Его личный демон

             — Честно говоря, я думал, что ты напишешь лучше.       Хотелось бы сказать, что Соя сгорал под пристальным, немного осуждающим взглядом, но Тайджу не отводил глаз от его работы, снова и снова указывая на сделанные ошибки.       — Я… тоже так думал.              Думал лишь о том, как бы наедине с сенсеем остаться и… неизвестно что дальше.       Но стоило только войти в кабинет и снова наткнуться взглядом на широкие плечи и отведенные куда угодно, но не на него глаза, как в голове мгновенно план созрел. Необдуманный совершенно, невероятно глупый и наивный, о котором Соя пожалел почти сразу… но сперва это казалось хорошей идеей…       — Может… я мог бы переписать? — тихо и запинаясь. Так невинно, словно не представлял только что, как Шиба трахает его на этом же столе, где идеальный порядок и проваленный тест.       В аниме ведь все так и происходит — за дополнительные баллы или повторную попытку приходиться жертвовать своей невинностью, от которой Соя буквально сейчас желал избавиться, хватаясь за край стола и сбрасывая на пол методички и тетради, по-шлюшьи выгибая спину и в сладком бреду выстанывая имя сенсея.       В реальности же Шиба без лишних вопросов протянул новый тест и указал на место у окна.       Молча. По-прежнему не поднимая взгляд.       До боли сжимая распятие, чтобы и дальше все эмоции под контролем держать.       Потому что Тайджу не железный и хотел бы хотя бы руки мальчишки коснуться, погладить ободряюще и хороший балл лишь за красивые глаза поставить. А глаза у Сои чудесные, небесно-голубые и по-дьявольски проникновенные. Даже не встречаясь с ним взглядом, хотелось растаять, как мороженое на солнце.       И чертова Юзуха снова права оказалась, когда говорила, что Тай такой агрессивный лишь до первой влюбленности. А влюбиться только сейчас получилось. И сразу так неправильно… И распятие до крови ладонь расцарапало, но он все продолжал сжимать его, исподтишка поглядывая на ученика, что склонился над тестом, что-то усердно считая.       И в голову снова непрошенные вопросы лезли. Соя ведь всегда хорошо на вопросы отвечал, порой дополнительные задачи решал и, казалось, мог попасть в пятерку лучших учеников. А потом завалил тест, даже проходной балл не набрав. Словно специально. Словно желал наедине в пустом кабинете после уроков остаться, когда школа почти пустая и никто помешать не сможет.       Если бы Тай не сдерживал себя рядом с Кавата, они бы чай пили, разговаривая о чем-то бессмысленном или целовались? Или…       Одного взгляда на напрягшиеся плечи хватило, чтобы сильнее распятие сжать. Но это все равно не помогло найти спасение от собственных мыслей, что роем гудели в голове. Так же напрягались бы плечи Сои, если бы Шиба опустился перед ним на колени, сперва осыпая бедра поцелуями, а после до основания заглатывая его член, от чего заслезились бы глаза, мешая разглядеть удовольствие на любимом лице.       Оттягивал бы Кавата двуцветные волосы, пытаясь на кулак намотать, или невесомо поглаживал, боясь причинить боль? У Тайджу одинаково колени подгибались от этих мыслей и, хвала ангелам, он сейчас сидел.       И все продолжал в своих мыслях тонуть, сжимая… Соя бы помог ему руку обработать, а потом целовал бы белесые шрамы и просил больше не делать так. А Тайджу с самого детства до крови распятие сжимал, из-за чего ладонь вся испещренная шрамами была. И Соя бы каждый выучил, вслепую повторяя все белые линии, пока за поцелуем тянулся. А потом ругал бы за новые отметины и просил бы не сдерживаться рядом с ним.       Разрешал бы на руки поднимать, обнимая. Раздевая. И дальше Тайджу боялся представлять, но все равно порой видел покрытые синяками бледные бедра. Ему сложно свою силу контролировать, особенно в порывистых движениях, удерживая мальчишку навесу, насаживая на себя.       И во всех фантазиях Соя стонал безостановочно и жадно просил большего, вырывая из рук старинное распятие. Садился бы нагой около зажженных свечей и притягивал бы к себе, обнимая, скрещивая узкие щиколотки за спиной Шиба, чтобы он не сбежал, вспоминая имена высших ангелов.       Рядом с Соей он ничего не значили.       Он бы стал его личной религией.       Он уже стал. Даже когда просто сидел у окна, склонив голову, постукивая ручкой о стол, размышляя над текстом.       А размышлять очень сложно было, чувствуя на себе пристальный взгляд, но ни разу не сумев его поймать. Словно сенсей мог будущее видеть и отворачивался за мгновение до того, как Кавата глаза на него поднимал.       Они как будто в кошки-мышки играли, пытаясь догнать друг друга. Но все никак не могли угадать момент.       Понимали, что это неправильно.       Но так ужасно хотелось подойти ближе, погладить по кудрявым волосам, поцеловать в макушку и спросить тихо, есть ли что непонятное в тесте. Объяснить бы, как никогда спокойно, порой целуя холодные руки, обнимая.       И Соя был не против заползти к Шиба на колени и слушать, как со степенями играться можно, постоянно преобразовывая их и по-разному записывая. И плевать, что он все это знает и ошибки делал только после того, как все решил. Так банально.       Но хотелось почувствовать себя маленьким. И защищенным. Спрятаться за широкой спиной и обнять крепко-крепко. И сталь для Тайджу его личным ощущением мира и тепла. Гладить по волосам, портя идеальную укладку, целовать горбинку на носу и едва заметные веснушки. И они бы обязательно порой валялись без сил в объятиях друг друга, прячась от всего мила, что так отвратительно против.       Зачем только вселенная придумала эту шутки с невозможной любовью? Для кого все эти запреты? Сейчас они только хуже делают, мешают.       Ведь иначе Сое не пришлось бы терпеть, слепо глядя в окно. Он бы мог обнимать сенсея и после уроков гулять с ним, держа за руку и порой запрыгивая к нему на руки, звонко смеясь, как никогда прежде. Он бы перестал быть тихим, перестал бы сдерживаться и сейчас не тест писал бы, а неизвестные узоры на широкой спине. Выцеловывал бы или царапал, задыхаясь от новых слишком резких толчков.       И сейчас не хватало только возбудиться, совершенно забыв про тест и время.       И когда Тайджу снова взгляд на своего ученика поднял, тот головой крутил, вытрушивая непрошенные и ненужные сейчас мысли. Хотелось спросить все ли в порядке, хотелось подойти и за острые плечи приобнять, даря уверенность и помогая с заданием.       Но Сое не нужна была помощь, он и без того прекрасно справлялся. Если не тонул в своих мыслях. Если не смотрел на сенсея, сосредоточившись на новом задании, где десять в двадцать третьей степени означала силу его влюбленности. Или одержимости? Наверное, скоро так и будет.       Или сойдет на нет, оставшись в памяти как не взаимная школьная влюбленность, какие почти у всех были, разбивая юные сердца и приглашая во взрослый мир. Ничего серьезного, просто проваленный и переписанный без единой ошибки тест и внезапный вопрос уже на выходе из кабинета. Что-то необдуманное и немного невнятное, по-детски обиженное.       — Почему вы никогда не смотрите на меня?       — Что?.. — послышалось ли?..       — Простите… — тише прежнего, опуская голову и пряча взгляд за упавшими на лицо волосами. — До свидания, Шиба-сенсей.       И сегодня Мицуя снова будет смеяться, локтем в бок несильно ударяя, и шутить, что надо бы уже выебать кого-то из навязчивых учеников, чтобы напряжение снять.       Только вот Соя никогда не был навязчивым. Такой же осторожный и немного пугливый.       Тихий демон, от которого взгяд невозможно оторвать, не думая о чем-то большем, так неправльно пошлом. Или притоно-сладком. Поездка за город? Прогулка в ботаническом саду? Сырная пицца при просмотре какого-то ромкома?       Тайджу бы весь мир рядом с Соей провел, дотянув ло самого апокалипсиса, обнимая крепко во время последней солнечной вспышке.       Он бы сгорел вместе со своим мальчиком, оставаясь самым счастливым среди живых.