До того момента, как

В суматохе никто не обращает внимание ни на его состояние, ни на длительное отсутствие Ньютона. Кажется, мир действительно начал рушиться. Они теряют половину Егерей, выводят на поле новичков, используют СТОЛЬКО ресурсов… Германн думает, что тактически было бы верно сдать город, отступить и перегруппироваться, но не может сказать этого вслух, ведь где-то в этом аду сейчас находится абсолютно беззащитный Гайзлер (только бы тот пошел в бункер, а не решил посмотреть на кайдзю вблизи). Ньютон ждет, пока до него доберуться техники с аппаратурой. Сидя на обломках бетонной конструкции рядом с этой гигантской тварью он переосмысливает многое. Ощущение того, что ему уже ничего не страшно в этой жизни смешивается с чувством надвигающейся катастрофы. Времени так мало, ему придется входить в дрифт прямо здесь. И на самом деле он был уверен что это последнее, что он сможет сделать вообще. Надо будет предупредить ребят, которые привезут оборудование, чтобы немедленно передали все, что он скажет во время дрифта, командованию, потому что даже для него очевидно насколько мала вероятность сохранения у него здравого рассудка после всего этого. Он записывает на диктофон извинения для Германна (черт, надо было все-таки сказать) и готовится провести следующие минут 40 (примерно через столько, по его подсчетам, прибудет запрошенная команда) изучая строение детеныша, но в тот же момент замечает знакомый военный внедорожник, выруливающий с одной из улиц. Окей, круто, начнем раньше (закончится все тоже раньше, мелькает мысль). - Что, трафика не было, а? — пытается шутить он, когда открывается дверь, но осекается. Из машины выходит Германн. Они пялятся друг на друга довольно долго, пока снующие мимо них люди таскают кабели и запчасти к голове кайдзю. У Ньютона начинает дергаться глаз. - «Ты не справишься один.» — О, ну класс, он, оказывается, приехал морали читать. - «Времени нет, прекрати занудствовать и не завидуй.» - «Я пойду с тобой.» — Он ЧТО?! — «Дай мне помочь тебе помочь спасти мир.» - «Ты правда сделаешь это ради меня? В смысле, ты правда сделаешь это со мной?» В ответ Готтлиб дает ему в руки пульт управления.

***

Они бегут. Бегут к машине, бегут по гулким коридорам Шаттердома, бегут пока не успевают в последний момент передать всю информацию Центру управления. Германну кажется что они бегут даже когда они стоят и наблюдают как опускаются на экранах показатели датчиков, знаменуя закрытие рифта. Все останавливается только в тот момент, когда чужая рука касается его предплечья. Тогда он сталкивается глазами с Ньютом и осознание, от которого он пытался убежать, догоняет его. ТАМ, в бесконечной буре ведений, было только одно чувство, которое могло спорить с ужасом внеземного разума по своей силе. Оно ощущалась как легкий золотистый туман, едва ощутимый, но присутствующий в каждом уголке сознания. Сознания Ньюта. Теперь, когда Германн вспомнил это ощущение, ему стало тяжело дышать. Такая спокойная, безмятежная и беззаветная. Любовь Ньютона была константой его сознания. Не требующей ничего взамен, но остающейся неизменной. Столько времени… - Прости меня. - Я тебя люблю. Все люди в центре управления оборачиваются на звук упавшей трости, чтобы обнаружить Германна Готтлиба и Ньютона Гайзлера страстно целующимися.

fin.