У вечности нет времени

      От Арсения, вернувшегося из Питера, Антон ожидал чего угодно, но точно не этого. Более того, он не ожидал, что сразу после его слов о прощении Попов подхватит свою сумку, так удобно оставленную у двери, и просто уйдет. Именно по этой чертовой сумке Шаст понял, что Арсений не собирался здесь оставаться еще в тот момент, когда только зашел. Наверняка, сам он осознал это еще раньше, но почему-то решил выразить это только сейчас. Оставшись в одиночестве, Антон безумно хочет что-то сломать, чтобы выпустить пар, но не делает этого лишь потому, что знает, что Арс, все еще находящийся неподалеку, точно это услышит.       Вместо приступа ярости Шаст тяжело вздыхает и идет на кухню, скрипя зубами и собираясь выпить банку-другую пива, чтобы хоть как-то охладиться и переварить всю информацию. А узнал он действительно много нового, как об Арсении, так и о себе. Антон без понятия, как после такого они смогут дальше работать или хотя бы находиться рядом друг с другом. О каких-либо отношениях, выходящих за рамки рабочих, сейчас он даже не думает, потому что совершенно отчетливо понимает, что подобные мысли сейчас совершенно неуместны. Антон знает, что в самом деле готов простить Арса за его довольно грубые слова и ошибочные предположения, высказанные в порыве эмоций, но вернуть их общение в прежнее русло не под силу никому из них.       Безусловно, в произошедшем Антон винит и себя, но только за то, что безоговорочно доверял Арсению и позволил ему уехать в Питер, где тот потерял остатки своего здравого смысла, как Шаст и боялся. Только сейчас он понимает, что почувствовал это еще на парковке у вокзала, но все равно попытался как-то все исправить и игнорировал тревожные звоночки в поведении Попова, который смотрел на него так, будто он слишком сильно старается и перебарщивает с хорошим настроением. Возможно, это было действительно так, но не потому что Антон хотел, чтобы Арс его тут же подхватил. Все, что Шастун хотел этим показать, так это то, что он рядом и готов помочь.       Антон осознавал, что разговора с Арсением о том, что дальше делать с Русланом, не избежать, причем чем раньше он произойдет, тем лучше будет для всех. Он изначально не ждал энтузиазма со стороны измученного Арса, поэтому жутко волновался и старался преподнести слова Ляйсан и свои мысли максимально мягко. Арсений это явно видел, потому что он видит все, но несмотря на это он не оценил старания Шаста, тоже находящегося далеко не в самом стабильном состоянии, что заставило последнего сорваться и высказать ему в лицо все, что накопилось в нем за время, которое Арсений провел в Питере. Антон этим не гордится, но в какой-то степени рад, что своими претензиями спровоцировал на такую же откровенность Попова, что в его случае большая редкость.       То, что Арсений должен убить Руслана, чтобы выжить самому, не приносит Антону никакой радости, и если бы он знал, как этого избежать, то сделал бы для этого все. Однако испытав силу пророчества на собственном опыте, он уверен, что такие вещи совершенно неподвластны ни людям, ни вампирам. И если этот конфликт между Арсом и Русланом показан в пророчестве, значит, он состоится со стопроцентной вероятностью, и все, что под силу Антону — это подготовить Попова, чтобы он после этого остался в живых. Сейчас это — единственное, что важно для Антона, и ради спасения Арса он готов простить его еще хоть тысячу раз. Шаст готов еще столько же раз запихнуть свои чувства, эмоции и гордость куда подальше, лишь бы все это уже закончилось.       Но теперь Антон полностью дезориентирован и не знает, как ему поступить дальше, как помочь Арсению и как не сломать самого себя окончательно, перешагивая через собственные принципы. Это особенно тяжело сделать после того, как Шаст осознал, что из-за смерти Любы Арсений, еще несколько дней назад плюющий на все эти пророчества, просто сдался и теперь не собирается ничего делать. Он не хочет быть спасенным от Руслана и от самого себя, что существенно усложняет задачу Антона, который к тому же теперь снова ощущает себя тем мальчишкой, которым он был в глазах Попова после того, как их обоих чуть не убила Люба в подсобке студии. Он даже не уверен, что все это время был кем-то больше.       Теперь же Шаст вообще чувствует себя обманутым и даже использованным, как со стороны Арса, так и со стороны всех остальных вампиров, а в частности, Любы, которая все-таки подтвердила, что что-то ему внушила. Антон даже не может вспомнить, что конкретно это было, и подозревает, что уже никогда не узнает. И снова попасть в такое состояние он боится примерно так же, как и потерять Арсения навсегда. До текущего момента Шаст не осознавал, насколько ему важно одобрение Попова, потому что то, насколько погано Антон сейчас себя чувствует, не сравнится даже с тем, что он испытывал перед похищением. Явное осуждение со стороны Арса сделало с Шастуном довольно жуткую вещь, заставив его усомниться во всех своих решениях и почувствовать себя бесполезным.       Именно поэтому Антон ненавидит себя еще сильнее, понимая, что вскоре будет готов обо всем забыть, лишь бы оставить хотя бы призрачную надежду на то, что в будущем — возможно, очень далеком — они смогут найти общий язык. Почему-то Шаст уверен, что больше никогда не встретит кого-то, кто сможет заменить ему этого вампира, который является полной его противоположностью, но одновременно с этим идеальным другом и партнером. В Арсении таится куча деталей, которые Антон до сих пор отчаянно хочет узнать, он весь состоит из противоречий и неожиданностей, но от этого кажется только более привлекательным.       Антон ненавидит себя, и ненавидел, наверное, в течение последних нескольких лет, зарываясь по уши в работе и забывая о себе, но сейчас он ненавидит еще и Арса. За то, что он — патологический лжец, у которого довольно серьезные проблемы с доверием, которых тот, скорее всего, не осознает, за то, что он разрушает все хорошее в жизни Антона, за то, что убивает одну его надежду за другой. А еще за невероятно глубокие глаза цвета океана, за кучу уникальных совместных воспоминаний, за поддержку и помощь, за ощущение безопасности, которое Антон испытывал только рядом с ним, да и просто за то, что он есть.       Прикончив одну банку пива в полной тишине опустевшей квартиры, Антон уже хочет встать и подойти к холодильнику за добавкой, но ему мешает телефонный звонок. Шаст хватает телефон, перевернутый экраном вниз, как будто от этого сейчас зависит его жизнь, но замирает на несколько секунд, тупо смотря на имя контакта. Ему не хочется брать трубку, но какая-то неведомая сила внутри заставляет его это сделать.       — Да? — произносит Антон, слыша свой голос словно из-под толщи воды.       — Добрый вечер, — голос Руслана теперь, наверное, навсегда выжжен где-то на подкорке мозга Шаста, особенно после того, как он понял, что Любе звонил именно Белый. — Как у тебя дела, Антон?       У Шастуна стойкое ощущение того, что всего этого разговора быть вообще не должно, и он не должен отвечать на вопросы Руслана, но его язык почему-то работает быстрее, чем мозг, и он все-таки отвечает:       — Плохо, — односложно, но честно, что для самого Антона тоже является неожиданностью.       — Что у тебя произошло? — с притворным интересом и сочувствием спрашивает Руслан.       Антон вдруг чувствует, что обязан все ему рассказать, иначе произойдет что-то плохое. Он не в состоянии как-то анализировать этот странный порыв, потому что сейчас ощущает себя так, словно ему вместо мозгов набили в голову ваты.       — Я поссорился с Арсом, потому что он мне постоянно врет. А потом он ушел. Мне кажется, он не вернется, — его слова звучат как-то монотонно, словно он — плохой голосовой помощник, который еще не научился разговаривать с каким-либо выражением и логическими паузами. — Я сделал что-то неправильно, да?       — Нет, Антон, я уверен, ты поступил как надо, — успокаивает его Белый. — Ты ведь сам сказал, что Арсений врет. Значит, не прав именно он. Ты должен радоваться, что он ушел.       — Да, — Шаст вдруг начинает улыбаться и чувствует, как произошедшая ситуация начинает его потихоньку отпускать. — Да, ты прав.       — Отлично, — кажется, Руслан тоже искренне радуется, и Антону хочется думать, что причиной является именно он. — А теперь послушай, что я тебе скажу. Из всех вампиров верить можно только мне. Ты должен внимательно следить за Арсом и докладывать обо всем мне. Что он делает, какое у него настроение.       После каждого услышанного предложения Шаст с пониманием кивает, как будто Руслан может его видеть. Его команды тут же клеймом выжигаются в сознании Антона, который готов неукоснительно их исполнять.       — Насколько мне известно, у вас намечается концертный тур по Дальнему Востоку, — продолжает Белый. — Я хочу, чтобы за то время, что вы проведете все вместе, ты ясно дал понять Арсению, как сильно ты его презираешь, заставь его сомневаться во всем, что он делает. Он ведь этого заслуживает, правда?       — Да, — без колебаний отвечает Антон. — Я сделаю так, как ты сказал.       Однако несмотря на безоговорочное повиновение и полнейшую кашу в голове, у Шастуна все равно возникают некоторые вопросы, которые он тут же спешит задать, не беспокоясь о том, что ему могут не ответить или не так понять.       — Зачем тебе это? Хочешь, чтобы Арс сидел сложа руки и не смог тебя убить?       — Именно, — отзываются на том конце. — Видишь ли, я знаю о пророчестве немного больше, чем вы. Я уверен, что этого не знает даже Шеминов, что уж говорить про Арса, который не будет меня слушать ни под каким предлогом.       — Поэтому ты хотел его убить с помощью Любы? А как же то пророчество? Ты должен знать, что никак не можешь на него повлиять. Какой вообще в этом смысл?       — Антон, на пророчества можно и нужно влиять. Иначе зачем вообще вставать по утрам, зная, что что бы ты ни сделал, все равно умрешь? Вопрос ведь в том, при каких обстоятельствах это произойдет, а это уже полностью в твоей власти. Если Арс исполнит свое предназначение, он нарушит баланс между людьми и вампирами, пока снова не появится кто-то вроде меня, а на это могут уйти годы. Древние вампиры мне не верят, они полностью на стороне Ляйсан, поэтому я хотел сделать все тихо и незаметно, попросив о помощи Любу, — Руслан ненадолго замолкает, пока Шаст изо всех сил пытается в полной мере осознать ситуацию. — Но, к сожалению, она решила поступить по-своему и исполнить свою роль в пророчестве, оставив вам тот нож и объяснив, как вылечить рану. Я недооценил ее чувства к Арсу, поэтому теперь ты — моя последняя надежда.       — Значит, Арсений — злодей? Я должен его убить? — без единой эмоции в голосе спрашивает Антон.       — Во-первых, ты не сможешь, потому что сейчас он все еще намного сильнее и опытнее тебя. А во-вторых, своей попыткой ты только привлечешь лишнее внимание совета и тогда точно не сможешь мне помочь. Сам на него я полезть тоже не могу, потому что тем самым исполню пророчество. Поэтому нам с тобой остается только влиять на моральное состояние Арса.       — Я все понял, — снова кивает Шаст. — Я помешаю ему исполнить пророчество.       — Спасибо, Антон, — на этот раз абсолютно искренне благодарит его Белый. — Ты не представляешь, какую услугу всем оказываешь, и я обязательно верну тебе этот долг. Только сделай так, чтобы об этом разговоре и о наших планах никто не узнал, хорошо?       Шастун в очередной раз соглашается, после чего Руслан вешает трубку и вновь погружает Антона в оглушительную тишину.

***

      О том, что близится довольно продолжительный тур, Арсению напоминает Сережа, к которому тот едет сразу после того, как выходит из квартиры Шастуна. Поначалу Матвиенко искренне не понимает, почему Попов решил остановиться у него, но вскоре тяжело вздыхает, увидев взгляд своего друга. Он по-прежнему не задает Арсу никаких вопросов, как и раньше надеясь, что тот сам все расскажет, когда придет время. Арсений не уверен, что оно когда-либо настанет, но все равно лишний раз убеждается, что не прогадал, когда решил впустить этого человека к себе в жизнь. По сути, Сережа в этом плане — полная противоположность Антона, которого хлебом не корми, только дай сунуть свой очаровательный нос в чужие дела.       В течение пары дней, что у них есть до начала гастролей, Матвиенко старательно отвлекает Арса от его невеселых мыслей и таскает его с собой то в свой строящийся дом в Подмосковье, то катает по ночному городу, с завидным упорством забивая тишину между ними какими-то бессмысленными историями их общих знакомых. Арсений же чувствует себя абсолютно пустым и может лишь наблюдать за стремительно меняющимися вокруг него картинками. Пару раз они с Сережей получают довольно тревожные сообщения от Димы, пытающегося выяснить, что опять произошло между Арсом и Антоном, но Попов отвечает односложно и расплывчато, и диктует Матвиенко примерно то же самое.       Все остальные звонки и сообщения Арс игнорирует, но когда Сереже вдруг звонит разъяренная Ляйсан, он все-таки перехватывает у испуганного друга трубку и долго и терпеливо выслушивает все, что вампирша о нем думает. Попов успешно пропустил совет древних, на котором обсуждалось, что им делать дальше. Конечно, после смерти Любы важность этого мероприятия слегка уменьшилась, но собравшимся крайне не понравилось, что Арс не почтил их своим присутствием. Слова Ляйсан он по большей части пропускает мимо ушей, потому что считает, что знать что-то помимо своей основной задачи, заключающейся в убийстве Руслана, ему совершенно необязательно.       Возможно, в другой ситуации Арсений бы почувствовал себя эгоистом, которому плевать на остальных, но сейчас он может думать только о том, насколько глупо поступил Шаст, настояв на том, чтобы его посвятили в тайны вампиров. Примерно с такими мыслями и не в самом боевом настроении Попов приезжает в аэропорт в компании Сережи, по дороге безуспешно пытаясь подготовиться к почти восьмичасовому перелету, который значит неизбежную близость с Антоном. Проблемы начинаются еще в зале ожидания, когда Шастун показательно игнорирует его протянутую для приветствия ладонь, складывая свои руки на груди и опуская голову, чтобы отгородиться от всех козырьком своей кепки. Это вызывает шок у всех, даже у Стаса, который совершенно нетипично для себя пытается выяснить причины такого поведения Антона. На это продюсер, конечно, получает свою порцию ненавистных взглядов исподлобья с обеих сторон конфликта, и замолкает, поняв, что сейчас лучше это оставить, несмотря на надвигающиеся концерты.       В самолете Антон, сидящий на один ряд впереди, вполне ожидаемо не обменивается с Арсом ни единым словом, даже не оборачиваясь назад. Они сталкиваются только у двери в туалет, и Попов при этом непроизвольно втягивает голову, боясь, что Шаст ее откусит. Однако этого не происходит, и Антон все так же молча возвращается на свое место, но при этом многозначительно вздыхает. Это кажется Арсению каким-то прогрессом, правда, он понятия не имеет, к чему. С одной стороны, понимать и прощать Антона за его слова и поступки сейчас ему не хочется от слова совсем, но с другой Арс понимает, что его все равно тянет к Шастуну, который остается таким же невозмутимым в компании с Димой и Оксаной, и им Попов сейчас даже немного завидует.       На протяжении всего полета Арс словно сидит на иголках, ужасно переживая по поводу того, как они будут взаимодействовать на сцене, но его немного успокаивает то, что он такой не один. Кажется, все, кроме Антона, думают примерно о том же самом, но лезть в их конфликт побаиваются. Арсений уверен, что Дима, Сережа, Стас и Оксана прекрасно видят, насколько все серьезно на этот раз.       Когда их самолет наконец приземляется в Благовещенске, являющимся первым городом в туре, Арсений тут же отрывается от своей команды и едет в гостиницу отдельно ото всех, перед этим как всегда наврав в три короба что-то о том, что ему срочно надо в аптеку. Его словам, конечно, не верит никто, даже Оксана, хотя она единственная не в курсе, что Арс — вампир, который ничем не болеет. Он выдыхает с облегчением только тогда, когда оказывается в такси, потому что наконец может не держать лицо. Видимо, все настолько плохо, что Попов чувствует на себе сочувствующий взгляд водителя через зеркало заднего вида.       Время, проведенное в относительном одиночестве, вроде как идет Арсению на пользу, и он начинает чувствовать себя в большей степени готовым выступать вечером. Он заселяется в свой номер примерно за двадцать минут до запланированного выезда в местный концертный зал, поэтому успевает только принять душ перед тем, как в его дверь уже настойчиво стучится Стас. Шеминов отдает Арсу положенный пакет с кровью и строгим голосом сообщает, что ждет его внизу через пять минут. Попов с обреченным видом закатывает глаза, понимая, что выпить крови в спокойной обстановке уже не сможет, поэтому бросает пакет в свой рюкзак, надеясь успеть выпить его перед концертом, и послушно спускается в холл.

***

      Позорно прячась по темным углам ДК от Антона, Арсений вспоминает свои обещания вести себя профессионально, и проклинает себя за то, что соврал даже здесь. Даже самому себе, потому что раньше был полностью уверен, что сможет вывезти что-то подобное. А сейчас он понимает, что не готов даже посмотреть Шасту в глаза, сваливая все на то, что с момента их разлада прошло слишком мало времени. Вопросов, зачем им и дальше продолжать свою деятельность, связанную с импровизацией, у Арса даже не возникает. Более того, сейчас это единственная вещь, которая все еще имеет для него хоть какой-то смысл на фоне остальных.       Наконец переборов себя и вернувшись в их общую гримерку, Арсений занимает свое кресло перед зеркалом, рядом с которым покоится его рюкзак. О крови он вспоминает только сейчас, когда видит за своей спиной отражение довольного жизнью сытого Антона, сидящего в телефоне. Арс тянется, чтобы расстегнуть почти пустой рюкзак, и начинает шарить в нем рукой, чувствуя, как с каждой секундой в нем нарастает тревога. Ну не мог он взять и забыть этот чертов пакет в номере. У Попова уходит примерно минута, чтобы понять, что пакета с кровью в его рюкзаке действительно нет, что забыть его он точно не мог, и что Антон уж больно подозрительно улыбается, едва сдерживая смех.       Арс резко вскакивает со своего места и угрожающе смотрит на Антона, в то время как Дима и Сережа обеспокоено переглядываются между собой, не совсем понимая, что происходит. Шастун откладывает телефон в сторону и встречается глазами с Арсением, смотря на него с вызовом и не переставая улыбаться.       — Ты выпил мой пакет? — едва сдерживая гнев, спрашивает Попов, останавливаясь в паре шагов от дивана, на котором сидит Антон.       — Я был голоден, — с наглым видом заявляет Антон.       — Стас должен был дать тебе отдельную порцию, — произносит Арсений сквозь сжатые зубы. — Тебе мало было?       — Ты сам знаешь, как это бывает, — Антон издевательски тянет слова и при этом внимательно следит за выражением лица Арса. — Тем более, я ведь молодой и неопытный, мне особенно сложно сдерживаться.       От этих неявных намеков на собственные ошибки, связанные с неконтролируемой жаждой крови, Арсений нервно дергается, но уже в следующий момент хватает Шаста за футболку и без особого труда поднимает его на ноги. Эта внезапная дерзость настолько выводит Попова из себя, что он даже забывает о том, что буквально минуту назад не мог даже осмелиться посмотреть в сторону Антона. Да и то, что они заговорили впервые за последние сутки, пусть и при таких обстоятельствах, тоже как-то от него ускользает.       — Не представляешь, как сложно сдерживаться мне, — вполголоса говорит Арсений, радуясь тому, что во взгляде Шаста на долю секунды мелькнула паника. Он грубо встряхивает Антона, окончательно растягивая его футболку, и отпускает, но не отходит и продолжает смотреть прямо в его глаза. — В следующий раз сверну тебе шею.       Периферическим зрением Арс замечает, как подбираются напряженные Сережа и Дима, готовые в любой момент бежать как можно дальше отсюда. Шастун вдруг издает совершенно неуместный в сложившейся ситуации смешок и слегка выпрямляется, делая их разницу в росте более ощутимой и смотря на Арсения сверху вниз.       — А силенок хватит? — спрашивает Антон, вскидывая брови. — Учти, я теперь могу дать сдачи.       На это Арс даже не хочет отвечать, поэтому использует хорошо известный и в некоторых случаях действенный прием, даже не задумываясь о том, что делает. Он агрессивно и протяжно шипит на Шаста, приподнимая верхнюю губу и обнажая клыки. На удивление, Антон, у которого вампирские инстинкты пока еще не настолько обострены, в долгу не остается и делает то же самое, заставляя Арсения отпрянуть, не на шутку испугавшись резко расширившихся зрачков Шастуна.       — Охуеть, — едва слышно произносит Сережа со своего кресла. — Поз, мы с тобой тут, кажется, лишние.       — Да, пойдем отсюда, — отвечает ему Дима, при этом смотря на вампиров, удивленно хлопающих глазами. — А то сожрут и не заметят.       Однако встать со своих мест они не успевают, потому что в гримерку заходит Стас, поначалу не особо обращающий внимание на представшую перед ним сцену.       — Кто-нибудь пойдет на саундчек? — спрашивает он, и только потом понимает, что пришел совершенно не вовремя. — Воу. Да между вами прям искрит.       После этой фразы Арс с Антоном как по команде отшатываются в разные стороны, но продолжают сверлить друг друга озлобленными взглядами.       — Вы выступать-то хоть сможете? — с явным недоверием в голосе интересуется Шеминов.       — Сможем, — отвечает за двоих Арсений. — Только не ставь меня… с этим.       Стас пожимает плечами, судя по всему, даже немного радуясь такой просьбе, а Антон лишь презрительно фыркает, но очевидно не имеет ничего против.

***

      Как ни странно, выйдя на сцену, Шастун сразу же переключается в свой обычный режим, вынуждая всех сделать то же самое. Даже Арсения, после произошедшего в гримерке до сих пор находящегося в прострации. Единственное, чем этот концерт отличается от предыдущих, так это тем, что Антон подкалывает Арса больше, чем обычно, и делает это немного жестче, но Попов на это ни в коем случае не злится. Наоборот, он понимает, что Шасту до сих пор не все равно на их взаимоотношения, иначе на сцене сейчас был бы не повышенный градус сарказма и иронии, а холодное безразличие со стороны Антона, которое почувствовали бы все присутствующие.       Арсений охотно подхватывает каждую шутку Антона и на его подколы отвечает тем же, но не теряя бдительности и постоянно задавая себе вопрос, не превращают ли они концерт в прожарку друг друга. Он судит об этом по реакции Димы и Сережи, которые пока что не смотрят в их сторону с осуждением и не подают никаких условных знаков, что им следует перестать зацикливаться друг на друге и обратить внимание на остальных. От этого Арс почему-то начинает чувствовать себя странно. Во всех сферах его жизни произошли глобальные изменения, он потерял близкого человека, узнал о своем предназначении, да и вообще стал лучше разбираться в том, как устроен мир вампиров. Он не уверен, что все это — отчасти заслуга Антона, отношения с которым у него скачут по какой-то безумной синусоиде, но не может не связывать все произошедшие события с Шастуном. И среди всей этой суеты единственной константой остается их общее дело, где все по-прежнему, несмотря на кучу произошедших событий, несмотря на личные конфликты и даже несмотря на то, что в их команде стало одним человеком меньше и одним вампиром больше.       Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и сейчас, оказавшись за кулисами после концерта, Антон расслабляет лицо, с которого моментально пропадает счастливая улыбка, и уходит куда-то вглубь ДК по лабиринту из коридоров в полном одиночестве. Дима тяжело вздыхает и не идет за ним, видимо, уже поняв, что это бесполезно, а Сережа остается стоять рядом с Арсом, сложа руки на груди и молча смотря в пол. У Попова появляется ощущение, что Матвиенко хочет что-то ему сказать, поэтому он решает спросить прямо:       — Ну что опять? — вздыхает Арсений, не имея абсолютно никакого желания обсуждать свое поведение с Сережей.       Тот вдруг резко поднимает голову и смотрит на Арсения взглядом, полным решимости, чего Попов от него никак не ожидал.       — Надо поговорить, — коротко отвечает Сережа и идет в гримерку, куда только что зашел Дима.       Видимо, разговор предстоит настолько серьезный, что Матвиенко хочет провести его в своем номере в гостинице, потому что он игнорирует Арсения в гримерке и в такси по пути из концертного зала. Вампиру даже становится немного страшно, потому что таким он своего друга еще не видел. Арс предложил бы Сереже съесть одну из шоколадок, которые тот всегда таскает с собой, но он вовремя осекается, вспоминая, что сам уничтожил все запасы Матвиенко перед концертом, чтобы хотя бы немного приглушить неутоленную жажду крови.       Когда такси останавливается у входа в гостиницу, Арсений уже настолько заинтригован, что идет сразу к Сереже, не заходя в свой номер, чтобы хотя бы оставить там свои вещи. Они уехали из ДК раньше всех, не дожидаясь, пока Антон соизволит вернуться из своего увлекательнейшего путешествия по этажам, о чем Арс совершенно не жалеет, потому что находиться в непосредственной близости к Шастуну вне сцены ему теперь максимально некомфортно, и дело даже не в украдкой выпитом пакете с кровью. Арсений не хочет смотреть на то, как медленно, но верно сбываются все его опасения, и Антон начинает по-другому реагировать на окружающий его мир.       — Итак, — произносит он, когда Сережа закрывает за ними дверь своего номера. — Я слушаю.       — Что происходит? — сразу реагирует Матвиенко, плюхаясь на край своей кровати.       — О чем ты? — с неубедительным удивлением интересуется Арс, на самом деле собираясь таким образом просто немного потянуть время. Он знает, что хочет услышать от него Сережа, и знал это, когда сюда шел, но не подумал о том, что по-прежнему не хочет ни с кем говорить ни об Антоне, ни о своих попытках от него спрятаться с самого начала тура.       — Арс, ты пережил смерть Любы, — внезапно отвечает Сережа, на этот раз вызывая у Арсения уже искреннее недоумение. — Вы были очень близки, и я не верю, что с тобой все в порядке. Как ты себя чувствуешь?       Этот вопрос застает Попова врасплох. Он как-то неуклюже бросает свой рюкзак на пол и медленно приземляется в кресло, стоящее рядом, и только поэтому не промахиваясь мимо него. Его очень удивляет, что в голове Сережи приоритеты важных вопросов расставлены именно таким образом, и он беспокоится в первую очередь не о судьбе их шоу и не об Антоне. Почему-то Арсению казалось, что всем людям и вампирам вокруг плевать на его эмоциональное состояние, и они думают только о своих корыстных целях. Он внезапно понимает, что Матвиенко сейчас смотрит на него не как на древнего вампира, пережившего кучу неприятных и страшных событий, а как на человека, потерявшего кого-то очень дорогого, и это подкупает Арса, потому что он не помнит, когда в последний раз ему задавали этот вопрос.       — Не очень, — Попов решает быть честным, и кажется, Сережа это очень ценит, потому что невольно наклоняется в его сторону и смотрит с сочувствием.       — Ты не успел что-то ей сказать? — спрашивает он.       — Вроде того. Мы так и не поговорили в нормальной обстановке. Так и не помирились, — говорит Арсений, сцепляя пальцы в замок и опуская взгляд. — И это уже никак не исправить.       — Антон говорил, она передала записку через Руслана. Что там было? — вспоминает Сережа. — Если не секрет.       — Она… объяснила, почему связалась с Русланом и пыталась заставить меня отказаться от общения с людьми, — Арс вспоминает содержимое того письма и тихо выдыхает, пытаясь собраться с мыслями. — А еще поблагодарила меня за все. И попросила, чтобы я спас себя. И кажется, она меня простила. Только я уже не смогу на себе это ощутить.       — А разве тот факт, что она не держала на тебя зла перед смертью — сейчас не главное?       Голос Сережи звучит так, будто он сейчас находится не в полутора метрах от Арсения, а в другой комнате, настолько глубоко Попов ушел в себя, восстанавливая в своей голове каждую букву, написанную почерком Любы.       — Она этого хотела, — немного невпопад отвечает Арс, после чего сталкивается с непонимающим взглядом Сережи и объясняется. — Она хотела умереть. Решила, что за то время, что у нее было, она уже увидела все, что можно, и что ей нечего терять.       — Ты не понимаешь этого желания? — спрашивает Матвиенко.       — Скорее, не верю. И да, не понимаю. Если бы понимал, то…       Арсений глубоко вздыхает и сжимает пальцами переносицу, зажмуривая глаза. То, что кто-то может банально устать от жизни и потерять всякое желание видеть что-то новое, казалось Арсу невозможным до недавнего времени, пока он на своем опыте не испытал подобное ощущение. И оно ему, естественно, не нравится. Да и какой смысл в вечности, если ее не с кем разделить? Если рядом не будет кого-то постоянного, кто знает твою историю и знает тебя, тогда такому существованию действительно не позавидуешь.       — Видимо, не все созданы для вечной жизни, — заключает Сережа за Арсения, обращая на себя его внимание.       — Как и я, — эхом отзывается Арс.       — Так, — настороженно произносит Матвиенко, подсаживаясь к Попову поближе. — Только не в мою смену.       На это Арсений может лишь печально усмехнуться. Конечно, в ближайшее время он не собирается начинать вести себя так же, как Люба, и искать себе смерти, но теперь ему кажется, что сделать что-то важное и пожертвовать собой — довольно неплохой вариант.       — Интересно, что будет с Антоном лет через двести, — зачем-то говорит Попов, поворачиваясь к Сереже.       — Кто знает, — Сережа многозначительно вскидывает брови. — Он и сейчас странный. И ты тоже.       — Мы… поругались, — тихо отвечает Арс. — Такого наговорили друг другу, что мне кажется, мы уже никогда не будем общаться как прежде.       — Вы оба всегда так говорите, — с заметным скептицизмом в голосе отзывается Сережа, пожимая плечами.       — Ты не понимаешь, — вскидывается Попов. — У него как будто пустота в голове. Он вообще не слушает, что я говорю, и делает неправильные выводы, в которых уверен на сто процентов. И вообще не думает о других.       — Почему тебя это так задело? Почему вам просто не сесть и не поговорить об этом? — искренне не понимает Матвиенко.       — Он считает, что я ему не доверяю, и думает, что меня совсем не знает. Думает, что я чужой, понимаешь? Хотя я уже не смогу сосчитать, сколько раз ломал себя, чтобы открыться ему. А оказывается, для него этого недостаточно, — сказав это вслух, Арс с новой силой начинает испытывать раздражение в сторону Антона, и если бы он сейчас был в этой комнате, то Попов, наверное, опять бы стал на него шипеть.       — А он в курсе, что тебе тяжело открываться людям? — осторожно интересуется Сережа.       — Да по-моему, это, блять, очевидно, — Арс возмущенно фыркает и складывает руки на груди, съезжая в своем кресле куда-то вниз.       — Лучше напомни ему об этом, — мягким голосом советует Матвиенко, вставая с кровати и кладя ладонь на плечо Арсения. — Что ты вел себя так не из вредности. Между вами столько всего произошло, что в голове Антона могло все перемешаться.       — Почему я должен ему об этом напоминать?! Неужели ему сложно встать на мое место и перестать ко мне цепляться? И кстати, мой пакет с кровью он сегодня выпил как раз из вредности. Как будто хотел испортить наш концерт.       Эта цепочка заключений удивляет не только Сережу, но и самого Арса. Сказав все эти слова, он садится прямо и смотрит перед собой, пока Матвиенко отходит к окну, выходящему на главную улицу.       — Ничего он не хотел. Это же Шаст, он… он, блин, собой пожертвует, лишь бы шоу продолжалось, — спорит Сережа, напряженно смотря в окно. — Это говорит только о том, что ты тоже не хочешь вставать на его место. Вы так никогда не найдете общий язык.       — Не очень-то и хотелось, — как-то автоматически отвечает Арсений, заставляя Сережу повернуться и бросить на него косой взгляд.       На самом деле, слова друга заставляют Попова всерьез задуматься, но не о том, что он не хочет вставать на место Антона, чтобы лучше его понять. Сережа абсолютно прав в том, что Антон настолько горит их общим делом, что готов поставить на кон все. Пожалуй, это — единственная вещь, которая объединяет его с Арсом, для которого участие в их команде уже стало смыслом жизни. Арсений не может поверить, что Шаст за несколько дней настолько потерял интерес к их работе, что вдруг начал вставлять им палки в колеса. Он невольно вспоминает прощальное письмо Любы, в котором та упомянула, что кое-что должна сделать перед своей смертью, и попросила за это прощения.       Да, Антон действительно больше не является человеком, но это совсем не значит, что он неподвластен внушению. Наоборот, став вампиром, он стал только более к нему уязвимым. Подумав о такой вероятности, Арсений уже не может просто ее игнорировать, поэтому теперь пытается ответить на очередной вопрос, возникший в голове: когда Антон мог пересечься с Любой, если все это время Арс не спускал с него глаз? Единственный такой момент, который может вспомнить Попов, так это тот, когда он ненадолго отлучился поболтать с Ляйсан на том мероприятии. Вполне возможно, что в приглашении Руслана было написано «плюс один», потому что Белому, скорее всего, ничего не стоило протащить туда кого-то еще. Если у самого Арса и Любы есть способность к внушению, то у Руслана есть природный дар убеждения.       Как бы там ни было, выводы, сделанные из слов Сережи и поведения Антона, Арсу крайне не нравятся. Наученный прошлым опытом, он решает во что бы то ни стало их проверить. Потому что если он действительно прав, то их дела обстоят довольно плохо, даже если не учитывать уже существующую угрозу смерти самого Арсения от рук Руслана.       — О, приехали, — говорит Сережа, глядя из окна куда-то вниз. — Да уж, Шаст сам не свой.       Попов моментально вскакивает на ноги и за какие-то доли секунды подлетает к окну, всколыхнув шторы и напугав Матвиенко, на всякий случай отскочившего назад. Арс смотрит в окно, замечая отъезжающую машину такси и вышедших из нее Диму и Антона, который словно только этого и ждал, потому что, оказавшись на улице, он отшатывается от повернувшегося к нему Поза и держит такую дистанцию, словно рядом с ним идет не его лучший друг, а незнакомец.       — Это ненормально, — скрипя зубами от внезапно появившегося напряжения, произносит Арсений.       — А я о чем, — хмыкает Сережа и отходит вглубь комнаты, позволяя Арсу самому понаблюдать за разворачивающейся картиной.       Арсений внимательно следит за каждым движением Антона, нахмурив брови и думая о том, что сейчас находится в такой прострации, в которой, наверное, еще не был никогда. Единственное, что прочно закрепляется в его голове — так это то, что ему уже пора взять себя в руки и разобраться с Русланом, чтобы сделать Антона прежним и независящим от чьего-то внушения, потому что пока Белый на свободе, он всегда найдет вампира, готового влезть в голову Шасту, чтобы тот как Люба сделал всю грязную работу и помешал Попову исполнить пророчество.       Антон словно чувствует чужой взгляд на себе и ненадолго поднимает голову вверх, чтобы встретиться с глазами Арса и снова от него отвернуться, при этом презрительно сморщив нос.