Как я мог влюбиться с первого взгляда в Арсения Попова?

      Молодой омега мысленно перешёл к последнему, финальному вопросу: «Как я мог забеременеть от женатого альфы в первую и последнюю совместную течку?»       В тот злополучный день Антон Шастун решился на самый необдуманный, безрассудный и в некотором роде даже глупый во всей его жизни поступок — провести совместную течку с женатым альфой — Арсением Поповым.       На своём Дне рождения, который из года в год отмечается девятнадцатого апреля, он виделся с ним, как и с другими своими коллегами по шоу «Импровизация», но одного дня показалось омеге мало. Сразу же после того, как мужчина со всеми попрощался, сообщив, что ему нужно спешить на поезд до Санкт-Петербурга, Антон почувствовал себя очень непривычно. Ему вдруг захотелось собрать все свои вещи и сбежать в другой город вместе со своим альфой. Благо реализовать задуманное вполне себе было возможно, так как на ближайшее время никаких съёмок не планировалось. Навязчивое желание омеги возникло в результате ПТС, то есть предтечного синдрома, который сопровождал молодого парня всю неделю чрезмерным голодом и повышенным аппетитом, а также повышенной сонливостью и слабостью во всём теле.       Ире Кузнецовой срочно понадобилось быть у семьи без каких-либо конкретных объяснений и веских причин, поэтому она уехала в Воронеж за день до предполагаемой даты начала течки у омеги, бросив его на произвол судьбы. А Шастун не растерялся и, уже точно замыслив что-то неладное, тщательно и продуманно приготовился к предстоящей поездке в красивый «город белых ночей», в котором жил и до сих пор живёт его старший коллега, лучший друг, первая любовь и любовник, без разницы в каком порядке читать, — Арсений Попов. Омега заранее продумал все детали, но пока только мысленно, перед тем как лечь спать.       Антон проснулся в полдень: часов в двенадцать, почти в час дня. Течка ещё не началась, но он уже чувствовал себя нехорошо. Низ живота неприятно тянуло, казалось, что вот-вот польётся природная смазка, но до того самого определённого времени, когда обычно всё и происходит, было слишком рано. Тело пылало, горело, да просто сгорало, как в лихорадке от поднявшейся до, похоже, тридцати девяти градусов температуры, сбить которую жаропонижающими таблетками не представлялось возможным из-за очевидного отторжения омежьим организмом в данном состоянии подобного рода лекарств. Увеличилась чувствительность кожи до такой степени, что стало неудобно носить верхнюю одежду и нижнее бельё, неважно из какого материала. И поэтому, чтобы избавиться от ярко выраженных симптомов течки, Шастун на неделе закупился всем жизненно важным и нужным.       Омега выпил в общей сложности шесть таблеток: две таблетки противозачаточные, две — подавляющие, которые в большинстве случаев являются и противозачаточными в том числе, и две — витаминные, предназначенные для необходимой поддержки жизнедеятельности омежьего организма. И как его только не вывернуло от такого количества лекарственных препаратов? Во время принятия водных процедур он воспользовался специальными шампунями, увлажняющими кожу, легко наносящимися на тело и быстро впитывающимися, смешал несколько из имеющихся, чтобы покрыть себя запахами яичного желтка, целебных трав, цитрусового микса и чего-то ещё. Перед тем как покинуть ванную комнату, он облил себя туалетной и парфюмерной водой, духами и одеколоном с ароматами морского бриза, цветочного благоухания, мультифрукта и чего-то ещё. Напоследок мазнул эфирным маслом за мочкой уха, ибо слышал от матери, что такой способ ароматерапии должен помочь перебить естественный феромонный запах. Теперь омега пах как зловонное мусорное ведро — то, что доктор прописал! Это тот самый универсальный аромат Антона Шастуна, созданный для отпугивания альф в общественном транспорте.       Молодой парень ничего не ел, так как аппетит пропал ещё вчера вечером, наспех навалил сменной одежды в походный рюкзак, привёл себя в порядок, принарядился и причесался, как на первое свидание, вынужденно заказал такси и поспешил на поезд, отправление которого назначено на полчетвёртого. Билеты в бизнес-класс «Сапсана» он купил сразу, как только задумал ехать в Питер, поэтому на перроне времени зазря не тратя, быстро отыскал нужный ему вагон и, удобно устроившись в укромном уголочке, задремал. Ему предстояло почти четыре часа наслаждаться безмятежным одиночеством.       Но едва заснувшего Антона разбудила совесть, в принципе никогда не спящая. Дело в том, что он не поставил Арсения в известность о своём намерении свалиться на него как снег на голову во всех смыслах этого фразеологизма. А ведь у омег (как и у альф, соответственно) существует одно правило, в законе не прописанное, но негласно относящееся к нормам морали, которое гласит: если у омеги (или альфы) в скором времени планируется течка (или гон), он обязан предупредить своего сексуального партнёра о её начале, чтобы предоставить ему право серьёзного выбора: принять предложение провести совместную течку (или гон), впоследствии взяв на себя ответственность за все вытекающие последствия, или отказаться, но зато спать со спокойной душой. Правда, в реальных условиях течки (и гоны, разумеется, тоже) чаще всего проходят без какого-либо своевременного предупреждения и инстинктивно, то есть под воздействием феромонов, притупляющих здравомыслие обоих партнёров.       Шастун понятия не имел, как сформулировать своё сообщение так, чтобы Попов ему не отказал, отборным матом послав если не на все четыре стороны света, то в обратную уж точно, но, в итоге забив на нагло полезшие в голову дурные мысли, отправил простое и понятное:       «Еду к тебе. У меня течка», — лаконично и со смыслом.       Но альфа, видно, что online, отвечать не торопился, из-за чего омега, всё же боясь увидеть перед глазами гневный диалоговый прямоугольничек, от невыносимого волнения и панического страха накручивал на своих длинных слегка мёрзнущих пальцах металлические кольца, которые носил уже по привычке, тряся при этом ногой, и вглядывался в окно, пытаясь отвлечь себя однообразием видов за стеклом.       Арсений соизволил ответить через полчаса, кратким и ёмким: «Я понял тебя. Жду», что неимоверно взбесило Антона, тихо ругнувшегося сквозь стиснутые зубы. Можно же было добавить хоть капельку красноречия? Но нет же, этот актёришка снова до последнего держал интригу, чтобы потом отослать всего лишь пару чересчур логичных слов. Поэтому, чтобы расслабиться, иначе бы стресс спровоцировал течку, Шастун, заткнув уши наушниками и включив в мобильнике первый попавшийся музыкальный трек, окончательно заснул, не заметив даже, как пролетело время, и он прибыл в Санкт-Петербург около полвосьмого вечера.       В питерской квартире Попова омега бывал несколько раз точно: когда они всей гастролирующей командой импровизаторов оказывались в этом прекрасном «городе мостов» проездом на один концерт, то оставались у него переночевать, чтобы с утра пораньше снова отправиться в путь. Шастун мгновенно вспомнил, куда идти и на какой этаж подниматься, что нажимать и на какие конкретно кнопки. Но в данный момент он стоял под дверью, до боли в сердце ему знакомой, и с некой неуверенностью жал на дверной звонок, переминаясь с ноги на ногу, в перерывах потирая руки, до сих пор мёрзнущие из-за, наверное, холодных питерских вечеров, и с поддельным интересом разглядывая то стены, то потолок, то полы, лишь бы не думать о плохом. Когда послышался звук дерганья дверной ручки, Антон вдруг замер как олень перед фарами автомобиля, а дверь квартиры тем временем приоткрылась.       И первый запах, ударивший в нос альфы, когда тот увидел перед своими глазами взволнованного омегу, — возбуждающий естественный феромонный аромат манящей, аппетитной выпечки с приторно-сладкой начинкой из ванильного крема. Арсений молча сглотнул, невольно проглотив слюну, словно он какой-то проголодавшийся хищник, узревший так близко перед собой лакомый кусочек из питательного мяса пока ещё живого травоядного животного, но ни в коем случае из рыбы. Но второй запах, добравшийся аж до глубины полости носа, — волна омерзительной вони мигом привёл альфу в сознание.       — Блять, Шаст, чем это от тебя так несёт? — с беззлобным смешком полюбопытствовал Попов, прикрывая нос рукой. — Иди, помойся.       Но ответа он так и не дождался. Отошёл в сторону, пропуская омегу внутрь своего логова, после чего, закрыв за ним дверь, оставил одного в прихожей, а сам куда-то слинял. Какой гостеприимный хозяин, однако.       Вообще-то, Арсений Попов должен был спросить вот так: «Боже, Антоша, чем это от тебя так необычно пахнет? Сходи-ка ты, миленький мой, прими горячую ванну с морской солью». Он же «граф» как-никак. Да и нельзя альфам (как и омегам, само собой) акцентировать внимание на естественном феромонном запахе омег во время их предтечного синдрома (или альф во время их предгонного синдрома), так как такое неподобающее поведение будет считаться сексизмом. Если только альфы и омеги не лучшие друзья, но актёры шоу «Импровизация» как раз ими и являясь, никогда бы не позволили себе таких фривольностей по отношению к друг другу. Когда съёмки новых выпусков выпадают на ПТС Антона, то Арсений чаще всего отмалчивается, прикрывая свой нос, а Серёжа, виновато откашливаясь, просит: «Шаст, воспользуйся, ради Бога, одеколоном». Только Диме, как старшему омеге, разрешено ругать бывшего подопечного за неподлежащее требованиям общества внешнее состояние омежьего тела.       Шастун, оставив походный рюкзак прямо в прихожей, ушёл по коридору в ванную комнату. Разделся догола, оставив лишь все свои висюшки-побрякушки из-за невозможности быстро их снять, и вошёл в душевую кабину. Молодой парень не воспользовался ни шампунем, ни гелем для душа, ни уж тем более мылом, принадлежащими альфе, одним словом, средствами личной гигиены, а просто постоял какое-то время под струями тёплой, почти горячей воды, после чего вышел и, так уж вышло, обтёрся его бархатным полотенцем. Природная смазка ещё не текла, да и сам омега не ощущал её приближения. Похоже, что ранее выпитые лекарства всё ещё действовали. Антон хотел нагишом пройтись через всю квартиру альфы в его спальную комнату, но остатки здравого смысла велели одеться и не паясничать.       Омега зашёл в спальню так, как будто это не он здесь приглашённый гость, не наткнувшись по пути на хозяина питерской квартиры, и упал спиною по центру двухместной кровати головою между двух подушек, «звёздочкой» распластавшись на постели. Слышно было, как Арсений где-то в соседней комнате с кем-то громко объяснялся. Он просил перенести заказанную на этот день профессиональную фотосессию на следующую неделю. Странно, что альфа не позвонил фотографу до приезда Шастуна, но если пришлось перезванивать, то, похоже, что Попову действительно никто не отвечал. Антон расслабился и, закрыв глаза, представил себя лежащим на альфе буквально из-за того, что вся постель пахла Арсением от покрывала до наволочек. Омега втянул носом этот дурманящий кофейно-шоколадным аромат. За всю свою жизнь он ни разу не гнездился, а ведь ему так хотелось обложиться со всех сторон коллекционными футболками старшего коллеги с этими его популярными цитатками от «Уберите рыбу!» и наслаждаться чёрной тканью, прижимая её к себе во время течки. Погрузившись на дно своих ванильных фантазий, Шастун и не заметил, как Попов вошёл в спальню.       — У нас тут что, упала звезда из мусорного ведра? Мне сто́ит загадать желание или вызвать прачку? — пошутил актёр из Санкт-Петербурга, намекая на одежду младшего коллеги с впитавшимся в неё запахом зловонного мусора.       Антон усмехнулся, больше от слова «прачка», чем от шутки Арсения.       — Арс, если тебе так не нравится мой запах, — импровизатор из Воронежа приподнялся на локте и, хитро улыбнувшись, раздвинул согнувшиеся в коленях ноги, тем самым открывая прекрасный вид на расстёгнутую ширинку приспущенных джинсов, призывающий к действию, — то просто раздень меня.       Альфа ухмыльнулся, но к краю кровати всё же подошёл и слегка нагнулся, чтобы омега запросто мог запрокинуть длинные ноги на неслабые плечи мужчины, что он, собственно, и сделал. Попов потянул за штанины, оставив молодого парня в одних трусах, пока ещё сухих. Затем он залез на кровать, после верхом на Шастуна, зажав его расслабленное тело между своих ног, но не для того, чтобы снять с младшего коллеги его тонкую толстовку. Арсений положил ладонь на глаза Антона, тем самым прикрыв их, чему тот, естественно, сильно удивился:       — Эй, Арс, какого?!..       — Лежи и наслаждайся, мой родной, — ласково произнёс актёр и незадействованной рукой взял любовника за запястье, приподняв цепеобразные браслеты так, чтобы те не мешались. Он наклонился поближе и, высунув язык, провёл им вдоль длинного указательного пальца омеги. Тот дёрнулся от внезапно пробежавших по всему телу мурашек и, свободной ладонью накрыв руку альфы, лежавшую на его глазах, предпринял попытку убрать её, но у него ничего не вышло. — Тише-тише, мой мальчик. Просто получай удовольствие, любимый.       Альфа снова провёл языком по пальцу, и в этот раз обошлось без помех, поэтому, позволив себе засунуть его в рот насколько смог, он стал слегка посасывать, обхватив губами. На следующем же пальце, среднем, было надето одно массивное серебряное кольцо, и мужчина поигрался с ним кончиком языка. Слюней выделялось немного, да и они бы не помогли кольцу сдвинуться с места и самому соскользнуть, поэтому мужчина, прихватив металл зубами, потянул его вверх, тем самым освобождая палец. Аналогичным способом он избавился от печаток с оставшихся пальцев, безымянного и мизинца, оставив голый большой напоследок, чтобы насладиться им как следует. И с каждой облизанной фалангой рука Антона становилась всё расслабленнее и расслабленнее. А Попов тем временем зубами стянул цепи с запястья Шастуна, после чего все снятые необычным способом украшения сложил на прикроватной тумбочке.       — Арс, может, ты просто трахнешь меня? — омега, дождавшись окончания представления, самостоятельно убрал ладонь Арсения со своих глаз и устало на него посмотрел.       — Да не могу я трахнуть тебя, блять! — неожиданно резко отреагировал альфа на претензионный вопрос Антона. — Ты ещё даже не течёшь!       — А я и без твоей помощи могу снять эти сраные украшения, — Шастун, вырвав свою руку из крепкой хватки мужчины, показательно стянул со второй все кольца и браслеты. — Твои слюни и облизывания меня, Арс, никак не возбуждают!       — Ах, никак не возбуждают, блять, — Попов, действительно взбесившись, впился в губы молодого парня так остервенело, словно хотел, а может, и вправду желал наказать омежий рот за сказанную в лицо альфы наглую ложь. В процессе он снял с омеги толстовку и на бушующих в груди эмоциях выбросил её, чтобы не мешалась.       Дело в том, что Антон Шастун всегда любил и любит быстрый секс, особенно, когда Попов не тратит время на предварительные ласки, а с ходу втрахивает в кровать. Своё предпочтение Антон легко объясняет их с Арсом служебным романом, не упоминая при этом страх быть пойманным за руку на месте преступления. Поэтому то, что Попов пытается сделать в данный момент, а именно спровоцировать у омеги течку при помощи возбуждения, не вызывает у того должной ответной реакции. Но альфа не дурак, чтобы не знать о легковыполнимых секретных способах добиться необходимого результата — эрогенных зонах своего горячо любимого любовника.       Во-первых, это рот. Антон Шастун обожает целоваться как умалишённый, где бы они с Арсом ни находились: хоть в номере отеля, хоть в гримёрной комнате, и постоянно ищет повод развести Попова на поцелуй. Фразу омеги Арсений воспринял как очередной предлог, поэтому перестал сдерживаться. Сначала он посасывал губы молодого парня, в особенности нижнюю, слегка прикусывая её и оттягивая вниз, а после, мягко, но настойчиво усилив давление, слюнявым языком проник внутрь рта Антона, так как тот уже сам просился в гости со своим длинным языком. Мужчина всю инициативу взял на себя, специально не давал запыхавшемуся Шастуну сглатывать, чтобы выделялось как можно больше слюны, которую альфа планировал использовать на следующем этапе.       Во-вторых, это соски. Как и у большинства омег, зона сосков — самое чувствительное место на всём омежьем теле. Конечно, ведь с их помощью происходит кормление новорожденных детей. Арсений Попов, закончив с достаточно влажным, даже мокрым поцелуем, спустился чуть ниже, к соску своего любовника и, припав к нему губами, принялся сладко сосать да почмокивать. Антон аж выгнулся в обратную сторону от внезапно нахлынувшего возбуждения. С другим сосочком альфа решил поиграться влажными пальчиками, катая маленький потвердевший шарик между большим и указательным. Своими же Шастун зарылся в смоляные волосы мужчины, а длинными пальцами другой руки схватился за покрывало. В любой другой ситуации Арсений не позволил бы портить свою причёску, если только омега не попросил бы как следует разрешения, но молодой парень себя уже не контролировал, поэтому ему простительно. Альфа облизывал сосок языком, водил по нему кончиком, даже прикусывал зубами, а другой дёргал с прикладываемой силой, выкручивал то по часовой стрелке, то против, тянул во все стороны, заставляя омегу выгибаться и разводить ноги ещё сильнее.       — Арс, всё, хватит уже, — еле дыша простонал Антон и внезапно запа́х пуще прежнего.       В глазах Арса на секунду потемнело, а его внутренний изголодавшийся хищник, кажется, пробудился ото сна. Ведь Попов догадался, почему Шастун вдруг попросил перестать. Но нужно было проверить.       Той рукой, умелые пальчики которой проводили время с сосочком, весело с ним играясь, он змеёю прополз по упругому животу молодого парня и осторожно дотронулся до выпирающего бугорка его тесных трусов. Из-за необдуманного действия альфы омега еле слышно захныкал. Но на достигнутом рука не остановилась, а опустилась чуть ниже, нащупав что-то вязкое, выделившееся сквозь нижнее бельё в небольшом количестве. Природная смазка.       — Ну, что? — альфа выпрямился, отлипнув от соска. — Готов, мой сладкий?       — Да давай уже, Арс, — всё также еле дыша, рвано, но пока ещё осознанно простонал омега, инстинктивно раздвигая ноги ещё как можно шире.       Арсений отодвинул край трусов молодого парня, высвободив его крепко стоящий аккуратный омежий член на волю, после чего поднялся на колени, отполз немного назад и стянул совершенно ненужный в данный момент элемент одежды. Избавившись от нижнего белья Шастуна, Попов занялся своим внешним видом: расстегнул ширинку, затем пуговицу домашних брюк и приспустил их, а следом и трусы. Мужчина тоже вытащил свой эрегированный половой орган стандартного размера на свободу, приподняв молодого парня за бёдра, закинул его ноги к себе на плечи и, направив член рукой, коснулся головкой влажной дырочки, из которой едва сочилась прозрачная жидкость. Водил вокруг да около и, хитро скалясь, дразнил омегу тем, что не входил внутрь.       — Хочешь, начну с пальцев? — с отчётливой издёвкой поинтересовался заботливый альфа.       — Блять, Арс, — в ответ сквозь зубы чуть ли не прорычал Антон, из глаз которого непроизвольно хлынули слёзы от безумного желания быть трахнутым альфой, а сам он жутко вспотел от повышенной температуры тела, хотя ничего ещё толком и не началось. Вообще, перед вхождением следовало бы разработать мокрую дырочку омеги хотя бы двумя пальцами, но Шастун опять же не особо любил тратить драгоценное время секса на бесполезные, по его мнению, прелюдии. Омега, обеими руками схватившись за простыню, хотел было сам насадиться на твёрдый член альфы, но тот ожидаемо увернулся, слегка отодвинувшись.       — Не торопись, мой родной, — ласково прошептал Арсений и, достав из заднего кармана брюк заранее приготовленную упаковку с презервативом, свежую, купленную около двух часов назад, небрежно, но зато очень сексуально вскрыл её зубами-клыками. — Ты же знаешь, любимый мой, нам с тобой нельзя без защиты.       Слава Богу, свёрнутое латексное изделие не пострадало во время неправильного открытия. Попов раскатал презерватив до основания ствола по всем прописанным на пачке правилам, рекомендуемым изготовителями для его верного использования.       — Вот теперь можно, — облизнувшись, констатировал факт альфа и, вернувшись на исходную, осторожно попросился в сочную дырочку.       За то продолжительное время, которое он потратил на надевание конкретного средства контрацепции, из омеги успело выделиться предостаточное количество прозрачной вязкой жидкости, которая смажет поверхность презерватива так, чтобы член вошёл гладко и двигался без остановок, тем самым облегчив первое проникновение. Сначала Арсений вошёл лишь наполовину, а Антон уже застонал чуть ли не во весь голос, заёрзав на насквозь промокшей простыне. Альфа, кажется, вошёл в раж, когда сам прочувствовал со всех сторон давление мягких влажных стенок своего сексуального партнёра. Он наклонился к омеге и, обеими руками схватив его за запястья, потянулся за страстным поцелуем.       Который отвлёк их обоих, пока альфа неторопливо то входил всё глубже и глубже, то полностью выходил, дабы дать омеге отдышаться. С увеличением темпа менялся и поцелуй: становился более открытым и чувственным, с языками на поверхности, а не в ротовой полости, а оттого и очень слюнявым, а также прерывистым, с неровным дыханием, но в то же время сговорчивым, так как Шастун всё время стонал, сбивая весь настрой: «Арс, быстрее». Половой орган омеги был без внимания, и альфа, не долго думая, сжал его в руке, чтобы доставить дополнительное удовольствие, а другой продолжал удерживать себя на кровати. Антон, когда его запястья высвободились из плена крепкой мужской хватки, тут же воспользовавшись руками, закинул их на спину Арсения, будто хотел залезть на него как на горизонтальный горный уступ. Он пустил в ход свои омежьи ноготочки-коготочки, которыми провёл по идеально согнувшейся спине Попова с ровно выпирающими лопатками, наверняка оставив чёткие отметины в виде розоватых полосок. Альфа боли, конечно, не почувствовал, так как получаемые бурные эмоции перекрывали всё остальное, но в ясной голове возникла здравая мысль, что могут остаться следы, которые не удастся никак скрыть, тем более объяснить их появление на ближайших съёмках. А они ведь с Антоном договаривались, что не будут оставлять друг на друге отличительных бросающихся в глаза элементов: альфа — укусов, а омега — видных царапин на спине. Но Шастун, погружённый в течку, себя теперь уже точно не контролировал.       Альфа предпринял попытку выпрямиться, но не выходя при этом из омеги, который неосознанно решил усложнить ему эту и без того трудную задачу: обвил руками шею Арса, из-за чего тому пришлось подняться на колени вместе с молодым парнем наперевес. Арсений обнимал его за талию, прижимая возбуждённое горячее тело омеги к себе, а Шаст требовательно целовал, не позволяя альфе ничего больше сделать. Антон, конечно, для мужчины всегда будет «его мальчиком», но вот по росту и по весу младшего коллегу маленьким ребёнком, которого с лёгкостью можно носить на руках, как таковым и не назовёшь. А актёр, хоть и альфа, но обделён рельёфной грудой мышц. Его идеальное тело физически не выдержит так долго держать омегу, который повис на нём как ленивец, обнявший длинными трёхпалыми лапами древесный ствол, на себе безо всякой опоры. Да и если Шастун случайно подастся вперёд, то сломает Попову спину. Поэтому альфа осторожно, боясь лишний раз завалиться на бок вместе с омежьей тушкой, отполз на постели к краю кровати и, очень медленно развернувшись, опустился на спину, удобно расположив голову между двух подушек. Омега нагрел и смочил ему поверхность по центру кровати, когда лежал на этом же самом месте.       Вряд ли до Антона дошло, каким именно образом он оказался сверху, сидящим на большом члене альфы между его согнутых в коленях ног. Быстро спохватившись, омега для удобства вытащил длинные ноги впереди себя так, чтобы открыть альфе прекрасный вид на всю свою красоту, а именно: подпрыгивающие одновременно с телом аккуратный омежий член и яйца, выпачканные в вязкой прозрачной жидкости, истекающая природной смазкой дырочка, то расширяющаяся от размера полового органа альфы, то сужающаяся у самой головки, чтобы с очередным глубоким проникновением вновь увеличить упругое колечко под сопровождающие процесс хлюпающие звуки. Шастун опёрся руками на колени Попова, чтобы использовать их в качестве опоры для помощи в движении вверх-вниз, а вот руки Арсения помогали, раздвигая внутреннюю часть бёдер омеги для наилучшего обзора.       — Мой ты родной, мой ты любимый, мой ты красивый, мой ты сладкий, — сыпал комплиментами альфа, явно находясь не в себе. — Ну же, покажи мне, как ты можешь, мой мальчик.       Его слова мотивировали омегу двигаться ещё быстрее и насаживаться ещё глубже, уже вовсю ловя дикий кайф от происходящего. Он бы стонал в голос, если бы умел, но приходилось только от возбуждения скулить и от получаемого удовольствия тихо охать и ахать. В какой-то момент после приглушённого воя, протяжного и довольного, Шастун, достигнув наивысшего пика наслаждения с получением оргазма, кончил, выстрелив спермой на чёрную футболку Попова, после чего слегка замедлился в темпе, но с члена альфы так и не слез.       — Ты хорошо постарался, мой мальчик, — похвалил его Арсений и, предчувствуя, что тоже скоро кончит, двинулся спиною к спинке кровати, но от одного неловкого движения презерватив порвался с характерным звуком треска при растяжении резинки.       Порвался он, скорее всего, из-за того, что половой орган альфы слишком резко и внезапно разбух, а стандартные презервативы не способны менять свой размер, подстраиваясь под увеличивающийся член. Единожды кончив в омегу, альфа как можно скорее вышел из него, еле успев до образования узла.       Попов стянул с полового органа то, что осталось от презерватива, с которого безбожно стекала семенная жидкость, по консистенции чуть гуще, чем природная омежья смазка, и временно выкинул на пол возле кровати, хотя по-хорошему должен завязать, чтобы не разлилось по дороге, и выбросить в мусорное ведро. Понадеявшись, что в омегу никаких половых клеток не попало, а если и попало, то они не доберутся до своей цели, потянулся к верхнему ящику прикроватной тумбочки за новой упаковкой, но омега посчитал, что настал тот звёздный час сделать любовнику профессиональный минет. Шастун сначала облизал с до сих пор разбухшего огромного члена альфы плавно стекающее по пульсирующим венкам семя, после чего засунул чуть ли не весь половой орган в свой рот, заглотив по самые гланды. Арсений зарычал от наслаждения, отклонившись от первоначального плана, и, аккуратно схватив Антона за русые волосы, взял изначально омежью инициативу в свои руки. Что ж, после такого бурного секса не удивительно, что им обоим понадобилась разрядка, после которой можно будет приступить ко второму заходу.       Все вокруг считают Арсения Попова брезгливым человеком, испытывающим сущее отвращение, выражающим лютую неприязнь к нечистоплотности и везде её подозревающим. Так-то оно так, и актёр, конечно же, утром обязательно выбросит все наполненные семенной жидкостью использованные презервативы, примет закаливающий, бодрящий и освежающий душ, переоденется, а сменную одежду сунет в барабан стиральной машины, возможно, перекусит чем-то лёгким, выпьет минералки и сходит на пробежку. Но разве можно назвать брезгливым человеком альфу, в чьей постели, покрытой мокрыми пятнами от природной смазки и семенной жидкости, сладким сном спит голый омега, с которым он протрахался всю ночь? Определённо нельзя, так как вечером их обоих ещё будет ждать интересное продолжение, которое в последствии приведёт одного из них к неожиданному (ожиданному) интересному положению.