***
Вся трясясь от пережитого стресса и оглядываясь чуть ли не на каждом шагу, Вики выбралась из такси, которое ей вызвал Лучано, и бросилась к дому. Они больше так и не обмолвились ни единым словом. Мужчина пару раз, по пути к выходу из казино, бросал на неё неоднозначные взгляды, напоминавшие взгляды волка, которому так и не дали сожрать вожделенный кусок мяса… А Вики про себя возносила истовые молитвы всем подряд святым, которых только смогла вспомнить. И, зайдя в свою квартирку, трижды поклялась себе больше не связываться с подобными типами. Каких бы ей благ ни сулили взамен.***
Геральд Фэлкон, сложив руки на груди, стоял прямо на крыше собора Святого Петра и мрачно взирал на раскинувшуюся внизу грандиозную площадь. Единственным плюсом в сложившейся ситуации было то, что ему, к счастью, просто не перед кем было отчитываться. Те силы, которым он подчинялся, не ставили перед ним никаких конкретных задач — демон был абсолютно свободен в выборе целей. Богиню Мрака интересовал лишь конечный результат — увеличение количества её адептов и приток дополнительной энергии. А уж каким образом Тёмный Маг обеспечит это поступление — её не волновало, и она никак не контролировала его деятельность… И он был благодарен ей за это. Потому что, если бы он сам являлся собственным руководителем — то незамедлительно уволил бы себя к чёртовой матери. Без права восстановления и выходного пособия. Так откровенно глупо и непредусмотрительно провалить операцию, которую он готовил без малого два десятка лет — это надо было постараться… Целибат, соблюдаемый им практически неуклонно, вовсе не был формальностью. Сексуальное воздержание позволяло накопить особого рода энергию, при помощи которой его аватар был способен воздействовать на сознание окружающих людей. И до сих пор это удавалось священнику довольно успешно, несмотря на редкие срывы, случавшиеся не чаще, чем раз в несколько лет. И именно сейчас! Когда так близка была возможность получить сан епископа, а оттуда уже проторить дорожку ещё выше, в конклав — он пал так низко… Он отбросил себя так далеко на пути перехвата церковной власти в руки демонов… Что готов был собственноручно отправить себя в бессрочную ссылку в Ледяную Пустошь, дабы там окончательно и бесславно доотморозить свои и без того застуженные мозги. Ещё раз раздражённо чертыхнувшись, он развернулся на месте, распахнул крылья и поднялся в воздух. Оставаться на крыше было небезопасно — уж слишком заметная фигура. А за лишнее появление перед смертными в своём истинном обличье в Преисподней по головке не погладят. И там, и здесь приходилось притворяться вовсе не тем, кем являешься на самом деле… Лишь единицы из верхушки демонов были осведомлены о том, чем занимается в свободное от преподавания время Тёмный Маг по имени Геральд Фэлкон. И, как назло, одним из этих посвящённых, конечно же, был единственный отпрыск Сатаны. Противостояние с Люцифером — это был наихудший вариант, до которого только можно было докатиться во всей этой истории… Но и жертвовать Викторией Уокер — наследницей древнего рода, главным козырем и центральным рычагом в ещё более опасной и тайной игре — Геральд ни в коем случае не собирался. Пусть Принц Ада до поры до времени считает, что им движет лишь неконтролируемая похоть. Да, возможно, он что-то заподозрил… Но пока у него на руках нет ничего, кроме догадок. А с наступлением осени этот ловелас благополучно отвлечётся на новую волну молоденьких непризнанных, которых Земля исправно поставит Небу, в преддверии нового учебного года. Всего лишь два года… Ему необходимо протянуть ещё два года, до её совершеннолетия. И тогда Живущий-Во-Тьме получит шанс обрести долгожданную свободу. Но об этом пока никто и ничего не должен знать.***
Два года… Целых два года без него. Сначала это было пыткой… Каждую ночь подушка мокла от бесконечных слёз. Учёба в колледже отвлекала, но ненадолго — вновь наступал вечер, вновь мать звонила и сообщала, что задерживается на работе… И Вики оставалась один на один со своей болью. Она перепробовала кучу разных способов — сигареты, пиво, компьютерные игры, соцсети, дурацкие знакомства… Курсы по лепке, курсы по пению… Ничего не помогало. Фотоаппарат, подаренный Лучано, целых три месяца пролежал в сумке — она всё никак не могла заставить себя к нему прикоснуться, опасаясь снова возродить внутри себя весь тот ужас, который ей пришлось пережить. И только в декабре, когда вечера стали длинными и тёмными, а на улицах постепенно начали зажигаться рождественские огни — она каким чудом уговорила себя открыть магнитный клапан на кожаном футляре и осторожно, самыми кончиками пальцев, прикоснулась к камере… Вопреки её опасениям, в груди вдруг встрепенулся восторг — она внезапно вспомнила, как фотографировала дождь в Милане… И, задыхаясь от нетерпения, схватила Nikon и выбежала на улицу. Потом чуть ли не до полуночи просидела перед компьютером, редактируя получившиеся фотографии… И, уже ложась спать, с удивлением обнаружила, что ей почти не больно. И с этого дня завертелось. Она снимала всё подряд — листья, деревья, облака, снег… Собаку соседа, самого соседа, проволочного Санта Клауса, стоящего во дворе, сияя десятками огоньков… Машины, дома, котов… Вывески магазинов, книги, манекены, свою собственную обувь… И в один прекрасный день ей пришло в голову сфотографировать себя. Да, это было непросто — подобрать фон, освещение, поиграться с косметикой и укладкой волос… Снова несколько часов в фоторедакторе, перебирая кучу различных фильтров и настроек… Но через пару дней экспериментов у неё начали получаться вполне художественные портреты. Она даже научилась делать нужное выражение лица — слегка наивно-удивлённое, с чуть расфокусированным взглядом. И в соцсетях, куда она выложила свои фото, на неё посыпался шквал заинтересованных комментариев. От парней, от девчонок… Кто-то хотел познакомиться, кто-то просил сфотографировать его точно так же… И, когда Вики робко заикнулась матери о том, что могла бы подрабатывать на этом — Ребекка не стала возражать. Они выделили в доме небольшой закуток, где Вики смогла оборудовать свою мини-студию, и в свободное от учёбы время девушка приглашала к себе заказчиков. Пока совсем за символическую плату, и в основном студентов — но дело шло! У неё появилась куча новых знакомых, её даже иногда рекомендовали друзьям… И она постепенно откладывала небольшие суммы на тайную мечту. Никто об этом не знал, даже мать. Вики была абсолютно уверена, что больше в Италию она её не отпустит. Но, если у неё будут деньги… И пачка купюр понемногу росла. Зима отхлюпала дождливой слякотью, на дворе стоял солнечный апрель… Лето было уже не за горами. До каникул оставалось меньше полутора месяцев, и Вики Уокер пришлось грустно констатировать, что денег она накопила только на билет в один конец. Но разве её это остановило бы? Ей больше не требовалось разрешение матери на выезд из Штатов. И она твёрдо решила, что в середине мая, сразу же по окончании учебного года, она устроит себе побег. Главное — попасть в Милан и найти Геральда… А уж обратно её мать заберёт в любом случае, никуда не денется. Вот такими мечтами она и продержалась почти до самых финальных экзаменов, упорно взращивая свою решимость, будучи уже железно уверенной в том, что так или иначе осуществит свой дерзкий план… Пока не появился Тодд. Тодд О’Брайен, ирландец по происхождению, рыжий, словно лис, высоченный, долговязый, обожающий клетчатые рубашки и протёртые джинсы… Он не дал ей ни секунды на размышления. Первая же фраза, с которой он обратился к ней в парке, где она фотографировала, по своему обыкновению, случайных прохожих, вызвала у неё странный приступ ностальгии. — Они все такие разные, правда? — сказал он так, будто знал её уже тысячу лет. — И в каждом есть своя неповторимая изюминка. И, пока Вики стояла с открытым ртом, не находясь что сказать, он отхлебнул глоток из картонного стаканчика, который держал в руке, зажмурился от удовольствия… И улыбнулся ей. — Отличный латте мне сегодня достался! Хочешь, тебе тоже куплю такой? И Вики, улыбнувшись ему в ответ, кивнула. С Тоддом было очень легко — у него всегда было, что рассказать, от него пёрло позитивом, и их дружба завязалась так запросто, что она даже особо и не заметила, как втянулась в это общение по уши. Потом она обнаружила, что парень весьма фотогеничен, и она сделала на нём целую серию снимков, которые выложила на сток, и эта серия пользовалась огромной популярностью. Сначала всё было хорошо — они проводили много времени вместе, болтали, помогали друг другу с экзаменами, выбирались на природу на великах… Всё было хорошо ровно до того дня, когда Тодд решил её поцеловать. Нет, Вики даже и не думала сопротивляться, конечно же… Она давно ожидала этого момента, предвкушая, каким он будет, и что она почувствует. Поэтому объятия и губы Тодда были встречены ею с желанием, охотно, и она даже обняла его в ответ… И, ощутив прикосновение и влагу его рта, зажмурилась и сосредоточилась на своих ощущениях. Поцелуй не был слишком долгим — всё-таки, это был первый поцелуй, немного робкий и неумелый. Но это было и неважно. Важно оказалось совсем другое… — Всё в порядке? — улыбнулся ей парень. Вики с готовностью кивнула. Конечно же, всё хорошо. Разве может быть лучше? Симпатичный парень, весёлый, добрый, общительный… С кучей разнообразных интересов. В конце концов, они за это время стали настоящими друзьями — у Вики никогда ещё не было такого близкого, понимающего бойфренда… И она изо всех сил старалась не выдать своего смятения, чтобы не обидеть Тодда. Потом ответила и на второй поцелуй, и на третий… И снова обняла его, когда он проводил её до дома и они попрощались. Только в гости к себе на этот раз не пригласила. Не смогла. Когда он ушёл, она поднялась к себе в комнату, уселась перед зеркалом… И долго-долго смотрела на своё растерянное лицо… На котором не было и тени намёка на какую-либо страсть. «Ну ты же влюблена в него, Вики?..» — попыталась она убедить себя. — «Он же классный парень, о таком можно только мечтать…» «Да, Тодд — отличный парень!» — закивало в ответ отражение. — «И любит тебя! Все девчонки в колледже уже обзавидовались…» Она неосознанно тёрла и тёрла подушечками пальцев губы, пытаясь вытравить из себя это отвратительное ощущение неправильности. Это навязчивое, назойливое ощущение… Это воспоминание совсем других губ. Жёстких, грубых, немного сухих… С царапающей щетиной на подбородке. С жадными, ненасытными поцелуями… С горячим шёпотом в темноте: «Вики, Вики, девочка моя…» На глазах закипели слёзы, а в животе снова заныло от неутолённого желания. И она вдруг поняла, что за всё время встреч с Тоддом она ни разу! ни разу!.. не испытала никакого возбуждения. Это был крах всех её надежд. Ей уже казалось, что она отвлеклась и забыла про Геральда… Что эта безумная страсть, эта ненормальная зависимость отпустила её… Но нет. Перед её внутренним взором вновь, как живой, стоял взгляд этих серо-голубых глаз, этот неизменно белоснежный прямоугольник воротничка сутаны… И взмахи огромных, чёрных, как миланская ночь, крыльев, едва помещающихся в комнате — куда он ворвался, словно смертоносный вихрь… На миг ей показалось, что она сходит с ума. Что вся эта история с Лучано в номере отеля была всего лишь галлюцинацией, бредом воспалённого безответной любовью воображения… Но, как она ни силилась выбросить из своей памяти увиденное — это никак не удавалось. Единственным способом покончить со всем этим сумасшествием был Тодд. И Вики, с кровью и с мясом вырвав из своего сердца глупый план побега в Италию, твёрдо пообещала себе похоронить заживо эту бессмысленную, несчастную влюблённость. А на отложенные деньги купила себе подержанный автомобиль. Ребекка, к счастью, добавила недостающую сумму.***
Два года… Два года прошло с тех пор. Иногда время пролетало легко и незаметно, а иногда тянулось, словно резина, беспросветно и уныло — словно напоминая о том, что эту рану в груди не заткнуть ничем. Она, наконец, нашла в себе силы сходить на могилу к отцу — и просидела там до самой темноты, воображая, что разговаривает с ним, совсем как в былые времена. И после этого ей немного полегчало. С Тоддом они провстречались ещё два месяца. После чего Вики честно призналась парню, что больше не может продолжать эти отношения. Тодд поначалу крепко обиделся и не разговаривал с ней долгое время… Но потом постепенно отошёл, и они даже изредка созванивались, чтобы узнать друг у друга, как дела. От матери она знала, что Геральд время от времени интересуется, как поживает семья Уокер — тем не менее, никак не проявляя какого-то особого внимания в адрес самой Вики. Каждый раз, когда Ребекка заводила об этом речь, девушка отмечала, как сердце начинает колотиться быстрее, откликаясь далёкой ноющей болью… Но сама этот разговор старалась не поддерживать. «Падре Фальконе полгода назад принял сан епископа…», «Падре Фальконе прислал посылку с сувенирами…», «Дядя Джеральд передавал привет»… Вики упорно молчала. И ни одного ответного привета больше не сорвалось с её уст. Да, ей не с кем было пойти на выпускной бал в колледже. Да, экзамены были давно и успешно сданы, платье куплено и идеально подогнано по размеру… А ещё ей нужно было забрать Пенни из Уотербери, от бабушки, потому что та боялась опоздать на генеральную репетицию — она с компанией друзей должна была исполнять главный развлекательный номер вечера — выступление в стиле гоу-гоу дэнс. До прома оставалось всего несколько дней, и надвигающееся праздничное настроение будоражило всех — в том числе и Вики. Пусть она и не сумела подобрать себе достойную пару, но Пенни пообещала выручить её и не оставлять на вечеринке одну. Тем более, что в их танцевальной группе было ещё несколько одиночек, которые планировали, несмотря на отсутствие пары, взять от этого вечера максимально возможный комплект впечатлений. Так что девушка особо не переживала по этому поводу. Переживания вызывал, скорее, её старенький Бьюик, который и так частенько барахлил, из-за чего Вики уже давно перезнакомилась со всеми доступными автомеханиками в округе. Вот и сейчас, несмотря на позднее время, она всё никак не могла выехать за подругой — на часах было уже девять вечера, а ей пришлось вернуться обратно с трассы, потому что двигатель начал глохнуть буквально через каждые пять минут. Вечер субботы, и как назло, ни одного желающего помочь с неполадкой. Она обзвонила уже пятерых — и все по тем или иным причинам были либо заняты, либо не брали телефонную трубку. — Ну что там у тебя происходит?! — нервничала Пенни. — Смотри, какая уже темень на улице! Как ты поедешь? А мне завтра в восемь утра нужно быть на тренировке! — Пенни, хватит панику разводить! — ворчала Вики. — Я не первый раз езжу в Уотербери, дорогу помню… Там всего-то час езды. Если не будешь меня дёргать — всё успеем вовремя. В итоге, автомеханика удалось отыскать только ближе к полуночи, а когда выяснилось, что накрылся электромагнитный клапан в карбюраторе, а найти запасной в это время суток шансы были весьма и весьма невелики, Вики совсем приуныла. — Погоди, сейчас брату позвоню, у него должен быть… — сказал Билли Айзек — владелец единственной автослесарной мастерской, которая оказалась открыта в это время. И действительно — клапан быстро нашли и поменяли, и девушка радостно вырулила из ангара в третьем часу ночи. Купив себе кофе на круглосуточной заправке по дороге, она включила на магнитоле «Like No Other» Брайана Симпсона и, весьма довольная собой, отправилась в путь. Встречные огни фар медленно проплывали мимо… Трасса плавно несла её вперёд… И Вики постепенно начала чувствовать, что в её жизни наступает совсем другой, новый этап. Впереди была взрослая жизнь — пусть со своими сложностями и задачами, но всё же такая манящая! Прошлое постепенно отпускало её душу, и предвкушение будущего сулило что-то яркое, необычное и интересное… Она тихо мурлыкала себе под нос, мерно покачивая головой в такт музыке. Немного клонило в сон, но в целом она держала дорогу под контролем, и всё должно было быть хорошо. Всё и вправду было бы хорошо, если бы не этот придурок, который то ли забыл переключиться на ближний свет, то ли и вовсе не собирался этого делать… Вики чертыхнулась и прикрыла глаза ладонью от слепящих лучей. В уши вдруг влилась странная тишина… Это что, магнитола отключилась? Потом вдруг в открытое окно ворвался громкий визг тормозов, прямо перед капотом выросла, словно из ниоткуда, огромная прямоугольная коробка скользящего боком рефрижератора… А дальше она всё видела, как в замедленной съёмке. Резкий удар по бамперу. Собственные руки, судорожно вцепившиеся в руль. Брызги стеклянного крошева, взметнувшиеся ей прямо в лицо… Стремительно приближающаяся к глазам передняя левая стойка кузова… Ещё удар — уже в висок. Лёгкий хруст где-то в левом ухе… Яркая вспышка в мозгу — словно от фотоаппарата… А потом — беспросветная, мягкая, накрывающая её с головой, словно перина — темнота и тишина.