У вечности нет времени

      Ехать домой Антону не хочется совсем, но он не ломает комедию и не ищет лишних поводов задержаться. Тем более, что Арсений тоже собирается уходить на запланированную фотосессию, а после нее — собираться в Питер. Попив чаю и пожевав печенье, Шаст убирает с дивана постельное белье и забирает свою барсетку — единственную вещь, которую он взял с собой.       Прощаются они максимально неловко. С одной стороны, Антон хочет обнять Арса, потому что за эту ночь они стали намного ближе друг к другу и потому что они увидятся еще нескоро, а с другой — память о том поцелуе и о собственных руках, сжимающих лопатки Арсения в попытке прижать его к себе сильнее, все еще слишком свежа в голове Антона, чтобы ее обновлять. Они ограничиваются довольно долгим рукопожатием, сопровождаемым взаимными многозначительными взглядами, и емким «до встречи», после чего Шаст выходит из квартиры.       Такси он заказывает уже в лифте, почему-то не додумавшись сделать это заблаговременно. Антон параллельно разглядывает себя в зеркале и невольно фокусирует внимание на паре красных пятнышек на футболке Арса, надеясь, что никому, кроме него, это не бросится в глаза.       Ожидая такси у подъезда, Шастун снова пробует собрать всю полученную информацию и хоть как-то ее систематизировать. Как бы бредово ни звучал тот факт, что Арсений вампир, Антон в него верит — теперь уже безоговорочно, даже потихоньку начиная принимать это за некую аксиому. В его голове все еще не укладывается, что Арс старше него на целых двести восемь лет. Антону кажется, что за все это время Попов должен был набраться какой-то невероятной житейской мудрости, но по нему это совсем незаметно. Арсений совершает ошибки, не всегда задумывается о последствиях своих слов, да и в целом иногда ведет себя так, будто застрял где-то в двадцатилетнем возрасте.       Сев в подъехавшее такси, Антон тяжело вздыхает, смотря на время поездки и на карты, где все дороги Москвы горят красным, словно какая-то запутанная сеть из кровеносных сосудов. Он все еще не чувствует в себе достаточно сил, чтобы прямо признаться Ире в произошедшем, но понимает, что это необходимо. Шаст заходит в мессенджер и видит, что его сообщение, отправленное Кузнецовой ночью, до сих пор не прочитано, а сама девушка еще не заходила в сеть. Антон решает сразу написать своему знакомому риэлтору, чтобы тот подыскал хорошую съемную квартиру, если Ира захочет съехать. А она, скорее всего, захочет. Шастун сомневается, что после подобного у нее останется желание продолжать эти отношения.       Признаваться себе в том, что их союз изжил себя еще где-то полгода назад, Антон пока не хочет, потому что ему и без этого тяжело. Принять еще одну свою большую ошибку он пока не в состоянии. Он откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза, проводя в такой позе все оставшееся время поездки.       Спустя сорок минут Шастун уже открывает дверь своей квартиры, стараясь не издавать громких звуков, потому что Ира еще спит. Он отчаянно хочет дать ей еще хотя бы немного времени, проведенного в спокойствии. Антон тихо закрывает дверь, стаскивает с себя кроссовки и кепку и первым делом идет в ванную, чтобы принять душ и переодеться, потому что сейчас он уже начинает ассоциировать себя с бездомным, валявшимся где-то в парке на лавочке.       Через полчаса Антон случайно гремит столовыми приборами на кухне, делая себе нормальный завтрак, и одними губами произносит «блять». Буквально через пару минут в комнату заходит заспанная Ира, потирающая глаза.       — Ты чего так рано встал? Забыл, что у тебя отпуск? — улыбается она, присаживаясь за стол и отхлебывая чай из чашки Антона.       Шастун тоже садится за стол и начинает нервно покусывать губы, избегая смотреть в глаза Иры. Он вдруг чувствует, что у него не поворачивается язык, чтобы сказать хоть что-то.       — Что-то случилось? — напряженным голосом спрашивает девушка.       Антон кивает и делает глубокий вдох, понимая, что обратного пути уже нет. На самом деле, его не стало еще в тот день, как он впервые увидел Арсения.       — Я тебе изменил. Сегодня ночью, — говорит Антон, слыша свой голос как будто со стороны. — Я ночевал не здесь.       Наконец, он решается посмотреть на Иру, которая словно превратилась в неподвижную статую от шока. Она смотрит перед собой пустым взглядом, пока Шаст терпеливо ждет ответа на свои слова, понимая, что своим поступком заслужил любые оскорбления.       — Знаешь, я с самого начала подозревала, что так все и закончится, — отрешенно произносит Кузнецова, все так же не смотря на Антона. — Скажи хоть, кто она.       Антон шумно сглатывает, чтобы смочить мгновенно пересохшее горло. Сейчас в его голове абсолютно пусто, и он совсем не может анализировать возможные последствия своих ответов. Какое-то время он молчит, создавая затянутую паузу и начиная себя за это ненавидеть.       — Не могу, — вполголоса отвечает он, внимательно наблюдая за реакцией Иры. — Прости.       — И что теперь? — спрашивает она, но Антону почему-то кажется, что ответ на этот вопрос ее не очень интересует.       Он был готов к любому: крикам, оскорблениям, рукоприкладству, разбитой посуде, но только не к этому. Спокойствие Иры пугает, потому что Шаст понятия не имеет, что за ним скрывается, и чего ему ждать.       — Я бы хотел задать тот же вопрос тебе, — осторожно говорит Антон. — Свое право принимать какие-либо решения здесь я уже потерял.       — Ну, — начинает Кузнецова, натягивая на лицо фальшивую улыбку, — простить такое я не могу.       Она вдруг замолкает, видимо, передумав говорить что-то еще, что хотела сказать изначально. Кухня снова погружается в звенящую тишину еще на пару минут.       — Получается, нам надо расстаться, — наконец подает голос Ира. Из-за застывшей улыбки на ее лице он звучит как-то радостно, из-за чего у Антона складывается ощущение жуткой неправильности происходящего. — Но знай, что это решение ты принял раньше меня.       С этим Антон спорить не собирается. Ему просто странно, что Ира понимает ход его мыслей лучше, чем он сам. В последнее время Шасту вообще кажется, что все вокруг видят его насквозь. От этого осознания ему становится еще хуже, чем было, потому что теперь он считает себя полным идиотом. Еще и предателем.       — Ты права, — он медленно кивает, ерзая на стуле. — Я должен был поступить по-другому. Такого человека, как ты, я не заслуживаю.       — Ты же не пытаешься сейчас вызвать у меня жалость? — уточняет Ира.       — Нет, я просто констатирую факт.       Улыбка пропадает с лица Кузнецовой, а в уголках ее глаз начинают собираться блестящие капли слез. От этого зрелища Антону хочется биться головой о стену, потому что в таком состоянии Иры виноват только он.       — Ир… — зачем-то произносит ее имя Шастун.       — Мне нужно побыть одной, — резко обрывает его она.       — Хорошо, — с готовностью соглашается Антон. — Я уеду, на сколько ты хочешь.       Правда, пока что он не знает, куда. Ему по-прежнему не хочется стеснять кого-то из своих друзей, а от постоянного проживания в гостиницах Шаст уже порядком устал.       — Пары дней будет достаточно, чтобы я собрала вещи, — отвечает Кузнецова.       — За это время я сниму тебе новую квартиру, — подхватывает Антон, вставая из-за стола. — И буду оплачивать ее, пока ты не сможешь позволить себе это сама.       Ира ничего на это не отвечает, и Антон с едва слышным вздохом покидает кухню, думая, что ему взять с собой. Риэлтор уже отправил ему пару ссылок на подходящие по всем критериям варианты квартир, которые Шаст собирается посмотреть по пути в гостиницу. Как бы ему ни хотелось сейчас просто бросить все и поехать в Воронеж к матери, он понимает, что оттуда решать все всплывшие проблемы будет весьма затруднительно.       Когда Шастун уже снова стоит с сумками в коридоре, Ира выходит его проводить, и от этого он ловит неслабое дежавю. Подумать только, неделю назад, когда Антон собирался уезжать в аэропорт, его волновали только загадки Арса и порезанный палец, который, кстати, тоже полностью зажил после пары глотков вампирской крови.       Думать о том, знала ли тогда Ира, что не приедет в Сочи, ему не хочется, потому что в этом он больше не видит никакого смысла. Даже если знала, но почему-то не сказала, какая теперь разница? Антон в любом случае совершил намного более значительную ошибку.       — Ты теперь будешь с ней? — эхом звучит голос Кузнецовой.       — Нет, — уверенно отвечает Шаст. — Это невозможно.       — Почему? Если из-за нее ты наплевал на наши отношения, то тебе стоит хотя бы попытаться.       Антон смотрит на Иру слегка затравленным взглядом исподлобья, не понимая, почему она вдруг дает ему подобные советы. В данный момент Шаст считает, что он больше не достоин счастья, поэтому слова своей уже бывшей девушки ему слушать дико.       — Я… веду к тому, что мы расстаемся не для того, чтобы наказать тебя за твое поведение, а для того, чтобы нам обоим было лучше, — заключает Кузнецова, нервно перебирая в пальцах прядь волос. — Я рада, что ты сказал мне обо всем прямо и не стал скрывать.       Антон застывает на месте, не решаясь открыть дверь и выйти из квартиры. До него все никак не доходит, почему такой мудрой и осознанной девушке он предпочел Арсения, который большую часть их знакомства скрывал от него огромную часть себя и который постоянно влезает в какие-то неприятности, так и не научившись жить спокойно за свои двести тридцать девять лет.       — Но поступил ты все равно мерзко, — добавляет Ира, снова натянуто улыбаясь. — Я прочитала сообщение, которое ты отправил ночью. Сережа ведь сейчас в Шри-Ланке. Что, Арсений устроил в его квартире тусовку, на которой ты переспал с какой-то его подругой?       — Не было никакой тусовки, — отвечает Антон, слегка съеживаясь от слова «подруга» и не имея никакого желания больше врать Кузнецовой. — И я ни с кем не спал.       — Тогда я ничего не понимаю, — Ира хмурится и поднимает изучающий взгляд на поникшего Антона. — В чем тогда заключается твоя измена?       — Мы поцеловались, — поясняет Шаст, чувствуя, как внутри него что-то переворачивается, когда Ира вдруг округляет глаза.       — С кем? — настороженно уточняет она.       Шастун упорно молчит, прекрасно понимая, что Кузнецова уже сама обо всем догадалась, а он совершенно случайно закопал не только себя, но и Арсения. Он смотрит на девушку с немой мольбой в глазах, которую она безошибочно распознает. Ира издает какой-то шокированный смешок, окончательно осознав весь абсурд произошедшего.       — Охуеть, — уже более серьезно произносит Кузнецова. — Как это вообще вышло?       Антон снова ничего не отвечает, словно проглотил язык. Ира какое-то время хлопает глазами, и Шаст отмечает, что сейчас удивление полностью вытеснило ее печаль.       — Я… пожалуй, сделаю вид, что ничего не знаю, — наконец, отмирает она. — Это останется между нами.

***

      За свою жизнь Арсений причинил людям довольно много эмоциональных страданий, хотел он того или нет, но до сегодняшнего дня он никогда себя за это не корил настолько сильно. Несмотря на то, что Антон явно выражает свое положительное отношение к его честности, Попов точно знает, что ему очень тяжело все это принять. Шастуну сегодня ночью пришлось сломать свое устоявшееся представление о мире, чтобы построить новое, и для человека, пережившего подобное, он справляется отлично.       Сам Антон никогда этого не признает, но Арс, как и все другие люди и вампиры, близко с ним знакомые, видит, насколько на самом деле силен Шаст. Как и его влияние на окружающих. Антон словно обладает каким-то своим собственным внушением, что заставляет Арсения восхищаться им еще сильнее.       Тем не менее, в Питер он уезжает со стойким ощущением того, что поступил неправильно по отношению к Шасту и косвенно к его девушке. Арсений уже сомневается, что вообще имеет право на романтические отношения с людьми, потому что в ста процентах случаев они приводили к чему-то неприятному. К сожалению, Антон, при всей своей уникальности, исключением не стал, поэтому Арс теперь гадает, по какому из трех путей он пойдет.       Ему почему-то кажется, что Шаст после сегодняшней ночи имеет все шансы стать современным Ван Хельсингом. Когда Антон уходил утром, он еще не полностью осознавал, что благодаря Арсению и его вампирской сущности заработал себе кучу проблем. Чтобы до конца это осознать, ему опять же нужно время, которое Попов ему великодушно предоставляет. Правда, Арс думает, что по истечении этого времени Антон его просто возненавидит, потому что теперь его отношения и вообще вся жизнь разрушены.       С такими мыслями Арсений проводит пару дней, не вылезая из своей питерской квартиры, что для него крайне нетипично. Он не считает нужным сообщать Стасу и другим о том, что его навещала Люба, и о том, что произошло между ним и Антоном. Попов уже не боится, что озлобленная вампирша с сильнейшим даром внушения придет по душу Шаста и остальных, потому что точно знает, что ее целью является только он сам.       О своем возвращении в Питер Арс не напрямую, но довольно явно сообщает в своих соцсетях. Попов разве что не арендует билборды во всех городах России, чтобы все точно поняли, что он не в Москве. Таким своим поведением он вызывает кучу фанатских теорий, но для него главное — обезопасить Антона и Сережу, чей адрес теперь известен Любе. Арсений собирается так себя вести до самого разрешения их конфликта, хоть и понимает, что это может быть чревато своими последствиями.       Дома он начинает чувствовать себя птицей, запертой в клетке, но все равно продолжает выходить на улицу только ради покупки скудного набора продуктов в супермаркете на первом этаже. Пользоваться доставкой Арсений побаивается, потому что не хочет повторения попытки Любы проникнуть в свою квартиру. А зная, что жилплощадь принадлежит именно Попову, а не какому-то другому человеку, вампирша может не устоять перед своим желанием разрушать все на своем пути.       В ночь с четвертого на пятый день отпуска Арсений все-таки досматривает первую серию финального сезона «Дневников вампира» и уныло ковыряет ложкой в ведре с подтаявшим мороженым, размышляя над тем, что так дальше жить нельзя. Хоть его время в этом мире и не ограничено, он понимает, что тратит его впустую. Попов даже начинает думать, что было бы лучше, если бы тогда Люба просто убила его с концами. Не при Антоне, конечно, а то он бы вряд ли вынес вид оторванной головы своего друга.       Конечно, вампира еще можно сжечь, чтобы убить, но пожар в жилом комплексе, где живет куча людей, не нужен даже Любе. Арсений всегда усмехался, слушая все эти бредни про осиновый кол в сердце и серебро. Если бы человеческие фантазии были правдивыми, все было бы слишком просто, и вампиры вряд ли бы дожили до настоящего времени.       Помимо всего этого, Арса очень волнует молчание Антона. За прошедшие дни он лишь несколько раз заходил в мессенджер, не говоря уже о какой-то активности в соцсетях. Попов не лезет и ничего ему не пишет, предполагая, что сейчас он проходит все стадии принятия неизбежного. С другой стороны, Арсению очень хочется поддержать Шаста, но и навязывать свое общение он тоже не собирается.       Около двух часов ночи Арсений чуть не ловит инфаркт от звонка в домофон. Он за секунду оказывается в коридоре и смотрит на изображение с видеокамеры огромными глазами. У двери стоит Антон собственной персоной, нервно переминаясь с ноги на ногу. Арс дрожащими руками открывает дверь, не в силах произнести ни единого слова в трубку.