Ангел-хранитель

Лили Эванс. Этот маленький лучик света, который смог пробиться сквозь арктический холод аристократки, поступил в Хогвартс на год позже самой Эстель. Эванс… Розье на удивление быстро запомнила фамилию грязнокровки с Гриффиндора. Запомнила и не могла выкинуть из головы. Эванс, Эванс, Эванс… Эванс была везде. Рыжие волосы мелькали в коридорах, изумрудные глаза сияли любопытством в библиотеке, звонкий голосок выбивался из общей массы звуков в большом зале. Эванс, Эванс, Эванс… Когда Розье узнала, что девчонка повсюду таскается с полу Принцем, она была очень удивлена. Изначально удовлетворилась заключением: «ущербные притягиваются друг к другу», а после невольно стала наблюдать. Эстель так и не поняла, что именно ее зацепило в маленькой грязнокровке. Что заставило ее — второкурсницу — окликнуть двух старшекурсников со змеиного факультета, которые явно хотели преподать наглой магглорожденной и оборванцу Снейпу урок. — Ох, мисс Розье, позвольте узнать, что вы здесь делаете? — поинтересовался Пьюси с кривой ухмылкой. Двенадцатилетняя Эстель поморщилась и вздернула подбородок, глядя прямо в глаза широкоплечему Эдриану, ростом в два раза выше ее самой. Возможно, был бы это кто-то другой, девочка не стала бы вмешиваться, не обратила бы внимания на слезы в глазах рыжеволосой грязнокровки и разбитую губу ее дружка. Но Пьюси Розье не боялась. Она помнила, как дядя относился к его отцу, помнила, что они ниже ее. Не настолько чистокровны, не настолько родовиты, не имеют титула и настоящей власти. — Забираю свою подопечную, — четыре взгляда скрестились на холодном лице Эстель. Для верности она уверенно кивнула в сторону гриффиндорки, — знакомьтесь, мистер Пьюси — Лили Эванс. И Лили Эванс находится под моим покровительством, то есть под покровительством рода Розье. — Да как… — хотел было возмутиться второй старшекурсник, но был прерван всё тем же насмешливым голосом Эдриана: — Под покровительством? Приношу свои извинения, мисс Розье. Я не владел этой информацией. В таком случае, конечно же, вы можете забрать свою подопечную. — Благодарю за понимание, мистер Пьюси, — вежливо улыбнулась Эстель и обратилась уже к Эванс, — идём. Та опасливо покосилась на слизеринку, нерешительно хватаясь за руку Снейпа. — Кхм, — Розье недовольно поморщилась и подойдя к гриффиндорке, крепко вцепилась в ее мантию, буквально вытаскивая из «круга», образованного старшекурсниками. — Северус! — А мистер Снейп, думаю, не против поболтать с нами, — ухмылка Эдриана стала ещё кривее, больше похожей на оскал. Эстель лишь кивнула и воспользовалась замешательством Лили, уводя ее как можно дальше. Вырываться та стала только когда они уже скрылись за поворотом коридора. — Северус! — вновь повторила требовательным, но дрожащим голосом. — Скажи спасибо, что я забрала тебя. Между прочим, бросив тень на собственную репутацию, грязнокровка. Эванс только и могла, что молча открывать и закрывать рот в немом возмущении. Ее называли так в спину, но никто не смел делать этого в лицо, ведь она всегда ходила вместе с Северусом или старостами Гриффиндора. — Ты… ты… — Как многозначительно. Мое имя — Эстель Розье. И советую запомнить его, иначе мои слова о покровительстве не помогут тебе в следующий раз. Окружающие не идиоты. Ты подставишь и меня, и себя, если не будешь вести себя соответствующе. Кстати, если поторопишься, ещё сможешь позвать на помощь другу МакГонагалл. И, будто полностью забыв о существовании гриффиндорки, Эстель развернулась на каблуках и стремительно направилась в сторону подземелий. Позже Розье ждал долгий и неприятный разговор с братом. Он, будучи однокурсником с Пьюси, узнал о случившемся уже через час. И был крайне возмущен, что имя его рода было использовано ради грязнокровки. Но Эстель не жалела, тем более, Лили получила несколько очков в ее глазах, когда, хоть и с наставления Северуса, но всё же подошла к ней в библиотеке, чтобы вежливо поблагодарить. С тех пор Розье и Эванс, конечно же, не стали подругами, но начали здороваться при встрече. Иногда Эстель давала советы или же рекомендовала литературу для учебы. Лишь на шестом курсе гриффиндорки они начали общаться чаще. Лили узнала слизеринку с совершенно иной стороны. С той, где высокомерная аристократка была чувствительной девочкой с множеством комплексов. Розье ненавидела собственную слабость, ненавидела быть хуже других. Каждый урок ЗОТИ нещадно бил по самооценке волшебницы, заставляя наловчиться в искусстве восковой маски на лице. Нельзя пролить ни слезинки, как бы не было обидно и больно. — У тебя не получается Защита, но как ты блистаешь на трансфигурации! А на нумерологии и рунах? Эстель, ты… — Нет, Лили, ты не понимаешь, для тебя это был бы неплохой результат, не спорю. Но я — Розье. Я не могу быть слабой. Вначале своеобразной дружбы слизеринка говорила много обидных вещей, но почему-то гриффиндорку это не отталкивало, она тянулась к Эстель, прощала ей практически всё, помогала, утешала, выслушивала и хранила её секреты. Розье про себя усмехалась, глядя на Северуса, которого Лили отвергла из-за одного лишь оскорбления, выкрикнутого в сердцах. Слово «грязнокровка» навсегда закончило отношения Снейпа и Эванс. И именно с него начались отношения Эстель и Лили. Розье никогда не бегала за гриффиндоркой, как это делала Северус. У них всё было наоборот. Лили искала ее общества, Лили подсаживалась в библиотеке, Лили приходила в пустующий класс, чтобы утешить, сказать несколько таких необходимых слов поддержки. Лили первая потянулась к пухлым губам за поцелуем, первая взяла ледяные дрожащие руки в свои. Эстель вытерла одной рукой слезы и поднялась, чтобы плеснуть в бокал вина. Взгляд ее невольно наткнулся на оставленную Эваном газету. На первой же полосе была ее фотография. Ее и Лили с выпускного. Практически такая же, как была на надгробии. «Подлое предательство», — гласил яркий заголовок. «Как стало известно из достоверного источника, Лили Поттер, в девичестве Эванс, была подругой Эстель Розье. «Они тесно начали общаться только на шестом курсе для Лили и седьмом для Эстель», — рассказала нам гриффиндорка Мэри МакДональд, которая училась вместе с миссис Поттер, — «но и до этого часто контактировали. Полагаю, Розье сначала не хотела иметь с магглорожденной ничего общего, а потом, видимо лишь из корыстных целей, втёрлась в доверие»…» Дальше Эстель читать не смогла. Газета сама загорелась в пальцах, через несколько секунд осыпаясь пеплом на светлый ковер. Волшебница, наконец, достала бутылку вина и сделала большой глоток прямо из горла. Алкоголь подарил привычное тепло и мнимое спокойствие. Мнимое. Ведь через пару минут слезы потекли с удвоенной силой. Вслед за вином Эстель проглотила несколько склянок успокоительного зелья, не обратив никакого внимания на то, что нельзя принимать за день больше половины, после чего вновь повалилась на кровать, нервно сжав пальцами подушку. — Я не предавала, — едва слышный шепот, — не предавала!