***
Когда на следующий день Арсений с Сережей приезжают в аэропорт, они видят в зале ожидания только Диму, Оксану и Стаса. Матвиенко плюхается рядом с Позовым, устраивая на коленях свой огромный рюкзак, который едва влез в калибратор ручной клади, а Арс остается стоять, немного нервно озираясь по сторонам. — А где Шаст? — спрашивает он, поздоровавшись со всеми. — В курилку ушел, — отвечает явно недовольный этим Дима. Арсений садится на заботливо занятое для него сумкой Оксаны место и морщится, представляя, с каким насыщенным табачным шлейфом вернется Антон, покурив в закрытом помещении. Ему хватило одной демонстративно скуренной сигареты несколько дней назад, чтобы потом весь день пытаться любыми способами перебить застрявший в носу запах. До вылета у них остается еще около сорока минут, и Арсений ловит на себе многозначительный взгляд Сережи, который таким образом, видимо, хочет подтолкнуть его к разговору с Антоном. В многолюдном зале ожидания, где их, конечно, довольно сложно узнать, выяснять отношения Арс не собирается, поэтому едва заметно качает головой, смотря на Матвиенко. Тот лишь закатывает глаза и поворачивается к Диме, чтобы показать ему что-то в своем телефоне. В последнее время аэропорты Арсений не любит, как и прочие места большого скопления людей. Он ненавидит себя за то, что пару раз поддался своей слабости и вновь попробовал свежей человеческой крови, потому что теперь он чувствует ее запах везде — особенно, если рана свежая. Обычно у него есть возможность как можно быстрее убраться подальше, чтобы не испытывать судьбу, но сегодня что-то идет не так. Арсений чувствует, как к ним приближается человек, от которого за километр разит той самой второй положительной, что Попов пил накануне. Он автоматически смотрит на источник этого потрясающего запаха, безошибочно выделяя нужного человека в толпе, и вцепляется ладонями в подлокотники своего кресла. Да, запах его любимой группы крови определенно имеет больший приоритет, чем табачный дым. К ним приближается Антон с пластырем на пальце.4. Вторая положительная
10 января 2023 г. в 16:00
В ту ночь у гостиницы в Екатеринбурге Арсению нужно было срочно придумать что-то правдоподобное, чтобы не использовать на Антоне внушение. Он всегда старался не использовать его без крайней необходимости, потому что оно имело довольно пагубное влияние на человеческий разум, хоть и временное. В случае с Сережей все было гораздо проще, потому что тогда у них на ближайшее время не было запланировано ни съемок, ни концертов.
К тому же, внушать что-то Антону Арс не хотел принципиально. Он всячески пытался оградить его от взаимодействия с другими вампирами, и сам до недавнего времени не испытывал судьбу и не демонстрировал при нем никаких своих способностей, хотя иногда ему очень этого хотелось, особенно в последнее время. Шастун каким-то удивительным образом оказывался не в то время не в том месте, и Арсению приходилось извиваться как ужу на сковородке и играть обычного человека.
Бургер с чесноком его даже немного разозлил, но Попов быстро забыл все свои обиды, когда почувствовал, что Антон пошел искать их со Стасом. Другие вампиры, включая Шеминова, упорно этого не замечали, и Арсений за это время успел нанервничаться лет на тридцать вперед. Ему стоило огромных усилий не выдать, что он здесь боится больше всех. Если бы с Антоном что-то случилось, Арс бы нарушил все правила их пресловутого вампирского кодекса и открутил бы всем чужим вампирам головы — в прямом смысле. Он никогда никого не убивал, хоть и родился в довольно суровое время, но точно знал, что ради спасения своего друга он бы на это пошел.
Такой территориальный конфликт произошел впервые за последние тридцать лет, и это было очень подозрительно. Интуиция не обманула Арсения, когда подсказала ему, что скоро произойдет что-то странное. Сейчас, например, она твердит ему, что это далеко не конец, и Попов склонен ей верить. Помимо этого, в список поводов для беспокойства Арсения добавился Антон со своим пристальным вниманием. Поговорив с ним перед концертом в Тюмени, Арс начинает сомневаться в правильности своей стратегии.
Антон, конечно, даже не подозревает, как он близко к истине. Даже этот прямой вопрос про ориентацию стал для Арсения шоком, поэтому он выбрал довольно агрессивную тактику защиты, надеясь таким образом заставить Шаста забросить попытки понять его и узнать лучше. Арс не хочет обижать Антона, да и никогда не хотел, но сейчас он просто не видит другого выбора. Вернее, выбор есть: Попов в любой момент может заставить его просто обо всем забыть. Тем не менее, Арсений решает оставить этот вариант на крайний случай, хотя уже не знает, как для Антона будет лучше. Возможно, если Шаст будет знать о существовании вампиров, он будет осторожнее, но это далеко не факт.
Арсений никогда не убивал людей, но за свою долгую жизнь поломал много судеб, открыв свою сущность тем, кто не был к этому готов. К такому знанию, наверное, не готов ни один человек, потому что все люди крайне любопытны — это заложено в их природе. На данный момент Попов решает оставить все как есть. Пусть лучше Антон думает, что Арсений гей, ведь так все будут в относительной безопасности.
После концерта в Тюмени у них есть небольшой перерыв в три дня, и Арс счастлив, что Антона не будет поблизости даже в течение такого небольшого промежутка времени. На второй день у них запланированы съемки нового выпуска «Громкого вопроса», но это все равно лучше, чем находиться в чужом городе, где нормально поговорить можно только друг с другом. Арсений, на самом деле, с нетерпением ждет эти съемки, потому что хочет, чтобы Шаст выплеснул на него все свое накопившееся недовольство, которого, очевидно, предостаточно.
Антон так и поступает. Он не до конца понимает ответ на вопрос, но уже рвется объяснять его другим, демонстративно игнорируя Арсения, до которого все подсказки доходят по принципу сломанного телефона. Он пишет на своей карточке какую-то полнейшую ерунду, играя в этот раз даже хуже Димы, за что его нещадно стебут все, кому не лень. Больше всех, конечно, не лень Антону — он не скупится на мат и даже пару раз придумывает такие изощренные обзывательства, которых Арс не слышал в свой адрес за все двести тридцать девять лет своей жизни.
В один момент уже всем присутствующим начинает казаться, что Шастун перегибает. Арсений бы заступился за Антона, потому что понимает, что ему это необходимо, но вместе с этим он не хочет, чтобы на него обрушилось еще и негодование общественности за такое поведение, потому что в его высказываниях в сторону Арса так и сквозит желание именно задеть, а не посмеяться над тем, что он не угадал ответ на вопрос.
Вообще, Попову сейчас довольно сложно играть в «Громкий вопрос» со своим обострившимся слухом. Кто-то бы посчитал это читерством, но на самом деле все обстоит с точностью до наоборот: Арсений не может сосредоточиться вообще ни на чем. Играет музыка в наушниках, гость кричит, надрывая голос, да и ребята тоже не отстают. В один момент Арс даже думает, что сегодня он либо оглохнет, либо сойдет с ума.
После съемок его так и тянет поговорить с Антоном, придумать еще несколько объяснений и оправданий своим словам на гастролях, но он останавливает себя и уходит, бросая всем дежурное «пока» и утаскивая за собой Сережу. Матвиенко молчит всю дорогу до машины, и Арсений бы его расцеловал, если бы это не выглядело странно.
Сережа как будто чувствует, что Арсу нужна тишина, и убавляет громкость музыки в машине. Смотря на всю эту заботу, Попов понимает, что теперь просто обязан поделиться всем с Матвиенко. Он никогда не осуждал его и всегда оказывал неоценимую поддержку. По сути, Сережа — единственный человек, с которым Арсений может поговорить по душам.
К Стасу, несмотря на то, что они знакомы уже больше двухсот лет, с такими запросами лучше не лезть, потому что для него чужды человеческие переживания и эмоции, которые Арсений так и не перерос. Шеминов тоже стал превосходным актером, профессионально отыгрывающим все свои реакции. Конечно, в Екатеринбурге он испугался по-настоящему, но это было скорее исключением, потому что тогда жизни Антона угрожала реальная опасность.
А вот если Арсений обратится к нему за советом, как разрешить их конфликт с Шастуном, то получит в ответ что-то вроде: «Арс, ну он же человек, пойди ему навстречу». Попов прекрасно это понимает и без Стаса, но иногда эти люди умеют быть противнее и капризнее самых древних вампиров, и в такие моменты он завидует Шеминову, которому все равно, что ему скажет какой-то смертный.
— Я, кажется, проебался, — заключает Арсений вслух.
— Ага, — охотно соглашается Сережа, бросая на своего пассажира быстрый взгляд и больше не задавая никаких вопросов. Такая политика общения очень нравится Арсу — Матвиенко считает, что если человеку что-то надо рассказать, он расскажет, а сам Сережа выслушает и попробует поддержать и дать совет.
— В Екатеринбурге после концерта кое-что произошло, — объясняет Арсений, смотря перед собой. — Мы со Стасом стояли у гостиницы, и до меня докопались какие-то местные придурки. Я им ответил, Стас поддержал, но так мы их только разозлили. Они предложили отойти, чтобы выяснить отношения, а мы согласились. Оказалось, что Шаст все это увидел и побежал нам на помощь.
Арс делает паузу, чтобы осмыслить сказанное и понять, есть ли в его истории подозрительные моменты. Это довольно сложно, когда ты намеренно искажаешь повествование, но Попову кажется, что он справляется.
— Когда он нас нашел, мы уже во всем разобрались, — продолжает он, следя за эмоциями Сережи, который пока что не может понять причину сегодняшнего срыва Антона. — Потом мы с ним поговорили, я ему все объяснил и попросил никому не рассказывать. Все, вроде, закончилось удачно, но он решил, что я гей.
Сережа удивленно вскидывает брови и сдавленно смеется, потому что изо всех сил пытается сдержаться. Арсений терпеливо ждет, пока он закончит, и когда Матвиенко отпускает, он говорит:
— По-моему, либо в твоей истории какая-то сюжетная дыра, либо Шаст окончательно поехал кукухой из-за своего плотного графика.
— Ну, на мне была футболка с радугой, и он, наверное, решил, что это я так отчаянно защищаю свои права, — Арс пожимает плечами, потому что ему самому не очень понятна логика Антона.
— Почему вы вообще пошли за этими типами?
— Да я сам не знаю, — отмахивается Арсений.
— Ладно, — Сережа решает не докапываться. — Но я все равно не понимаю, почему Шаст на тебя так взъелся.
— Перед концертом в Тюмени он спросил, действительно ли я гей. Я как-то не подумал и сказал, что он в любом случае не в моем вкусе, — Арс постепенно подводит свой рассказ к завершению и по мере этого понимает, что на самом деле обошелся с Антоном крайне некрасиво. — Мне кажется, если бы я не свалил, он бы меня ударил, настолько я его разозлил.
Сережа шумно вздыхает, смотря на дорогу и даже не удостаивая Арсения взглядом. Попов тоже отворачивается к своему окну и начинает рассматривать мелькающие вывески на вечерних улицах.
— Мог бы и поизящнее ответить, — наконец, подает голос Матвиенко. — Может, всего этого бы и не было.
— Мог бы, если бы он не застал меня врасплох этим вопросом в лоб, — немного раздраженно отвечает Арс. Он рассказал все это Сереже не для того, чтобы тот анализировал, что Попов мог бы сказать.
— Ну, вам явно надо мириться. И судя по тому, в каком состоянии сегодня был Шаст, первый шаг придется делать тебе. Он, наверное, тоже не хочет раздувать из этого целый конфликт, но остывать будет долго, — рассуждает Сережа, проигнорировав резкие нотки в голосе друга.
— И что мне с ним делать? Он сейчас меня к себе на пушечный выстрел не подпустит, если это не будет касаться работы, — Арсений тут же отвергает предложение Матвиенко и складывает руки на груди, представляя, как его попытки помириться с Антоном будут выглядеть со стороны. — И даже если у нас будет возможность поговорить наедине, он просто пошлет меня на хуй.
— Почему ты так в этом уверен? Ты не мог настолько сильно его разозлить, — спорит Сережа.
— Видимо, мог, — огрызается Арс, но тут же дает себе мысленный подзатыльник. Не хватало ему еще и с Сережей поссориться — тогда ему точно придется идти за советом к Стасу.
— Вообще, мне кажется, сегодня он уже высказал все, что о тебе думает. Возможно, на второй раз его не хватит. Арс, просто попробуй с ним поговорить. Никто ведь не умрет, если он пошлет тебя на хуй.
Арсений согласно хмыкает. Не то, чтобы он боится, что Антон не захочет с ним говорить — он переживает, что все-таки придется использовать на нем внушение. В случае с Шастом это чревато абсолютно непредсказуемыми последствиями, несмотря на то, что он уже взрослый и достаточно устоявшийся человек. Из-за катастрофической нехватки времени на отдых Антон стал намного более склонным к нервным срывам и необоснованной паранойе, в чем Арс недавно сам убедился. Если ко всему этому добавить еще и странные ощущения, которые испытывает человек после внушения, Антон может превратиться в бомбу с часовым механизмом, поэтому с ним следует взаимодействовать только человеческими методами.
— Ну хорошо, предположим, он решил меня выслушать. Что я ему скажу? — Арсений действительно не знает, что должен сказать Шасту, чтобы он сменил гнев на милость. Простое «извини» кажется слишком банальным, да и Арсу кажется, что извиняться ему не за что, ведь накосячить уже успели оба.
— Скажи ему, что думаешь, — пожимает плечами Матвиенко, как будто это что-то само собой разумеющееся. — Главное, говори прямо. Ты не представляешь, сколько проблем можно решить, если не кривить перед человеком душой.
— А если я думаю, что он долбоеб? Мне так ему и сказать? — усмехается Арсений.
— На фоне всего, что он о тебе сегодня сказал, это будет комплиментом, — отвечает Сережа, сворачивая на парковку у своего дома. — Если он почувствует, что ты говоришь ему правду и не пытаешься увильнуть от ответа, то вы точно все решите. Может, конечно, до этого поорете друг на друга, но оно будет того стоить.
С этими словами Сережа выходит из машины и дожидается Арса, которому требуется несколько секунд, чтобы переварить услышанное. По сути, с людьми он никогда не был честен до конца, и необходимость открыться перед Антоном его пугает. Попов устало трет переносицу, тоже выходит на улицу, и идет следом за Матвиенко.
Арсу хотелось верить, что вечер в компании лучшего друга поможет ему отвлечься от мыслей об Антоне, но чуда не происходит. Арсений не перестает думать о том, что же такое происходит в голове у Шастуна, что его так сильно задело необдуманное высказывание. Антон всегда был человеком, не скупящимся на эмоции, но в этот раз он превзошел сам себя, и Арсений боится за его состояние все сильнее. Ему хочется защитить Шаста от всех проблем и опасностей, закрыть его собой. Он прекрасно понимает, что Антон уже не тот двадцатилетний пацан, которым был в момент их знакомства, но все равно не может для себя воспринимать его как-то по-другому. Когда Арсений об этом задумывается, ему становится чуть ли не физически больно, потому что он знает, что бессмертному существу нельзя так сильно привязываться к людям.
Как бы Арсению ни хотелось поговорить с Антоном до их отъезда, такой возможности ему не представляется. Шастун как всегда занят своими бесконечными съемками и другими делами, все свое свободное время тратя на сон. Пару недель назад Арс был счастлив, что вторая часть их гастрольного тура пройдет по югу России, но сейчас ему не хочется никуда ехать, не решив их проблему. Вариант накатать Антону простыню сообщений в мессенджере Арсений даже не рассматривает, потому что хочет обсудить все лично, да и Шаст вряд ли будет вчитываться в эту кучу символов — наверняка, только разозлится еще сильнее из-за того, что его отвлекают от работы какими-то личными претензиями, и просто заблокирует.
Весь следующий день Арсений проводит как в тумане, выбираясь из квартиры Сережи только для того, чтобы добраться до Стаса и подкрепиться донорской кровью перед перелетом. Шеминов, в отличие от него, находится в приподнятом настроении, предвкушая долгожданное окончание их тура, которое послужит началом их недельного отпуска. Чтобы поставить хоть и временную, но все же точку на работе, они решили снять коттедж в пригороде Сочи и отметить завершение гастролей. На этом празднике жизни все, кроме Арса и Сережи, будут присутствовать семьями или, в случае Антона, парами, и теперь эта перспектива Попова угнетает. Он уже чувствует, что будет там лишним с таким ужасным настроением.
Стас и Дарина довольно шипят друг на друга и разве что не светятся. Арсений всегда сравнивал их с Гомесом и Мортишей Аддамс — идеальная вампирская парочка. Сейчас же их тихое счастье только действует Попову на нервы, но он не начинает отпускать в их сторону язвительные шуточки, потому что слишком занят распитием второй положительной.