***
Где-то Антон слышал, что когда корабль тонет, человеку на его борту кажется, что вместе с его кораблем ко дну идет и весь мир. Вот и сейчас, снова валяясь в кровати и корчась от ужасной головной боли, он думает, что все вокруг него тоже рушится, только этот корабль потопил он сам. Арсений, до этого заботливо поменявший постельное белье, сидит в кресле с телефоном в руках буквально в паре метров от него, но по ощущениям его словно здесь нет. Он не издал ни единого звука с того самого момента, как сел, хотя Антон может и ошибаться, потому что сейчас не слышит ничего, кроме оглушительного звона в ушах и слишком громко барабанящего по окну дождя. Он держит глаза закрытыми, потому что знает, что если откроет их, то комната вокруг него начнет кружиться с бешеной скоростью. Не то, чтобы это ощущение пропадает с закрытыми глазами, так просто легче это переносить, не нагружая свой мозг зрительной информацией. Все происходящее напоминает Антону какой-то затянувшийся бэдтрип, когда ты уже перестаешь верить, что когда-либо выберешься из этого состояния. К головной боли прибавляются мучительные судороги, приходящие кратковременными вспышками и заставляющие сгибаться пополам. В эти моменты Шаст открывает рот и, кажется, кричит. Кажется, потому что он перестает слышать происходящее вокруг и может опираться только на оставшиеся в строю органы чувств. Ощущая позади себя тепло, а затем и руки, сомкнувшиеся на его животе, Антон решает, что он наконец-то заснул, потому что все его страдания приглушаются, уступая место чувству безопасности. — Скоро это закончится, обещаю, — шепчет ему знакомый мужской голос. — Осталось совсем немного, ты обязательно справишься. Шаст мычит в ответ что-то непонятное даже для себя и расслабляется в чужих руках, проваливаясь в долгожданный сон.***
Когда он просыпается, за окном светит яркое солнце, которое, как ни странно, уже не слепит глаза. Антон встает и потягивается, с ужасом вспоминая очередную тяжелую ночь и радуясь, что сейчас он чувствует себя отлично. Однако его хорошее настроение мигом улетучивается, когда он не находит в комнате Арсения. Из кухни пахнет вкусным завтраком, и Антон сразу же идет туда, только сейчас понимая, насколько он голоден. — Ты проспал, — голос Иры из-за спины заставляет его подпрыгнуть на месте, когда он уже стоит в дверях кухни. Шаст огромными от удивления глазами наблюдает за тем, как Кузнецова обходит его и ставит на стол тарелку с аппетитной едой. Девушка замечает взгляд Антона и с сожалением улыбается. — Это не тебе, — говорит она и скрывается за открытой дверцей холодильника. Антон замирает на месте в ступоре, пытаясь понять, что происходит. Поначалу в его глазах все это выглядит скорее как глупая шутка, чем как чересчур реалистичный сон. Но все его сомнения быстро пропадают, когда Ира наконец закрывает холодильник и протягивает ему пакет с кровью. При его виде у Антона начинает урчать в животе, а его клыки саднят от нетерпения. Он берет пакет в руки, но перед тем, как начать пить, задает вопрос, волнующий его больше всего: — Где Арс? — Откуда я знаю? — внезапно вскидывается Кузнецова. Такой реакции на совершенно обычный и, казалось бы, вполне закономерный вопрос Антон точно не ждал. Он хмурится и вновь смотрит на яркое солнце в окне, которое сейчас уже кажется ему каким-то искусственным. — А когда ты пришла? — интересуется он, надеясь, что сейчас никак не задел Иру. — Я никуда не уходила, — удивляется девушка. Шаст уже открывает рот, чтобы спросить, какого черта здесь происходит, но его опережает звонок собственного телефона, раздающийся из спальни. Антон срывается с места и торопливым шагом направляется туда, молясь всем богам, чтобы это был кто-то, кто будет в состоянии ему все объяснить. Одна мысль о том, что все, что происходило до этого, окажется всего лишь сном, пугает Антона до невозможности, но потом он осознает, что держит в руках пакет с кровью и немного успокаивается, предполагая, что Арсению потребовалось срочно куда-то уйти, и за неимением лучшего варианта он решил позвать Иру, чтобы она сыграла роль сиделки. Такой выбор кажется Антону крайне странным, но додумать эту мысль он не успевает, потому что видит на экране своего телефона имя креативного продюсера. — Стас? — спрашивает он, принимая вызов. — А кто же, блять, еще, — раздраженно отзывается Шеминов. — Ты время видел? Все ждут только тебя. — Что? — только и может ответить Антон. — Чтобы через двадцать минут был в студии, — отзывается Стас и вешает трубку. Антон дрожащей рукой отводит телефон от уха и огромными глазами смотрит на сегодняшнюю дату. Его откинуло назад во времени больше, чем на месяц назад, ровно в тот день, когда он вышел покурить на парковку после съемок и увидел, как Арс пьет кровь. После осознания этого факта легче не становится, да и то, что у него до сих пор саднят клыки, сильно отвлекает его от составления общей картины.***
Как бы то ни было, Антон решает пока плыть по течению в ожидании того, куда его занесет, ведь в фильмах с похожим сюжетом главные герои, кажется, делают примерно то же самое. До студии Шаст добирается довольно быстро, и там его встречают Дима, Сережа, и болезненно бледный Арсений, которого не спасает даже съемочный грим. Шаст помнит, что в тот день Попов выглядел примерно так же, и помнит причину этого, смотря на вампира с сочувствием. Однако чуть позже Антон замечает, что Арсений и не вампир вовсе, потому что вместо острых клыков он видит обычные человеческие зубы, когда тот измучено и фальшиво улыбается окружающим. Понимая, что так больше продолжаться не может, Шаст за несколько минут до начала мотора ловит Арса и уводит его подальше от лишних ушей на лестницу, ведущую к запасному выходу. Арсений смотрит на него с непониманием и выглядит взволнованным, но Антона, отчаянно желающего во всем разобраться, это не останавливает. — Арс, объясни мне, что происходит, — дрожащим голосом просит Шастун, глядя в уставшие глаза напротив, — пожалуйста. — О чем ты? — отзывается Арсений и прижимается к стене. — Я что-то сделал не так? Теперь Антон смотрит на него с нескрываемым ужасом, понимая, что он во всем этом совершенно один. Тем не менее, он решает сделать еще одну попытку достучаться до Попова, делая ставку на то, что произошло очередное вампирское чудо, и все обо всем забыли, кроме него. Шаст упорно игнорирует тот факт, что он здесь, кажется, единственное сверхъестественное существо, потому что иначе все его хрупкие теории разрушатся как карточный домик. — Ты же ночевал у меня. Я плохо себя чувствовал, а ты за мной следил. А когда я проснулся, тебя уже не было, — говорит он, ища в выражении лица Арса хотя бы малейший намек на понимание своих слов. — Я же два дня назад попал в аварию и стал… Антон резко запинается, понимая, что не может сказать Арсению слово «вампир». От такого поворота он теряется и не знает, что делать дальше. Шаст все еще не уверен, что это ему снится, и на мгновение даже задумывается о том, что сном было все, что он видел до этого. Тур по югу страны, разбитый стакан, прогулка по ночному Краснодару, чертов бассейн, расставание с Ирой, мимолетные, но полные счастья, мгновения с Арсом и весь дальнейший круговорот безумия. До этого Антон был не в восторге от того, что в новых реалиях его жизнь и рассудок находятся под угрозой, но оказавшись здесь, он понимает, что если бы вернулся на месяц назад, то не стал бы ничего менять. — Какая авария? — обеспокоенный голос Арсения возвращает Антона из его собственных мыслей. — Шаст, ты… в порядке? Может, тебе это приснилось? А этот Арсений совершенно не такой, каким его запомнил в тот день Антон. Сейчас Попов напоминает лишь свою тень. Уставшую, измученную и совершенно блеклую. Даже его глаза сейчас кажутся Шастуну какими-то тусклыми, но это все еще Арсений, которому сейчас, видимо, намного хуже. Раздражение и испуг Антона из-за того, что он физически не может сказать, что с ним не так, быстро отступают на второй план, когда он замечает в поведении Арса немой крик о помощи. — Да, извини, — отзывается Шаст, облокачиваясь на стену рядом с Поповым. — Просто хуевая шутка. А ты как? Выглядишь… не очень, если честно. — Забыл, кто у нас сегодня в гостях? — хрипло усмехается Арсений, прикрывая глаза.***
— Потрясающая актриса и наша подруга, Любовь Попова! — объявляет Паша на весь зал с широкой улыбкой. Профессионализм не пропьешь и не потеряешь, обратившись в вампира. Антон встает со своего места и поворачивается в сторону, откуда с ослепительной улыбкой выходит вампирша. Шаст напряженно улыбается и неловко обнимает ее, уже намереваясь отойти в сторону, но вдруг ощущает, как рука Любы его незаметно останавливает. — Я тебе не враг, Антон, — быстро говорит она, прикрывая рукой свой микрофон, и идет дальше. Шаст продолжает наигранно улыбаться, пока она обнимается с Сережей и Димой, но даже эта улыбка пропадает с его лица, когда Люба подходит к Арсению, едва заметно дернувшемуся назад, и целует его в губы. — Рассказывай, как у тебя дела, что нового? А то из твоего мужа ни слова не вытянешь, — подает голос Воля, когда все приветствия завершаются. Пока Люба воодушевленно рассказывает о новом фильме с ней в главной роли, который скоро выйдет во всех кинотеатрах, Антон смотрит только на Арсения, не особо заботясь, как он сейчас выглядит в кадре. Попов наблюдает за болтающими Пашей и Любой, но Шаст замечает, что на самом деле тот смотрит куда-то в пустоту. Больше всего Антону сейчас хочется встать и увести Арса подальше отсюда, потому что таким он его видит впервые. — Жаль, что Арсению не удалось пройти туда кастинг, — усмехается вампирша, заканчивая свой рассказ о фильме. — Да, он ведь умер задолго до этого, — подхватывает Паша, а Шастун искренне надеется, что ему послышалось. — Битва под Аустерлицем, да? Французский солдат? Или, может, несчастный случай с каретой? — Нет, аварии — это к Антону, — отвечает Люба и заливисто смеется. От шока Антон даже не знает, что сказать, поэтому просто сидит, открывая и закрывая рот. Больше всего в этой ситуации его пугает смех зала, из-за которого хочется лишь заткнуть уши. Наконец Шаст вновь переводит свое внимание на Арсения, который застыл в странной позе, держась за бок. Антон окончательно плюет на то, что на них смотрят зрители, и что он под прицелом камер. Он вскакивает со своего места и подбегает к Арсению, падая перед ним на колени и пытаясь рассмотреть, в чем дело. Он сосредотачивается и среди всего фонового шума различает поверхностное дыхание Попова, которое вкупе с болезненно бледным, почти серым, лицом дает пугающую картину. А когда Шаст опускает взгляд ниже и замечает разрастающееся по светлой футболке Арсения кровавое пятно, ему становится совсем не до шуток. Арс безуспешно прижимает свою рану, но все равно теряет много крови. — Арс! — жалобно зовет его Антон. — Не теряй сознание, пожалуйста. Попов с трудом приоткрывает глаза, смотря на Шаста с какой-то абсолютно безумной надеждой, и кивает. Антон почему-то знает, что просить кого-то из присутствующих позвонить в скорую не имеет смысла, но бежать за своим телефоном за кулисы и оставлять Арсения здесь одного он тоже не хочет. — Поз, позвони в скорую! — обращается он к сидящему рядом другу, надеясь, что тот поможет. — Зачем? — искренне не понимает Дима. — Он ведь уже мертв. Как и ты. В ту же секунду Антон начинает ощущать, как по его лбу течет что-то теплое. Он прикасается дрожащими пальцами к коже и видит на них кровь, которой становится все больше. Она застилает глаза и мешает видеть перед собой что-либо, но Шаста волнует только то, что из его поля зрения пропал раненый Арсений. Все вокруг стремительно погружается в красную пелену, и Антон уже готов выть от бессилия. Ему остается только махать руками во все стороны, чтобы хотя бы так понять, где находится Попов. Почему-то сейчас ему кажется, что главное в этой ситуации — не потерять Арсения навсегда.***
Ложась рядом с Антоном, Арс надеется, что это поможет ему почувствовать себя лучше, потому что прекрасно помнит себя в таком состоянии. Сколько бы лет ни прошло, он всегда будет возвращаться в ноябрь тысяча восемьсот пятого года, когда погиб человек по имени Арсений Попов и родился вампир под тем же именем. Тогда все, чего хотелось Арсу, так это наверняка знать, что он в этом не один, что рядом с ним есть те, кто поможет и поддержит, на кого можно положиться. Ему почти физически больно осознавать, что у Антона таких людей больше нет. Чувство вины за то, что он сам вынудил Шастуна хранить какие-то секреты от своих друзей, а после этого попробовал просто сбежать, добивает Арсения окончательно. Ближе к середине ночи с Антоном начинает происходить что-то странное даже для его процесса обращения. Шаст начинает дергаться и один раз даже заезжает локтем Попову в нос, поэтому тот принимает решение отойти на безопасное расстояние, несмотря на то, что не хочет отпускать Антона. На все попытки его разбудить он реагирует примерно никак, и Арсений просто садится напротив кровати, внимательно наблюдая за происходящим. Он не знает, что будет делать, если что-то выйдет из-под контроля — хотя оно уже в каком-то смысле вышло — и лихорадочно пытается сообразить, что делать. Так проходит еще два мучительно долгих часа, в течение которых Антон в бреду мечется по постели и бормочет что-то себе под нос. Даже при всем своем обостренном слухе Арсений едва различает отдельные слова, но этого хватает, чтобы выявить в них закономерность. Собственное имя Попов слышит чаще, чем чье-либо еще, и не знает, радоваться этому или нет. Его размышления прерывает звонок в домофон, означающий визит Стаса с новой порцией крови — на этот раз не только для Антона, потому что сам Арс тоже успел проголодаться. Как и в прошлый раз, Шеминов не намеревается задерживаться, поэтому уходит, сделав свое дело и даже не заглянув в спальню. Арсений этому не особо расстраивается и сразу возвращается к Антону, закрыв за старшим вампиром дверь. Он садится на корточки рядом с лицом Шаста и вглядывается в его напряженное выражение. — Арс… — одними губами произносит он. — Я здесь, — отзывается Попов, распаковывая пакет с кровью, чтобы попробовать таким образом его разбудить. — Здесь? — с каким-то опустошающим отчаянием переспрашивает Антон, все еще находясь в полусне, но для Арсения это уже огромный успех. — Я тебя не вижу. — Открой глаза, — особо ни на что не надеясь, предлагает Арсений. На удивление, это работает. Антон действительно открывает глаза и смотрит на Попова настолько удивленно, что тот начинает думать, что с его лицом что-то не так. Ему не очень понятно, что повлияло на пробуждение Шаста — запах донорской крови или его голос, но все сомнения отпадают, когда Антон вдруг счастливо улыбается впервые за последние дни, полностью игнорируя свой завтрак. Арсений даже не пытается устоять и глупо улыбается в ответ, пока Шастун протягивает к нему ладонь и бережно прикасается к его лицу. Так, словно Арс — самое дорогое в мире сокровище. — Боюсь представить, что тебе приснилось, — говорит Арсений, накрывая его руку своей. Антон печально усмехается и шмыгает носом, после чего прочищает горло и шепотом отвечает: — Неважно.