У вечности нет времени

      Несмотря на то, что после пары глотков вампирской крови синяк, причиняющий боль Антону, прошел, он вдруг ощущает слабость в ногах, поэтому садится на корточки, игнорируя непонимающий взгляд Арсения, и закрывает лицо руками. За последнюю минуту он осознал настолько много всего, что даже не знает, что ему сказать.       Никогда Антон не думал, что его жизнь сможет настолько резко перевернуться в один момент. Самым забавным он находит то, что этому послужили две причины, и каждой из них так или иначе является Арсений. Шаст, конечно, с самого начала знал, что Попов рано или поздно точно выкинет что-то экстраординарное, но даже не подозревал, что это будет настолько большой проблемой.       Еще и этот чертов поцелуй, который, видимо, для них обоих стал каким-то незакрытым гештальтом. Прокручивая в своей голове тот момент, когда он решил ответить, Антон чувствует себя сумасшедшим, потому что понимает, что на это его сподвигло именно осознание главной тайны Арса, которую теперь они делят на двоих. Шаст не понимает, почему его настолько воодушевляет наличие чего-то общего, неразрывно связывающего его с этим человеком. То есть, вампиром.       — Блять, — произносит Антон, убирая руки от лица и смотря на тронутую слабой рябью поверхность реки перед собой.       Арсений терпеливо молчит, давая Шасту время, чтобы все осмыслить. Тот ему за это, конечно, отдает должное, но боится, что времени ему не хватит, и они будут торчать здесь как минимум до утра. И что теперь говорить Ире? Антон точно не сможет молчать об этом и просто жить дальше, делая вид, что ничего не было. Неужели этот порыв действительно стоил того?       В голове Антона коротко мелькает слово «стоил», и он старается об этом забыть. Забыть о привкусе крови Арсения на губах, забыть о том, как прижимал его к себе, забыть о том, как в тот момент все внутри него ликовало, несмотря на полный абсурд происходящего. Подумать только, его коллега, с которым он работает бок о бок вот уже десять лет, его близкий друг действительно является самым настоящим вампиром.       — А ты… убивал людей? — спрашивает он, пока Арсений садится рядом с ним на траву.       — Нет, — уверенно отвечает он. — Никогда.       Шаст коротко кивает и впервые за последние пару минут встречается взглядом с Поповым. Хоть вокруг довольно темно, Антон все равно видит выражение лица Арса и делает вывод, что тот не врет. Знание этого факта делает их дальнейшие взаимодействия намного проще, но вопросов у Антона стало еще больше, чем было.       — Даже не знаю, с чего начать, — озвучивает свои мысли Шастун.       — Теперь я могу ответить на каждый твой вопрос, — Арсений едва заметно улыбается.       — Кто-то еще об этом знает?       — Из людей — нет. Только ты. А вампиры чувствуют друг друга сразу же, — отвечает Арс. — Все дело в обостренном обонянии.       — Почему ты решил рассказать именно мне? — Антон продолжает свой небольшой допрос, но при этом чувствует себя вполне комфортно, думая, что после всего пережитого заслужил эти знания.       — Ты — первый, кому стало действительно интересно, кто я. Остальным достаточно того, что они уже знают, — голос Арсения звучит слегка тоскливо, и Шаст в целом его понимает.       — И почему ты все это время не мог сказать прямо?       — Вампиры связаны обетом молчания, который физически не позволяет разглашать тайну нашего существования людям. Свободно и прямо об этом говорить мы можем только тогда, когда человек в нас верит.       Антон тяжело вздыхает и тоже садится на траву, а потом и вовсе ложится, упираясь взглядом в ночное беззвездное небо. Ему, конечно, приятно быть единственным человеком, знающим о том, что Арсений — вампир, но теперь на его плечи давит груз ответственности. Шаст не уверен, что сможет ловко перевести все в шутку, если случайно об этом обмолвится. К тому же, он понимает, что помимо Арса существуют и другие вампиры, которые по всем законам жанра, скорее всего, не такие белые и пушистые.       — Люба тоже вампир? — подает голос он, поворачиваясь к Арсению.       — Да. Я обратил ее в тысяча девятьсот семнадцатом году, — произносит тот, смотря перед собой.       — Подожди, а сколько тогда тебе лет? — Антон даже снова принимает сидячее положение.       — Двести тридцать девять.       — Ебать, — шокированным голосом шепчет Шастун.       Несмотря на то, что Антон узнал совсем немного из того, что хотел, он чувствует необходимость в какой-то тишине, чтобы переварить полученную информацию. Ехать домой ему не очень-то хочется, как и тревожить друзей посреди ночи. Провести время до утра в квартире Сережи в компании Арса кажется ему ужасным, но единственным решением.       — Поехали обратно, — говорит он, вставая на ноги. — Мне уже немного холодно.       Арс молча встает вслед за ним и снимает с себя легкую ветровку, накидывая ее на плечи Антона. Тот совсем не возражает, потому что действительно начал замерзать в футболке и шортах, а вампиры, наверное, не так сильно восприимчивы к холоду. Он едва слышно благодарит Арсения и идет за ним, потому что уже успел забыть обратную дорогу.       Уже на парковке Попов останавливается у машины и резко поворачивается к Антону, явно собираясь с мыслями, чтобы что-то сказать. Он смотрит в прикрытые глаза Шаста, пытаясь понять, о чем он думает, и в итоге говорит:       — Ты жалеешь, что я тебе обо всем рассказал? Может, тебе бы было проще, если бы ты не знал? — его голос немного дрожит от волнения, которое мгновенно передается и Антону.       Он вспоминает, о чем думал, когда увидел срыв Арсения во время гастролей, вспоминает обо всем, что тогда ему сказал, и окончательно убеждается, что отказываться от своих слов не собирается.       — Не жалею, — отчетливо произносит Шаст, улыбаясь уголками губ. — Хоть весь этот пиздец пока что не особо поддается пониманию, я рад, что ты со мной поделился.       Арс благодарно улыбается ему в ответ и снимает машину с сигнализации. От этой его улыбки Антону становится немного легче даже несмотря на то, что на его голову свалилась целая куча проблем. Он поправляет куртку на своих плечах и садится на пассажирское сиденье, замечая, что Попов теперь тоже выглядит слегка уставшим.       Выехав на дорогу, ведущую к дому Матвиенко, Арсений мельком оглядывается на Антона и вдруг снова задает вопрос, от которого все хрупкое спокойствие Шаста разбивается на мелкие кусочки.       — Мы так и будем это игнорировать? — Арс звучит как-то слишком отчужденно, и такой резкий контраст Антона даже немного пугает.       Он прекрасно понимает, что имеет в виду Арсений, но не знает, что ответить, потому что сам еще не решил, как относиться к тому, что между ними происходит. А происходит что-то крайне странное, с чем Шаст еще ни разу не сталкивался за всю свою жизнь. Он никогда не имел ничего против однополых отношений, но вместе с этим не особо хотел испытать их на собственном опыте. С Арсом же все иначе — он в голове Антона существует отдельно от всех людей, и сейчас Шастун начинает понимать, почему. Видимо, природное чутье не подводило его с самого их знакомства, ведь именно в тот момент он осознал, что Арсений какой-то не такой.       — Не знаю, — честно отвечает Антон, не желая продолжать разговор на эту тему.       — Тебя отвезти домой?       — Нет, — выдыхает Шаст. Он чувствует, что со стороны звучит странно, но сейчас ему на это наплевать. — Я переночую у тебя.       Антон осознанно не использует вопросительную интонацию, потому что знает, что Арс не против. Попов действительно просто пожимает плечами и замолкает до конца поездки, давая Шастуну небольшую передышку.

***

      В квартире Сережи Антон занимает прежнее место на диване, наблюдая за тем, как Арсений тщательно оттирает с пола собственную кровь. После всех испытанных за эту ночь потрясений он снова чувствует себя настолько опустошенным, что больше не может ни о чем думать.       — Зачем она приходила? — спрашивает Шаст, не узнавая свой голос после продолжительного молчания.       — Хотела напомнить мне об осторожности, — отзывается Арс, вылезая из-за кофейного столика.       Он в течение пары секунд смотрит на очередную окровавленную влажную салфетку в своей руке, словно решая, говорить что-то еще или нет, и в итоге добавляет:       — Люба очень трепетно относится к нашим правилам, а они гласят, что люди должны оставаться в счастливом неведении, — он опускает взгляд на пол и берется за очередную салфетку. — В общем, она высказала свое негативное отношение к тому, что я… слишком сильно с тобой сблизился.       — Откуда она это узнала? — оживляется Антон.       Он встает с дивана и садится на пол рядом с Арсом, все-таки найдя в себе силы помочь ему с уборкой. Крови на паркете оказывается намного больше, чем ему казалось до этого.       — Очевидно, ей доложили те вампиры, с которыми мы столкнулись в Екатеринбурге, — поясняет Попов. — Я соврал им, что ты знаешь о нас, чтобы не создавать лишних проблем. И тот конфликт стал только началом всего остального.       Антон невольно вспоминает ту странную стычку и многозначительно хмыкает. Тогда всю нетипичность ситуации он свалил на местных авторитетов и внешний вид Арсения, но теперь, понимая, чем это могло бы обернуться на самом деле, он с сочувствием смотрит на Попова.       — Не волнуйся, в силу своего возраста и регулярного питания я сильнее большинства вампиров, — успокаивает его Арсений. — И они это прекрасно знают, поэтому к нам не полезут.       — Значит, их прислала Люба? — уточняет Шаст, хотя уже и сам догадывается об ответе.       — Я склоняюсь к тому, что первый раз был случайностью, после которой она уже намеренно посылала за мной слежку.       Арс уже, наверное, в сотый раз проводит салфеткой по полу, внимательно ее рассматривает и принимается собирать остальные салфетки, видимо, удовлетворенный результатом.       — Это как-то связано с тем, что ты куда-то уходил по ночам? — не унимается Антон, идя за ним на кухню.       — Отчасти.       — Были еще какие-то причины?       А вот сейчас Шастуну уже начинает казаться, что он задает слишком много вопросов, несмотря на то, что Арс сам пообещал ответить на каждый из них. Тем не менее, такая необдуманная формулировка, сорвавшаяся с языка, моментально заставляет Антона почувствовать себя странно.       — Так уж вышло, что сейчас донорская кровь в дефиците, — осторожно начинает Арсений, но Шаст уже понимает, куда он ведет. — А мне для поддержания внушения и других способностей нужно чуть больше, чем один пакетик в неделю. Я нарушил вампирский кодекс и покусал несколько человек.       Антон уже открывает рот, чтобы как-то прокомментировать это заявление, но Арс останавливает его, подняв руку.       — Никто из них не пострадал. Я держал себя в руках и пил совсем немного, после чего обрабатывал укус и внушал им обо всем забыть. Правда, в Краснодаре все пошло не так. Тогда я не знал, что за мной следят другие вампиры, но когда это понял, драки было не избежать. Так получилось, что один из них случайно нанес серьезную рану человеку, из которого я пил кровь.       Как бы эта история ни закончилась, Антону она уже не нравится. Он садится за кухонный стол, хмуря брови и смотря в пол. Ему хочется надеяться лишь на то, что тот человек выжил, и Арсению за это ничего не грозит.       — Я вылечил человека своей кровью и договорился с вампирами о том, что они закрывают глаза на мои нарушения, а я — на их, — договаривает Попов. — Правда, я не уверен, что они выполнили свою часть сделки.       Антон тяжело вздыхает и запускает в волосы ладонь, сжимая пальцы, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего, пока Арсений тщательно моет руки в раковине. После этого увлекательного рассказа Шасту кажется, что теперь с него точно хватит на сегодня. Арс тихо садится на стул напротив и опять молчит, но Антон чувствует, что тот готов и дальше отвечать на этот бесконечный поток вопросов, ведь у него в запасе, очевидно, целая вечность.       — А Стас, получается… тоже, да? — бормочет он. — Есть кто-то еще из наших общих знакомых?       — Есть, — Арс кивает с легкой улыбкой. — Но я думаю, нам лучше обсудить это чуть позже.       Медленно кивнув, Антон снова идет следом за Поповым в одну из комнат, где тот застилает ему диван. Шаст, застывший посреди комнаты, подмечает, что Арсений ориентируется здесь как у себя дома, безошибочно помня, где что лежит. Пока он занят, Антон достает свой телефон и открывает диалог с Ирой, чтобы сообщить ей, куда он пропал. Он в течение какого-то времени вчитывается в вереницу сухих сообщений и только после этого набирает короткий текст.

Вы: Я к Матвиенко поехал, останусь тут на ночь

      Он выбирает опцию беззвучной отправки сообщения, чтобы не будить Кузнецову, убирает телефон и поднимает взгляд на Арса, который уже давно закончил расстилать постельное белье, и сейчас просто смотрит на Антона. Почему-то сейчас Шастун невольно вспоминает их переписку, где в каждом сообщении так или иначе всегда сквозили какие-то эмоции. Ирония, сарказм, предвкушение, раздражение, обида или даже гнев — неважно, потому что Антон всегда с нетерпением ждал его ответа, и ему самому всегда было, что сказать.       — Спокойной ночи? — приподнимает бровь Арс.       — Спокойной, — немного смущенно отвечает Антон, но вдруг спохватывается. — А что, если Люба вернется?       — Не вернется, — спокойно заверяет его Арсений, уже стоя в дверном проеме. — В ближайшее время точно.       Шаст коротко кивает, провожая его взглядом, и какое-то время размышляет о том, закрывать дверь или нет. В итоге он оставляет дверь открытой и заваливается на диван, предварительно поставив будильник на раннее утро, потому что поспать сейчас собирается чисто символически — просто, чтобы его бедный мозг немного отдохнул.       Сразу заснуть ему не дают навязчивые мысли о том, как ему быть дальше. Несколько дней назад Антону казалось, что он действительно любит Иру и хочет строить с ней дальнейшую жизнь, но сейчас он уже так не думает. Когда именно к Шастуну пришло это осознание, он сказать не может. Возможно, когда Ира не вышла его встречать — да, мелочь, но все равно ничего хорошего, если в нее углубляться — или когда его поцеловал Арсений, а он ответил.       То, что произошло сегодня, в глазах Антона определенно является изменой, и он не собирается врать себе, поэтому называет вещи своими именами. Естественно, Шаст чувствует себя последним уродом, предав доверие Иры, но он искренне хочет поступить правильно хотя бы постфактум. Кузнецова должна узнать о произошедшем, и чем раньше, тем лучше. Арса приплетать к сложившейся ситуации Антон не собирается, надеясь, что ему удастся обойтись без подробностей.       Он не видит никакого смысла винить Попова в произошедшем, потому что тот лишь правильно интерпретировал какие-то едва заметные признаки в поведении Антона и сделал свой ход. Если бы Шаст этого не хотел, он бы не потянулся к нему в бассейне и сразу оттолкнул бы Арсения в парке, не позволив ему ничего сделать против своей воли. Конечно, он мог бы выражать свои желания поделикатнее, но в таком случае на это не хватило бы всей жизни Антона, который прекрасно знает, что не умеет видеть намеки. Сейчас Шастун вообще сомневается в том, что этих намеков не было еще десять лет назад.       А вот что делать с Арсением теперь — уже совершенно другой вопрос. Со временем Антон точно бы свыкся с осознанием того, что работает с вампиром, но вот как быть дальше после их поцелуя, ему непонятно. Обсуждать это с Арсом напрямую он слишком стесняется, а кому-то рассказать слишком боится, потому что не может предугадать реакцию. Возможно, только Дима сможет его поддержать, но это разговор далеко не для телефона и уж тем более не для мессенджера.       Именно поэтому Шаст решает оставить решение этого вопроса до возвращения Позова в Москву. В конце концов, для этого надо подождать всего лишь неделю и нигде не напортачить за это время. Сейчас Антон может только рассказать о случившемся Ире, а уже потом действовать по обстоятельствам. То, что их отношения уже никогда не будут прежними, понятно и так, и Шастун начинает готовиться к предстоящему серьезному разговору уже сейчас.

***

      Проснувшись от звука будильника, Антон чувствует себя настолько помятым, что даже не хочет вставать с кровати. Он выключает режущую уши мелодию и продолжает лежать, но уже с телефоном в руках. В таком положении он проводит минут десять, успевая проверить почти все обновления в соцсетях. От этого интереснейшего занятия его отвлекает Арсений, появившийся в коридоре.       — Я там чай тебе сделал, — сообщает он и снова скрывается в районе кухни.       За те несколько секунд, что Антон имел удовольствие лицезреть Попова, он успел сделать вывод, что сон тут не помог никому. Шаст со скрипом слезает с дивана и надевает вчерашнюю одежду, замечая на ней небольшие пятна крови, которые не увидел ночью.       На кухне его уже ждет Арсений, сидящий за столом и пытающийся прожевать печенье, запивая его крепким кофе. Антон садится на свое вчерашнее место и замечает, что его завтрак отличается только напитком.       — Ты действительно не научился готовить за свои двести тридцать девять лет? — усмехается Шастун и делает глоток чая.       — Не было необходимости, — отвечает Арс.       — Но вы ведь тоже едите обычную еду, — с явным непониманием возражает Антон.       — В порядке исключения, когда энергию брать больше неоткуда.       Шастун какое-то время продолжает смотреть на него, вскинув брови, потом довольно критично осматривает себя и снова поднимает вопросительный взгляд на Попова, резко сделавшего глоток кофе.       — Нет, — качает головой тот.       — Почему? Разве ты сейчас не хочешь выпить моей крови? — почти обиженно спрашивает Антон.       — Хочу, — прямо отвечает Арс. — Но не буду.       — Да брось, я же сам тебе предлагаю, — вполне серьезно заявляет Шаст. — От меня не убудет, если ты выпьешь миллилитров сто.       — Нет, — уже напряженно повторяет Арсений и даже отодвигается на стуле, противно скрипнув его ножками по полу. — Ты не знаешь, на что идешь.       — Сам ведь говорил, что держал себя в руках, когда пил кровь из других людей.       — Ты — не другие люди, — емко отвечает Попов, отводя взгляд в сторону.       — В каком смысле? Я чем-то от них отличаюсь? — нахмурившись, интересуется Шастун, который уже абсолютно уверен, что опять наткнулся на что-то интересное.       — Знаешь свою группу крови? — зачем-то уточняет Арс.       Антон отрицательно мотает головой, уже размышляя на тему того, какие у каждого вампира могут быть вкусовые предпочтения, и от чего они зависят.       — Вторая положительная, — Арсений улыбается как-то мечтательно. — Моя любимая.       — И в чем тогда проблема?       — Да в том, что я не смогу остановиться, когда надо, блять! — срывается Попов.       Шаст с пониманием хмыкает, но вдруг его одолевают кое-какие подозрения, которые он решает незамедлительно озвучить, несмотря на то, что Арсений уже немного вышел из себя.       — А по-моему, звучит так, как будто я невкусный, — бурчит он себе под нос, зная, что Арс все равно его прекрасно слышит.       Арсений закатывает глаза и отодвигает от себя пустую чашку под внимательным взглядом Антона.       — Это не так, — говорит он. — Я еще никогда не встречал человека с такой же вкусной кровью, как у тебя. Именно поэтому нельзя допустить, чтобы я ее попробовал.       От этих слов лицо Шастуна вспыхивает смущенным румянцем, хотя сам Антон находит эту причину весьма сомнительной. Он не понимает, почему так реагирует на Арса, и не понимает, как им вообще дальше взаимодействовать.