Его личный демон

                   Этот год никому не обещал ничего особенного. Все те же скучные уроки, бессонные ночи за учебниками или новым томом любимой манги, бессмысленные драки на заднем дворе, за которые придется на дополнительные занятия ходить и бесконечные причитания от учителей и родителей выслушивать. Ведь от Сои вечно большего ожидают. Чтобы послушнее был, умнее, тише. Плевать, что его уже почти никто не замечает — почти невидимкой стал. Тенью старшего брата.       Зато так спокойно было. Если в передряги не влезать или убегать вовремя, то он наконец-то все ожидания оправдает.       И от него отъебутся все, перестанут следить так пристально и требовать непомерно много. Словно Соя за двоих отрабатывать должен.       Несправедливо.       Но спокойнее. Главное повторять себе это из раза в раз, день за днем и так до бесконечности. Главное не попадаться или оправдываться достаточно убедительно и хоть один триместр изображать активное увлечение учебой, а потом уже легче будет.       Спокойнее будет. И самую малость одиноко. Но это легко можно новой мангой или игрой исправить.       Жаль только, манга абсолютно всего не исправит и не научит, что делать, когда внезапно врезаешься в огромного и определенно очень строгого мужчину, а после голову теряешь. И теряешься сам, когда в кабинете математики его встречаешь и вслушиваешься в хриплое «Шиба-сенсей, и я не позволю вам отлынивать и вполсилы учиться».       Надо было все же слушать Чифую и хоть ради разнообразия седзе купить, с недоверием в наивно милые реплики вчитываться. Мацуно говорил как-то, что иногда попадается что-то особенно сахарно-ванильное, с первого взгляда совершенно на реальность не похожее, а потом он начинал о Шуджи рассказывать и как все эти сказочки реальностью оказались, а обычный хулиган таскал ему цветы с клумбы и украденный шоколад.       Но одного взгляда на Шиба достаточно было, чтобы понять, что не стоит никаких сказок ожидать и сахарных замков строить. Он определенно не был похож на тех, кто будет сахарную вату на фестивалях покупать и карамелизированными фруктами кормить.       Жаль. Сое бы понравилось такое.       Спокойное и размеренное, порой слишком сладкое и неспешное.       С Тайджу вряд ли стоит какой-то неспешности ожидать, скорее у него все четко расписано на год вперед и придется в записной книжке свободные часы искать, чтобы на свидение сходить. Куда-нибудь в дорогой ресторан, где бронь на месяц вперед и вода по стоимости почки. А еще такси, чтобы не тащиться в дизайнерском костюме в метро, и тяжелые букеты отборных роз. Обязательно с шипами.       И обязательно это все не для Сои. Для него яркие фестивали, приезжие парки развлечений и побеги от полиции, неумело расписанные графити заброшки, дешевая газировка, которую украли, просто потому что адреналина в крови недостаточно.       Они из разных миров.       Они из сериала про наивную школьницу и требовательного учителя, что оказался падким на юных девочек в коротких юбочках. А у Кавата даже шорт не было, лишь огромные джинсы с подранными коленями и неясными акриловыми разводами, которые они с Нахоей ночью рисовали. И у них все толстовки разукрашены неоновыми демонами, а на рубашках яркие латки нашиты и дополнительные карманы для баллончиков краски и восковых мелков.       Такое вряд ли понравится строгому сенсею. Если ему вообще способен хоть кто-то понравится. Тем более парень. Тем более такой, как Соя, яркий и взбалмошный, пусть и прячется за маской хорошего ученика.       Он демон, такой же, как Нахоя.       Даже хуже, опаснее в своем напускном спокойствии.       А Тайджу как-то по-особенному пахнет воском, крепким черным чаем и теплом. Таким особенным — строгим — теплом и невероятно крепкими объятиями, что в них несложно потеряться. И уснуть. И точно быть уверенным, что никто не тронет и оберегать до рассвета будет. А на рассвете берег моря и долгий поцелуй на холодном ветру. И вновь долгий сон.       И Соя давно не спал нормально. Собственные мысли мешали, снова и снова выходя из-под контроля и заканчиваясь горой грязных салфеток и утихающей дрожью в разомлевшем после третьего оргазма за ночь теле.       Раньше такого не было. Раньше Соя никогда не чувствовал себя столь защищенным рядом с кем-то. А ведь он даже близко к Тайджу не подходил, все со стороны искоса наблюдал и путался в своих ощущениях. Словно глаза обманывали.       Шиба-сенсей требовательный и непреклонный, он никогда не отходил от темы урока и мог одним взглядом довести до дрожи особенно пугливых. Или особенно похотливых, влюбленных в силу и тяжелые прикосновения. Теплые. Блять, Соя готов всю свою коллекцию мягких игрушек поставить на то, что у Тайджу невероятно теплые руки. Чуть шершавые от постоянной бумажной работы и недостаточного ухода, немного неуклюжие в мелких деталях. И теплые, что под их прикосновениями придется плавиться точно восковая свеча.       Блять, блять, блять, как же хотелось стать этой гребаной свечой в его огромных руках, настолько сильных, что совершенно без усилий оторвали бы его от пола, удерживая навесу. Обнимая навесу. Целуя навесу. Трахая навесу. Глубоко и медленно, вынуждая скулить и извиваться в нетерпении. Крепче обхватывать широкие плечи и рваные стоны заглушая укусами, за которые неприменно шлепки по и без того покрасневшим ягодицам шли.       И хотелось только большего. Стонать во весь голос, называя сенсеем, подставляться и раскрываться, полностью в себя принимая и глаза закатывая от невероятного наполнения, что неправдоподобно правильным казалось бы и плевать, что Соя раньше никогда не видел себя в позиции нижнего. Перед Шиба-сенсеем хотелось на четвереньки встать и задницу оттопырить, дожидаясь, пока он одним толчком войдет в заранее растянутое отверстие.       Кавата еще никогда не чувствовал себя такой ненасытной шлюхой.       И это пугало до дрожи в разъезжающихся колениях и вновь каменного стояка, к которому даже прикасаться больно было, лишь скулить оставалось и в душ ползти, за стены хватаясь. Лишь бы Хою не встретить по пути, он-то сразу поймет, что алые щеки это не из-за температуры, а простуда называется «влюбился и обдрочился». И только от мысли об этом хотелось головой о стену биться и как можно быстрее дверь в ванную закрыть, остатки одежды на пол сбрасывая и холодный душ включая.       Соя никогда особо холод не любил, а сегодня он особенно противным был, но как еще?       Открутить душевую насадку и долго смотреть, как ровным потоком вытекает уже приятно теплая вода. Он о чистке только читал, неловко краснея и взгляд пряча, сразу же закрывая вкладку и подчищая историю поиска. А теперь густо краской залился и шланг назад заводил, глаза закрывая и до белых светлячков жмуря. Это отвратительно.       Отвратительно хорошо. Так неожиданно приятно, что по телу крупная дрожь проходится и хочется напор сильнее сделать, но статьи в интернете предупреждали не заниматься подобным слишком долго и интенсивно. Потому осторожно, всего несколько минут и поток воды на еще более изнывающий член направить, осторожно массируя, пока скользкий от геля для душа палец впервые проникал внутрь.       И отчаянно хотелось упасть в крепкие объятия, прижаться не к мокрому кафелю, а к накачанной груди и ласкать себя, точно зная, что Тай не даст упасть и подхватит на руки, когда ноги перестанут держать.       Но приходится самому на колени опускаться, проскользив по стене, выронив шланг, но все продолжая рукой двигать, вторым пальцем проникая не для растяжки, а чтобы сильнее на комок нервов давить и в сухом оргазме задыхаться, глаза широко открыв. Не веря, что так может быть, что одни лишь мысли и… лицо вновь краска заливает и приходится дрожащими руками быстро убирать все, словно место убийства подчищая.       Никто не должен узнать.       Пусть и хотелось рассказать… хоть с кем-то поделиться, но безопаснее, спокойнее… и снова спокойствие на первом месте. Чтобы жизнь лениво тянулась, а все самое интересное в мангах и фильмах происходило — Соя лишь второстепенный герой, который со стороны наблюдает.       Наблюдает за братом, из передряг вытягивая, перед учителями и родителями оправдивая и защищая. Наблюдает за Чифую и его прелестной сказкой. И совсем немножечко угрожая Ханме, чтобы и мыслить не смел о причинении боли такому сильному, но до ужаса наивному Мацуно. Наблюдает порой за одноклассниками, что признания делают, встречаются и расходятся, рыдают порой и душу вывоваривают первому, кто утешить решил. Он наблюдает за прохожими на улице и героями любимой манги, но никогда не является главным героем.       И хотелось бы и дальше всего лишь наблюдать, иногда пометки на полях в черновиках делая, пока на уроках сидит и старательно взгляд отводит, лишь бы сильнее не погрязнуть в золоте чужих глаз. Ведь Соя совершенно точно не ожидал, что в один из дней именно он станет главным героем всех этих книжных историй, что похожи одна на другу. Но шаблонов слишком много, чтобы предугадать, по которому его сюжет пойдет.       И в какой-то момент, незадолго до рассвета, появилась та самая разумная идея пустить все на самотек и все так же наблюдать со стороны, ночами сгорая в пламенном возбуждении. Но хоть дни спокойными бы были.       Но, как часто это бывает, рожденные глубой ночью идеи утром не имеют никакого значения.       Утром хочется спровоцировать и правду узнать. Почему сенсей лишь на него не смотрит и словно избегает в коридорах? Почему Сою к нему так тянет? Ведь если смысла нет, то и желание пропасть должно. А оно лишь наростает. И наростает напряжение, что думать нормально не дает, снова и снова возвращая все мысли к широким плечам, хриплому голосу и золотым глазам, что за вечно хмурыми бровями прячутся, но даже так зачаровывают. Жить спокойно не дают.       А Соя больше всего спокойствие и размеренность любит.       Но присутствие Шиба лишает его этого удовольствия.       Соя предпочитает жить спокойно, но на промежуточном тесте намеренно ошибки делает, чтобы и до тридцати баллов не дотянуть. Чтобы появилась веская причина заявиться в учительскую и с Шиба поговорить.