Popcorn

Дети играют в игры. Играют в свои игры так, что для них полностью исчезает эта действительность. Они не то, что бы верят в то, что окружающие их многоэтажки, как по мановению волшебной палочки из многочисленных сказок, превращаются в суровые рыцарские замки или горы, срывающие в своих наводящих страх пещерах ужасающих и услаждающих взор прекрасных драконов. Для детей во время их игр все так и есть. Вопрос веры здесь абсолютно не причем. Играют в свои игры и взрослые. Так, как будто никогда не были детьми. Игры взрослых людей ложь и притворство от начала и до конца. Но не так все было между Августом Бейтманом и Джеком Росси, когда они повзрослели. Бок о бок, на глазах друг у друга. *** - Ты любовь всей моей жизни. Поцелуй и ответ на поцелуй! Казалось бы, что еще? Что еще нужно, для того, чтобы пройти дальше, ступить на следующую ступеньку, дойти до самого конца, знаменующего долгожданное начало отношений, о которых больше не скажешь, что они лишь дружеские? Странно, наверное, но ни один из них все никак не решался продолжить с того места, на котором они остановились, как в настольной игре в детстве. И чем дольше ничего не предпринимал один, тем больше не решался на развитие того, о чем оба они непрестанно думали, украдкой поглядывая друг на дружку, второй. Что, вот так просто взять и поцеловаться еще раз, а потом пошло-поехало само, как-нибудь? Как-то это… Стремно как-то, чтобы не сказать стыдно, хотя чего им стыдиться. Все взрослые люди. Ну, парни, молодые люди. У людей всегда так и бывает. С девушками же было, у обоих. Но это было совсем-совсем другое дело. Если даже не говорить о том, что они вдвоем пережили. В одном только… ином мире… Тем более эта их нерешительность была не к месту, вспоминая о том, как они по очереди набили друг другу татухи. Ведь это же был в точности, как самый настоящий секс! Когда один из них полностью отдавался во власть другому, и было больно, и было сладко, и было умопомрачительно до чего хорошо! В той единственной близости, которая была возможна между ними тогда. До откровенного признания своих чувств. До поцелуя. Оба они, и Август, и Джек, то и дело мысленно возвращались к этим трем эпохальным этапам их сближения на физическом уровне. Однако что-то все никак не давало им сблизиться окончательно и бесповоротно, как если бы между ними продолжала стоять непреодолимой стеной вся черная магия Разъятого короля. Которого никогда на самом деле не было, конечно. Кто такому, в своем уме, поверит? *** - Мой рыцарь. С ударением на первом слове, твердо заглянув прямо в глаза Августу, прождав бесконечно долгие несколько секунд, чтобы безоглядно и откровенно влюблено произнести второе, сказал Джек, грубо захватив в горсть волосы на загривке все еще по прежнему друга. Наверняка больно дернув их назад, чтобы удобнее приподнять его подбородок и, казалось, навсегда, горячо прижаться к его губам, открывая их навстречу жадно устремившемуся внутрь языку. Уже совершив это все, иначе, чем безумием для себя не называемое, Джек похолодел от ужаса перед тем, чего он творит. Даже прекрасно зная о том, как Августу всегда была приятна любым способом демонстрируемая им над ним безраздельная власть. Даже наконец-то не то, чтобы поняв мозгом, но осознав подсознательно, что это именно ему делать последний, решающий все шаг. Иначе они так ни к чему и не придут, о чем будут потом сожалеть всю оставшуюся им жизнь. Дело было больше в том, что он вернул их этим, и словами, и действиями, в тот зачарованный мир, что принес им столько мук и бед. Дернул же его черт! Нарушить их негласный договор не возвращаться к тем кошмарным событиям. Так же отлично зависали у Августа дома, сидя рядом на его постели, где оба они спали бессчетное количество раз – не касаясь друг друга так, как однажды обоим стало страшно признать, что захотелось! Он только что опять все похерил. Думать потому что надо! Сперва, а не потом! Что-то вдруг как толкнуло его… Хреновое оправдание. Словно перед судом, заверяя оный в своей невменяемости. Супер. Зашибись. - Плетеный король… - мечтательно пробормотал, едва ли не промурлыкал абсолютно счастливый Август, когда Джек ненадолго вернул ему эту возможность, прежде чем повалить на спину, подчиняя себе так, как отчаянно хотелось им обоим. *** Они снова играли. Как когда-то в детстве. Когда даже не веришь в то, что чахлый сквер неподалеку от дома вековой разбойничий лес или непроходимые без мачете джунгли, а так все и есть. Они снова стали рыцарем и королем. Прежде чем, однажды, столь же естественно и органично стать полностью самими собой. Друг с другом.