Поцелованный ландыш

"Следует заранее примириться с тем, что всякое решение сомнительно, ибо это в порядке вещей, что, избегнув одной неприятности, попадаешь в другую" Никколо Макиавелли

      Это случилось.       Витя ждал этого дня с нетерпением и страхом и не мог перестать корить себя за эгоистичную мысль: "А вдруг передумают? Дело молодое…". И всё бы ничего — магистр бы смог спокойно прореагировать на новость о свадьбе Алёны, но наивный Фома с его намеками… Мужчина не мог злиться на незнающего ситуации наивного друга. Он злился на себя. Глупо было злиться на сердце, которому, как известно, не прикажешь. Но срываться на нём легче, чем портить отношения с дорогими людьми.       Витя с таинственной уверенностью в походке приближался к кабинету Киры Анатольевны. Бумага, наспех заполненная беспокойными буквами, осторожно сжималась в руке.       Кабинет. Сатанеев, ожидающий аудиенции. Сейчас Витя был готов встретиться с кем угодно, но не с этим неприятным человеком. Обменявшись полными неприязни взглядами, мужчины стали ждать.       Витя еще раз пробежал глазами по написанному. Вроде бы все складно и правильно. Написано-то правильно, а правильно ли поступает — это оставалось под вопросом.       Дверь открылась. Вид вышедшего из кабинета Шемаханской Киврина привел в оживление Сатанеева, в чьих глазах заблестели бесовские огоньки. Витю это не удивило, но насторожило. Киврин, видимо, знал причину такой реакции, поэтому и остановился рядом с Сатанеевым. Произошедшее спустя пару секунд не поддавалось логичному описанию, но освободило очередь.       Воспользовавшись заминкой и опередив Сатанеева, Витя спешно зашел в кабинет.       — Кира Анатольевна, разрешите?       — Проходите, товарищ Ковров.       Директор была в приподнятом настроении, что немного успокоило магистра. Он уверенными широкими шагами подошел к директорскому столу. Женщина указала на стул.       — Присаживайтесь. Должна заметить, работа над ВП принесла достойные плоды.       — Коллективная работа слаженного коллектива, — мужчина присел.       — Так, чем обязаны визиту?       Витя протянул Кире Анатольевне бумагу. Она с интересом приняла ее, быстро пробежалась глазами по содержимому. На каком-то моменте ее брови на долю секунды удивленно поднялись.       — Скажу сразу: поражена, — женщина положила лист на стол и посмотрела на подчиненного. — "Заявление по собственному желанию" для меня крайняя редкость. Тем более, когда его приносит ценный сотрудник, да еще и магистр… Куда-то переводитесь?       — Честно признаться, Кира Анатольевна, еще не думал об этом, — Витя неловко пожал плечами. — Хороший знакомый звал меня к себе в НИИ, думаю, туда и переведусь. Если подпишите, конечно. Положенный срок до ухода обязательно отработаю, не сомневайтесь.       Директор удовлетворенно кивнула.       — Вы не тот человек, товарищ Ковров, в котором мне хотелось бы сомневаться. Но я не понимаю внезапности и поспешности вашего решения. Причину, если угодно.       — Причина сугубо личного характера, Кира Анатольевна.       — Неужели настолько личная, что я, как директор, не имею возможности узнать ее?       Витя сидел, уставившись в пол. Подождав ответа, женщина вежливо дополнила свою мысль:       — Товарищ Ковров, понимаете, что моя обязанность как руководителя — обеспечение оптимальных условий труда и климата коллектива. Если причина заключается в некоем конфликте, то…       — Никакого конфликта нет, — поняв, что он грубо оборвал собеседника на половине мысли, Витя положил руку на сердце. — Извините, Кира Анатольевна.       — Тогда тем более не понимаю вашей мотивации покинуть наш НУИНУ.       — Потому что она чрезвычайно глупая…       В женском взгляде читалось граничащий с раздражением интерес. Поза — сложенные на груди руки и наклоненная голова — дали понять, что сотруднику придется постараться объяснить загадочную причину заявления.       Витя вздохнул.       — Влюбился в коллегу, которая выходит замуж за другого. Не могу найти в себе силы работать как раньше. Попытаюсь сменить обстановку.       Пытливый ум директора сразу воспроизвел в памяти информацию недавнего прошлого, выясняя, кто из подчиненных мог послужить причиной увольнения магистра. Долго вспоминать не пришлось — все лежало на поверхности.       — Товарищ Ковров, я не хочу терять вас как сотрудника, — Кира Анатольевна снова пробежала глазами по заявлению. — Могу предложить вам перевод в другую сферу деятельности, чтобы вы почти не контактировали с Саниной.       Магистр взметнул на женщину пораженный взгляд, но сразу же вновь опустил его себе под ноги. Да, Шемаханская была сильным магом, а главное для всех женщин — обладала сильной интуицией, которую люди обычно называют совокупностью индукции и дедукции. Это не могло не вызвать восхищения.       — Я благодарен вам за такое предложение, Кира Анатольевна. Правда, благодарен. Но боюсь, что для этого меня придется заколдовать, освободить от всех чувств, — мужчина улыбнулся. — Тогда я вам и пятилетку за три года, и улучшенную модель ВП со встроенным фонариком. Только бы заколдовать…       — Неужели вы намекаете на мое магическое вмешательство, товарищ Ковров? — с недовольством ответила директор. — Неслыханное безрассудство!       Женщина, словно хищный зверь, соскочила со своего кресла и принялась недовольно ходить по кабинету. Неудачная шутка воспринялась ею ошибочно и в штыки. К своему удивлению, Витя держался холодно и лишь ожидал развязки.       — Даже если бы вы были ценнее еще раз в несколько, я бы не согласилась на подобное, — она то и дело бросала на сотрудника возмущенный взгляд. — Применить колдовство из-за любовных проблем — это кощунство. Извините меня, конечно, товарищ Ковров, но это действительно не стоит магического вмешательства. Я не поощряю подобного. Вы это прекрасно знаете.       — Я понимаю, Кира Анатольевна, — примирительно отозвался магистр. — Маг должен быть выше этого.       — Правильно.       — Поэтому я и принес вам заявление. Прошу прощения за неудачную шутку. Полностью согласен с нецелесообразностью подобного вмешательства.       Директор остановилась. Помолчав, она вернулась к столу, вновь прочитала бумагу и положила ее в стол.       — Приятно это осознавать... Я подпишу заявление задним числом, после приема комиссии. Но после новогодних выходных вы уже выйдете на отработку.       — А могу ли я отработать этот срок на самих выходных? — вопросительно взглянул на директора Витя. — Подменяться, к примеру, с товарищем Брылем.       — Не исключено, — женщина задумчиво постучала пальцами по столу. — Ведомости еще не заполнены, я сделаю пометку об вашей замене.       — Спасибо, Кира Анатольевна.       — Возвращайтесь к работе, товарищ Ковров.       Не успел Витя открыть дверь, как в кабинет ворвался возбужденный Сатанеев. «Опять какую-то пакость сотворил или только планирует,» — подумал магистр и отправился на рабочее место.       Брыля на месте не было. Вместо товарища обнаружилась записка, лежащая в опилках волшебного дерева:       "Тебя не дождался, ушел на обед. Если там не встретимся, возьму для тебя что-нибудь вкусного и чай. Телеграмму отправил. За билетом можем сходить вместе. Ф."       Отложив записку в сторону, Витя задумчиво оперся руками о стол. Только сейчас он осознал, как не хочет покидать НУИНУ, эту замечательную мастерскую и любимых коллег. От всего веяло таким родным и добрым, что сердце тихонько сжалось. Вот что значит действовать на эмоциях и не думать о последствиях. А еще магистр называется.       Добрый старый друг, Федор Киврин, очень обрадовался, когда Витя спросил, есть ли в их НИИЧАВО свободное место для магистра.       — К-как же замечательно, милый д-друг! — воодушевленно раздавалось в трубке. — Я говорил вам, что п-полезно иногда с-сменить обстановку. Д-даже такому д-домоседу, к-как вы, Витя. С-свято место п-пусто не б-бывает, сами знаете. Определим или к-ко мне, или к т-товарищу Х-Хунте, б-будете Смысл Жизни искать. Т-только п-приезжайте, Витя. Б-будем ждать.       Заниматься любимым делом он сможет и в Соловце, может даже повысит свою квалификацию. Комнатой в общежитии, зарплатой, рабочим местом обеспечат. Созваниваться с бывшими коллегами — в любое свободное время. Но вот пережить всю бумажную волокиту, переезд, обустройство на новом месте, новые знакомства — это вгоняло Витю в панику. Он никогда не любил подобного рода мероприятия и всегда старался их избегать. Но об этом следовало подумать раньше.       А как об этом можно было подумать, когда мысли были заняты совершенно другим?       Так и простоял Витя — вперив взгляд в опилки и опершись всей массой на столешницу — до самого прихода Брыля.       — О, вернулся, Витенька? — Фома неумело прикрыл за собой дверь ногой, стараясь не расплескать чай. — Чаек еще горяченький. Я тут еще плюшек сахарных принес. Хотел с маком захватить, но их кто-то до меня поспел.       "Он мне — плюшки сахарные с чаем, а я ему — заявление об уходе по собственному желанию", — злясь на себя, подумал магистр.       Тем временем, стаканы с чаем весело звякнули о стол, им вторила упаковочная бумага. Пространство вокруг Вити наполнилось ароматом лимона, крепкого чая и сладких булочек.       — Вот, сейчас с тобой пообедаем, и… Витя, что с тобой?       Печальный взгляд в ответ на "пообедать" сбил Брыля с толку. Витя нахмурился и прикрыл лицо ладонями.       — Ой, Фома, ты бы знал, как мне повезло с другом. И как моему другу со мной не повезло. Ужасный я друг, Фома. Эгоист страшный.       — Витя, Витя, Витя, что ты такое говоришь? — удивленно залепетал Брыль. — Витенька, какой же ты эгоист? Что ты так?       — Нет, Фома, я — эгоист. Я увольняюсь. И решился сказать тебе об этом только тогда, когда отнес заявление Кире Анатольевне.       Повисло молчание. Вите понадобилась пауза, чтобы успокоиться, а Фоме — чтобы переварить поступившую из уст друга информацию.       — Как… увольняешься?..       — Перевожусь в НУИНУ. Переезжаю в Соловец.       — Витенька, как же так? Ты же это все до чертиков не любишь! Что с тобой случилось? Что тебя так из себя вывело, Витя, что ты на это решился?       Брыль заставил друга сесть рядом с собой и продолжил, заботливо водя рукой по напряженной спине:       — Витя, скажи мне, что происходит. Я же спать не смогу, зная, что тебя что-то гложет.       — Фома… Я Алену люблю. Всем сердцем люблю, но не как друга, — магистр вздохнул так тяжело, что Брыль вздохнул следом. — Не могу я с собой справиться, Фома. Я же тоже не совершенный маг, есть во мне и никому не чуждые соблазны. Зачем судьбу искушать? Видишь, какая подлость — даже от лучшего друга скрыл все…       Витя готов был на любую реакцию в ответ на свои слова. Он считал, что в полной мере заслуживает плохого к себе отношения из-за подобной ситуации. Но вместо гневных восклицаний почувствовал полные участия объятия.       — Ой-ей-ей, дела-а, конечно, — протянул Фома, ткнувшись щекой в дружеское плечо. — Знать бы, где упаду, соломки бы постелил… Ой, Витенька!       Фома внезапно отпрянул. Витя невольно вздрогнул.       — Чего ты?       — Витя, прости меня, — Брыль положил ладонь на сердце. — Я же не знал, что ты к ней неравнодушен. Я же не подумавши на твою кандидатуру ей намекнул, Витенька.       В ответ магистр только улыбнулся и сгреб приятеля в охапку, после чего простодушно подмигнул и потянулся к стакану с еще теплым чаем.       — Давай быстренько пообедаем, и побежали за билетом. Неудобно Алену заставлять ждать перед свадьбой.       И для пущего эффекта прояснившегося настроения, Витя принялся за булочку с сахаром, театрально качая головой от удовольствия. Фома, не отнимая внимательного взгляда от друга, взял свой чай.       — Витенька, а Алена-то знает?       Плюшка встала поперек горла. Магистр кашлянул и потянулся к чаю.       — Разумеется, она ничего не знает.       — Мне вот кажется, что ты зря это решил скрывать, Витя. Все тайное становится явным, — Брыль задумчиво укусил плюшку, прожевал и продолжил. — Может сегодня ей расскажешь, пока она не уехала?       Витя беспристрастно смотрел на плавающий в чае лимон. Лицо было почти таким же кислым.       — И как ты себе это представляешь, Фома? У нее свадьба на носу, а тут я такой: "Ты замуж за него не выходи" или еще что.       — Мда, — выдал сконфужено Брыль. — Не любишь — горе, влюбишься — вдвое… Ты главное, Витенька, кушай, кушай. Кто знает, когда еще пообедаем с этими приготовлениями к праздникам. Хочешь, чай твой подогрею?       Витя отрицательно мотнул головой. Чай и плюшки стали стремительно убывать в задумчивой тишине.