Выбор

      Локи периодически приходит в себя. Лишь на короткие промежутки. Что бы Лея не старалась предпринимать, ни одни травы не действуют на него достаточно сильно, чтобы унять всю боль.       Он всё ещё иногда кричит. А когда не кричит, то словно прибывает в каком-то бреду. Совершенно не понимает, где находится и что происходит. У него поднялась температура. Лея говорит, что это от того, что тело пытается исцеляться, но для этого он чересчур слаб. Слишком много сил уже потратил перед тем, как мы начали что-то предпринимать.       В те не долгие мгновения, что он не лежит в отключке, девушка насильно поит его водой. Есть он не может, а вот заставлять его страдать ещё и от обезвоживания не можем мы.       Это сделать очень трудно, учитывая, что парень начинает сопротивляться. Наблюдая за ним, складывается чувство, будто в его сознание осталось лишь единственное воспоминание о том, как мы держали его, пока она вправляла кость. И не желая, чтобы ему опять делали больно, парень начинает дёргаться от любых касаний к его телу. Аресу приходится держать его голову, через силу разжимая крепко стиснутые зубы. И только тогда у Леи получается дать ему хоть немного воды.       Он шепчет несвязные фразы, не воспринимает людей вокруг. И если у него получается ненадолго открыть глаза, то не может сконцентрировать взор на чём-то определённом. Совершенно не реагирует на её руки, когда Лея пытается проверить глазные рефлексы. Для меня это зрелище невыносимо. Сознание просто отказывается верить в то, что передо мной действительно Локи. Он словно и не живой вовсе.       Чтобы рука не доставляла ему ещё больше мучений, когда он сам же пытается сопротивляться, девушка велела дополню зафиксировать её бинтами к туловищу. И это хоть как-то спасает. Спасает ровно до тех пор, пока он сам случайно её не заденет другой рукой.       Арнод, как и сказал, ушёл той же ночью чтобы раздобыть хоть какие-то лекарства, и пока так и не объявился. Виктор успокаивает, объясняя, что нелегально добыть что-то по настоящему стоящее трудно, но всё же возможно. И мужчине лишь нужно немного времени, чтобы выйти на нужные связи. А я боюсь, что времени у нас нет. Видя, как он мучается, я реагирую на любой шорох в доме с какой-то бешенной надеждой на то, что это вернулся Арнод. Но это всегда оказывается кто-то другой.       Арес рвёт и мечет из-за того, что его вынуждают казаться бесполезным. Под угрозой того, что если он будет предпринимать хоть какие-то попытки, чтобы улизнуть из лагеря, Виктор обесточит его и запрёт там же, где некогда держал нас. Парень скрипя зубами, повинуется. Он не может позволить себе быть запертым, когда нужен Локи.       А Виктор в прямом смысле слова не сводит с него глаз. Мы все безвылазно находимся у него дома, а они оба даже сидят друг напротив друга в разных углах комнаты, периодически прожигая друг друга взглядом. Не всегда понятно, кто за кем следит.       Напряжение между ними настолько ощутимо, что, кажется, можно порезать его ножом. Радует лишь то, что их зрительные перепалки действительно происходят в тишине. Иначе можно было бы свихнуться ещё и от этого.       Они оба переживают. Каждый по своему. Но почему-то сейчас, когда, казалось бы, нужно объединиться, мужчины не могут найти точек соприкосновения. Виктор не доверяет ему, а Арес, при всём его заботливом отношении к Локи, не может доказать тому, что он вовсе не враг.             — Пошли покурим. — Раздражённо вздыхая, Арес рывком поднимается со своего стула и подходит ко мне, кладя руку мне на плечо чтобы привлечь внимание.             — Никуда я не пойду. — Вытирая тыльной стороной ладони опухшие от слёз глаза, я шмыгаю носом, не отводя взгляда от Локи, который вновь отключился пару минут назад.       Я позволила себе заплакать лишь под утро. Не в силах больше терпеть, я не нашла иного способа выплеснуть переполняющие меня эмоции. Сердце в груди рвётся от противного двоякого чувства. Я рада, что он жив, но от части понимаю, что это может продлиться не долго. Из-за этого я никуда не отхожу от него. Мне безумно страшно. Страшно не только от осознания, что он в любой момент может умереть, но и от того, что парень так и не узнает моего лица.       Это трудно. Трудно сохранять трезвость ума в подобной ситуации. Я виню себя, что не оказалась рядом раньше. Словно, будь я с ним, этого бы не произошло.       Никто так и не рассказал, что толком случилось. Будто сейчас совсем не время для этого. А я, может, и не хочу знать. Боюсь услышать правду и ненароком прочувствовать её на себе. Ведь я уже вижу последствия.       Единственное, что сделал Виктор — ужесточил правила. Несмотря на свои травмы, он продолжает оставаться лидером. Не отлёживается в постели, как ему было велено, и продолжает держать всё под своим контролем.       Теперь нельзя покидать лагерь без веских на то оснований. Нельзя не оповещать его об уходах. И нельзя приводить новых людей. До Эрика. До осознания того, что он три года держал в своём лагере, и прямиком на своей груди змею. Практически любой желающий мог оказаться здесь, если знал, к кому обращаться. Теперь таких людей станет меньше.       Он больше не собирается рисковать. Не собирается принимать каждого, кто изъявит желание, пока не удостоверится, что оно действительно подлинное.       Раньше, действуя окольными путями, люди сами выходили на наших людей с желанием что-то изменить в своей жизни. И двери в дом Виктора, в мир, который был создан ещё его отцом, всегда были раскрыты для таких. Теперь же, всё будет иначе. Правила устарели. Мир ожесточился       Это уже мало походит на тихие мятежи. Только бы показать правительству, что мы тоже существуем. Они давно решили всё за нас. Опять. Начали действовать, желая искоренить тех, кто может ставить их непоколебимую власть под сомнения. И он готов им ответить.       Слишком тяжела оказалась потеря. А вместе с ней пришёл и страх. Страх за то, сколько всего Эрик успел передать. Скольким успел рассказать о том, как найти путь сюда. И прежде чем отомстить, показать, что это его не сломало. Виктору вновь придётся набрать людей.        Пустить все возможные ресурсы в ход и самостоятельно выйти на тех, кто в страхе заикается о том, что не желает больше подчиняться. Предложить им бороться, и, наконец, убрать этих паразитирующих ублюдков, что чересчур долго держат власть в своих руках.             — Я сказал, пошли. — Рыча сквозь стиснутые зубы, Арес хватает меня за локоть. И, словно безвольную куклу, заставляет подняться на ноги.       Виктор молча поднимается со своего места, пристально смотря на Ареса.             — Расслабься, красавчик. Мы просто подышим свежим воздухом. — Хмыкая, явно польщённый столь сильным вниманием со стороны лидера мятежников, парень приобнимает меня за плечо. — Это ведь не запрещено.       Арес специально пытается вывести Виктора, из раза в раз, не называя его по имени, словно вовсе не знает, как его зовут. Он принял амплуа, о котором не знает мужчина, но о котором так хорошо известно мне.       Парень ненавидит, когда его пытаются сдерживать, и если не в силах этого изменить, то начинает изводить своих надзирателей. Доводит их до нервного тика любыми средствами, что могут прийти ему на ум. И это как раз одно из таких. Он видит, как Виктор на него реагирует. И тем, что он применяет к нему какие-то прозвища, показывает, что вовсе не воспринимает его суровость всерьёз.       Будь у меня больше сил, я бы наверняка попросила парня остановиться. Ведь считаю, что никто не имеет права трогать Виктора. Учитывая то, сколько всего он для нас делает, он как минимум, заслужил элементарное уважение, если ни чего-то большего. И я могла бы заткнуть Ареса, если бы сейчас меня хоть как-то трогало его поведение. Но он взрослый парень и прекрасно знает, что творит. Если Виктор в один день не выдержит и ответит ему, то это будут проблемы Ареса.       Его и так тут держат только потому, что нам нужна помощь. Поэтому, если ему нравится ходить по лезвию ножа, пусть ходит. Сейчас меня волнует совершенно другое.             — Ну, рассказывай. — Отведя меня в сторону от дома, Арес, наконец, убирает руку с моего предплечья.             — Что? — Глаза щипет от яркого дневного света. И чтобы взглянуть на друга, я прищуриваюсь.             — Не знаю, — Парень поднимает левую бровь. — Придумай что-нибудь.       Он роется в кармане штанов и выуживает оттуда пачку сигарет. Продолжая пристально на меня смотреть, он зубами вынимает одну из них, явно ожидая от меня каких-то слов.             — Я не хочу говорить. — Тяжело вздыхаю, на мгновение прикрывая глаза.       Мне трудно собрать разбитую голову во что-то целостное. Хочется лечь на пол и, сжавшись комочком, продолжить рыдать. Рыдать от безысходности происходящего. Никого не хочется видеть, слушать, что говорят. Даже Арес не спасает. Я даже не могу обрадоваться тому, что в такой сложный момент он рядом. Мне просто не хватает на это сил. Горечью. на языке у меня отзывается каждое слово. Сейчас там умирает моя душа, а я злюсь на себя за то, что меня не было рядом с ним в самый нужный момент. И даже после. Сейчас, когда я физически нахожусь рядом, сгораю от собственного бессилия.       Парень молча протягивает мне открытую пачку. А я, морща нос, отрицательно машу головой, обнимая себя за плечи.             — Не нужно. — Опять громко и прерывисто вздыхаю. — Не поможет.       Арес пожимает плечами и, поджигая свою сигарету, выдыхает серый дым через нос.             — Ты в него веришь? — Он прячет руки в карманы и начинает медленно раскачиваться переступая с пятки на носок.             — В кого? — Только сейчас я вновь поднимаю на него взор, чувствуя, как раскалывается больная голова от каждого движения глаз.             — В Арнода.       Его вопрос заставляет задуматься. Действительно ли я ещё во что-то верю? Неужели ещё хоть что-то можно исправить? От мыслей, что мужчина просто может не успеть вернуться, меня прошибает новой волной слёз. Но я делаю глубокий вдох, ощущая, как сводит грудь, и выдавливаю из себя дрожащими губами:             — Я не могу не верить в него.       Парень лишь кивает, вынимая изо рта сигарету, и облизывает потрескавшиеся губы.             — У вас тут где-нибудь есть вода? Желательно в большом объёме. — Он так резко переводит тему, что я тушуюсь.       Хмурю брови. Совершенно не понимая смысла его вопроса, но, подумав немного, всё же решаюсь ответить:             — Да. В бочках стоит. За домомо.             — Отлично. Веди. — Арес перестаёт раскачиваться и обходит меня.       Хоть это он сказал вести его, парень идёт первым, а я лишь плетусь следом, через силу передвигая ногами. Он не оборачивается на меня, и я вижу лишь дым, что долетает до меня и медленно оседает, растворяясь. Мне тоже хочется раствориться, как этот дым. Раствориться и унести с собой всю боль Локи. Только бы он снова мог дышать без труда и очнуться навсегда. Чтобы больше ничего не доставляло ему таких мучений.       Арес подходит к одной из бочек и окунает в неё руку, для чего-то проверяя температуру. Она уже давно стоит ледяная, ведь в ноябре солнца недостаточно, чтобы прогреть целую бочку.             — Мне нужна твоя помощь. — Начинает он, стряхивая капли с кончиков пальцев.             — В чём же? — Безразлично смотрю в его кофейные глаза.             — Я собираюсь уйти. — Он вновь делает затяжку и, поднимая голову к небу, выдыхает серое колечко через рот.             — У меня не получится прикрыть тебя.       Его намерения не удивляют меня. Меня вообще уже ничего не удивляет. Его уход был лишь вопросом времени, и, кажется, по его подсчётам, оно настало сейчас.             — Нет. Ты меня не поняла. — Он хмыкает, изучая моё лицо, слегка склонив голову на бок. — Мне нужно, чтобы ты пошла со мной.             — Я не оставлю Локи. — Хмуря брови, я невольно сжимаю руку от подступившей злости в кулак.       Как он может просить меня о подобном. Зачем пытается втянуть в свои планы. Не хочу даже слушать причин. Ни что не заставит меня уйти. То, что я покинула дом — это уже чересчур много. О чём-то большем не может быть и речи.             — Арнод может не успеть, — Начинает Арес, совершенно не подбирая выражений. — И Локи умрёт.       Желание заткнуть ему рот возрастает с новой силой. Как он может говорить такое вслух?             — Я не собираюсь смотреть на это. — Парень становится серьёзнее, делая шаг ко мне. — Не собираюсь смотреть, как теряю его и как ты гаснешь следом. Мне нужна твоя помощь.             — Я не могу, Арес. — Горячие слёзы вновь подступают к глазам. — Я не хочу оставлять его.             — Что ж… — Арес хмурит брови, начиная медленно кивать. — Я догадывался, что так и будет.       Хватая меня за шиворот кофты, парень резко заламывает мне руки за спину и окунает в бочку с ледяной водой. Лёгкие обжигает от нехватки кислорода, а парень окунает мою голову ниже, продолжая топить. Я не успевала даже среагировать на его выпад. Вода чересчур резко хлынула в рот. Я пытаюсь вырвать руки из его хватки и стараюсь поднять голову, но его тяжёлая рука лишь с новой силой давит на затылок. Грудь спазмом сжимается, когда я пытаюсь вдохнуть и понимаю, что начинаю захлёбываться.       Стоит мне прекратить сопротивление, как Арес снова хватает за шиворот, рывком вытаскивая мою голову из воды. Почти вскрикивая, я бешено хватаю ртом воздух, а он, не дожидаясь, пока я смогу отдышаться, повторяет свои действия, вновь погружая мою голову в бочку. Того несчастного глотка кислорода не хватает даже на то, чтобы задержать дыхание. Я вновь ощущаю спазмы в лёгких, не в силах высвободиться от его рук.       На этот раз он вытаскивает меня быстрее. У меня не выходит что либо произнести. Я часто моргаю, пытаясь избавиться от воды хотя бы из глаз. И заглатываю ртом воздух, ощущая его сладость на языке.             — На меня смотри! — Парень хватает меня за предплечья и сильно их сжимает. — Приди в себя! — Арес начинает кричать, резко встряхивая меня. — Локи умирает! Ты понимаешь?! Если Арнод не справиться, мы потеряем время! Мы потеряем Локи! Он ради тебя пошёл бы! Не стал бы сидеть и смотреть, как ты мучаешься! Так почему ты позволяешь себе рыдать? — Парень не даёт мне ответить, и я получаю звонкую пощёчину, которая резко приводит в чувства: Возьми себя в руки, наконец! Что ты сопли распустила! Ты нужна ему! И ты пойдёшь со мной, потому что я не собираюсь терять кого-то из вас!       Арес прижимает меня к своей груди, крепко обнимая, и утыкается носом в волосы. Я не в силах вымолвить хоть слово, ощущая жар от его руки на своей щеке. Закрываю глаза, пряча лицо в его груди. Слышу, как бешено колотится его сердце. Он словно сам переволновался пока нещадно топил меня.             — Не смей сдаваться, когда он не сдаётся. — Шепчет парень. На мгновение мне показалось, что он плачет.       Кажется, эта встряска возвращает меня к жизни. Я вновь ощущаю удары сердца в своей собственной груди. Ясно ощущаю, где сейчас нахожусь. И, наконец, осознаю смысл его слов.       Локи действительно бы не стал вести себя как я. Он бы не тратил время на ожидание. Не слушал бы никого, и нарушил сотни правил, чтобы спасти меня. А я развожу сопли, лишь ругая себя за бездействие. Вот он, ответ. Вот в чём кроется суть всё это время. Я могу помочь ему. Могу попытаться. Нельзя раньше времени думать о том, чего, возможно, ещё можно избежать.       Любить — значит действовать. Уметь жертвовать всем ради дорогого тебе человека. Уметь брать ответственность. Иначе ничего не получится. Я слишком долго была эгоисткой, заботясь лишь о себе. О своих чувствах и эмоциях, не желая впускать в свою жизнь кого-то ещё. Он так не делал. А я продолжаю делать даже сейчас, когда нужна ему. Сижу и жалею себя, решив, что упиваться горем проще, чем начать принимать решения.       Он ведь вернулся ко мне. Вернулся, когда другой бы не смог. И продолжает цепляться за жизнь прямо сейчас. Он не оставил меня одну. Сдержал данное обещание. Так почему я всё ещё позволяю себе стоять на месте? Не делаю для него того же. Не ищу выходов. Почему позволяю страху сдерживать меня? Там, где есть страх, места нет любви. За неё нужно бороться. А я почему-то решила, что она достанется мне просто так.       Мне пора открыть глаза и понять, что вместо того, чтобы тянуть время в бесконечном ожидании, нужно всё взять в свои руки и начать что-то делать.             — Мне нужна минута, чтобы переодеться. — Наконец обняв Ареса в ответ, произношу я, ощущая, как кровь приливает к холодным пальцам.       Я больше не позволю страху командовать мной. Локи слишком долго был сильным, и настала пора поменяться ролями.       Трудно было пересилить себя и вновь не войти в дом, чтобы посмотреть на Локи ещё раз. Но, стиснув зубы, я пошла совершенно в противоположную сторону. Виктор всё равно поймёт, куда мы пропали. Незачем раньше времени навлекать на себя его гнев.       Я впервые за несколько дней оказалась у себя дома. Но мне некогда было проникаться всеми тёплыми воспоминания, которые он хранил в себе. И поэтому, не задерживаясь дольше, чем на пару минут, я меняю мокрую одежду на сухую и покидаю родные стены. Арес захватил с собой рюкзак Локи ничего мне не объясняя. Но я и не хочу знать подробностей его плана. Меня волнует лишь результат.       Мы вышли за пределы лагеря с другой стороны. И я повела друга известными лишь мне тропинками в город.             — Ночью ты сказал, что можешь достать морфий. Это так? — Я смотрю на парня, что идёт рядом.       Какие же они всё-таки разные. Локи всегда был серьёзным и напряжённым, когда дело касалось чего-то важного. А вот Арес — наоборот. Он совершенно не напряжён, словно мы просто вышли погулять. Для человека, в чьих руках находится чужая жизнь, он ведёт себя чересчур спокойно.             — Так. — Скрепляя руки в замок на затылке, он кивает.             — Он ведь запрещён. — Прищуриваюсь я, продолжая смотреть на парня.             — Знаю. — Односложные ответы Ареса меня настораживают.             — Так где же ты его достанешь? — Может, мне и не нужны детали его плана. Я хотя бы хочу знать, куда нам идти.             — Есть там один… — Друг замолкает на мгновение, — знакомый. Он мне очень давно должен. И сейчас мы вернём должок.       Не понимаю, когда Арес успел обзавестись знакомыми среди тех, кто толкает морфий на чёрном рынке. Этот препарат давно запретили даже в медицине. Потому что, несмотря на всё то, что изобреталось, он всё равно оставался самым опасным и легко вызываемым зависимость. Не знаю, как люди всё ещё умудряются распространять его в массы, но знаю, что они это делают далеко не в медицинских целях.       Я не понаслышке знаю, что торговля запрещёнными веществами — прибыльное дело. Когда ещё служила в своём секторе, нам не редко поступали сводки о торговле из-под полы. И мы даже отлавливали этих людей. Правда не всех. Если знать, кому заплатить и где не светиться, то твой маленький бизнес никто из наших не тронет.       Такие подробности я знала из допросов задержанных. Интересный факт. Чем дольше и мучительнее пытать человека, тем больше он тебе поведает.        Часть от торговли на чёрном рынке тоже поступала в казну города. По началу этот факт шокировал. Как можно покрывать подобное. Но став старше, поняла, что это очень прибыльный бизнес и не каждый, ведомый такими большими деньгами, мог удержаться от него в стороне.             — Не хочешь рассказать, откуда у тебя такие знакомые? — Стараюсь поддержать разговор, только бы не оставаться наедине со своей головой.             — Не знаю. Может когда-нибудь. — Арес продолжает юлить, так и дав ни одного точного ответа на вопросы. — А может, предпочту остаться для тебя загадкой. — Издав смешок, парень подмигнул.       Я лишь громко выдохнула, потирая переносицу. Может, допытаюсь до него в другой раз. Сейчас важно то, что если он действительно знает, что делает, то я предпочту полностью ему довериться. Место прибытия к нашей цели оказалась еще более странным, чем непонятно откуда взявшиеся связи парня. Стоило ему оказаться в пределах знакомых мест, как Арес перетянул на себя одеяло и стал командиром нашего маленького отряда.       Мы огибали все оживлённые улицы и кварталы, продвигаясь окольными путями, которые мне были неизвестны, к району, в котором были сосредоточены в основном склады. Не самый благополучный район. В нём даже при свете дня находиться не особо та и хотелось. Один лишь внешний вид немногочисленных обшарпанных домов и кучи строительного мусора вперемешку с отходами непонятного происхождения вызывает уймы недоверия к местным жителям и месту в целом. В моменте, когда показалось, что идти дальше уже просто некуда, Арес юркнул меж двух больших контейнеров, и я поспешила за ним. Проход оказался настолько узким, что идти пришлось боком.             — И всё же — Вытягиваюсь по струнке, стараясь не касаться спиной к стенке контейнера. Я брезгливо морщу нос. — Откуда ты знаешь это место?             — Я же сказал. Знакомый. — Арес идёт рядом, прижимая к груди рюкзак, что успел снять со спины.             — Долг я помню. Но что ты такого сделал, что перед тобой в долгу те, кто толкают морфий? — Пытаюсь не отставать от парня.             — Родился. — Парень выскользнул меж двух контейнеров и протянул мне руку.             — Очень смешно, — Я беру его за руку, и он вытягивает меня следом за собой. — Не хочешь говорить, не надо. Просто надеюсь, что ты ни чем подобным не занимаешься и не встрянешь в неприятности.       Выйдя на более просторную улицу, я, наконец, смогла вдохнуть воздух полной грудью. Арес лишь одарил меня неоднозначной улыбкой и осмотрелся по сторонам. Его взгляду попадается кусок монтировки, и он поднимает его с земли, перебрасывает из руки в руку.             — А это ещё зачем? — Хмурю брови, смотря на то, как его неоднозначная улыбка приобретает не здоровый оттенок.             — А ты думала, долги выбивать так легко. — Монтировкой в руке он указывает на яркую витрину впереди. — Просто будь рядом, я всё сделаю сам.       Очень странно, что в таком месте стоит аптека, да ещё и с яркой неоновой вывеской. Она оказывается единственным источником света в этой глуши, не считая фонарей, и так и манит зайти во внутрь. Только бы не стоять на этой безжизненной улице.             — Спрячь лицо. Там камеры внутри. Не хочу, чтобы тебя запомнили. — Парень в последний раз смотрит на меня, а после поправляет на плече пустой рюкзак и уходит вперёд.             — А ты? — Натягиваю на нос бандану и догоняю его, не желая оставаться одна.             — А меня он должен видеть. — Арес прячет руку, в которой всё ещё есть монтировка, за спину и резко толкает стеклянную дверь.       От неизвестности происходящего моё сердце начинает ходить ходуном. Пройдя внутрь, я ожидала увидеть что угодно, но никак не реальную аптеку. Белое светлое помещение, ничего не обычного. Хотя я думала, что вывеска будет обманкой и внутри мы как минимум встретим отбитых амбалов, но никак не девушку за кассой в белом халате.             — Добрый день, — Арес просиял беззаботной улыбкой. — Прошу прощение за вторжение. — Парень прошёл в самый центр, осматривая потолок в поисках камер, про которые упомянул, и выглядел так, будто хотел удостовериться, что его точно видят.             — Чем могу помочь? — Девушка окинула меня недоверчивым взглядом, а после сосредоточилась на Аресе.             — Вы можете сложить весь морфий, что у вас есть, в этот рюкзак. А ещё шприцы и бинты, пожалуйста, — Парень продолжает улыбаться, снимая с плеча рюкзак и кидает его девушке на прилавок. — Потому что мы вас грабим.       Девушка ошарашено выпучила глаза, смотря на рюкзак, что лёг прямо у её рук. А после, не мешкая потянулась к кнопке вызова охраны.             — Не стоит, — Раздраженно поморщившись, он отрицательно покачал головой. — Лучше отойди от стекла.       Сделав лишь одно предупреждение, Арес со всего размаху ударил по стеклу, что отделяло девушку от посетителей, и то с противным скрежетом разлетелось в мелкую крошку, усыпав осколками пол. От неожиданности я ахнула, хватаясь за грудь. А он продолжил, лишь ещё раз напомнив девушке, что она должна наполнить его рюкзак. Когда он сообщил, что намеревается выбивать долги, я не думала, что он всерьёз намерен что-то разбивать. Но, кажется, парень знал, что он делает, потому что от каждого нового увечья, нанесённого этому месту, он приходил в восторг.       Девушка трясущимися руками всё же забрала рюкзак, и, всё время озираясь на Ареса, поспешно начала доставать небольшие коробочки откуда-то из-за прилавка. От увиденного мои ноги словно срослись с полом. Я и не думала, что он на такое способен. и кто бы мне рассказал, не поверила бы. Но сейчас я воочию вижу, как к моим ногам рассыпаются кучи лекарств из перевёрнутого прилавка, и всё ещё не осознаю, что это действительно делает Арес.       Он словно специально хочет оставить после себя как можно больше хаоса. От его взора не ускользает ни одна деталь, и парень, словно сорвавшийся с цепи пёс, крушит всё, что только может поддаться. Девушка с ужасом в глазах наблюдает за тем, как вылетают окна, вжавшись в угол, и прижимает к груди переполненный рюкзак. А парень останавливается лишь тогда, когда уже ничего толком не остаётся. Вперемешку с битыми стёклами пол усыпан таблетками. Перевёрнутые витрины раздавили под собой баночки с растворами и микстурами, и теперь в воздухи стоит едкий аром спирта, от которого режет глаза. Он продолжает улыбаться, когда подходит к девушке.             — Ты хоть знаешь, чьё это место, мальчик? — Мёртвой хваткой вцепившись в рюкзак, она крепче прижимает его к своей груди, не желая отдавать.             — О, да! — Арес рывком забирает рюкзак. — Я знаю.       Одна из белых коробочек без названия вылетела из рюкзака при неаккуратной передачи, и парень, подняв её с пола, кинул мне в руки. Стоит этой маленькой картонной коробочке очутиться в моих руках, как сердце отзывается уколом надежды. Надежды на то, что всё ещё можно исправить. И пусть Арес в своих бешенных приступах разрушит весь мир, если она так и не пропадёт из моих рук, словно мираж, я не остановлю его.             — Я хочу, чтобы ты кое-что передала ему при встрече. — Арес наклоняется к уху девушке и шепчет слова, которых я разобрать не в силах.       Но стоит ему отстраниться, как её глаза округляются с новой силой, и она судорожно начинает рассматривать его лицо. Парень пятится назад, словно желая, чтобы она лучше запомнила его лицо. И когда оказывается в центре комнаты, поворачивается к одной из камер и кланяется, кладя руку на грудь. словно актёр, что отыграл своё представление.       Он хватает меня за локоть и вытаскивает меня на улицу. так быстро, что я еле успеваю шевелить ногами. Коробку, что всё ещё крепко сжата в моей руке, я быстро прячу во внутренний карман куртки и смотрю на своего друга.             — Ты сказал, что мы вернём долг, а не будем красть! — Только сейчас я осознаю то, что произошло, и решаюсь высказаться.             — Брать то, что принадлежит тебе — не кража. — Парень вновь хватает меня за руку и срывается с места. — А теперь бежим!

***

            — Я готов принимать от тебя поцелуи. — Врываясь в дом, Арес швыряет рюкзак к ногам Виктора.             — Как это понимать?! — Мужчина отпинывает рюкзак в сторону и хватает моего друга за ворот куртки. — Ты что вообще себе позволяешь?!             — Спасаю своего друга, пока ты сидишь тут. — Арес поднимает руки, продолжая улыбаться, но краем глаза следит, как Лея ошарашено достаёт из рюкзака морфий.             — Виктор, отпусти его. — Она, словно не веря своим глазам, вскрывает одну из коробочек и осматривает ампулу. — Откуда столько?             Всё ещё пытаясь отдышаться от неожиданно длительной пробежки, я упираюсь руками в колени, жадно хватая ртом воздух. Мы не останавливались до того момента, пока Арес не увёл нас достаточно далеко, чтобы наверняка избежать любой погони. В боку ужасно кололо, но я, кажется, никогда не была так счастлива, как сейчас, понимая, что всё это происходит на самом деле. Любые крики Виктора не встанут рядом с чувством, что переполняет мою горящую грудь, и я готова ещё миллион лет выслушивать его упрёки в том, что от меня он не ожидал подобного.             — Да так, акция от Северного Сектора. — Не сводя глаз с Виктора, произносит друг, вздёрнув нос.       Пока нас не было, вернулся Арнод. Мужчина достал всё, что было в его силах, и они даже успели перенести Локи на кровать. Но по глазам Леи читалось, что мы принесли в два раза больше и кажется, то, что было нужнее. Она, не мешкая, принялась за дело, совершенно не обращая внимания на начинающуюся перепалку, и вколола Локи первую дозу.       С замиранием сердца я наблюдала за тем, как игла входит в бледную кожу, и, кажется, начала молиться, чтобы это действительно помогло ему. Надежда вспыхнула во мне с новой силой, обжигая каждую клеточку. Сколько угодно раз я ещё раз сделаю тоже самое, что сделала сегодня, лишь бы всё это помогло. И пусть всё сделал Арес, не вовлекая толком меня. Я рада, что он заставил меня пойти с ним. Это помогло отчистить мозг от гнетущих мыслей. Помогло осознать, что не всё потеряно.       Не желая разводить сор в доме, Виктор за шкирку выволок Ареса на улицу. Парень был настолько в приподнятом настроении, что даже не сопротивлялся. Ему тоже было всё равно на все крики, ведь он сделал то, что хотел. И это принесло свои плоды.             — Как ты посмел нарушить правила, так ещё и втянул в это Хоуп?! — Мужчина толкнул парня в плечо, продолжая закипать от злости.             — У нас не было времени ждать. — Арес, не желая вступать в перепалку, лишь уклонялся от новых толчков.             — Ты кто вообще такой? Думаешь, раз тебе разрешили находиться здесь, можешь делать, что тебе вздумается?!             — Я просто хочу помочь! — Арес уворачивается от ещё одного удара.             — Ты здесь никто. Радуйся тому, что вообще позволили остаться! Мы бы справились и без тебя! — Он замахивается для нового удара, но парень резко хватает его за руку и, подставляя подножку, перекидывает мужчину через бедро.       Ударяясь об землю спиной, Виктор делает резкий вдох. Своим неожиданным приёмом Арес выбил весь воздух из его лёгких. Парень продолжает держать его руку и склоняется над мужчиной, ставя колено ему на плечо. Ареса не на шутку зацепило то, что ему даже не могут высказать слова благодарности за помощь, без которой они бы не обошлись. Но вместо элементарного спасибо он должен сейчас выслушивать о том, что никем тут не является.             — Я спасаю своего друга. И если ты не позволишь мне делать это всеми способами, что у меня есть, я продолжу делать это так же, как сделал сейчас, — Арес склоняется ниже, давя коленом в плечо, — Тем самым подрывая твой незыблемый авторитет. А я этого не хочу! — Резко отпуская руку мужчины, парень встаёт над Виктором и протягивает руку, чтобы помочь подняться. — Так что я предлагаю тебе свою дружбу один раз, Виктор.       Делая акцент на его имени, парень настойчивее протягивает тому руку. Никто раньше не осмеливался ставить Виктору своих условий, и, кажется, именно это его и зацепило. Он недовольно хмыкнул, смотря на руку парня, а потом всё же схватился за неё, поднимаясь с земли. На лице Ареса вновь просияла улыбка, и он даже потянулся, чтобы отряхнуть мужчине спину, но тот отпихнул его руку:             — Если ты оступишься хотя бы раз, я убью тебя собственными руками.             — Мог просто сказать спасибо, красавчик. — Пихая Виктора в плечо, Арес поспешил вернуться в дом.