После тренировки Серёжа поджидает в холле. Арсений пересекает помещение, чтобы направиться в тренерскую, когда замечает, что тот о чём-то разговаривает с Антоном, и замирает на месте, всматриваясь в эмоции на лицах. Учитывая то, что неподалёку стоит Ира, залипая в своём телефоне, их разговор наверняка должен быть вполне обыденным и не касаться различных — а точнее весьма конкретных — отношений коллег, но Арсению всё равно слегка тревожно.
Антон кивает, смеясь над какой-то произнесённой Серёжей фразой, когда Арсений подходит ближе, настороженно глядя на них двоих.
— Я освободился.
Матвиенко обводит его взглядом и хмыкает, оборачиваясь всем корпусом.
— Сходи пока в душ, не хочу разминать твою потную тушку, — хохотнув, говорит он.
Антон же, поджав губы, осматривает Арсения совсем другим взглядом — раздевающим и абсолютно жадным, — отчего у Арсения создаётся впечатление, что из зала он вышел голым.
Он кивает, никак не комментируя происходящее, и уходит в тренерскую. Наспех принимает душ, моет ароматным шампунем голову и морально готовится к предстоящей каторге. Мышцы и правда забиты — он чувствует это всем телом и ругается сам на себя за то, что так редко посещает массажиста. В их профессии это действительно важно для более качественной работы, но Арсений, погрязший в своём самостоятельно построенном графике с почти полным отсутствием свободных дней, напрочь об этом забыл.
Он переодевается в свою одежду, смахивает полотенцем последние капли с волос, когда в тренерскую заходит Серёжа с набором палача в руках. А точнее — с массажным маслом и перкуссионным массажёром с большим чёрным шариком на конце. Арс морщится от одного вида страшной машины, но ничего не говорит.
— Садись на стул, — командует Матвиенко, кивком указывая на стоящий у стены предмет мебели, и Арсений, откинув полотенце в сторону, ставит стул по центру комнаты и падает на него, откидываясь на спинку. — Футболку сними.
— Зачем? — знает зачем, но надеется отсрочить начало.
— Мне тебе маслом залить всю одежду? — Серёжа располагает инвентарь на поверхности рядом стоящего комода. Арсений стягивает футболку, отбрасывает её в сторону дивана и тянется рукой к массажному маслу.
— С афродизиаком для интимного массажа… — читает он этикетку и смеётся. — Я пока не готов перейти на этот уровень наших отношений.
— Придурок, — фыркает Серёжа и отнимает бутылёк, возвращая его на место. — Какое было. Я из дома принёс, а для тебя новое покупать не буду.
— То-то оно начатое.
— Заткнись.
Матвиенко растирает масло по ладоням, а затем начинает мягко разминать плечи и шею, и поначалу это даже приятно, пока движения не становятся более жёсткими. Мышцы ноют от оказанного воздействия, и Арсений жмурится, стараясь унести свои мысли в сторону от болезненных ощущений.
— Ай, блять!
Серёжа особенно сильно давит обеими руками на точки около лопаток, и Арсений, планировавший молчать всё время массажа, рушит все свои планы собственным криком. Диванный массажист не останавливается, разминая найденные забитые мышцы с особым усердием и вырывая у Арсения рваный скулёж, который тот пытается заглушить ладонью.
— Да завали, — фыркает Матвиенко, ненадолго возвращаясь к трапециям, успевшим отдохнуть от воздействия и сейчас занывшим с новой силой.
Арсений теряется в спектре болезненных ощущений, уже через раз сдерживая болезненные стоны, переходящие в мычание. На мгновение его посещает мысль, что так больно быть не должно, но тут же накатывает понимание того, что и он сам не должен пренебрегать походами к массажисту, поэтому продолжает позволять другу издеваться над своей спиной. Знает, что завтра будет чувствовать себя человеком, а сегодня…
— Да бля-я-ять!
— О, ещё одно, — довольно хмыкает Матвиенко позади, и Арсений готов подохнуть прямо на стуле, хотя совсем не так он представлял свою кончину. По правде говоря, он в принципе никогда её не представлял, но сейчас ощущения такие, что она довольно близко. Буквально дышит в затылок… А нет, подождите, это чёртов изверг со своими тренерскими руками в него дышит. — Всё, ложись.
— Куда? — теряя грань реальности, стонет Арс, сгибаясь пополам, когда чувствует, что его мучения прекратились.
— На диван, блять, куда. Ноги ещё.
Массаж ног Арсу кажется менее страшным, пока он не видит пугающее орудие в руках Серёжи, который что-то увлечённо в нём настраивает. Арсений с опаской ложится на крошечный диван, сгибая ноги в коленях, потому что попросту полностью на нём не помещается.
Серёжа подхватывает его под коленом и включает шайтан-машину, больше похожую на орудие пыток, и заднюю сторону бедра пронзает очередная вспышка тянущей боли. Арс подскакивает на месте, закидывая голову назад, и вновь издаёт невнятный крик, проносящийся по стенам тренерской, отчего звук открывающейся двери теряется в собственных завываниях.
— Может, скорую? — звучит взволнованный голос Антона поблизости, и Арс открывает прежде закрытые глаза, чувствуя влажные капли в уголках.
— Лучше полицию, меня тут насилую-ют, — вновь взвывает он и чувствует на щеках прикосновение прохладных пальцев.
Антон присаживается рядом на корточки и заботливо стирает влагу с его лица большими пальцами. Смотрит сочувствующе и даже не переживает о своём приливе нежности в присутствии другого человека. Арсений толкается лицом в его ладонь и вымученно улыбается, а затем тонет в тёплом взгляде зелёных глаз, отвлекаясь от манипуляций над его ногами. Серёжа, к счастью, никак не комментирует происходящее, продолжая экзекуцию.
— Вот она — обратная сторона работы над красивым телом, — тихо говорит Антон, оглаживая большим пальцем колючую щеку. Арсений дарит ему тёплую улыбку, а затем болезненно мычит от действий перешедшего на внешнюю часть бедра массажёра. — Ну-ну, скоро уже всё. Скоро же? — Антон оборачивается на сосредоточенного Серёжу, который, в свою очередь, хищно улыбается в ответ.
— Ещё вторая.
Антон поджимает губы и второй рукой поглаживает повисшую с дивана руку. Стоит сказать, что Арсений и правда хорошо отвлекается на прикосновения, пусть и даётся ему это с большим трудом.
Матвиенко переходит ко второй ноге, бьёт массажёром по забитым мышцам, а Антон тем временем бормочет что-то про сегодняшний день, не прекращая ласковые движения по щеке, вторая рука уже переместилась на голую грудь и коротко пощипывает кожу. Он тепло улыбается, находясь в считанных сантиметрах от лица, и пространство вокруг сокращается до размеров его головы. Арсений обводит взглядом глаза, нос с забавной родинкой на кончике, скулы с едва проглядываемой щетиной и мягкие губы и тянется ближе в неосознанном порыве.
— Ой, только не при мне! — воет Серёжа неподалёку, заставляя прийти в себя и вспомнить про боль в мышцах, которая уже ушла на второй план.
Антон фыркает, чуть отдаляясь, пересаживается с корточек на колени для удобства, но руки не убирает, продолжая короткими движениями гладить гладкую кожу на груди Арсения. А тот мысленно благодарит его за присутствие, отчего-то проникаясь ко всем его действиям такой распирающей нежностью, что хватит на обоих с лихвой.
И, казалось бы, массаж должен расслаблять и приносить удовольствие — а он и приносит, но только когда заканчивается, и это лишь упущение Арсения и повод задуматься о том, что стоит заботиться о своих мышцах чуть чаще, чем раз в несколько месяцев.
— Всё, хватит на сегодня, — Матвиенко щёлкает кнопкой массажёра и отходит в сторону. — Так вы чё, порешали всё наконец-то?
— Наконец-то? — отзывается расслабленно Арсений, подтягиваясь назад, чтобы расположить голову на подлокотнике. — Ты знал про Антона и ничего не сказал, Серый, что значит наконец-то?
— Меня просили не говорить, я и не говорил, — Серёжа пожимает плечами. Он протирает влажными салфетками руки, массажёр и бутылёк масла для массажа, а затем кидает несколько в сторону Арсения. — Вытри диван после себя.
Арс понимающе смотрит на друга — всё-таки чужие секреты тот умеет держать при себе, — но крохотный осколок обиды всё ещё царапается где-то внутри из-за потерянного времени.
— Да и ты не особо был заинтересован, Арс, признай, — добавляет Серёжа и кидает многозначительный взгляд на телефон, лежащий неподалёку, пока Антон не смотрит.
— Ты про «анонимуса»? — смеётся Арсений и переводит взгляд на удивлённое лицо Антона.
— «Анонимуса»? — тот фыркает и оборачивается к Матвиенко, который, поджав губы, выжидающе смотрит на обоих коллег.
— Это не секрет? — интересуется.
— Это я, — коротко отвечает Антон и улыбается. Серёжа в свою очередь округляет в удивлении глаза и, коротко хохотнув, отвечает:
— Тьфу, блять, теперь всё понятно. Я уж думал ты, Арс, двойную игру ведёшь, — он заметно расслабляется. — А как так вышло?
— Судьба-злодейка, — улыбается Арсений и выдыхает, возвращая свой взгляд на Антона. Серёжа, ещё раз хохотнув и покачав головой, покидает тренерскую и прикрывает за собой дверь, оставляя коллег наедине.
— Классно выглядишь, — еле слышно произносит Антон и переводит взгляд на свою руку, покоящуюся на чужой груди, а затем, перебирая пальцами, ведёт ей ниже к животу и очерчивает рельеф пресса.
Арсений не отвечает, следит за выражением лица напротив, считывая каждую эмоцию, и прежняя нежность превращается во что-то большее, добавляя интимности обстановке и поднимая привычную волну по телу. Он позволяет Антону чертить пальцами узоры на животе, пересчитывать родинки, пощипывать гладкую кожу и давить на кубики пресса, которые сейчас, в таком положении, видны самым лучшим образом. Он обхватывает ладонью тонкую шею Антона и тянет его к себе, впечатываясь в его губы своими. Тот нависает сверху и, не теряясь, тут же углубляет поцелуй, скользит языком в рот, и Арсений отвечает, целуя жадно, как будто только этого и хотел в последние часы. Он и хотел, хоть и старательно подавлял в себе это желание, а моменты наедине такие короткие и оттого более значимые и горячие.
Поцелуй сладкий, желанный, дыхание в крошечных перерывах становится шумным, а нить с реальностью теряется, пока двое неравнодушных друг к другу забываются в собственном порыве. Арс чувствует, как рука Антона ползёт ниже, накрывает пах и сжимает привставший член через два слоя ткани. Он неосознанно толкается бёдрами вперед и сдавленно мычит прямо в губы, а затем неохотно от них отрывается.
— Шаст, стой, — шепчет и смотрит в потемневшие глаза напротив, наполовину прикрытые ресницами. — Эй, тебе надо идти работать, — выдаёт, противореча собственным желаниям, но рука проникает уже под ткань и касается горячей тонкой кожи. Антон обхватывает ладонью пульсирующий член и начинает плавно ей двигать. — Чёрт. Антон…
Арсений запрокидывает голову, теряясь в волне возбуждения, растекающейся под кожей, подмахивает бёдрами навстречу влажной ладони, чувствует, как к щекам приливает кровь, как горит шея, которую тут же накрывают мягкие губы. Антон цепляет зубами подрагивающий от сглатывания слюны кадык, а затем кусает кожу рядом, ведёт языком ниже, к ямочке между ключиц, не прекращая движения рукой.
Он оглаживает большим пальцем головку, растирая каплю выступившей смазки, давит на уздечку, вырывая у Арсения тихий всхлип, и улыбается, следя за каждой эмоцией на его лице. Вновь ритмично двигает рукой, чуть прокручивая кисть, и Арсений невольно сам толкается навстречу, судорожно вдыхая раскалённый воздух.
Антон мягко целует в шею, спускаясь к плечу, горячо дышит на кожу и чуть её прикусывает. Свободной рукой зарывается в волосы на затылке, притягивая ближе к себе, языком широко лижет по кадыку вверх, к челюсти, а затем вновь накрывает приоткрытые губы своими, ловя судорожные вздохи.
У Арсения голова кружится, мир вокруг перестаёт существовать, и сейчас есть только Антон, его горячая ладонь и язык, настойчиво проникающий в рот. Антон сумасшедший, и в это сумасшествие он утягивает и Арсения, заставляя подаваться себе навстречу, тихо стонать в губы и жмуриться от удовольствия.
По ногам бежит короткий импульс, заставляя выгнуться. Каждая клеточка тела напрягается, и Арсений приоткрывает рот в немом стоне, сжимая одной рукой форменное худи на Антоне, а второй — кожаную обивку дивана. Антон губами ловит сдавленный стон оргазма, приглушая его, и замедляется, целует мягко, а потом и вовсе отстраняется, наблюдая за чужими эмоциями.
Арсений приходит в себя, ловя яркие вспышки под веками, и чувствует холодное прикосновение влажных салфеток к животу, а затем и к чувствительной головке. Антон, не говоря ни слова, вытирает его, натягивает нижнее бельё и шорты, и Арсений, приоткрыв глаза, видит, как тот поднимается с пола, бросает использованные салфетки в урну, поправляет собственный стояк в штанах и, тепло улыбнувшись, покидает тренерскую.
Невозможный.
Арсений приводит в порядок себя, диван, испачканный маслом для массажа, немного прибирается — просто чтобы отвлечься — и обращает внимание на то, что чувствует себя вполне сносно — пусть и мышцы ощущаются, как вата, и всё же это лучше постоянного напряжения, которое он испытывал последний месяц и сам этого не замечал.
Попрощавшись с администраторами, он выходит на улицу. Москва в последние недели однозначно решила взять пример с северной столицы, иначе как объяснить эту постоянную неприятную морось и ветер, обдувающий со всех сторон и проникающий под куртку. Этот город и так не вызывал в Арсении каких-то особенно тёплых чувств, но хотя бы лето было настоящим летом, солнце согревало, а в особенно жаркие дни можно было даже загорать. Сейчас же Арсений чувствовал, что в этом городе его не цепляет абсолютно ничего, кроме работы и, конечно же, Антона. Особенно Антона.
Он думает о нём всю дорогу до дома и, наверное, неспроста окружающие косятся в его сторону, потому что глупая улыбка сопровождает его всё это время. Ещё бы — на улице противная погода, самый разгар будних дней, а он идёт и улыбается. Что поделать, если в его жизни, которая прежде казалась одним сплошным серым пятном, Вселенная решила навести свой немного сумасшедший порядок. Да, разворошила всё поначалу, заставила поебаться немного с решением непонятных загадок и в итоге преподнесла ему неожиданный сюрприз в виде почти двухметрового Антона Шастуна. Протянула свои огромные ладони и сказала «на, забирай, теперь можно». А он взял и забрал.
Уже дома, когда Арсений готовит себе привычный американо и ужинает разогретой едой из доставки, просыпается переписка с Антоном, который вышел с работы и скинул пару красивых фото мрачного неба с явно наложенным фильтром. Арс поглядывает на серость в окне и хмыкает от способности Шастуна увидеть в этом что-то красивое. Антон также делится своими мыслями об окружающей обстановке, отвлекая Арсения от созерцания не очень интересного фильма в телевизоре, и даже впервые упоминает своего соседа по квартире, с которым он собирается ужинать курицей из КФС, чему явно очень доволен.
Арсений хмурится, вспоминая, слышал ли он прежде о каком-то соседе, но по итогу всё же признаёт, что это для него новость, и разговор уходит в обсуждение первых лет жизни Шастуна в Москве. Так, Арсений принимает как должное, что встречаться с Антоном они смогут только в его крохотной студии, потому что «Илюха — фрилансер и постоянно тусит дома».
Они говорят до поздней ночи, и Арсений удивляется тому, что за несколько месяцев почти плотной переписки они ещё не растеряли общие темы для разговоров. Впрочем, его это только радует, потому что беседовать с Антоном ему нравится гораздо больше, чем бездумно слоняться по двадцати квадратным метрам, искать фильмы для просмотра в одиночестве или дрочить от скуки.
***
Арсений спит до обеда, потому что по расписанию все тренировки — после, а последняя как раз заканчивается за час до окончания рабочего дня Антона. Он даже немного прибирается, меняет постельное белье, загружает посудомойку и стирку на быстром режиме, чтобы до выхода успеть развесить всё на сушилку, а в голове вертится только одна мысль — сегодня.
Сегодня он позовёт Антона к себе, и пусть тот только попробует найти ещё хоть одну причину ему отказать. У Арсения кончики пальцев покалывает от предвкушения, а яйца уже буквально звенят от желания, несмотря на вчерашние разрядки — это всё было не то. Он даже мирится с мыслью, что и сегодня ему обломится секс, но пусть Антон хотя бы будет рядом, пусть валяется с ним на диване, позволяя себя обнимать, вдыхать запах тела и утыкаться носом в макушку. Арсению до боли в груди это необходимо, потому что не иметь возможности даже коснуться Антона тогда, когда этого хочется, — просто невыносимая пытка.
Фитнес клуб уже вовсю живёт свою привычную громкую жизнь, музыка разливается по всем закуткам и даже затекает куда-то внутрь тела, бредёт по венам, впитывается в каждую клеточку — Арсений обожает это ощущение, иначе бы не любил свою работу так сильно, не возвращался бы каждый раз с волнительной дрожью в груди, распахивая входные двери. Впрочем, волнение в груди сегодня было не только по этой причине.
И ему хватает только одного взгляда на Антона, который будто только и ждал, когда Арс наконец зайдёт в двери клуба, чтобы понять, что тот тоже чувствовал что-то необычное сегодня. Смесь радости, предвкушения и волнения смешиваются на дне его зрачков, когда Арсений приветственно пожимает его руку, долго смотрит в лицо, словно ожидая, что между ними прямо сейчас создастся какой-то канал телепатической связи, через который они решат все вопросы.
— Я ещё не ходил на обед, — признаётся Антон, и Арсений читает в его взгляде дополнительное «ждал тебя».
Арсений только кивает в ответ, хотя хочет сказать больше, хочет пригласить его пообедать, хотя сам пока не голоден, хочет просто сидеть рядом и о чём-нибудь говорить, но он буквально чувствует прожигающий заинтересованный взгляд Иры на себе, и поэтому молча уходит в тренерскую, чтобы переодеться, попутно выуживая из кармана телефон.
Арсений
Я переоденусь и приду, иди кушать
Антон
Хорошо)
Когда Арс заходит в комнату отдыха, Антон уже уплетает за обе щеки какое-то блюдо из Лавки. Кроме него в помещении никого нет, все давно пообедали и ушли, и поэтому Арсений отказывается от привычного места на любимом диване и размещается рядом. Он подтягивает одну ногу под себя, чтобы сесть лицом к Антону, а руку закидывает на спинку дивана и не может сдержать улыбки.
— Что ешь?
— Это бефстроганов, — Антон зачерпывает вилкой небольшую горку еды и протягивает её к лицу Арсения. — С пюрешечкой.
Тот пробует, невольно припоминая прошлую такую дегустацию в кругу коллег и удивлённый взгляд Серёжи. Улыбается, прожёвывая, и кивает — вкусно.
— Антон, — тихо говорит Арсений, отводя взгляд. Волнение прошибает всё тело непонятным импульсом, и испытывать его странно, когда столько всего уже попробовал и узнал в этой жизни, но сейчас Арс будто снова стоит на отправной точке и не знает, куда его приведёт очередной путь. — Что ты делаешь сегодня вечером?
Антон доедает последнее из своего контейнера, прожёвывает, растягивая повисшую паузу, а затем наконец отвечает:
— Планирую заняться сексом со своим парнем, — он смотрит в округлившиеся глаза и издаёт довольный смешок. — А ты?
— И я, — сдавленно отвечает Арсений, по-доброму удивляясь прямолинейности, а затем расплывается в широкой улыбке.
***
Первая тренировка проходит легко — вчерашний массаж дал свои плоды, — и Арсений чувствует, что готов взлететь от лёгкости в теле. Настроение улучшается ещё и от одного из любимых плейлистов, под который он довольно танцует, заряжая пришедших к нему людей, а под конец заводит искреннюю мотивирующую речь о любви к себе и своему телу, видит довольные уставшие улыбки на лицах и знает — к нему эти люди ещё не раз вернутся.
Горячий душ смывает последствия кардио, а второй комплект тренерской формы бьёт в нос приятным запахом кондиционера, и Арсений выходит в холл, натянув на нос горловину футболки — не может отделаться от желания вдыхать приятный аромат.
У ресепшена стоит знакомая высокая фигура, и Арс в удивлении приподнимает брови. Он подходит ближе, чтобы поздороваться, так и не спуская с лица край одежды. Маленькие причуды, странные для окружающих, — ну и пусть. Антон же, при виде его, округляет глаза и, перегнувшись через стойку, рывком тянет за низ тренерской футболки.
— Пузо видно, не смущай людей, — на его губах скользит непонятная натянутая улыбка, и Арсений фыркает, понимая, — ревнует, маленький собственник. Видел бы он, что его любимый тренер вытворяет во время тренировок — вообще бы с ума сошёл.
— Игорь? — Арсений всматривается в знакомый профиль, обращая на себя внимание, и мужчина оборачивается на голос, отвлекаясь от заполнения каких-то бумаг.
— Ого, Арс! — Игорь протягивает широкую ладонь для рукопожатия и притягивает к себе Арсения для объятий. — Я и забыл, что ты тут, — отстраняясь, добавляет он и улыбается, обнажая ровный ряд зубов.
— А ты-то что здесь делаешь? — интересуется Арсений и краем глаза видит, как Шастун не сводит взгляда с беседующих старых знакомых.
— Запускаю про-тренировки по сайклу, — Игорь пожимает плечами.
— Интересно, — дёргает бровями Арсений, удивляясь. По клубу даже слухи не ходили о запуске нового уровня сайкл-тренировок — уж он с Оксаной бы знал. И предложения о том, чтобы пробовать их вести, также не поступали. Впрочем, Игорь в сайкле был неплох, только выходило, что теперь петербургский филиал остался без профессионала на какое-то время. — И надолго?
— Возможно, надолго, — отвечает он, и Арсений слышит шумный возмущённый выдох со стороны стойки. — На пару месяцев точно, а дальше видно будет, может, у вас не зайдут. Бля, Арс, как я рад тебя видеть! — Игорь вновь обнимает Арсения, крепко стискивая в объятиях так, что тот чуть ли не задыхается, но дружелюбно хлопает коллегу по лопаткам.
— Задушишь, — сдавленно пищит Арсений и наконец-то оказывается на свободе от крепких натренированных рук.
— Ты свободен сейчас? Расскажи мне по-братски чё как тут у вас, — просит Игорь и возвращает своё внимание к листам на стойке. — Только я заполню доки.
— Ближайшие полчаса свободен, — кивает Арсений, переводит взгляд на Антона и ёжится. Тот, кажется, если бы мог, уже давно одними глазами прожёг дыры и спалил всё вокруг к чёртовой матери. Метать молнии — это будет ещё мягко сказано по сравнению с тем, что делает сейчас Антон. Арсений нервно сглатывает.
— Огонь, — Игорь откидывает ручку на листы и поворачивается. — Погнали?
— Ага, — уже менее уверенно отвечает Арсений и бросает последний виноватый взгляд в сторону Шастуна.
Он проводит небольшую экскурсию по клубу, заглядывая в тренажёрку и свободные залы для различных занятий. Игорь всё это время трещит о поездке на Сапсане из Питера, о самом Питере и работе в клубе, откуда Арсений перевёлся в Москву. Это отвлекает от напряжённых мыслей о беспричинно вспыхнувшей ревности Антона, потому что, слушая Игоря, он сам невольно погружается в тёплые воспоминания о любимом городе и не менее любимом клубе и его коллективе, с которым прощался со слезами на глазах, обещая приезжать в гости. И, по правде говоря, за всё время так и не приехал.
Они также посещают пустующий зал для сайкла, в котором в несколько рядов стоят велотренажёры последней модели, и Игорь чуть ли не слюни пускает на их величественный вид, осматривая их со всех сторон, прощупывая руками каждый сантиметр и даже заглядывая куда-то под.
— Охуеть, какие крутые! — восклицает он, поднимаясь с пола. — Подсветка RGB? — он хватает пульт возле центрального тренажёра для тренеров и тыкает на кнопки. Зал освещается различными цветами, которые меняются с каждым нажатием, и после очередного подсветка начинает плавно переливаться. — Твою ж за ногу! А нам такие когда повесят? Вот, что значит, новый клуб… — мечтательно протягивает Игорь. — Теперь я точно хочу тут поработать.
— Я рад, — искренне улыбается Арсений. Не то чтобы с Игорем они были не разлей вода, когда работали вместе, но встретить старого коллегу и правда было довольно приятно.
— А я-то как, — тот широко улыбается, жмёт кнопку выключения на пульте и идёт в сторону выхода. — Арс, а ты чё так раздулся? — смеется он, хватаясь рукой за плечо и пару раз плотно сжимает его ладонью.
— Да чего сразу раздулся? — возмущается Арсений и придирчиво осматривает свои руки. Вот уж чего он хотел в последнюю очередь, так это раздуться. Подтянутое сухое тело — его потолок, пробивать который он никогда не планировал, поэтому такое замечание неприятно скребёт где-то внутри. Конечно, он не винит Игоря в его наблюдательности, только самого себя в том, что слишком много времени зависал с Матвиенко на силовых, пытаясь отвлечься.
— Ну, не прям раздулся, но ты прям такой ух, — смеётся Игорь и выходит из зала. Арсений выходит следом и прикрывает дверь.
— «Ух» звучит не очень обнадёживающе.
— Да ладно тебе, классно выглядишь.
Арсений оставляет этот разговор, переключаясь на экскурсию по служебным помещениям, путь к которым лежит мимо ресепшена. Он ловит взгляд сощурённых глаз Антона, который стоит за стойкой, сцепив руки на груди, и забавно дёргает ноздрями, шумно вдыхая и выдыхая воздух через нос — злится, дурак.
Маленькая тренерская, душевая и склад позади, и парни вваливаются в самую уютную обитель всея клуба — комнату отдыха.
— Здесь обедаем, ужинаем, болтаем и отдыхаем, всё по классике, — подытоживает Арсений, плюхаясь на излюбленный диван. — Вроде всё показал.
— Кайф, — Игорь садится рядом и откидывается головой на спинку дивана. — У вас тут прикольно. Теперь понятно, почему ты не вернулся, — смеется он.
— Ага.
— Слушай, а вот та девушка-администратор — она что?
— Что?
— Ну, свободна, нет? Красивая, — Игорь мечтательно вздыхает.
— Не знаю, когда-то точно была свободна, а сейчас — сам узнавай.
— Так а ты чего не подкатил? Или отказала?
Арсений смеётся абсурдности вопроса, потому что кто-кто, а он бы точно добился, если бы захотел. Но ещё и потому, что Ира была не в его вкусе как минимум из-за отсутствия члена.
— Не заинтересован, — уклончиво отвечает он.
— Нашёл уже кого-то, что ли?
Отвечать не приходится, потому что дверь в комнату отдыха с грохотом распахивается, пробивая ручкой очередную вмятину в уже потрёпанной стене, а на пороге стоит Антон всё в том же настроении. Арс фыркает от комичности ситуации — Вселенная сама ответила на поставленный вопрос таким эффектным появлением Шастуна.
— Арс, кофе? — Антон быстро переводит взгляд с одного тренера на другого, словно пытается что-то разглядеть.
— У меня тренировка через десять минут, — посмотрев на фитнес-браслет, отвечает Арсений, но всё же встаёт с дивана.
— Арс, кофе! — уже утвердительно говорит Шаст и выходит в коридор, громко шагая по плитке в сторону холла.
— Какой-то он агрессивный, — тихо говорит Игорь.
— Не в настроении сегодня. А так нормальный, — Арсений хмыкает и пожимает плечами, выходя из помещения.
Антон ждёт в конце коридора, скрестив руки на груди и неотрывно следит за каждым действием. Арсений молча заглядывает в тренерскую, чтобы захватить куртку, накидывает её на себя и подходит ближе.
— Пойдём, — коротко говорит Антон и прижимает ладонь к чужой спине, подталкивая вперёд.
Они выходят на улицу, Антон натягивает на голову капюшон худи, и все его движения выдают его нервозность. Он то дёргается, то шумно выдыхает, но на Арсения не смотрит, словно всё вокруг вызывает у него сейчас больше интереса.
— Антон, что случилось? — спрашивает Арсений, прекрасно понимая что, но хочет услышать из первых уст.
— Пизда с хуем разлучилась, — быстро бросает Шаст и подходит к переходу. — Ничего. Не ничего.
— Антон… — вздыхает Арсений и тянет его за локоть, поворачивая к себе. Тот злобно зыркает, а затем взгляд смягчается, и в нём оказывается несложно рассмотреть растерянность.
— Это что за хрен вообще? — спрашивает Антон уже более спокойно. — Ты чего с ним возишься?
— Мой коллега из Питера. Ничего такого.
— Ничего такого, — передразнивает Антон и фыркает, хмурясь, а затем ступает на дорогу, когда проезжает последний поток машин. — А чего тогда обжимались там при мне?
— Мы не обжимались, — хмыкает Арсений, ступая следом. — Просто давно не виделись. Антон, — он вновь дёргает за локоть, останавливая, когда переход остаётся позади. — Он натурал и мне не интересен. К тому же, уже глаз на Иру положил.
— На Иру? — складка между бровей разглаживается, а глаза наконец перестают метать последние молнии.
— Я даю тебе повод для ревности?
— Н-нет. Ты — нет. Но вот когда на тебя так вешаются…
— Так не я же вешаюсь.
— Да, ты прав, — после короткой паузы соглашается Антон. — Прости. Просто… Не знаю, не нравится он мне, — он грустно вздыхает и отводит взгляд.
— Эй, я с тобой, помнишь? В жизни никогда не изменял и не собираюсь. Веришь мне?
— Угу, — он кивает, и русая чёлка забавно подпрыгивает в воздухе. Арсений тепло улыбается, мягко касается его предплечья и осторожно гладит большим пальцем через ткань худи, успокаивая.
— Пошли уже за кофе, не хочу опоздать на тренировку.
Антонова ревность для Арсения неожиданна, учитывая его собственное к нему отношение. На других не то что смотреть — думать о них не получается. Шастун застрял в мыслях ещё с первого видеозвонка, когда Арсений даже не предполагал, кто скрывается под дурацким никнеймом. Теперь же, когда человек не просто осязаем, но и готов строить совместное будущее, голова взрывается тысячами фейерверков от предвкушения и предоставленных возможностей.
Антон травмирован неудачным опытом и, к сожалению, довольно самокритичен, поэтому если с ним придётся много говорить — Арсений будет говорить, если придётся много всего делать в доказательство своих слов — Арсений будет делать. Во всяком случае, сейчас он как никогда в этом уверен, словно решение проблем Антона сможет спасти его от собственных. Вот только о них он почему-то совсем не думает, как обычно, отдаваясь с концами и забывая о том, что в самом себе — полнейший бардак.
