Popcorn

- Я был почти уверен, что ты покончишь с собой. - Почти? - Почти. Даже почти совсем, в какой-то момент. - Это когда же? - Когда ты рванул ко мне, сам себя не помня, чтобы то ли поцеловать, то ли укусить. - Так в тот момент и было. В смысле, я тогда сам не особо понимал зачем это делаю. Я просто хотел к тебе. Хотел быть с тобой рядом. - Как и я с тобой. Я хотел тебя вернуть. Погнал за тобой. - Да, любимый, я знаю. Твоя мать мне потом сказала. - А ты взял и не самоубился. - Не таким я оказался предсказуемым, то есть скучным, как ты про меня решил. - Но ты думал об этом. - Думал, конечно. Хотел этого. Думал и о том, не сделал ли этого нарочно ты. - Вот еще! - Почти сразу я именно так и подумал. - Почти, значит. Ну, ладно, ну не оседлал ты в итоге велик и не махнул вверх тормашками, это я еще могу понять. Все равно ничего величественнее того, как ты мчал на нем среди бела дня по тихому английскому городку в трусах поверх колготок, быть уже ничего не может в принципе. Но подарок из Саутэнда? В тот же самый вечер? Спайку? Ты прикалываешься? - Я все так же люблю тебя, Барри. Не любил бы, забил бы на этот кошмар, в котором ты заставил меня тебе поклясться. - Кстати, спасибо. За то, что, как и обещал, станцевал на моей могиле. - Пошел ты! - Сам иди. Иди дальше, Хэл. Живи! *** Проснувшись, я не сразу осознал, что это был только сон. Открыв глаза, я не в ту же секунду понял, что лежит рядом со мной Спайк, а не Барри Горман. Что мы оба лежим в моей постели, а не в выдвижном ящике для трупов, там, в морге, где я увидел мою первую любовь последний раз. Но это еще ничего. Потом, долго, мне пришлось убеждать себя в том, что это был просто сон, который ничего не значил. Лишь намотавшиеся в клубок сновидения обрывки воспоминаний и чувств, от безоглядной влюбленности до ничем неизбывной вины. Это не Барри собственной персоной вернулся ко мне ненадолго в годовщину собственной слишком преждевременной гибели. Он такой, он и не такое может. Нет, уже нет… 41/ - Я приревновал тебя к ней. Страшно приревновал и не делалось ни капли легче от того, что если что-то между вами было, то это было до того, как мы с тобой… До того, как ты и я стали «Мы». Ведь я же уже был у тебя! Ты со мной должен был встретиться! И я захотел, чтобы меня стал ревновать ты, решил зайти дальше, сделать больнее. Я поэтому наговорил тебе все то дерьмо. Которое ничем не смоешь. Кроме крови. Зацени каламбур. Да, я все еще был страшно зол, еле соображал от злости. Это был какой-то сиюсекундный порыв, а потом сразу же стало поздно. - Ты… - Я хотел заставить тебя станцевать на моей могиле. Прости меня! - Прости меня и ты. - Я… - Тебя… - Люблю!