***
Тогда Ленинградская область еще называлась Санкт-Петербургской губернией, а сам Арсений пару месяцев назад похоронил отца, быстро угасшего от чахотки, став главой семьи и получив титул. Скорбь по ушедшему отцу тогда была еще свежа, но ее стремительно вытесняли свалившиеся на голову двадцатилетнего сорванца обязанности. К тому же, над Европой огромной черной тучей повисла угроза войны, когда Англия расторгла мирный договор с Францией. Единственным местом, где молодой граф мог ощущать какое-то душевное равновесие, был сад на территории их поместья, где росли кусты с красными розами. Арсений приходил туда почти каждый день, но только по ночам, потому что от дел освобождался он уже после захода солнца. Он мог подолгу сидеть в саду, наслаждаясь ночной тишиной и пытаясь разглядеть цвет крупных бутонов. Именно поэтому тогда он так обожал белые ночи. Только в этот период Попов мог различить насыщенный цвет этих растений. Арсений всей душой любил их усадьбу, построенную в тихом месте под Петербургом, и не хотел ее покидать. Правда, через пару лет сделать это ему все-таки пришлось, потому что Россия вступила в антифранцузскую коалицию. Уезжая из дома, Попов специально не прощался со своей семьей и прислугой надолго, наивно надеясь, что скоро вернется. Тогда он еще не знал, что в последний раз видит свою мать и двух младших сестер. По несчастливому стечению обстоятельств Арсений попал в военную кампанию под Аустерлицем и оказался под командованием генерала, лично знавшего его отца. Прознав, что Попов-младший совсем не опытен в военном деле, тот решил взять на себя роль учителя и показать молодому графу, как правильно убивать людей. К этой затее Арс сразу отнесся скептически, но ослушаться приказа не посмел. В ходе битвы их крыло окружили с фронта и тыла, вынудив отступить. Конечно, французская артиллерия целилась в первую очередь в командиров. Правда, точность оружия того времени оставляла желать лучшего, поэтому вместо генерала выстрел пришелся по лошади Арсения, которая с жутким ржанием, наполненным болью, взбесилась и встала на дыбы, выбросив Попова из седла. Арс неслабо приложился головой о камень на земле и потерял сознание, так и не успев разглядеть прекрасное небо над Аустерлицем. Очнулся он, по ощущениям, спустя пару минут, когда все его союзники, сумевшие выжить, уже были далеко. Мимо лишь изредка пробегали французские солдаты, затерявшиеся в ходе сражения. Один из них и нашел Арсения, тщетно пытающегося встать на ноги. Такой же молодой парень, как и он сам, только явно не принадлежащий к голубым кровям. Вместо того, чтобы взять Попова в плен, солдат с кровожадной улыбкой наставил на него ружье и уже было хотел выстрелить, но в последний момент передумал и решил заколоть его острым штыком, прикрепленным к стволу. Арсений не умолял оставить его в живых, хотя жить в тот момент он хотел, наверное, больше, чем кто-либо. Когда солдат замахнулся, целясь ему в живот, Попов улучил момент и смог немного увернуться, поэтому штык попал не в солнечное сплетение, а в правую нижнюю часть живота, прорезав собой еще несколько сантиметров плоти. Разъяренный солдат с хлюпающим звуком, утонувшим в сдавленном крике Арсения, вытащил штык из его тела. Француз посмотрел на него с искренней ненавистью во взгляде, но добивать не стал. Он развернулся и побежал дальше, оставив Попова умирать медленной и мучительной смертью. Ему бы возненавидеть этого солдата в ответ, пожелать ему такой же кончины, но как бы Арс этого ни хотел, он не мог. Это ведь прежде всего человек — живое существо, наделенное сознанием — как можно желать ему смерти? С этими мыслями Арсений закрыл глаза и обмяк, развалившись на испачканной в пыли и крови траве.***
Начали за здравие, закончили за упокой. Арсений с досадой цыкает и отходит от окна, чтобы заварить себе кофе и вернуться за ноутбук в поисках идей для их с Антоном времяпрепровождения. Он листает бесконечные объявления о новых экспозициях в местных музеях, о каких-то увеселительных мероприятиях, новых заведениях и понимает, что все это им не подходит. Они слишком засиделись в душных городах, наполненных людьми. Им обоим нужен свежий воздух. Наткнувшись на несколько красивых усадеб в Ленобласти, Арсений закрывает все вкладки в браузере и отпивает пару глотков кофе. Идея съездить на то место, где раньше было его поместье, приходит сама собой. Арс до этого уже видел нужную точку на карте, но боялся даже приближать снимок со спутника. Как минимум, потому что название усадьбы уже не соответствовало действительности. Внезапно на экране ноутбука появляется уведомление о сообщении от Паши, и Арсений незамедлительно на него нажимает, понимая, что тот сейчас что-то скажет про Антона, который был у них вечером в гостях. Попов, правда, пока еще не знает, что думать по этому поводу, потому что целей Ляйсан и ее мужа наверняка он не знает. Паша: А ты был прав Шаст хорошо держится Арсений тяжело вздыхает и закатывает глаза, пока набирает ответ. Все-таки они решили устроить Антону проверку. О том, что было бы, если бы Шастун ее не прошел, он даже думать не хочет.Вы: Я надеюсь эти посиделки были последними А за подарок спасибо
Паша: Всегда пожалуйста) Ты там тоже поаккуратнее будьВы: Я за десять лет не выпил из него ни капли
Паша: А ваш слюнообмен когда вы пьете из одной бутылки не считается?Вы: Иди на хуй
Арсений сворачивает окно с мессенджером, скрипя зубами от раздражения. Он успевает увидеть, что Воля отправил на это смеющийся смайлик и обещает себе как-нибудь ему отомстить, потому что за те восемьдесят лет, что Паша является вампиром, он так и не научился никакой субординации относительно своих старших товарищей. Вернуться к своему прежнему занятию у Арса получается не сразу, и он ненадолго заходит в комнату, где спит Антон. Попов замирает в дверном проеме, представляя, что было бы, если бы он все-таки не решился все рассказать. Что, если бы сейчас диван, на котором тихо посапывает Шаст, был пуст? Что, если бы он сейчас спал в одной кровати с Ирой, а Попов проводил бы очередную бессонную ночь в пустой квартире? Арсений с тенью печали улыбается и возвращается на кухню, уже не жалея ни об одном своем решении. Он изучает маршрут до усадьбы в навигаторе, не без радости отмечая, что эта поездка не затянется настолько, чтобы вымотать Антона. В конце концов, семейство Поповых имело довольно тесную связь с петербургской знатью того времени, поэтому они жили совсем недалеко от города. Арсений с кислым лицом листает фотографии пользователей, посетивших руины усадьбы, и пытается представить, как бы выглядело то или иное место, если бы за всеми постройками следили надлежащим образом. Поначалу у Арсения не было возможности вернуться в родной дом, потому что Стас, нашедший его едва живого на поле боя посреди горы трупов и обративший его в вампира, сразу объявил, что теперь молодому графу нельзя светиться в ближайшее время, потому что его сочтут дезертиром, из-за чего проблем потом не оберешься. Именно поэтому Арс оказался вдали от дома, имея возможность общаться только с надоедливым поручиком Шеминовым, который тщательно за ним присматривал. А уже спустя сорок лет возвращаться стало не к кому. Находясь в отношениях с Любой, Попов узнал, что его усадьбу превратили в санаторий НКВД, и тогда он даже не понимал, радоваться этому или нет. С одной стороны, за постройками следили и вовремя ремонтировали, а с другой — попасть туда не представлялось возможным еще очень долгое время, даже учитывая, что Арсений — вампир с даром внушения. Во время войны об усадьбе он даже не вспоминал — не было времени. Зато уже потом до Арса дошла информация, что во время отступления немцев от Ленинграда санаторий НКВД был взорван, и от него остались одни руины. Услышав эту новость, Арсений испытал такое чувство, как будто он потерял близкого человека, и долго не выходил ни с кем на связь. Возможно, это его молчание и стало началом очень продолжительного конца отношений с Любой, но сейчас Попов уже не может сказать точно. Ближе к десяти утра Арс не выдерживает и тихо уходит в магазин, чтобы купить хоть немного продуктов, потому что в холодильнике у него сейчас лежат только пакеты с кровью, которые привез Антон. Арсений все еще помнит, как Шастун немного возмутился тому, что ему приходится завтракать чаем и печеньем, поэтому в этот раз решает приготовить что-то самостоятельно и постараться не спалить кухню, несмотря на то, что там стоит электрическая плита. Ему не хочется надолго оставлять Антона одного, поэтому в магазине он проводит, наверное, не больше пяти минут. Арс немного волнуется, что Шастун не оценит его кулинарные способности, но все равно решает рискнуть. Вернувшись в квартиру, первым делом он, конечно, проверяет, на месте ли сам Антон, и когда убеждается, что с ним за время его отсутствия ничего не случилось, приступает к приготовлению завтрака. Первый блин, а точнее, омлет выходит комом, поэтому отправляется в мусорку, но Арс не отчаивается, и со второй попытки ему даже удается сделать что-то, выглядящее съедобным. Получившуюся еду он относит в комнату, где спит Антон, и ставит тарелку на столик у дивана. От этого шума Шаст начинает ворочаться и издавать какие-то недовольные звуки, которые до жути умиляют Арсения. Он не хочет будить Антона, но понимает, что уже пора, если они хотят сегодня куда-то съездить. Тем более, Попов до конца не уверен, что Шаст одобрит его идею посетить руины какой-то древней усадьбы, и им не придется думать над альтернативой. — Шаст, — негромко зовет он, осторожно толкая Антона в плечо. — Пять минут, — едва различимо бормочет тот. — Завтрак остынет, — тихо усмехается Арс. При упоминании еды Антон шумно вдыхает воздух и тянет нос к источнику запаха в виде тарелки с омлетом. Он с усилием разлепляет глаза и смотрит сначала на стол, а потом на Попова, замершего на месте и так и не убравшего руку с его плеча. — Доброе утро, — произносит Арсений, оживая и садясь в кресло с другой стороны. — Доброе, — отзывается Антон и занимает сидячее положение. — Завтрак в постель? Арс немного теряется от этого вопроса, только сейчас осознавая, что сделал. Однако он быстро приходит в себя и с хитрой улыбкой отвечает: — Ага. Захотел как можно быстрее убедить тебя в том, что я все-таки умею готовить. Антон улыбается ему в ответ так тепло, что Попову кажется, что ради этой улыбки он пойдет далеко не только на приготовление завтрака в постель. Шаст игнорирует присутствие ножа и цепляет кусочек омлета вилкой, после чего отправляет еду в рот под выжидательным взглядом Арсения. — Неплохо, — заключает он, прожевав многострадальный омлет. Напрягшийся было Арс успокаивается и начинает пить свой кофе. Ему еще никогда не было настолько важно, чтобы кому-то понравилась его еда. Казалось бы, ничего сложного в том, чтобы приготовить омлет, нет, но Арсений, вообще не стоявший у плиты уже несколько лет, умудрился испортить даже это. — Я тут нашел одно интересное место в Ленобласти, — говорит он. — Всего час на машине. Не хочешь съездить? — А что там? — заинтересованно уточняет Шаст. — Руины одной усадьбы. — Твоей? — со странной уверенностью в голосе спрашивает Антон. — Как ты понял? — от удивления Арсений даже перестает пить кофе. — А ты попробуй хотя бы с неделю поразгадывать ваши вампирские загадки, — фыркает Шастун, доедая завтрак. — Тоже научишься везде видеть связь. Даже если ее нет. Арсений слегка взволнованно вскидывает брови и прячет свое лицо за чашкой, из которой ему срочно требуется сделать глоток. Если так пойдет и дальше, то Антон будет просто видеть его насквозь. Не то, чтобы Арсу теперь есть, что от него скрывать, но он все равно чувствует себя из-за этого странно.***
Покончив с завтраком, Антон идет умываться и при этом выглядит жутко довольным. Попов снова ловит себя на мысли, что не хочет отводить от него взгляд, и ему хочется думать, что причиной такого хорошего настроения Шаста является именно он. Антон без раздумий соглашается на предложение съездить в область, из-за чего Арсению хочется просто его обнять и очень долго не отпускать. Однако Арс понимает, что расслабляться сейчас нельзя им обоим. Он не исключает варианта, что за их машиной сразу же начнется слежка, а когда они окажутся в таком безлюдном месте, как эти руины, на них можно будет спокойно напасть. И если за себя Попов не боится от слова совсем, то насчет безопасности Антона он сейчас переживает больше всего на свете. Когда они выезжают с территории жилого комплекса, Арс переходит в режим повышенной готовности и постоянно проверяет зеркало заднего вида. — Думаешь, за нами будут следить? — подает голос Шаст, прожевав бургер, купленный в фастфуде по пути. — Осторожность не помешает, — сосредоточенно отзывается Арсений и переводит взгляд на дорогу. — Особенно учитывая, с кем мы имеем дело. — Кстати, об этом, — вдруг оживленно говорит Антон. — Вот ты говоришь, что сильнее большинства вампиров, да? И должен быть сильнее Любы, ведь это ты ее обратил. Как тогда вышло, что она тебя… ну… почти убила? — Я и был сильнее, — отвечает Арс. — До того момента, как она пересела с человеческой крови на вампирскую. Попов не отвлекается от дороги, но все равно чувствует на себе шокированный взгляд Антона. — А так разве можно? — не понимает тот. — У меня была примерно такая же реакция, когда я узнал об этом пару дней назад, — Арсений невольно усмехается, пожимая плечами. — Правда, вампирская кровь вызывает сильную зависимость, и это главный минус такой диеты. — И зачем ей это? — Видимо, чтобы доказать мне, что я не должен лезть в жизни людей, — вздыхает Попов. — Я понимаю, что мир не крутится вокруг меня, но конкретно здесь других причин пока что не вижу. Антон тоже непроизвольно начинает оглядываться назад, и Арс уже жалеет, что рассказал об этом именно сейчас, окончательно испортив ему отпуск. — Сейчас за нами не следят, — успокаивает его Арсений. — И уже вряд ли будут, потому что должны были ехать следом еще в самом начале. — Разве то, что она делает, не нарушает ваш кодекс? У вас так много правил, там же по-любому должно быть что-то написано про это, — вполне резонно интересуется Антон. — Ляйсан рассказывала, что подобный случай был лишь однажды, и тогда древние вампиры решили внушить всем, кто про это знал, чтобы они все забыли. В кодексе это прописывать не стали, чтобы последующие поколения даже не догадались о том, что это возможно, — Арс сам поражается тому, насколько большой объем информации от них скрывали. — Признаться, это был неплохой ход. Шастун на это лишь хмыкает и уходит в себя, наверное, чтобы осмыслить рассказ Арсения. Спустя примерно минуту он словно просыпается и вновь поворачивается к Попову. — Я как будто попал в сериал, где авторы через диалоги со мной объясняют устройство вампирского мира, — невесело усмехается Шаст, откидываясь на спинку сиденья.***
По приезде в ближайший к усадьбе поселок Арсений паркует машину у местного продуктового магазина и ведет Антона в сторону леса, периодически сверяясь с навигатором. Шастун словно забыл о разговоре в дороге, полностью доверившись Арсу и просто наслаждаясь окружающей их природой. Для Антона такой вид отдыха довольно непривычен, но он совсем не жалуется, и Попову даже кажется, что с этой поездкой он не прогадал. Какое-то время они идут вдоль дороги, шарахаясь от клубов пыли, поднимаемых изредка проезжающими мимо машинами. Арсений почти каждый раз чихает, обладая довольно нежной слизистой, крайне восприимчивой к подобным раздражителям, а Антон по-доброму хихикает и идет дальше как ни в чем не бывало. У Арса вдруг складывается впечатление, что сейчас они друг от друга совсем не отличаются. Ему на секунду кажется, что он вновь стал человеком, который просто решил погулять со своим другом в необычном месте на выходных. — Кстати, получается, что вампиры не боятся солнца? — спрашивает Шаст, оборачиваясь к Арсению и вдребезги разрушая его хрупкую фантазию. — Как видишь, — эхом отзывается он. — А чеснок? Ты поэтому тогда так расстроился? — Это было неприятно, но не смертельно, — объясняет Арс, равняясь с Антоном. — Я не знал, прости, — Шаст снова с сожалением в голосе извиняется за тот случай, и Арсений уже хочет сказать что-то вроде «проехали», но Антон снова открывает рот и выдает такое, что всякое желание успокаивать его пропадает. — А оборотни существуют? Арсений смотрит на него исподлобья и разве что не шипит, чтобы более наглядно показать свое раздражение. Ну серьезно, как можно верить в существование людей, каждое полнолуние превращающихся в бешеных волков? Антон вдруг заливается громким смехом и легко пихает смутившегося Арса в плечо. — Что, уже даже предположить нельзя? — отсмеявшись, спрашивает он. — Просто везде, где есть вампиры, обычно есть и оборотни. — Ага, и там же вампира можно убить осиновым колом в сердце, — бросает Арс, сворачивая с дороги на узкую тропинку в лес. — А что, на самом деле нельзя? — искренне удивляется Антон, идущий позади, на что Попов отрицательно мотает головой. — И как вас тогда убить? Арсений резко встает на месте, вынуждая Шаста врезаться в свою спину. Когда он оборачивается к Антону, тот уже отходит на шаг назад и смотрит на него виноватым взглядом. — Что, в охотники на нечисть решил податься? — с вызовом интересуется он. — Да я не в этом смысле, — оправдывается Антон. Какое-то время Арс смотрит на него изучающим взглядом, но потом решает не мучить бедного человека и все-таки рассказать ему об основах самозащиты. — Чтобы убить вампира, надо отрубить ему голову или сжечь, — говорит он, наблюдая за вытянувшимся от удивления лицом Шастуна. — Забудь про чеснок, серебро, святую воду, кресты, вербену и осиновые колы. Умудришься его чем-то ранить — только разозлишь. Если на тебя напал вампир, твои шансы примерно равны нулю.