Поцелованный ландыш

"Может ли кто взять огонь за пазуху, чтобы не прогорело платье?" Царь Соломон

      Не успел Ковров переступить порог дома, как в уши ударил телефонный звонок. Быстро сбросив ботинки и кинув куртку на вешалку, чародей широкими шагами вбежал в свою комнату, аккуратно положил колдовские вещи на стол и поднял трубку разрывающегося в звонке телефона.       — Ковров, слушаю.       — Наконец-то!       Услышать непривычно громкий голос Оленьки было неожиданно. Удобней перехватив трубку, Витя продолжил:       — Оленька, рад тебя слышать. Как…       — Отдай трубку.       — Нет уж, сиди.       — Оль, Фом, что у вас там происходит?       — "У нас"! — вернулась к телефонному разговору девушка. — У нас все замечательно! Вить, это правда, что это ты сломал заклинание?       Чародей болезненно поморщился.       — Оленька, п-послушай меня…       — Фом, не мешай мне, пока я тебя в пыль не стерла.       — Ты не сможешь, ты не ведьма.       — Каждая женщина — ведьма. Стоит только из себя вывести!       На душе было гадко. Оживленный диалог в трубке замолк, затем раздался приглушенный шепот, после которого девушка виновато продолжила:       — Я услышала разговор Киры Анатольевны, Алены и приехавшего с ней незнакомца. Я ничего не поняла, а потом Алена ушла к себе. Я пришла к ней и застала ее плачущей. Она мне рассказала, что… Вить, это правда?       — Правда.       Он рассказал все, что сам знал. Ольга слушала не перебивая, Фома же время от времени добавлял в рассказ детали, о которых был в курсе, и тяжело вздыхал на моментах сегодняшнего разговора в НИИ.       — Вот и все, — закончил Ковров, беспристрастно вертя в руке беленькую косточку. — Алена и Хунта поехали к вам, а я остался доработать смену.       — Но как же обряд? — нарушила молчание Оленька. — Разве ты не должен участвовать?       — Мне выдали необходимое для дистанционного участия. Через зеркальный контакт.       — Черная магия? Давненько ты ей не занимался, Витенька.       — "Это поправимо", — процитировал своего заведующего чародей. — Хоть что-то я могу поправить.       Попрощавшись с друзьями, Ковров на какое-то время прикрыл глаза, собрался с мыслями и начал действовать.       Обряд требовал подготовки и соблюдения фундаментальных правил примитивной магии.       Первым делом Витя переоделся в домашнюю одежду, которая не имела запрещённых застёжек и металлических вставок. Ещё студентом увидев последствия черного колдовства в неподходящей одежде, он перенял привычку избавляться от лишних атрибутов, и сейчас по обыкновению снял наручные часы и положил их на стол.       Сняв со стены небольшую репродукцию картины, он осторожно повесил на стену зеркало-расходник. Несмотря на хранение в специальных условиях, оно также требовало подготовки в виде промывания поверхности ведьминой водой. Колдовской раствор сразу же начал воздействовать на предмет — зеркальная гладь соблазнительно заискрилась, заблестела; отражение по своему хотению переставило в себе элементы комнаты и шутки ради перекрасило волосы отраженного в черный цвет. Наблюдать за подобной диковинкой было интересно, но бестолково.       После работы с ведьминой водой следовало вымыть руки под проточной водой и сплюнуть через левое плечо, а затем можно было заниматься колдовской схемой. Используя формулу, Витя превратил кость и уголёк в мелкодисперсную пыль и принялся разводить ингредиенты всё той же водой. Хоть ведьмина вода и слыла сильным и порой опасным предметом, в современности почти не использовалась, а если и использовалась, то лишь как растворитель или усиливающее средство. Маги старой школы для нанесения тайных символов использовали исключительно гусиное перо, но эта практика отошла в предрассудки после многочисленных опровержений важности гусей в магических заклинаниях, поэтому Витя принялся вычерчивать строгие элементы пальцами. Конечно, использовать кровь как прямой носитель психополя было куда надежней, чем образцы со стертым табельным номером, но современная наука подобное не поощряла.       Математическая магия вызвала прорыв в мировой колдовской индустрии — простой алгоритм действий и логическое управление были понятны и универсальны. Однако время от времени практикующие маги все же сталкивались с ситуациями, в которых формулы и переменные оказывались недостаточными, и тогда в ход шли забытые подклады, обряды, ритуалы с колдовскими атрибутами, одушевлением стихий, сделками на крови в строго регламентированные дни. Ковров старательно выводил значение космической фазы черной пастой и размышлял о том, что руководило Хунтой в выборе методики — желание поупражняться в старой технике, помощь Вальпургиевой ночи или, несмотря на составленную формулу, использование черного колдовства было рациональней?       Закончив с зеркалом, Витя вновь вымыл руки — на этот раз ведьминой водой. Если матемагия была точной наукой, то черная — более символична и образна. И согласно символизму, зеркало представляло собой дверь, а рисунок — адресную табличку. Чтобы войти в любую дверь нужен ключ, чтобы выйти — тоже нужен ключ. Но если в быту это был один и тот же резной кусок стали, то для зеркала требовалось два разных. Ключи было необходимо начертать на ладонях: открывающий — костяной пастой в зеркальной интерпретации, закрывающий — угольной и в правильном расположении.       Подсушив краску на ладонях дыханием, Витя взглянул на часы и удивился, увидев на них без четверти полночь. Еще раз критически осмотрев место проведения ритуала, чародей отключил свет и закрыл дверь в свою комнату. Запираться он не стал.       Смотреть в колдовские зеркала до дрожи интересно, и до дрожи пугающе. Особенно когда вместо своего привычного вида на тебя смотрит похожий на тебя кадавр в непонятных одеждах, с горящими болотными огнями глазами и блестящими в улыбке клыками. Даже у самых смелых, стоящих в полной темноте в пустой квартире, по спине противно пробегут мурашки от подобного зрелища. Желание только посильней обхватить себя руками и что есть мочи зажмуриться. Но делать этого нельзя: ни ног, ни рук, ни даже пальцев нельзя скрещивать в момент черных обрядов, если хочешь жить долго и счастливо.       Витя подошел к зеркалу на расстояние вытянутой руки. Отражение принялось меняться в неизвестные образы. Центральный элемент рисунка замерцал.       Мерцание электрическими искорками пробежало по остальным элементом, вплетая их в колдовство для обряда. Тьма комнаты неумолимо сгустилась. Воздух похолодел и потяжелел. Свечение дошло до символов, обозначающих замки, и Витя почувствовал движение под кожей ладоней. Ключи тоже засветились, но только свет их был подобен свету тлеющей золы. Осторожно вытянув руки, чародей поставил ладони на свои места.       Из зеркала пахнуло холодным, только просыпающимся от зимы, лесом. В отражении медленно двигались темные области — казалось, Ковров как в фильме шагает по ночному дремучему лесу. Гробовая тишина закрыла уши, оставив только тяжелые удары сердца и частое от напряжения дыхание.       В центре темноты вспыхнула яркая искорка. Приближаясь, она стала сначала походить на фитилек одинокой свечи, а потом, когда темный лес расступился, превратилась в костер и заняла все пространство. Языки игривого пламени вышли за грань — Ковров почувствовал опаливший жар кожей. Тишина разбилась, и в голову резким потоком ударили сотни голосов и треск костра. От неожиданности Витя вздрогнул, на висках выступили капельки пота.       Пламя танцевало, весело треща. Огненные языки медленно, вспыхивая и вздрагивая, вытянулись по чародейским рукам. Витя испуганно хватанул воздух ртом. Само пламя оказалось холоднее выпавшего мокрого снега, но воздух вокруг игривых языков раскалился до свечения. Чувства и ощущения спутались. Задыхаясь от жара дующего из зеркала ветра и боли от нестерпимого холода, Витя нахмурился и сконцентрировал все свое внимание на глубине, спрятанной за огненной стеной. Глубина ответила зелеными огоньками отражения.       Тот Ковров — совсем чужой и пугающий — невыносимо медленно приближался. Поплохело. Витя сжал челюсти, концентрируя в себе оставшиеся силы. Отражение зловеще остановилось прямо среди танцующего огня. Пламя послушным питомцем отпрянуло от грани зеркала и заплясало под ногами зеркального чародея. Тяжелые взгляды соприкоснулись.       — ... Да будет так, — словно в подсознании раздался стальной голос Хунты.       С произнесенными словами пламя взбесилось и с рокотом бросилось из зеркала. Раздался звон. Жар и холод, смешавшиеся в выбившимся потоке, ослепили Витю, у него перехватило дыхание, по телу пробежал ток.       Все исчезло. Мрак комнаты отступил в углы, часы тихо заходили, из форточки донесся звук проехавшего автомобиля. Была одна минута первого.       Смотреть в разбитое зеркало — себе хуже. Витя медленно убрал руки со стеклянной поверхности и боязливо взглянул на ладони. В ночной тишине комнаты раздался облегчённый вздох — начертанные на коже ключи исчезли, что говорило о полном выполнении обряда. Не поднимая глаз, уставший чародей взял приготовленную ткань и набросил на зеркало. Как только нейтрализующее полотно закрыло собой зеркальную гладь, он почувствовал смертельную усталость, из-за чего попятился к кровати и, тяжёлым телом рухнув на неё, в миг заснул.       Проснулся Ковров от сильной тряски. Рывком подскочив на месте, он нечаянно ударил головой голову Эдика.       — Эдик!.. Прости, пожалуйста, я не хотел…       Витя спустил ноги на пол. Тело ломило и ныло, будто после марафона сразу сдало все нормативы ГТО. Футболка противно прилипла к спине. Голова трещала. Растерянный взгляд зацепился за лежащие на столе часы: четыре часа утра.       — Да понимаю, что не специально, — потерев ушиб, отозвался Эдик. — Когда мне кошмары снятся, я тоже могу кого-нибудь ушибить.       — Мне снились кошмары?       — А ты не помнишь?       Витя удивлённо замотал головой. Почувствовав слабость, он провалился в сон, но в нём не было ничего — момент покоя и лишь тьма перед глазами.       — Ты кричал во сне, вот я и пришёл тебя будить, — Эдик многозначительно глянул на завешанное зеркало на стене. — Удивительно, что ты не помнишь…       — Точно. Обычно я все сны запоминаю. Особенно кошмары и дурные… А что я кричал?       Амперян отнял внимательный взгляд от нейтрализующего полотна и оценил состояние соседа.       — "Dolor". И метался по кровати... Тебе живой воды принести?