И вино, и сталь

От него пахло терпкой сладостью – от волос, от запястий рук, пряностью и цветами. Он подводил глаза и брови сурьмой, веки красил золотой охрой, а губы – красной. Мио однажды принес ему горсть бусин: витых из позолоченной проволки, широких и круглых стеклянных, похожих на вишни, и вытянутых, похожих на леденцы, и еще звенящую подвеску – веточку винограда. Джембер любил пурпур и золото. У него был платок, нежный и скользкий как вода, холодный и тонкий. Иногда Джембер повязывал его на шею, а иногда на волосы. На платке никогда не бывало складок. Он послушно стекал с ладоней Джембера на постель или на крышку сундука – ручная пурпурная змея – и Мио смотрел, как рассыпаются по плечам у Джембера дреды или как раскрывается воротник. Там, в просвете рубашки, был под кожей подвижный кадык, а еще голос Джембера, а еще – горячий и мерный шум его крови. Когда Мио принес цветную горсть бусин, Джембер осторожно примерил их – все до одной, сидя перед ним на постели – и у Мио от удовольствия покалывало пальцы рук. Свет от ламп делал глаза Джембера светлей, цвета янтаря, а потом Джембер поворачивался, и они были снова черные, черные... Губы его были сладкие воском и маковым маслом. Бусины стукались друг о друга. – Ты красивый, – сказал ему Мио. Джембер улыбнулся. – Я знаю. Его большая ладонь огладила щеку Мио, и Мио уткнулся в нее, прижавшись губами. Ногти Джембера тоже были окрашены – красно-коричневым, темным, теплым – и отполированы до стеклянного блеска. Мио погладил один подушечкой пальца. Ногти Джембер густо красил хной.