Выбор

      Пытаясь придать сонному взгляду больше собранности, проплёлся по комнате отдыха, часто моргая и, приземлив свою тушу на пустой стул, стянул с плеча куртку, громко зевая. Сколько раз уже клял себя за то, что поздно ложусь и ни черта не высыпаюсь, но исправить это просто не в силах. Порой так неохота начинать новый день. Я предпочитаю допоздна не возвращаться домой и утопать в чьих-то объятьях в любом пресловутом баре, нежели окунаться в звенящую пустоту моего дома и делить с ней свой разум. Уверен, будь я слабее духом, то давно бы уже прикончил сам себя, но мне симпатизирует мысль о том, чтобы покидать этот дрянной мир, прекратив, бороться, поэтому не вижу выбора лучше — чем просто забыться. Сильно много я уже вынес, чтобы сдаваться, но всё, что произошло, действительно сумело что-то во мне надломить. А порой так хочется вновь почувствовать то тепло, что наполняло меня изо дня в день, и просто заставляло быть счастливым.       Прикоснулся костяшками к чайнику, проверяя, додумался ли кто-то из этих идиотов вскипятить его.       — Горячий, хвала Небу. — Пронеслось в голове само собой.       Взглядом прошёлся по столу, ища свою кружку.             — Блять. — Ущипнув себя за переносицу, прокрутился на стуле, понимая, что её опять куда-то убрали.       Свесил руку со стула, смотря на шкафчик с посудой, висевший позади, и нашёл её за стеклянной дверцей, на самой верхней полке.       Миллион раз уже говорил, чтобы её не трогали. С утра у меня просто не хватает сил, чтобы двигаться, и я являюсь на работу только с единственным желанием — выпить противный растворимый кофе и чтобы моя кружка ждала меня на столе! Лениво потягиваюсь, вставая со своего места, и подхожу к шкафчику. Дверца противно скрипит, что только сильнее выбешивает, и беру свою «драгоценность». Вновь иду на своё место, если ленивое шарканье ногами по полу можно назвать таковым.       Мой покой прерывает Хэршоу, что вваливается в дверь, держа в руках сумку.             — Доброе утро! — Пыхтя, парень скидывает сплеча сумку на диван, что стоит у окна. — Ну и погодка!             — Ага. — Расправляясь с пакетиком, я высыпаю его содержимое в кружку, не поднимая глаз на напарника, и заливаю всё это кипятком.       Тонкие струйки пара устремляются вверх, и комнату окутывает терпкий, кисловатый аромат жижи, которая по всем законам жанра должна меня взбодрить. Беру маленькую ложку и размешиваю, стараясь создавать как можно меньше шума, ведь с этим прекрасно справляется Хэршоу. Парень суетится по комнате, быстро переодеваясь, и я улавливаю запах стирального порошка. Приятный. Знаю, что у него есть жена. И мысль о том, что она дала ему с собой сумку с чистыми вещами, как-то по странному греет мне душу. У меня нет семьи, но я всё ещё не разучился радоваться за других.             — Как тебе утренние новости? — Парень плюхается на соседний стул и тянется за чайником.             — Я только пришёл, ещё не выпил кофе и не закурил, а ты хочешь обсудить какие-то новости, о которых я ни сном, ни духом? — Делаю первый глоток, и он обжигает горло. Чувствую, как тепло сползает вниз по горлу и растворяется где-то внутри. Правильнее было бы добавить сахара и, скорее всего, разбавить молоком, чтобы вкус казался менее противным. Но кого это волнует.       Хэршоу молча прокатывает по столу пепельницу, и тормозит её у моей руки, одаривая понимающей улыбкой, а на его левой щеке проступает ямочка.       На самом деле он не бесит меня так сильно, как в первые часы моего нахождения на работе. Хороший человек, приятный собеседник. С виду, конечно, выглядит грозным со своей кустистой рыжей бородой, но в душе такой душка. Парень на несколько лет старше меня, но при этом ходит у меня в подчинение. И меня всегда волновал вопрос, устраивает ли его такой расклад. Появился тут, значит, какой-то, да ещё и сразу завоевал себе место командира отрядом миротворцев. Дерьмовая несправедливость. И это он ещё не знает, при каких обстоятельствах я сюда попал. Но, кажется, его всё устраивает, иначе он вряд ли бы был так любезен со мной.       Я киваю в благодарность и достаю из кармана новую пачку сигарет, которую купил по дороге сюда.       И когда это я начал курить? Сейчас уже и не припомню в красках тот день, когда всучили мне первую сигарету. Но меня это так затянуло, что я уже и не представляю себя без этой дряни в зубах. Ещё один дерьмовый способ заполнить дыру внутри. Накуриться вусмерть и раствориться в едком дыме.       Рыжеволосый подносит к сигарете, что покоится меж моих губ, горящий палец. Это его какая-то странная фишка - пользоваться своими силами, чтобы подкуривать мои сигареты. Сам он не курит и ведёт поистине здоровый образ жизни. Я ему даже завидую. Весь такой из себя собранный и спортивный, порой аж тошно, хотя когда-то я был точно таким же. А сейчас даже не хожу на тренировки, не считая обязательных, дабы просто поддерживать свою физическую форму.       Только Хэршоу собрался заговорить, как в комнату влетает наша буря Лорен. Для нас она просто Ло. Девушка с длинными чёрными дредами, словно гром среди ясного неба нарушает тишину, которая только успела сформироваться в нашем обществе, и озаряет комнату улыбой, громко здороваясь.             — Мой хмурый медведь, — она стискивает меня в своих объятиях, едва ли не лишая воздуха оттого, что окутывает мою шею кольцом из рук и трётся щекой об щеку.- Я так скучала по твоей тухлой роже.             — И тебе привет, Ло. — Хрипя, стучу девушке по руке, намекая, что пора ослабить хватку.       Её дреды опускаются мне на лицо, когда она хватает мою голову и поднимает. Из-за того, что девушка стоит за моей спиной, мне приходится откинуться на стуле, дабы видеть эту бурю во всей красе. Её тёплые тонкие губы касаются моего лба, и она целует меня чуть дольше положенного, а когда отстраняется, продолжает смотреть в глаза, не давая опустить головы.             — Скажи, что тоже скучал, медведь. — Она улыбается, а в глазах словно искрятся молнии.             — Я скучал. — Выдавливаю из себя и пытаюсь улыбнуться. Девушка повредила руку пару недель назад и предпочла уйти на больничный, нежели прибегать к помощи Хийлара. И где-то в глубине души я действительно успел по ней соскучиться.       У нас в целом собралась довольно разношёрстная команда, в которой я каждого считал уникальным, и без Ло, было, безумно тухло. Она вихрь чувств и эмоций. Открытая книга, которую не может прочесть только лишь полный идиот. Счастье и радость, что с ноги выбивает дверь в наши серые будни и заражает всех нас своим настроением.       Хэршоу. Само спокойствие. Другая чаша на весах, что уравновешивает Ло и приносит в наш отряд здравый смысл и холодную логику.       Этьен. Взбалмошный идиот. Которого, по правде говоря, уже давным-давно можно было погнать отсюда санными тряпками, если бы не его находчивость. Но он тоже имеет место быть в нашей компашке. Просто создаёт смысл, как само собой разумеющееся.       И я. Парень без цели и смысла. Вечно унылый и постоянно злой. А больше и ничего. Кто-то же должен вечно нудить.       Кажется, я знал одного такого в своей жизни, который вёл себя точно так же и кого в своё время я любил до безумия. До опьяняющей горечи во рту. Он был моим смыслом, и я в своё время выступал балансом в его вечном унынии, которому не было ни конца, ни края. Как же больно в груди от одной лишь мысли, что больше никогда его не увижу. Я подарил ему частичку своего сердца, и вместе с его уходом умерла и она. Та, что позволяла мне по-настоящему радоваться этой жизни.       Довольная ответом, Ло высвобождает мою голову из своей хватки и переключается на Хэршоу. Буря — то, что описывает Лорен лучше всего и в точности указывает на то, какими же силами она обладает. Я уже не единожды испытывал на себе её разряды тока и с уверенностью могу сказать, что если хоть кто-то посмеет не угодить этой даме, то она испепелит его на месте.       Она моя ровесница, и, по правде, говоря, я удивлён, что такая, как она, ни разу не затесалась в мои мысли, пока я служил в своём секторе. Ло, на мой субъективный взгляд, безумно привлекательная. Учитывая, что я не люблю девушек с ярко выраженными формами, так она идеально вписывается в мои параметры. Зад, которого почти нет, грудь где-то первого размера, ноги словно у грациозной лани, невысокая, всё у неё при себе. И если уж быть честным хотябы с самим собой, я мог попытать с ней счастье в постели, если бы не мой принцип «не спать со своими подчинёнными». Так что при всей её привлекательности и расположении в мою сторону, мне остаётся лишь фантазировать о том, что могло бы быть, если бы…             — Вы уже слышали? — Ло ворует у Хэршоу печенье из пачки и падает на диванчик.             — Да что ж там за новости такие, ёб вашу мать, что уже вторая о них заговорила? — Делая пару больших глотков, я полу боком сажусь на стул, чтобы видеть Ло.       Девушка с хитрой усмешкой переглядывается с рыжим и стреляет в меня взглядом грозовых глаз.             — Пятую команду отстранили от работы из-за того, что Арья и Мик решили, что потрахаться в кабинете у Эрика будет хорошей идеей. — Хитрая, даже коварная ухмылка не сползает с её лица, пока она буравит меня взглядом.             — И всё? — Вскидываю брови. — Это та грандиозная новость, от которой вы впадаете в такой экстаз? — Я обвожу взглядом коллег, недовольно фыркая.             — Ты представь! В кабинете. У. Эрика. Прямо на столе! — Не унимается Ло. — Заходит он туда после смены, и что видит? Голую жопу Мика!             — Интересно, он хоть успел кончить? — Хэршоу заходится громким гоготом, который подхватывает Лорен.             — Вы уже слышали?! — К нам заваливается Этьен с тяжёлой одышкой. Опять проспал, и как бы он ни пытался сейчас оправдаться, беспорядок на его башке говорит сам за себя. Даже я при всех своих кутежах никогда не позволяю себе опаздывать, а этот сосунок вечно где-то задерживается из раза в раз, придумывая такие отмазки, что мне уже противно их слушать.             — Про голую жопу Мика? Только что послушал. — Закидывая ногу на ногу, я буравлю опоздавшего недовольным взглядом.       Этьен валится на диван, только бы начать дышать ровнее, а по разгорячившимся щекам могу понять, что пробежка по лестницам далась ему с большим трудом. Всё понять не могу, вроде взрослый мужик, а собрать своё естество в кучу и соблюдать минимальные правила, так и не научился. Даже не зная того, что его воспитывал не Роуман, я бы легко об этом догадался, иначе что ещё можно сказать о его дерьмовой дисциплине, которую в нас муштровали каждый грёбаный день, а в нём она почти полностью отсутствует. Он старше всех нас, но каким бы молодым я ни казался в его глазах, я его командир, и за каждое опоздание и любую другую провинность будут чихвостить меня, а не его, поэтому ему влетает от меня чаще других.             — И как вам новость? — Этьен складывает ладони вместе, будто вымаливает моё прощение.             — Идиоты, что сказать. Будь я на их месте, точно бы в такое не попал. — Я продолжаю отчитывать подчинённого одним лишь взглядом, не желая распыляться на большее, ведь он и так уже знает всё, что я о нём думаю.             — Шерьёшно? — Жуя, вступает Ло. — Хочешь сказать, будь на их месте, тебя бы не спалили? — Прожевав, уточняет она свой вопрос.             — А ты хочешь проверить? — Вскидываю бровь, встречаясь с серыми глазами. Да, спать нельзя, но говорил про флирт, и намёки, которые я порой удачно вкидываю.       По комнате проносится гул парней, которые переглянулись, ожидая, что же мне ответит Ло. Но девушка, как специально молчит, продолжая играть со мной в гляделки. Люблю эту игру, и крайне редко проигрываю. Если когда-то я перейду в другую команду, или удостоюсь повышения, эта девушка точно попадёт в мой послужной список. А сейчас я лишь слышу завуалированный отказ, читая в её глазах, что если бы мы были одни, она бы ответила по-другому.       Допив уже остывший кофе, и догнавшись тлеющей сигаретой я поднимаюсь со своего места. Если другой отряд отстранили от патруля, по праву очереди он перепадает нам. Это не может не радовать. Вылезу в город, развеюсь мозгами и телом. Стараюсь казаться серьёзным, хотя эти бессмысленные разговоры внесли свою лепту в моё настроение, и я хоть немного отвлёкся.       Команда тоже становится серьёзнее словно по щелчку пальцев, отбрасывая все шутки в сторону, и начинает собираться. Стаскиваю со спинки стула куртку, и натягиваю на себя. Осталось самое раздражающее, нацепить на лицо маску. Как же она меня бесит. Кто бы знал, как в ней трудно дышать. Но это дурное правило обязует меня носить её хотя, о какой безопасности может идти речь, если живём мы за высокими стенами, и никто в здравом уме и светлой памяти не сможет нам тут навредить.       Этьен собирается дольше всех. Приводит свою черноволосую башку в порядок, и с минуту красуется перед зеркалом. Даже Ло на его фоне собирается куда быстрее.             — Зачем ты красишь губы, если под маской не видно? — Хмыкаю я, оперившись плечом о дверной проём и наблюдая за своими напарниками, которые отчаянно пытаются выкрасть себе место у зеркала.             — Чтобы ты знал, насколько я превосходна. — Издаёт смешок наша богиня грома и молний, откидывая копну дред сплеча.             — Поверь мне, я знаю. — Натягивая злосчастную маску на лицо, выхожу в коридор.       Коллеги вскоре подтягиваются, и мы вчетвером направляемся в город. Наши патрули отличаются от учебных. Если тогда я думал, что в моих руках сосредоточена какая-то власть, то сейчас понимаю, каким же идиотом был. Те шастанья по улицам и возможность сбегать куда глаза глядят и рядом не стоят с тем, как сейчас, я отчитываюсь за каждый вздох своей команды. Проверять документы всех подозрительных людей — самое минимальное, что от нас требуют. Ты должен быть внимательным, собранным, самой тенью, и в любой момент готовый начать действовать, если что-то пойдёт не так. Этот напряг от походов на патрули сходит с меня потом ещё целыми днями. Столько лиц я встречаю, что после хочется оказаться в какой-то тёмной комнате, дабы не встречаться с людьми. Но в каждой подобной вылазке я вижу надежду, мнимую надежду на то, что среди сотни этих лиц найду то самое, у которого кусочек моего сердца, и он вновь вернёт мне его на место.             — Из сводок прошлого патруля я прочёл, что эти ублюдки выползали на рынок. — Хэршоу поправляет рацию на поясе, идя по правую руку от меня.       Эти ублюдки.       От одной мысли о них, у меня внутри всё закипает. Именно из-за них не стало моих друзей, и их счастье, что мне можно только калечить, иначе бы уже убил каждого, кого собственноручно успел отловить. Будь у меня развязаны руки, мне кажется, я бы пустился в безудержную, беспощадную, а что самое важное — бессмысленную бойню, вырезая каждого на своём пути. Мной просто движет слепая ненависть без особого смысла, и руководствуясь лишь ей, я каждый раз стараюсь быть более ожесточённым, стоит им мелькнуть в поле моего зрения. Знаю, что друзей это не вернёт, но омывая свои руки кровью, я заглушаю агонию в голове, в которой так отчётливо слышу их голоса. Ненависть вообще очень страшный двигатель и, порой она так застилает тебе глаза, что ты не сразу осознаёшь последствия своих действий. Но как бы я ни старался вести себя рациональнее и хладнокровнее, каждый раз слыша о том, что нужно провести очередной допрос, вызываюсь первым. Какая-то приятная извращённая мысль о том, что я таким образом мщу за свою утрату, согревает меня, стоит услышать мольбы о пощаде.             — Значит, можем наведаться туда. — Киваю я, проверяя, а не забыл ли собственную рацию.       Сегодня Хэршоу выступает в роли второго командира, и поэтому, в случае если нам придётся разделиться, именно через него мы будем поддерживать связь.       Очень удобная штука — рации. Таких у нас раньше не было, и я просто не представляю, как мы могли обходиться без них. Иметь связь с другой частью своей команды, когда вы находитесь далеко друг от друга безумно важно, так работать в разы эффективнее. Осознавая, сколько всего у нас не было в арсенале, когда мы служили в другом секторе, я невольно стал думать о том, что не так уж и сильно о нас заботится наше правительство, раз уж решило, что элементарные средства связи нам ни к чему. Да и вообще я очень многое узнал, перейдя сюда, и от этого мне тошно.       Ни для кого не было секретом, что все мы просто цифры в отчётах, но то, что на такое большое количество людей им по большей части насрать, ведь всегда появятся другие, меня поистине огорчает, ведь разве не нам твердят со всех щелей, что мы их гордость, и их лицо. А по факту они даже не заботятся о нашем существовании. Да и вообще очень много странных моментов всплывало в мои первые недели нахождения в северном секторе. К примеру, я даже не знал про какие-то секретные отряды, в которых набираю не просто лучших, а чистейших из нас. Стоило мне прибыть сюда, как у меня тут же взяли кровь на анализ, и когда результат показал всего лишь сорок пять процентов чистоты моего гена, ко мне тут же иссяк интерес. А вот те, у кого чистота оказывалась свыше шестидесяти процентов, пропадали навсегда, и больше мы их не видели. Не то чтобы я мечтал попасть в эти супер секретные отряды, но почему о них нам даже никогда не говорили?!       Ладно, чёрт с этими отрядами, но даже условия жизни тут совершенно иные. Там мы жили как какой-то скот в огромном загоне, а здесь, тебе выделают квартиру, не подходишь по званию, выделят отдельную комнату в общежитии, и ты всё равно обзаведёшься своим углом в этом секторе, в то время как там, о своём угле можно лишь мечтать. Правил тут в разы меньше, и несмотря на какую-то иерархию, которая теперь лежит в основе всего, ты всё равно ощущаешь себя свободнее чем, там.       Бессмысленно блуждая по площади, я уже заколебался таращиться в проходящие лица, пытаясь уловить, хоть что-то подозрительное. В такие моменты благодарен маске за то, что никто не видит, с какими эмоциями я смотрю на людей.       Торговые кварталы, как и всегда полыхают от жизни. Громкие голоса зазывал разносятся со всех концов, утверждая, что их товары самые лучшие. Маленькие деревянные лавочки, сколоченные наспех и оббитые брезентом, только бы спасти товар от дождя, трещат по швам от изобилия всякой дряни. Кажется, люди готовы продавать всё, что не лень, лишь бы сколотить состояние. Я протискиваюсь между людей, которых сегодня, кажется, чересчур много, и сую руки в карманы, не желая соприкасаться с чужой кожей своей. Что странно, на белую форму люди реагируют не так яро, как на нашу старую, чёрную. Иногда я вижу, как они рассматривают нас, и в глазах не трепещет такой дикий страх, который я лицезрел раньше. Стало больше уважения, что ли.       Будь я немного наглее, то вероятнее всего пользовался своим положением, как это делает Этьен. Стоит парню примелькаться среди рядов, как тут же со всех углов начинают сыпаться предложения отведать еды, которая тут тоже находится в изобилии, совершенно бесплатно. Люди от привлечения его внимания также имеют свою выгоду. Нередки случаи, когда кому-то из наших так сильно приглядывается товар, что он начинает разносить о нём молву по всему сектору, и тогда многие ходят к этому продавцу отведать, чем же таким вкусным он торгует. А за нашими солдатами следом и люди подтягиваются, видя, что раз мы удостаиваем себя чести, то значит, и им предложат такой же качественный товар. Взаимовыгода во всей своей красе. Подобное мне не по душе, но я не смею отдёргивать своих подчинённых, пока не вижу, что они не начинают отвлекаться от работы. Вообще, я относительно мягкий командир. Ведь никогда не думал, что буду кем-то командовать, обычно командовали мной, и я привык подчиняться. Из-за этого порой так сложно кричать на своих, понимая, что они отбиваются от рук, ведь именно от меня зависит их дисциплина.             — Медведь. — Ло пихает меня в бок локтем. — Взгляни на того. — Девушка указывает на молодого пацана, что с рюкзаком на плече крутится рядом с прилавками, и озирается по сторонам, явно не заинтересованный покупками.             — Не зови меня медведем. — Стискивая зубы, шиплю я, переводя взгляд в ту сторону, куда указывает девушка.       Она всегда зовёт меня медведем, и мне уже много раз говорили старшие товарищи, что таким поведением в мою сторону девушка разлагает дисциплину внутри отряда, и понижает мой статус в чужих глазах. Но в часы, далёкие от работы, я всё равно позволяю ей это делать, а начинаю возмущаться только тогда, когда она забывается и использует эту кличку в неподходящее время. Ло всем раздала клички. Я медведь, Хэршоу — лис хотя ему бы больше подошла маленькая толстая белка, а Этьен — ворон, но я бы предпочёл звать его говнюком.             — Он не кажется тебе странным? — Ло перекатывает меж пальцев маленькую шаровую молнию.       Девушка всегда так делает, когда её мозг начинает активнее работать. Не вижу её лица, но готов поспорить на всё своё недельное жалование, что она ещё и прищуривается прямо сейчас.             — Вроде обычный. — Пожимаю плечами, скрещивая руки на груди. — Может, ждёт кого.       Девушка кивает и оборачивается по сторонам в поисках двух других напарников. Ей явно недостаточно моего мнения насчёт парнишки.       Хэршоу и Этьен увлечённые разглядыванием прилавков ни разу отзываются на её голос, но стоит мне присвистнуть, как эти двое тут же образуются по правую руку от меня. Свист из-за маски не такой громкий, чтобы привлечь достаточное внимание, но эти двое уже настолько надрессированы, что всегда улавливают его, стоит им находиться поблизости.             — Как думаете, тот пацан не выглядит странным? Арес говорит, что нет. — Повторяет девушка свой вопрос.             — Чего гадать, пошли и узнаем. — Пожимает плечами Этьен, и не дожидаясь одобрительной команды, начинает проскальзывать между людей, стараясь не наводить излишней суеты.       Самое быстрое и логичное решение, и я ему потакаю. Наученный горьким опытом, я в отличие от Этьена, старюсь больше думать и порой медлю с действиями. Ведь на сто процентов уверен, если бы я не руководствовался жаром в сердце, что заставлял меня двигаться дальше в поисках Локи, то смог бы нарыть куда больше.       Даю своему подчинённому свободу действий и предпочитаю не вмешиваться, пока он требует у пацана документы, и стою немного поодаль, наблюдая за происходящим вокруг.             — Эй, ребят, вы чего? — Парнишка дёргает сползающий на плече рюкзак, пытаясь отступить на пару шагов, чтобы не стоять так близко к Этьену.       Сосредотачиваю взгляд на его лице. Ему на вид не больше семнадцати, думаю, что Ло просто ошиблась, и сейчас мы только перепугаем его до усрачки.       Не думаю, что столь юного пацана эти твари додумались сослать в город. Это же какими идиотами надо быть, зная, что его в любой момент могут схватить, и чего доброго, просто изрядно покалечить на допросах, отправлять его сюда.             — Какие мы тебе ребята? Документы показывай. — Не унимается Этьен, явно настроенный на хорошее выполнение своей работы.             — Какие документы? Я за продуктами вышел. — Пацан указывает на свой рюкзак, а сам уже побелел от волнения.       Теребя кольцо на большом пальце, пытаюсь оставаться спокойным, хотя его мямленье не хило так начинает выводить. Несколько пар заинтересованных взглядов нам всё же удаётся к себе привлечь. Посильнее стискиваю руки в карманах, смотря на людей вокруг, и проклинаю их за лишнюю любознательность. Ну почему каждая проверка документов превращается в цирк со зрителями, неужто ещё не привыкли!             — О новых законах не слышал? Все граждане обязаны носить с собой удостоверение личности. Либо показывай свою карточку, либо идёшь с нами. Дважды повторять не стану. Понеслось. Этьен переходит к угрозам.       Следующее мгновение на секунду выбивает меня из равновесия. Привлечённый громкими воплями я оборачиваюсь на источник звука, а Этьен получает толчок в грудь, и пацан срывается с места. Парень, что устроил погром, стоит на месте всего мгновение, будто проверяет, привлёк ли он наше внимание а, после несётся совершенно в противоположную сторону. Ло начинает действовать первая, и пока Хэршоу с Этьеном избирают своей целью пацана, нам остаётся догнать второго. Но какие же они всё-таки идиоты, раз пацан действительно их. Хотя такое я вижу впервые, наш беглец явно поднял шум специально, и я готов отдать ему должное, наконец хоть что-то интересное. Решил поиграть, давай поиграем. Не от того человека ты решил побегать по этим улицам.                         Маневрируя между людей, чьи толпы начинают обрастать паникой, я глазами ищу нужный проулок, чтобы преградить ему путь с другой стороны рынка. Под ноги летит всякая дрянь, и я на мгновение мешкаю, не зная ловить ли мне Ло, или стараться не упасть самому.       Поворот. Третья улица, и я привлекаю внимание коллеги. Она кивает, когда я указываю ей на проулок и ускоряясь вылетаю на пустую дорогу. Хвалю сам себя за то, что не был самым послушным солдатом в своё время и несусь что есть сил, стараясь не запутаться в поворотах, и выбежать в нужном.       Шум людей с основной улицы направляет меня, давая понять, что я двигаюсь в верном направлении, и он где-то на три пролёта позади меня. Срезаю ещё пару углов и какого моё удивление, когда в проходе меж двух домов вижу его. Неужто он тоже знает эти проходы.       Резко останавливаюсь и смотрю в упор.             — Далеко убежать не вышло? — Пытаюсь рассмотреть лицо, но он тоже не промах, додумался его спрятать.       У меня нет ни времени, ни желание возиться с этим отбросом, и я встряхиваю рукой, на которой висят браслеты. В моей руке образуется нож. Молодой человек мешкает, явно обдумывая пути отхода. Но он ещё не знает, что отсюда уйти я ему не позволю. Когда расстояние между нами становится достаточным, я, не мешкая, делаю первый выпад. Разглагольствовать о том, какие права он сейчас имеет, не собираюсь, ведь в любом случае ни одно из них ему не предоставлю. Парень уворачивается, а меня это раззадоривает. Давно уже не получал хороших отпоров, и мне даже интересно, к чему это приведёт. Он уворачивается от каждого моего удара так плавно, что это начинает напоминать танцы. И где-то на долю секунды в своей голове я осознаю, что уже видел подобные танцы раньше. Плавные и опасные, на которые если ты начинает отвечать, то твой оппонент заводит тебя в ловушку, из которой уже так просто не выбраться. Стараюсь откинуть непрошеные воспоминания, и действовать с холодной головой. Моя цель — не теребить остатки своей памяти, а поймать этого гадёныша и насколько подвернётся случай, притащить его живым.       Парень отступает, наконец начиная иногда парировать мои удары, и я ощущаю такую лёгкость оттого, что он оказался не так прост каким казался. Моей ошибкой становится то, что я чересчур увлекаюсь и ведусь на его промашку. Он хватает меня за кисть, и одним точным ударом в локоть выбивает нож из моей руки.       Оборачиваюсь на выпавшее оружие, возвращаю взгляд к противнику, и не улавливаю момента, когда в груди начинает жечь, и я падаю в ледяную лужу. Хватаюсь за грудную клетку, яростно пытаясь вдохнуть, но ловлю такой спазм, что в глазах начинает мутнеть. И тут меня пробивает озарение. Это невозможно, но это он. Из всех кого я когда либо знал только он делал так.       Воздух потихоньку вновь наполняет моё тело, но я ловлю тёмные пятна перед глазами, понимая, что маска затрудняет мне доступ к кислороду, которого и так мало.             — Локи? — На свой страх и риск я тянусь к маске на лице. Может, я ошибаюсь и сейчас допускаю самую большую ошибку в своей жизни, снимая её, но я должен удостовериться, что мои чувства мне не лгут, иначе не смогу жить дальше.       Теперь я вижу его куда отчётливее, но всё ещё не могу узнать своего друга. Столку сбивают, лишь большие голубые глаза, что впечатались взглядом в моё лицо. Словно заворожённый я поднимаюсь на дрожащих ногах, и держась за всё ещё ноющую грудь, делаю шаг к нему. Мне просто нужно удостовериться. Это не может быть он, как бы сильно не был похож. Мёртвые не возвращаются.             — Арес… Арес, где ты? — Дебильная рация срабатывает так не вовремя. — Мальчишка сбежал, ты поймал второго?       Как всё, сука, не вовремя. Я обязан ответить прямо сейчас, иначе всё выльется в ещё большее дерьмо.       Не отводя глаз от парня, я пытаюсь проглотить корм в горле и тянусь к рации. Чувствую, как трясутся пальцы, а в голове всё стараюсь вразумить себя, что такого не может быть. Делаю вдох и нажимаю кнопку.             — Я упустил его. Возвращайтесь, патруль окончен. — Срывается приказ с моих губ быстрее, чем мозг догоняет происходящее. Я продолжаю смотреть в эти до боли знакомые глаза, и сам себе не верю.       Я видел их так часто, что просто не могу ошибаться. Видел их злыми и добрыми. В слезах и блестящими от счастья, и я уверен в том, кого вижу сейчас перед собой. Так можно ли считать за слабость мою ложь лишь потому, что я хочу посмотреть в эти глаза немного дольше?             — Скажи нам где ты, может, удастся выследить его. — Хэршоу явно не ожидал такого приказа. Слышу сомнения в его голосе.             — Я сказал, возвращайтесь. Сейчас буду. — Более твёрдым голосом командую я, не желая, чтобы они и на милю приближались сейчас. Откидываю рацию на землю, не желая больше слушать какие-то возражения, и ловлю нотки удивления в глазах напротив.       Если это он, то почему так отстранён. Почему прячет лицо? Может, я всё-таки ошибаюсь и выдаю желаемое за действительное, а эти голубые глаза просто чересчур похожи?       Решаюсь на следующее безрассудство, и вновь начинаю говорить:             — Думаешь, зачем я соврал?       В ответ на свой вопрос получаю неуверенный кивок, отчего в груди всё сжимается.             — Ты мой брат, так какой смысл мне сражаться, если мы по разные стороны.       Я всегда звал его своим братом, потому что так оно и было. Мы были вдвоём против всего этого прогнившего мира, и сколько бы лет нас ни разделяло, сколько бы событий ни вставало между нами, он останется моим братом до тех пор, пока я дышу. Независимо от того как, он вёл себя, какие бы поступки ни совершал, я всегда выбирал и буду выбирать его сторону, потому что обещал ему быть рядом при любом раскладе. Нас связывает чересчур много, чтобы я нарушил эту связь, выбрав неверную сторону, и как бы он сейчас ни отреагировал на меня, я всё приму, потому что так правильно. Так единственно верно.       Время словно остановилось, пока он смотрит на меня, а я жду, пока он проронит хоть слово. Пусть даст мне хоть намёк на то, что это он. Живой и здоровый стоит передо мной, и большего мне не надо. Пусть успокоит мою рвущуюся душу, и я брошу мир к его ногам. Он тянет руку к лицу, а я готов уже к чему угодно. Мышцы в плечах напрягаются, отдавая сигналы, что стоило бы готовиться обороняться, но я всеми силами стараюсьубедить своё тело, что обороняться не стану.       Парень стягивает бандану, что скрывает его лицо, и делает шаг вперёд. Ведомый какими-то чувствами, что сильнее здравого смысла, я срываюсь с места, и перешагивая, невидимую для самого себя, пропасть что есть силы, обнимаю его. Ответ следует незамедлительно, и я чувствую, как его руки сжимают мою спину.             — Жив. — Всё ещё не веря, что это не сон, я проговариваю это вслух, дабы закрепить слова. — Я знал, что ты жив.       По телу разливает тепло, которого я так давно не мог ощутить. Казалось, что прошла целая вечность в разлуке. Во лжи, что я уже успел принять за правду, и отчаянно пытался убедить себя в том, что лишился его навсегда. Он в моих руках, такой родной, и ни капли не изменился, словно на нём это время вовсе не сказалось, и я стискиваю его сильнее, до хруста в рёбрах, желая поглотить. Запереть в своей груди, чтобы никогда больше не потерять.       Миллион вопросов летает в голове.       Как?       Почему?       Правда ли это не сон?       Желая вновь увидеть его лицо, я отстраняюсь и беру его за плечи.             — Что случилось? Где ты был всё это время? — Бегаю глазами по его лицу, в сотый раз убеждаясь, что Локи действительно стоит передо мной.             — Я очень скучал по тебе.       Ответ, который заставляет мои глаза округлиться. Словно одурманенный я сжимаю его плечи в сотый раз осознавая, что я не сплю. Он улыбается, а у меня словно ноги подкашиваются, хотя я твёрдо стою на земле. Улыбка хитрая, такая родная, словно он всегда знал, какие слова мне скажет при встрече, чтобы я умер окончательно.             — Я не верю своим глазам. Может, я сошёл с ума, но ты такой реальный. — Вновь сжимаю его плечи. — Я верил, что ты жив, когда уже никто не верил…