***
Итан открывает глаза, понимая, что за окном уже вовсю светит солнце и идёт другой день. Он внимательно оглядывает камеру и ужасается. — Дамиано нет, — кричит он, стараясь растолкать Вик и Томаса, те сразу же вскакивают. — Чёрт, — Раджи с ужасом смотрит на дверь, — Его забрали на казнь. Мы даже не успели попрощаться. — Может ещё успеем, — говорит Виктория, стараясь поддержать волнующихся парней, — успеем его спасти, — уточняет она. На неё обращаются два удивлённых взгляда. — Как мы отсюда выберемся? — не понимает Итан. — Сейчас всё будет. Томас, сделай вид, что ко мне пристаёшь, Итан, изобрази, что хочешь накинуться на него с кулаками, — даёт распоряжения Виктория и, когда парни более-менее исполняют её приказы, кричит, — Охрана, помогите! К ним тут же забегает какой-то мужчина, открывая дверь камеры, и направляется к Вик, чтобы отогнать Томаса, но девушка быстро ударяет охранника коленом меж ног и забирает у него всё оружие и ключи, выбегая вместе с парнями на свободу и запирая дверь. Мужчина, еле-еле пришедший в себя, тянется к решётке, проклиная девушку, а та с остальными уже продвигается к выходу из здания. Народу здесь мало, все пошли смотреть на казнь. — Устроим бунт, — быстро рассказывает своё предложение Виктория. — Итан, ты достань нам инструменты, и ещё их нужно как-то подключить. Я возьму машину у отца, у него ещё какие-то остались. Мы должны сейчас быстро накраситься, так, чтобы быть слишком вызывающими, взять инструменты и проехаться к этой толпе, мы попытаемся сорвать казнь. Торкио кивает. Он понял и тут же бежит за гитарами, комбоусилителями и переходниками, чтобы подключиться к машине. Виктория идёт домой вместе с Томасом. Тот ищет в её комнате косметику, в Вик крадёт ключи. Макияж они уже делают по дороге к дому Итана. За рулём Томас, а Виктория старается нарисовать стрелки себе, потом, когда Итан загружает и подключает инструменты, она красит Раджи и наконец принимается за Торкио. К площади города, где всё это происходит они подъезжают довольно быстро, за рулём уже Итан, а дальше остаётся выкрутить звук на максимум и начать играть какие-нибудь рифы, при том ещё что-нибудь крича. За первую же секунду всё внимание толпы перекидывается на них. А дальше Виктория с Раджи отрываются, а Итан с надеждой высматривает Дамиано. Они подъезжают практически к самому центру и тут их ждёт потрясение. Давид не мёртв, он обнимается с кем-то, и судя по одежде этот кто-то является тайным диктатором. Ребята переглядываются, не понимая, что вообще происходит. Торкио рад, что он видит парня живым, но его очень напрягает факт того, что тот в такой близости с кем-то чужим. В голове проскакивает множество предположений. Вик с Томасом даже перестают играть, а находящиеся на возвышении отрываются друг от друга. Итан узнаёт в стоящем рядом с Дамиано человеке Якопо Давида и старается осознать, что это значит. А ещё он замечает какую-то схожесть между этими людьми, они выглядят как… Как братья. Друг видит их и кидается вниз к машине. Сейчас он спокойно может запрыгнуть и они уедут, но парень лишь крепко всех ребят обнимает и смотрит на брата, а потом опять на сидящих, точнее стоящих в машине. — Спасибо вам! У меня есть кое-какие семейные дела, давайте встретимся чуть позже, — просит Дамиано. — Хорошо, — Итан так не хочет его отпускать, но всё же приходится. Виктория говорит, что пора сматываться, так как к ним уже многие направляются, но Итан в ступоре. К машине подходит Алессандро. — Вик, доченька, — говорит он. А девушка даже не знает, куда спрятаться. Выглядит она слишком вызывающе с этим макияжем, да ещё и бас-гитара сейчас говорит о ней многое. Но отец не делает замечания, не ужасается по поводу её внешнего вида, а просто просит, — Возвращайся домой. Виктория отрицательно мотает головой. Она не готова опять жить дома и играть роль идеальной будущей невесты Итана. — Я останусь с Томасом, — она хватает его за ладонь, на что отец реагирует достаточно спокойно, видимо, он уже столько всего пережил, что это кажется ему небольшой проблемой. — Можешь жить с ним у нас, — говорит мужчина, удивляя Викторию. Это предложение очень сомнительное, но она соглашается, хотя бы крыша над головой у них будет. А Якопо ведёт Дамиано домой, к их родителям. Те, наверное, одни из немногих жителей города, которые не ходят на казни. Просто смотреть, как твой сын кого-то убивает, — так себе развлечение. К тому же сейчас они всецело заняты постройкой подземной стены. Роза открывает дверь и чуть не приседает на пол. — Дамиано, — неверяще шепчет она. На её голос выбегает и Даниэле. — Сын! — они накидываются на него с объятьями, не веря в происходящее, а дальше сразу тащат парня на кухню, чтобы накормить, так как выглядит Давид слишком бледным и истощённым, а потом начинаются расспросы. И только Итан не хочет идти домой. Там он скорее всего разочарование семьи: парень не думает, что его реально ждут или ему будут рады. Он столько всего натворил, и Торкио не желает портить никому жизнь. Он просто сидит на площади на одной из скамеек, окаймляющих её, и чувствует себя отвратительно, хотя Дамиано признался ему в любви и не раз, чуть не пожертвовал ради него собой. А что сделал он? Итан не видит, из-за чего Давид вместе с ним. Он прикрывает глаза, вспоминая их первый раз на такой же жёсткой скамейки. Торкио ждёт непонятно кого или чего, но пока что он раздавлен всем случившимся и боится, что завтра всё может стать только хуже. Как же, чёрт побери, сложно.***
Давиду даже как-то неловко из-за всего этого внимания, но он рад, что сейчас находится вместе с семьёй. — Дамиано, прислуга сейчас приготовит тебе комнату, — говорит отец после длинной-придлинной трапезы с расспросами. Это звучит так уверенно, а Давиду почему-то вот совсем не хочется здесь жить. Он желает быть с Итаном, с Томасом, с Вик, но в таком доме, с этими людьми, за три года ставшими для него совсем чужими, он понимает, что долго не протянет. Но разочаровывать родственников, наверное, не стоит. — Хорошо, спасибо, я пойду прогуляться, — заявляет парень. — Будь осторожен, — предостерегает его брат, Дамиано в глазах остальных — бедный, пробравшийся за стену, и избавиться от него готов практически каждый. Тем более у самой семьи Давид дела теперь идут не в гору. Всё из-за раскрытия Якопо своей тайны. Скорее всего вечером будет экстренное собрание и они должны решить, что делать. Дамиано хочет найти Итана. Он пробирается к его дому, но что-то ему подсказывает, что парня там нет. Давид заглядывает в оранжерею, потом просто идёт искать Торкио по улицам. Он уже неплохо изучил Итана и понимает, что сейчас тот сидит где-нибудь в одиночестве, подальше от всех людей, особенно от знакомых, и старается восстановиться после всего произошедшего, определённо, он очень сильно сегодня нанервничался. Торкио находится на центральной площади. И Дамиано быстро подсаживается к нему, вырывая из мыслей. Итан в это время мечется между тем, чтобы крепко обнять парня, прижать к себе и никогда не отпускать, и тем, чтобы хорошенько въебать ему по роже, за то, что пожертвовал собой. Торкио понимает, что Давид ещё вчера знал, кто будет казнён. Но пока что он просто сидит в ступоре, стараясь скрыть лезущие наружу эмоции. Он чуть не потерял этого человека, а теперь боится, что в этом обществе ничего у них не получится. Дамиано крепко сжимает его ладонь. — Итан, посмотри на меня, — просит он, — Прости за всё. Я не мог вас потерять, и я готов был… Умереть, — Давид вздыхает, — Не готов, конечно, но лучше так, чем потерять тебя, или Томаса, или Вик. Якопо мой брат, мои родители тоже живы, и это просто чудо какое-то, но они так изменились, я чувствую себя здесь совершенно чужим, Итан, но у меня есть ты. Я люблю тебя, это правда. Я жить без тебя не смогу, и я хочу быть только с тобой. Торкио вздрагивает, ему всё ещё как-то непривычно слышать эти слова. Только сейчас он поворачивает голову к Дамиано. На Итане всё ещё криво нанесённая косметика и выглядит это немного необычно. Давид старается сдержать смех. — Что? — не понимает парень, он не может начать говорить серьёзно, пока Дамиано видит в нём что-то не то. — Тебе очень идёт макияж, — вокалист смотрит с любовью, и улыбка, да и смех совсем не унизительные или забирающие уверенность, а светлые и добрые. — Я не силён в речах как ты, Дами, — тихо говорит Торкио, — Но моя жизнь разделилась на до и после, когда в ней появился ты, и сегодня я боялся, что потеряю тебя. Я не смог бы этого пережить, я всех бы убил здесь, если они с тобой бы что-то сделали. Я не знаю, что именно к тебе чувствую, но без тебя я не могу, — Итан замолкает, смотрит в глаза и замечает в них ожидание. Чего? Поцелуя, наверное, или признания. Парень старается избегать слова «любовь», потому что оно кажется каким-то не реальным, не про них сказанным. Торкио считает, что у них связь сильнее, но почему-то у людей заложен какой-то стереотип про эти три слова признания, и Итан должен их сказать, потому что Дамиано хочет их услышать, — Я люблю тебя. — выдыхает он и сразу же тянется вперёд. Сейчас его не волнует, кто может это увидеть. Сейчас для него существует только этот человек. Торкио не сдерживается, цепляется пальцами за волосы, прижимает к себе. Кусает, лижет, перебирает чужие губы. Они оба всё ещё грязные, потные, одежда неприятно чувствуется на телах, парни максимум умыться успевают, когда заскакивают домой, но им уже давно всё равно на это. Поцелуй длится минуту, а может и час, время почему-то так быстро летит. — Пойдём ко мне, — предлагает Давид, отрываясь, — Я так хочу целоваться с тобой на мягкой постели. Итан его прекрасно понимает, им обоим нужен хороший отдых, а ещё побольше уюта и комфорта, хоть ненадолго. Только вот Дамиано терзают мысли, что вокруг стен ещё множество бедных и они не могут себе этого позволить. Давид ведёт домой Итана, представляя его как друга и своего спасителя. Родители совсем не против таких друзей, в их городе семья Торкио очень любима и добропорядочна. Они без лишних подозрений запираются в комнате, и Дамиано вновь тянется за поцелуем. А потом отстраняется, оглядываясь, удивляясь, насколько здесь все шикарно выглядит, это его даже немного пугает, всё же он к такому не привык совсем. Парень замечает дверь и понимает, что это ванная. — Пойдём в душ вместе? — предлагает он Торкио. Не хочется расставаться с ним ни на секунду. Итан кивает и принимается раздеваться, Давид следует его примеру. — Можно я у тебя останусь на ночь? — спрашивает парень, и Дамиано соглашается, он хотел сам предложить. Хотя бы одну ночь провести бок о бок с Торкио в нормальных человеческих условиях — прямо его мечта. Давид тянет Итана в ванную, быстро отыскивая душ и настраивая температуру воды. Дальше они молчат, стараясь смыть с тел грязь. Дамиано берёт шампунь, выдавливая его на ладони, и тянется к волосам Торкио, намыливая их. Тот замирает, чуть отстраняется от душа и разрешает чужим рукам массировать свою голову, прикрывая от наслаждения глаза. Давид целует его в мыльную шею, а затем ещё и ещё раз. Сейчас у него идеальный к ней доступ. Он заканчивает с волосами и проводит руками по телу, разворачивая Итана к себе лицом. — Как-нибудь потом мы жёстко потрахаемся в душе, — обещает он, — И ты меня будешь прижимать к этой холодной стене, а я буду стонать во весь голос, так, чтобы даже вода не смогла нас заглушить. Итан что-то одобрительно мычит, но внятно ответить ничего не может, так как ему в рот попадают струи душа. Дамиано касается его губ и помогает смыть шампунь. Выходят они все разгорячённые, возбуждённые, но уставшие. Давид валится на постель, притягивая к себе Торкио. Тот откидывается рядом, как хорошо, что кровать двуспальная. Дамиано чуть приподнимается, замечая чужое возбуждение, и отползает в противоположный угол. Итан не понимает, что не так и начинает волноваться. — Хочу, чтобы ты сам подрочил себе и смотрел мне в глаза, — вырывается у него. Давид знает, что всё равно полноценного секса у них не получится, а так можно будет насладиться прекрасным видом. Дамиано быстро опускает глаза, замечая, как рука Итана тянется к члену, и потом Давид переводит взгляд на его лицо. Наблюдая за тем, как Торкио расслабленно выдыхает и чуть приоткрывает рот, Дамиано тоже касается своей плоти, принимаясь быстро водить по ней ладонью, но его внимание всё ещё обращено на парня, на его эмоции, вздохи и тихие стоны. Итан такой красивый сейчас, свободный в плане действий, не то, что в их первые разы, и Давид не может налюбоваться. Они кончают практически одновременно и приходится пройтись до ванной, чтобы смыть сперму с рук, а дальше их ждёт прекрасная ночь проведённая в объятьях друг друга, с ощущением тепла чужого тела и с редкими лёгкими поцелуями.***
Алессандро смотрит на Томаса не слишком дружелюбно, но тому всё равно, главное, он с Викторией, а девушка постоянно проявляет к нему какие-то знаки внимания, заставляя отца понять, что с этим парнем они не просто друзья. — А как же Итан? — всё же не выдерживает мужчина, подзывая дочь к себе для разговора наедине. — Итан любит другого человека, как и я, — оправдывается Виктория. Мужчина вздыхает. Рано или поздно он смирится, наверное. Для Томаса готовят гостевую комнату, но он незаметно пробирается в спальню к Вик. Пусть сегодня для них это уже и не последний день на земле, но планы провести ночь вместе никуда не деваются. Только дальше поцелуев не заходит. А потом Де Анджелис шокирует его фразой. — Женись на мне. — Раджи не особо понимает, зачем и можно ли так вообще, — Я хочу быть с тобой, Томас, и чтобы никто не смог нам помешать. Девушка знает, что это станет для неё спасением, тем более она правда этого желает. Раджи в замешательстве, но его тело соображает быстрее головы. Не хочется томить Викторию. Он кивает. Он согласен.