди на некотором отдалении и, если понизить голос, можно было не бояться оказаться услышанным. Се Лянь ответил: — Сань Лан прав, это формация. Только вот флаги… В этот момент юноши подошли ближе к одному и столбов и, задрав голову, Хуа Чэн кроме красного полотнища флага увидел черные волосы и бледные кисти… На вершине столба, закрыв глаза и застыв, словно лишенное жизни изваяние, стоял человек. По спине юноши невольно пробежали мурашки. Пусть в своей жизни он видел много страшных и отталкивающих вещей, человек, что стоял так неподвижно, что его можно было принять за кусок бездумной ткани, вызывал в душе странное ощущение. — Это члены племени, — пояснил Се Лянь. — На стоянках они становятся частью массива, чтобы охранять других. Быть стражем покоя племени — почетно, и избранным на эту должность может стать демон с алым туманом, — заметив непонимание на лице юноши, Се Лянь приподнял уголки губ в легкой улыбке. — Особенность, что заставляет кочевников молчать. Внутри их тел темная ци преобразуется в ядовитый туман, что убивает человека за несколько вдохов. У большей части племени туман черный и менее токсичный, но иногда рождаются демоны и с красным — они становятся защитниками племени. Проходя мимо, Хуа Чэн поднял на кочевника взгляд. С расстояния не понять было, замер на столбе мужчина, или женщина, но счастливым своей почетной ролью он явно не выглядел. Он вообще не выглядел живым. — Поэтому кочевников не любят в городах, — догадался Хуа Чэн, отводя взгляд. Стоянка перед ним кишела жизнью, но за шумом ветра, треском костров и торопливыми шагами не слышалось одного — людских голосов. Это навевало странное, тревожное чувство. Се Лянь кивнул: — Именно. Пусть большая часть из них хорошо контролируют свою силу, никому не хочется иметь соседа, одно неаккуратное движение которого может тебя убить. Пусть демоны менее восприимчивы к яду, все же… Его Высочество вздохнул. Его взгляд тоже был устремлен к лагерю, где сновали друг за другом кочевники в красных одеждах. На фоне степи они выделялись яркими пятнами, но удивительным образом и вписывались в скудный пейзаж, будто давно стали его частью. У одной из первых небольших палаток, мимо которой проходила компания, сидел ребенок лет семи: он круглыми глазами смотрел на пришельцев, а с приоткрытых губ, словно слюна, капали клочья черного тумана. — Вероятно, «почетная обязанность» дается вне зависимости от желания демона, — сказал Хуа Чэн, любопытно оглядываясь вокруг. Демоны не выглядели подавленными своим положением, но не было в поселении и присущей таким местам жизни. Жители выглядели усталыми, но смирившимися. — Сань Лан очень проницателен, — заметил Се Лянь. Хуа Чэн улыбнулся: — Тогда, гэгэ… Однако договорить юноше не удалось: в кругу небольшой площади, что образовывали палатки побольше, укрытые толстыми шкурами и коврами, компанию ожидало несколько Старейшин клана. Сухой старик и низкая пухлая женщина без особого почтения поклонились Его Высочеству и принялись быстро проговаривать положенные приветствия на языке жестов. Чтобы принять их почтение, Се Лянь сделал шаг вперед, Му Цин остался на месте, а Фэн Синь наоборот отступил, встав рядом с Хуа Чэном. Если бы юный демон мог видеть, то он обратил бы внимание, с каким любопытством Хуа Чэн оглядывается вокруг. Юноша не размышлял о клане Молчаливых Кочевников долго, но отчего-то считал, что все тут чем-то будут напоминать Му Цина. Тот, однако, даже в окружении сородичей выглядел возвышенным и достойным, будто их низкие дела его не касались. Пусть Му Цин склонил голову, приветствуя старших, спина его была гордо выпрямлена. Через некоторое время Его Высочество обернулся к Хуа Чэну и чуть виновато улыбнулся ему. — Сань Лан, меня и А-Цина Старейшины зовут поговорить внутри. Вы с Фэн Синем подождете здесь? — Конечно, — мягко отозвался Хуа Чэн. Фэн Синь ответил куда формальнее: — Положитесь на меня, Ваше Высочество. «Положиться с чем? — мрачно подумал Хуа Чэн, бросив на Фэн Синя полный презрения взгляд. — Неужто ты вздумал защищать меня?» Се Лянь и Му Цин ушли, оставив своих спутников в центре небольшой площади под сотнями взглядов взволнованных новыми лицами кочевников. Между собой они тоже говорили на языке жестов, но делали это так быстро и сноровисто, что Хуа Чэн едва мог разобрать их разговоры. Неподалеку один мужчина спрашивал другого: — «Что здесь происходит? Что за столпотворение?» — «А ты не слышал? Это из-за того, что сегодня Старейшин навещает…» — последнее слово Хуа Чэн не смог разобрать. Мужчина небрежно сжал пальцы, оставив чуть согнутым указательный и большой, а затем расслабленную руку ладонью вниз опустил у груди. Хуа Чэн не знал этого жеста. Он обладал отличной памятью и точно мог бы вспомнить это слово, если бы видел его однажды. Другой мужчина между тем ответил тем же жестом: — «… действительно давно не было дома. Разве он теперь не служит будущему господину Владетелю?» — «Я видел его мельком, — кивнул первый человек, следя за входом в высокую палатку, где скрылись Се Лянь и Му Цин. — Как подумаю о его силах… Аж страх берет». Пусть большую часть Царства Демонов занимала степь, трава тут была редкая и пожухлая, словно выжженная беспощадным солнцем и измученная ветром. Склонившись, Хуа Чэн небрежно сорвал нестоптанную пока кочевниками травинку и покрутил ее меж пальцев: едва уловимо кожу начало жечь. Тонкий стебель травинки был необычно жестким, а на конце шерстью щетинились бледно-алые соцветия. — Не трогай всякое, — предупредил его Фэн Синь, замерший рядом. — Это Красная кисть, ее вовсе только кочевники могут гнать для своего массива. Большая часть степи напитана демонической ци, она может повредить человеку. Отбросив травинку, Хуа Чэн смерил Фэн Синя высокомерным взглядом. Голос его, однако, остался исполненным лукавой насмешки: — Концентрация ци, насколько я могу судить, не слишком сильна, да и демонам она не опасна. Почему же тогда большая часть живет в городах и не выходит в степь? Фэн Синь скривился. Сложив руки на груди, он коротко ответил: — Люди тоже не тают от дождя, так зачем же им строить дома? Про себя Хуа Чэн заключил, что близкое общество Му Цина и необходимость время от времени говорить за него, добавили языку Фэн Синя остроты. Пусть образ демона плохо подходил его простому характеру, хотя бы хитрости он понабрался. — Духовные силы не вода, — покачал головой Хуа Чэн. — При должном умении их можно поглотить и повысить свое совершенствование. Разве демонам не проще было бы жить в степи и становиться сильнее? Ведь чем больше демонов собрано в одном месте, тем меньше ци там остается. Еще хуже становится, если к и так большой группе присоединяется особенно сильный демон — остальным в таком случае от природных сил останутся жалкие крохи. И все же демоны этого мира готовы были идти на это, жертвуя своими способностями. Ради чего? — Далеко не каждый может это делать, — покачал головой Фэн Синь. — Ци Царства Демонов очень своевольная и дурит голову хуже алкоголя и табака. Чтобы не потерять себя и не превратиться в бездумного монстра, ее лучше не поглощать в больших количествах. «Значит, и в этом мире быть демоном не так уж и просто», — подумал Хуа Чэн. Слишком много условностей и неожиданностей было на стезе совершенствования и повышения своих сил, и это лишь то, что юноше удалось узнать… Вероятно, чтобы разобраться в устройстве этого мира сильнее и понять, как из него взаимодействовать с другими мирами, ему придется узнать еще больше. Не слыша ответа Хуа Чэна, Фэн Синь некоторое время молчал, а затем добавил: — Ну, большая часть демонов вместо поглощения ци занимается обузданием своих способностей, которые в любой момент могут выйти из-под контроля. Как кочевники, или Его Высочество… Не у многих находится время, чтобы попытаться поглотить природную ци, а другим этого и не надо. — Тут бы за своими способностями уследить, — задумавшись, пробормотал Хуа Чэн. На миг Фэн Синь замер от его случайной фразы, а затем вдруг рассмеялся и дружелюбно ударил Хуа Чэна по спине: от неожиданности тот вздрогнул всем телом. — Не переживай, что Му Цин, что Его Высочество хорошо контролируют свои силы. Во всем царстве не найти в этом деле людей более умелых. На лице Фэн Синя играла довольная улыбка, будто в успехах друзей было и его личное достижение, а повязка скрывала от юного демона выражение высокомерия и брезгливости на лице Хуа Чэна. Несколько раз про себя грязно выругавшись чужому непосредственному дружелюбию, Хуа Чэн предпочел отступить от Фэн Синя на шаг и больше не заводить разговоров.