У вечности нет времени

      Никому в совете древних нет дела до того, что Арсений теперь — публичная личность, которой довольно тяжело вот так просто взять и исчезнуть на несколько месяцев, но Попов благодарен даже за это, потому что его не лишили возможности продолжать работать и дальше. Когда уводят Руслана, и все остальные тоже начинают как-то рассредотачиваться, к Арсу подходят несколько незнакомых вампиров, и он сразу понимает, зачем. Он не сопротивляется им и позволяет отвести себя в машину, напоследок бросив быстрый взгляд на Антона, который, кажется, хочет подойти и поздравить его с удачным финалом, но ему не позволяют сделать даже этого.       Сев в машину, Арс сдает свой телефон и разваливается на заднем сиденье, проваливаясь в глубокий сон, которого у него не было уже давно. О справедливости наказания Руслану он судить не хочет, потому что чувствует жуткую усталость. Но даже несмотря на это, Арсений едва заметно улыбается во сне, потому что Ляйсан все-таки решила раскрыть свою тайну, а Антон заступился за него не один раз, наплевав на правила совета и на свою обиду. После такого Арсу тоже хочется просто забыть обо всех их разногласиях, но сделать это ему мешают гордость и нежелание принимать тот факт, что Шаст еще будучи человеком согласился на такой огромный риск как поимка Любы, ничего толком не обдумав и слепо последовав своим желаниям, среди которых тогда был сам Арсений.       Приставленные к Попову вампиры сопровождают его до самой квартиры в Питере, где и будет проходить весь домашний арест. Только оказавшись у себя дома впервые за последние пару недель, Арсений вспоминает, какой бардак оставил там в прошлый раз. За ним захлопывают дверь и оставляют в одиночестве, и Арс сразу начинает разгребать последствия своих недавних душевных метаний, зная, что в ближайшее время никуда отсюда точно не денется. Теперь за его домом установлено наружное наблюдение, и даже если он попытается сбежать, его найдут и назначат уже настоящую изоляцию, возможно, обязав сменить легенду.       Первые несколько дней Арсению даже нравится его новый временный образ жизни, потому что у него наконец появляется возможность заняться тем, на что у него до сих пор не хватало времени. Он устраивает в квартире генеральную уборку, досматривает все недосмотренные сериалы, читает книги, ранее пылившиеся в шкафу и питается кровью из пакетов, что ему периодически приносят вампиры, ведущие наблюдение. Арс полностью изолирован от внешнего мира и понятия не имеет, как обыграли его длительное отсутствие, но поначалу это неведение его действительно устраивает.       Осознание того, что он не может ни с кем связаться, приходит к нему только спустя неделю. Из всей техники в его распоряжении только телевизор и бытовые приборы, потому что его продвинутые надзиратели изъяли даже приставку, последний обходной путь запрета на связь с внешним миром. Арсений начинает тоскливо пялиться в окно часами напролет и каждый раз, когда ему приносят кровь, пытается убедить вампиров, что ему было бы неплохо выйти на улицу, чтобы хотя бы не забыть, как вести себя с людьми. Первые пару раз Попов получает довольно жесткие отказы, но сдаваться все равно не собирается.       Видимо, следящие за ним вампиры начинают замечать, что Арс от скуки чуть ли не буквально лезет на стену, поэтому решают пойти ему навстречу. В один из дней ему сообщают, что его просьба передана на рассмотрение древним, и ему нужно подождать ответа день-два. Это безумно радует Арсения, который уже не может просто смотреть в окно на раннюю осень, не имея возможности выйти на улицу. Находясь в ожидании ответа, он вдруг понимает, насколько сильно уже по всем скучает, потому что не может отправить даже одно жалкое сообщение. Он невольно задумывается о том, кому бы его отправил, если бы действительно был ограничен единственным сообщением. Имя Антона всплывает в голове Арса само по себе, и он ловит себя на мысли, что вообще-то, совершенно не удивлен.       Только сидя взаперти и не имея больше никаких дел, Арсений начинает осознавать, что какие бы эмоции ни испытывал по отношению к Антону, они всегда будут самыми сильными, будь то раздражение, закипающее внутри, или нежность, переполняющая его через край. Чего только стоит их знакомство, когда Попов демонстративно воротил нос от двадцатилетнего Шаста, который тоже был далеко не в восторге от перспективы их сотрудничества. Арс усмехается, вспоминая об этом, потому что тогда он и подумать не мог, что его отношения с Шастуном могут стать настолько запутанными и неоднозначными. Тогда все было просто — неприязнь и ничего больше. Правда, со временем эта неприязнь сумела перерасти в хорошую дружбу, а дружба недавно переросла в нечто большее, но только ради того, чтобы скатиться туда, откуда они с Антоном начали.       Спустя пару дней Арсений получает одобрение на короткие прогулки во дворе своего дома раз в неделю в сопровождении вампиров, что его несказанно радует. Выйдя на улицу впервые за долгое время, Попов щурится от солнца и постоянно прикрывает глаза козырьком кепки, несмотря на то, что ему ужасно хочется повертеть головой по сторонам и посмотреть на окружающий мир, который в его отсутствие и не думал стоять на месте. Двое вампиров идут почти вплотную к нему, ни на секунду не давая забыть, что эта прогулка — великодушное одолжение, но Арс радуется даже такой возможности ненадолго выбраться из своего заточения.       Придя домой, Арсений первым делом начинает рыться в своих вещах, пытаясь найти то, о чем вспомнил на улице. Единственное напоминание о том, что все люди и вампиры, которые ему так или иначе близки, существуют на самом деле, что ничего из произошедшего не приснилось ему в бреду, и что его возвращения ждут где-то там. Он переворачивает вверх дном все результаты своей генеральной уборки, но в итоге, сидя посреди еще большего беспорядка, Попов держит в руках потрепанный фотоальбом, из которого почти сразу выпадает несколько фотографий уже из недавнего прошлого, сделанных на пленочный фотоаппарат. Тогда все это казалось Арсу не более, чем пустой затеей, потому что он считал, что эти фотографии затеряются в недрах его квартиры и вряд ли когда-либо найдутся, но сейчас он от всей души благодарит человека, притащившего в их офис в Москве этот фотоаппарат.       Арсений проводит минут тридцать, разглядывая фотографии, на которых запечатлен он в компании Антона, Сережи и Димы, и решает, что должен положить их куда-то на видное место. Более старые фотографии, представляющие из себя настоящую историческую ценность, Попову уже не интересны, поэтому он выбирается из кучи коробок, уже напоминающей какую-то крепость, которую он возвел вокруг себя, и идет в гостиную, кладя снимки на полароид на кофейный столик перед телевизором, где в последнее время он сидит чаще всего. Смотря на эти фотографии, Арс вдруг понимает, что должен так много всем сказать, что уже не может сидеть на месте. Ему ужасно хочется сбежать или хотя бы каким-то образом с кем-то связаться, но он понимает, что так только ухудшит свое положение и будет отбывать изоляцию уже не в своей квартире, а в подвале заброшенного завода на окраине Москвы.       Ближе к середине второго месяца его наказания Арсению уже не так тяжело, как в самом начале, но он все еще тоскует по своей прежней жизни и начинает ругать себя за то, что когда-то хотел просто взять и отказаться от всего этого. Ему уже не терпится вернуться в свой привычный ритм, и к предстоящему завалу работы Попов готов как никогда. Телевизор он уже даже не включает, потому что понимает, что ему будет почти физически больно, если он увидит, как по ТНТ крутят выпуски «Импровизации», отснятые еще в то время, когда все было хорошо. Когда Антон еще был человеком, когда Сережа даже не догадывался о существовании вампиров, но в зале уже сидела Люба.       В начале ноября в квартиру Арса в очередной раз приходят вампиры, приставленные для наблюдения за ним, но помимо пакета крови они приносят с собой его телефон и прочую технику, изъятую у Попова в самом начале домашнего ареста. Арсений сначала смотрит на них с непониманием и даже боится брать в руки собственные вещи, но вампиры сообщают ему, что за хорошее поведение и отсутствие попыток побега совет древних принял решение отпустить его на целых семнадцать дней раньше. Сказать, что радости Арса не было предела, это значит ничего не сказать, поэтому, когда вампиры окончательно его покидают, он ставит все устройства заряжаться и первым делом открывает мессенджер, чтобы написать кому-нибудь из ребят, игнорируя кучу других сообщений.       Первым делом Попов открывает диалог с Антоном и хочет сообщить новость о своем досрочном освобождении именно ему, но вдруг осекается, задавая себе вопрос о том, хочет ли сам Шастун с ним общаться. Поэтому Арс идет в диалог с Сережей и уже начинает что-то набирать, но тоже плюет на это дело и просто звонит другу, только потом вспоминая, что сейчас середина рабочего дня и, возможно, Матвиенко занят. Однако ответа долго ждать не приходится, и через пару гудков Арсений уже слышит голос Сережи и непроизвольно улыбается.       — Я успею на твой день рождения, — вместо приветствия заявляет Арсений.       — Арс? — шокированным голосом спрашивает Сережа. — Ты что, сбежал из-под ареста?!       — Меня решили отпустить пораньше, — с той же интонацией отвечает ему Попов, тоже до конца не веря в происходящее. — Думаю, нам уже можно смело составлять расписание съемок.       — Слушай, по поводу этого… — неуверенным голосом начинает Матвиенко, но воодушевленный Арсений не дает ему закончить.       — Как у вас дела? Что нового? Как вы объяснили мое отсутствие? — заваливает его вопросами Попов. — Я сейчас беру билет на Сапсан и еду в Москву, можно остаться у тебя?       — Арс, стой, успокойся, — все-таки прерывает его Сережа. — Приезжай, конечно, я тебя жду, но насчет работы… Арс, нас закрыли. Мы в начале сентября об этом узнали. Случайно, прикинь?       Арсений, до этого ходивший по комнате торопливыми шагами из угла в угол, останавливается и присаживается на диван, пытаясь понять, шутит Матвиенко или нет. С одной стороны, такие довольно жестокие подколы у них в порядке вещей, а с другой — Попову кажется, что никто из них не стал бы шутить на эту тему. Вместе с этим в голове Арсения многое начинает вставать на свои места. Конечно, он всегда знал, что закрытие шоу — вопрос времени, да и в последние месяцы их отношения с руководством телеканала были довольно напряженными, но Арсу почему-то казалось, что в ближайшие пару лет закрытия не будет, а он сам уж точно не узнает об этом вот так. Ему даже не хочется представлять, что испытали Антон, Дима и Сережа, услышав это, как выразился Матвиенко, «случайно».       Вдруг Арсений подвязывает к своему рассуждению еще один факт. Он сам внезапно пропал отовсюду на целых два с половиной месяца, и телеканалу это, конечно, не понравилось. Подумав об этом, Попов вдруг испытывает дикое желание с размаху удариться головой о стену несколько раз.       — Арс, ты там? — возвращает его на землю Сережа. — Я понимаю, тебе сложно в это поверить, да и мы все сейчас тоже в какой-то прострации находимся. В общем, приезжай сюда, думаю, нам надо поговорить лично.       — Это из-за меня? — резковатым тоном спрашивает Попов.       — Что? Нет, — удивленно отзывается Матвиенко. — Конечно, нет. Это все новая стратегия канала. О том, что ты не появишься на съемках в ближайшее время, они даже не успели узнать.       Слова Сережи немного успокаивают Арсения, но у него все равно появляются другие вопросы.       — И как вы это… восприняли? Как ты, как Дима с Шастом?       — Ну, мы с Позом вроде как уже смирились. Закрытие шоу же не означает конец всему, что мы делаем помимо него. Вот, «Истории» и «Громкий вопрос» пора бы уже снимать.       На этом Сережа замолкает, хотя и сам прекрасно знает, что не совсем полностью ответил Арсению. Внутри Попова назревает какая-то липкая и крайне неприятная тревога, незнакомая ему до этого.       — А что насчет Антона? — голос Арсения уже начинает дрожать от волнения.       — Да ты, наверное, и сам догадываешься. Для него это гораздо больший удар, чем для нас. Сам знаешь, как он горел телевидением, — тихо отзывается Сережа. — Честно, не знаю, как у него дела сейчас. Ну, то есть, он продолжает снимать «Контакты» и свое новое шоу, но с нами особо не общается. Насколько мне известно, он сейчас даже из квартиры лишний раз не выходит.       — А вы пробовали с ним поговорить? Сказать, что все не так уж плохо, как ему кажется? — Арс и сам понимает, что сейчас несет какой-то бред, ведь такими поверхностными разговорами вряд ли можно убедить человека, что его жизнь не заканчивается на том, что его лишают любимого дела. Однако ему важно знать, что Сережа с Димой хотя бы попытались его успокоить и уделили ему должное внимание.       — Конечно, пробовали, — отвечает Матвиенко, тяжело вздыхая. — Слышал, с ним даже Ира разговаривала, но все бесполезно. Как сидел в четырех стенах, так и сидит. Стас ему раз в неделю кровь привозит, так он с ним даже не всегда здоровается.       Арсений встает с дивана и идет в сторону спальни, чтобы уже сейчас начать собирать свои вещи, потому что то, что сейчас происходит с Антоном, по-настоящему пугает. Попов не знает, сможет ли повлиять на Шаста, если этого не смогли все остальные, но точно уверен, что стоит хотя бы попытаться. Конечно, довольно смело считать, что он лучше всех понимает Антона, но Арсу кажется, что так и есть, потому что «Импровизация» была огромной частью и его жизни тоже, одной из немногих вещей, ради которых стоило жить дальше. Правда, недавно Арсений начал больше склоняться скорее к тому, что смысл для него заключался даже не в самом жанре, а в людях, которых он встретил благодаря ему.       Торопливо попрощавшись с Сережей, Арсений тут же покупает билет на ближайший поезд и начинает в ускоренном темпе кидать в дорожную сумку свои вещи. Он по несколько раз прогоняет список того, что надо взять с собой, в своей голове, лишь бы не сосредотачиваться на услышанной информации еще сильнее, потому что ускоренное сердцебиение он не может унять уже на протяжении примерно получаса. От инфаркта еще не умер ни один вампир, но Арс уже почти уверен, что станет первым, если не прекратит волноваться из-за того, что случилось целых два месяца назад. Безусловно, ему очень обидно, что все это время его не было рядом с ребятами, и что он не смог разделить эту печальную новость вместе с ними, но зато сейчас Арсений довольно серьезно настроен все исправить.

***

      Сережа встречает Арса на Ленинградском вокзале уже спустя несколько часов, невообразимо радуясь встрече и улыбаясь во все тридцать два. По пути в свою квартиру Матвиенко без остановки рассказывает Попову, что он пропустил, и продолжает улыбаться, хоть и рассказывает не про самые веселые вещи. Он также раскрывает судьбу Ляйсан, которая провела совету древних экскурсию по дому, где содержит людей. Вампиры оценили уровень содержания людей и пришли к выводу, что кодекс это не нарушает, и более того — возможно, за таким способом получения человеческой крови будущее. На это Арсений лишь вздыхает, не до конца понимая, как ему к такому относиться.       Они сразу же договариваются со Стасом, Антоном и Димой о встрече в офисе завтра утром, чтобы обсудить дальнейшие планы, чего никто не мог сделать из-за отсутствия Арса. Помимо этого, Сережа ставит перед Арсением задачу обязательно поговорить с Антоном, как будто сам Попов этого делать не собирался. Чуть позже примерно с теми же намерениями ему пишут Дима и Стас, параллельно радуясь его освобождению и спрашивая, как дела. Только от Шаста Арсений не получает ни единого сообщения, хотя он надеялся, что увидит хотя бы сухое поздравление, ведь Попов прекрасно помнит, что Антон так и не успел ему что-то сказать до того, как его увел вампирский конвой.       На собрании в офисе Арс не слышит для себя ничего нового. Все та же пластинка, заевшая у всех вокруг, о том, что это не конец, и что надо заниматься оставшимися проектами. Естественно, Арсений рад всех видеть даже несмотря на это, но от предложения Стаса прямо сейчас устроить небольшую техничку только для них четверых, отказывается, как и Дима с Сережей. Антон же выглядит и ведет себя абсолютно пассивно, не участвуя в обсуждении и отвечая только на вопросы, адресованные лично ему. И то на них он либо кивает, либо качает головой, и в таком виде работать с ним не готов никто, как бы Шаста тут все ни любили просто за то, что он такой есть.       Слегка разочарованный Стас пожимает плечами и объявляет, что на сегодня их рабочий день закончен. Услышав это, Антон моментально встает и покидает офис, бросив лишь едва слышное «пока». Как только за ним закрывается дверь, все взгляды разом обращаются на Арсения, который и сам прекрасно понимает, что ему делать. Он поднимается с места и выскакивает в коридор вслед за Антоном, которого уже и след простыл. Попов сосредотачивается на окружающих его звуках и различает быстрый стук его шагов уже на лестнице, поэтому тут же бежит туда.       Арс догоняет его довольно быстро, но Шастун упорно продолжает и дальше спускаться, делая вид, что здесь никого нет. Когда они проходят очередной пролет, Арсений не выдерживает и останавливает его, довольно крепко хватая за плечо.       — Шаст, — зовет его Попов. — Остановись.       — Остановился, — каким-то не своим голосом произносит Антон и смотрит в глаза Арсения потухшим взглядом, из-за которого сердце последнего обливается кровью, а из его головы вылетают все слова, которые он собирался сказать.       — Возможно, ты сейчас думаешь, что все, что ты делал до этого, обесценили, и это никому больше не нужно, — все-таки выдавливает из себя Арс, из последних сил поддерживая зрительный контакт. — Но это не так. Люди все еще любят тебя, Антон, ты для них важен. И для нас всех тоже. Я не говорю, что ты должен запихнуть все свои переживания куда подальше и делать вид, что все хорошо. Все это очень важно пережить и пропустить через себя, и тебя никто не торопит.       — Что-то не похоже, — язвительно перебивает его речь Шаст. — Вы все скачете вокруг меня уже целых два месяца и только и ждете, когда я отпущу эту ситуацию, когда вернусь в строй, чтобы дальше работать и приносить команде доход. Всем было бы плевать на мои чувства, если бы от меня не зависело так много.       — Я просто хотел сказать, чтобы ты не останавливался и продолжал заниматься тем, что тебе нравится, что ты считаешь своим призванием. Никто не обвиняет тебя за то, что ты будешь делать это не в полную силу, ведь это — единственное, что может тебе помочь, — подрагивающем голосом договаривает Арсений.       — У меня было призвание. Его отобрали, — отрывисто отвечает Антон и сбрасывает со своего плеча руку Попова резким движением, сразу отходя на шаг назад.       Арсений замирает, смотря на Шаста огромными глазами, наполненными самым настоящим страхом. Антон отводит взгляд и продолжает свой спуск по лестнице, но только уже не с обычной человеческой скоростью, а вмиг исчезая из вида и оставляя Попова в одиночестве. Он лишь устало закрывает глаза и отходит к стене, чтобы на нее опереться, внезапно понимая, что ноги уже отказываются его держать. После таких слов Антона Арс начинает чувствовать какое-то отчаяние и беспомощность. Он понятия не имеет, как достучаться до Шастуна и доказать ему, что все, сказанное им сейчас, является правдой, потому что ни Сережа, ни Дима и уж тем более ни сам Арсений не видят в Антоне источник собственного заработка. Попов понимает, что это будет очень долгим и тяжелым процессом, но сдаваться он больше не намерен.

***

      Вопреки тому, что Антон сказал тогда на лестнице, он приходит на техничку через пару дней и даже пытается выдавать что-то, отдаленно похожее на шутки. Арсений умолчал о результатах их разговора, но Дима с Сережей все равно прекрасно поняли, что от них требуется. Они не акцентируют внимание на том, что Антон иногда теряется посреди собственного повествования, что не до конца вживается в свою роль и не контролирует интонации собственного голоса. На данный момент ребятам, как и Арсению, достаточно одного лишь присутствия Антона. Единственный, кто в итоге остается недоволен — так это Шеминов, которому действительно нужно все и сразу, и от того, что Шастун снова пытается вернуться в строй, он хочет получить прежнюю отдачу. Возможно, даже больше, потому что почти два с половиной месяца полного простоя всех их совместных проектов беспокоят продюсера намного больше, чем эмоциональное состояние актеров.       В текущем состоянии их команды ни о каких публичных выступлениях и речи идти не может, что, конечно, учитывается в расписании съемок, поэтому в ближайшие пару недель им предстоят сплошные репетиции. Арсений этой возможности только рад, потому что ему ужасно этого не хватало во время заточения в собственной квартире. Правда, с каждым разом он все больше убеждается в том, что Антон его все-таки не услышал и вместо того, чтобы вести со всеми открытый диалог, не скрывая собственных переживаний, натянул непробиваемую маску в виде натянутой улыбки и фальшивого смеха. Позов и Матвиенко тоже начинают смотреть на это с долей беспокойства, но пока не торопятся обсуждать проблему с самим Антоном, то ли побаиваясь его вампирской сущности, то ли просто не зная, чем эти разговоры закончатся.       Арсений обожает день рождения Сережи и с нетерпением ждет его каждый год, потому что Матвиенко всегда устраивает настоящий праздник не только для себя, но и для всех своих близких. Сейчас же приближение этого события не вызывает у Попова ничего, кроме опасений. Он не знает, чего боится больше: того, что Антон не придет, или того, что он как раз-таки придет. В этот раз Сережа решил отметить этот день в пусть и не совсем до конца достроенном, но все-таки своем доме, куда он пригласил довольно много людей, среди которых затесалось и несколько вампиров. Арсений до последнего не знает, появится ли там Шаст, и в итоге делает ставку на то, что он предпочтет остаться дома.       К счастью или к сожалению, Арс полностью разочаровывается в своей интуиции, потому что чувствует присутствие Антона еще до того, как заходит в дом. Он тоскливым взглядом провожает отъезжающую от ворот машину такси, на которой сюда приехал, и заходит на участок, с которого уже слышится музыка. В доме его сразу встречает Сережа, которому Попов передает подарок. Матвиенко с горящими глазами тащит Арсения на экскурсию по дому, параллельно встречая других гостей и в очередной раз принимая от них поздравления.       Обойдя весь первый этаж, Сережа ведет Арса по лестнице вверх, обещая показать ему что-то невероятное. Это ужасно интригует вампира, хоть его и немного напрягает, что Антона и Диму он еще не видел. Позов объявляется примерно в тот же момент, когда Арсений об этом задумывается, причем в довольно необычной для себя компании. Рядом с ним идет Стас с загадочным выражением лица, которое Попову уже не нравится. Сережа продолжает рассказывать, как он выбирал плитку в ванную комнату, быстро переводя внимание на себя и продвигаясь дальше по коридору. Наконец, он останавливается у одной из дверей, рядом с которой зачем-то стоит огромный шкаф.       — Я пока не решил, куда его ставить, — отвечает на немой вопрос Арсения Матвиенко. — Проходи, в этой комнате самое главное.       Сережа учтиво открывает перед Арсением дверь и прежде, чем тот успевает что-то понять, со всей силы толкает его в комнату. Попов приходит в себя от такого потрясения уже в тот момент, когда за ним захлопывается дверь, а затем слышится звук передвижения того самого шкафа.       — Ясно, — мрачным голосом говорит Антон, который, оказывается, все это время был здесь.       Увидев Шаста сидящим на диване, который является здесь единственным предметом мебели помимо небольшого столика, Арсений тоже все понимает. Видимо, никого из ребят результаты его разговора с Антоном не устроили, поэтому они решили взять все в свои руки. От внезапно накатившего раздражения Арсений скрипит зубами и подлетает к двери, начиная бить в нее кулаком.       — Пустите! — кричит он. — Отодвиньте этот ебучий шкаф, если не хотите, чтобы я сломал его вместе с этой дверью!       — Ты этого не сделаешь, — отвечает ему Сережа, находящийся по ту сторону баррикады.       — Арс, Антон, просто поговорите, и мы вас выпустим, — к голосу Матвиенко добавляется голос Стаса.       — Стас? Это ты подвинул шкаф?! — удивляется Попов. — Какого хуя и ты в этом участвуешь?       То, что даже Шеминов оказался частью этого гениального плана, шокирует даже Антона, который встает с дивана и подходит поближе к двери. Арсений мельком оборачивается на него, но вскоре снова возвращается к переговорам:       — Вы понимаете, что это полный идиотизм? Если вы будете на нас давить, вы сделаете только хуже!       — Это полный идиотизм, который работает, — подключается к разговору Дима.       Антон тяжело вздыхает и отходит в сторону. Арсений следит за его движениями, не совсем понимая, что Шаст собирается делать.       — Ты куда? — понизив громкость, спрашивает он.       — В окно, — невозмутимо отзывается Шаст.       — Постой, — уже едва слышно произносит Арс, подходя к нему, но уже не хватая за плечо, как на лестнице. — Может, нам действительно стоит поговорить?       — Как быстро ты поменял свое мнение, — Антон демонстративно фыркает, но все же останавливается.       — Нет, я по-прежнему считаю, что все это — максимально тупо, — отвечает Попов. — Я имею в виду, запирать нас здесь. Понятное дело, что мы не сможем все восстановить одним разговором. И если честно, я не уверен, что ты этого хочешь. Просто мы еще многое не обсудили с того момента, как меня заключили под домашний арест.       — А что насчет тебя? — вдруг спрашивает Антон, отворачиваясь к окну. — Ты что, хочешь вернуть все как было?       Арсений прикусывает губу, пытаясь сформулировать ответ на этот вопрос, и садится на диван, понимая, что больше не хочет останавливать порывы Антона сигануть со второго этажа, если ему это никак не навредит, и он настолько сильно не хочет находиться в этой комнате.       — Не знаю, — в итоге говорит Попов. — Как было — вряд ли. А вот что-то новое — может быть, но только если ты согласен.       Сказав это, Арс прикрывает глаза и откидывается на спинку дивана, ожидая, что сейчас Антон откроет окно и сбежит. Однако этого не происходит, и через пару секунд Арсений чувствует, как неподалеку от него что-то приземляется.       — Смотри, они прям подготовились, — с усмешкой произносит Шаст и берет со столика бутылку крепкого алкоголя, показывая ее Попову. — А зачем тебе это? Строить что-то новое. Со мной. Вокруг ведь так много потрясающих людей и вампиров, а у тебя вечная жизнь. Почему бы тебе не подоставать кого-нибудь еще?       Арс молча наблюдает за тем, как Антон разливает самбуку по стопкам, и пытается унять предательскую дрожь в конечностях. Ему не верится даже в то, что они с Антоном так долго находятся в одной комнате, что уж говорить про то, что впервые за последнее время у Шастуна, кажется, появилось реальное желание поговорить.       — Попробуй поджечь, — вместо ответа на вопрос предлагает он.       Сначала Антон сомнительно вскидывает брови, но потом решает попробовать. Арсений видит, что Шаст боится случайно поджечь весь новый дом Сережи, да и сам тоже начинает переживать, но веры в способности Антона не теряет. Шастун едва касается пальцем поверхности жидкости и тут же отдергивает руку, оставляя после себя спокойное и равномерное пламя, неторопливо пляшущее поверх стопки. Он берет стопку Арса и смотрит на него вопросительным взглядом, помня о брезгливости старшего вампира, но Попов лишь согласно кивает, удовлетворенно улыбаясь. Таким же образом Антон поджигает и второй напиток, после чего Арсений берет его в руки и рассматривает получившийся результат.       — У тебя отлично получается это контролировать, — подмечает он, пока Шаст тоже поднимает свою стопку. — Как будто прошло не два месяца, а два года.       Антон слабо улыбается, когда они чокаются и почти одновременно задувают огонь. Опрокидывая в себя порцию самбуки, Арс понимает, что видит искреннюю радость в глазах Шастуна впервые с того момента, как объявили его приговор.       — Мне будет достаточно знать, как ты себя чувствуешь, — возвращается к предыдущей теме Арсений, преодолев послевкусие крепкого алкоголя. — Просто потому что я не хочу, чтобы ты пропадал из моей жизни. Ты мне очень важен, Антон. И я скучал. Что бы мы оба друг другу ни сказали и не сделали, это всегда будет так. С того самого момента, как мы познакомились, не прошло еще ни единого дня, чтобы я о тебе не подумал.       Кажется, даже такое небольшое количество алкоголя развязало Арсу язык, иначе он не может объяснить то, с какой легкостью сказал слова, которые не мог сказать все это время. Да и если судить по внешнему виду Антона, которого словно только что ударили по голове, он испытывает примерно то же самое.       — Ты даже не представляешь, сколько боли мне причинил, — едва слышно произносит Шаст, отводя взгляд куда-то в сторону. — Думаешь, все это так просто забыть?       — Я и не прошу тебя забывать, — вторя его интонации, отзывается Арсений. — И мне тоже было больно от твоих слов. Я понимаю, как тяжело кому-то довериться, потому что сам такой же. И если ты не хочешь доверять мне, не надо. Если не хочешь разговаривать, не надо. Только не уходи.       — Куда я денусь с подводной лодки? — печально усмехается Шаст, снова наполняя стопки. Какое-то время он гипнотизирует их странным взглядом, но спустя пару секунд словно возвращается на землю, поворачиваясь к Арсу. — Мне тоже тебя не хватало. И я тоже не отрицаю, что в какой-то степени поступил неправильно. Я должен был поставить себя на твое место, но не смог. Я хотел от тебя слишком много. Но ты совсем не лучше.       — Да, не лучше, — без тени сомнения соглашается Попов. — И я был не прав, когда осудил тебя за твое желание меня понять. Меня оттолкнуло осознание того, на какой риск ты готов пойти ради меня.       То, что говорит Антон, дает Арсу надежду на исход, которого он даже не предполагал. Правда, его ужасно смущают слова Шаста, сказанные почти три месяца назад, но намертво отпечатанные в его памяти. «Что бы ты ни сделал, я все равно тебя прощу». Арсений поднимает взгляд на слегка удивленного Антона и смотрит на него с тенью тревоги.       — Я не хочу, чтобы ты принимал меня обратно, скрипя зубами, — добавляет он. — Даже если ты считаешь, что так будет лучше, не надо.       — Что? В чем тогда вообще смысл этого разговора? Тебе жаль, что ты совершил ошибку, ты скучал и теперь хочешь построить что-то новое, но вместе с этим говоришь мне, что я не должен тебя принимать.       — Я хочу построить что-то новое только в том случае, если ты не будешь делать над собой усилие, общаясь со мной помимо работы, — объясняет Арсений. — Даже сейчас ты разговариваешь со мной, переступая через себя и свою гордость. Я вижу, как тебе тяжело, и я вижу, что ты не готов налаживать отношения.       — А вот это уже позволь решать мне, — спорит Антон, придвигаясь ближе. — Да, мне тяжело, но без тебя я уже не представляю свою жизнь. И сейчас ты тоже совершаешь над собой усилие, признавая свои ошибки и говоря все это. Нам с тобой по пути, пока мы оба на это способны.       Шаст берет свою стопку и поднимает ее над столом, предлагая шокированному Арсению выпить. Попов просто не может отказаться, поэтому они вновь чокаются и выпивают еще. Антон с громким звуком ставит стопку на стол, морщась от привкуса, пока Арс продолжает хлопать глазами, даже не почувствовав выпитого на фоне своего удивления.       — И прекрати делать жертву только из меня, — продолжает Шаст после того, как справляется с послевкусием. — Я ведь тоже могу хуйню сморозить. И если тебе так покажется, сразу говори мне об этом, ладно?       Арсений кивает, счастливо улыбаясь уже немного поплывшему Антону, пытающемуся найти удобную позу на этом диване. Именно таким Попов его и запомнил, и именно такой Антон кажется ему настоящим — теплый и довольный, но вместе с этим способный показать характер и не испугаться каких-то трудностей. Арс вспоминает, что именно из-за этих качеств и решил рассказать Шастуну все о вампирах, и то, что Антон сумел сохранить это в себе даже после обращения, вызывает у старшего вампира желание прыгать от радости. Он не может поверить, что все это время они оба были так близко к тому, чтобы найти общий язык, но затянули с этим почти на три месяца из-за каких-то детских обид друг на друга. Арсению кажется, что тогда роль сыграл и тот факт, что все были уже до смерти замучены происходящим. Находясь под домашним арестом, Попов впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности, и это ощущение нельзя было ни с чем сравнить. Наверняка, после того, как Руслану вынесли приговор, Антон почувствовал примерно то же самое, наконец восстановив свою память и расправившись с главным источником опасности.       Правда, за этим последовало очередное потрясение для Шастуна, из-за которого Арсу теперь хочется свернуть шею каждому, кто причастен к закрытию шоу, но только потому, что все эти люди причинили вред и без того измотанному Антону.       — Если хочешь, я могу поговорить с руководством канала, — спустя какое-то время говорит ему Арсений, намекая на то, что может использовать внушение.       На это Антон расплывается в довольной улыбке и смотрит в глаза Арса именно с тем выражением, с которым смотрел почти всегда. До этого момента Попов даже не осознавал, насколько сильно ему не хватало именно этого тепла и этого блеска в его завораживающих зеленых глазах.       — Не надо, Арс, — все с той же улыбкой и каким-то умиротворением в голосе отвечает Антон. — Может, мы вчетвером тоже сможем построить что-то новое и переосмысленное.       Примерно такого ответа Арсений и ждал, поэтому быстро выбрасывает из головы эту внезапно возникшую и абсолютно бредовую идею. Их разговор незаметно переходит в более спокойное и повседневное русло, но несмотря на это Попов наслаждается каждой его секундой. Антон в подробностях рассказывает, как эти два месяца прошли для него, но легкая улыбка не пропадает с его лица, пусть тема и не самая приятная для них обоих. По мере этого разговора бутылка с самбукой медленно пустеет, и оба вампира теряют счет времени. А когда Антон вдруг смеется с очередной фразы Арсения, тот самозабвенно ему вторит, утыкаясь ему в плечо и не получая никакого сопротивления. По этому смеху Арс скучал, наверное, сильнее всего.

***

      Когда Попов замечает первые признаки рассвета за окном, он достает из кармана телефон и смотрит на время, внезапно понимая, что вокруг стихли и музыка, и голоса людей за стеной.       — Половина четвертого, — объявляет Арсений, пытаясь вспомнить, сколько часов назад их здесь забаррикадировали.       — Позвоню Стасу, — Шаст пожимает плечами и тоже достает телефон, к которому за это время даже не притронулся вопреки своей привычке. — Но странно, что никто даже не пришел нас проведать… А, нет.       Арс заглядывает в экран телефона Антона, демонстративно прокручивающего целую карусель из пропущенных уведомлений. Пока Шастун набирает номер Стаса, Попов тоже разблокирует свой телефон и замечает там схожую картину. Из разговора с Шеминовым становится понятно, что тот уехал домой около двух часов назад, когда все остальные тоже либо разъехались, либо завалились спать. На попытки продюсера выспросить результаты состоявшегося разговора Антон реагирует примерно никак, без лишних слов бросая трубку и вновь обращаясь к Арсению:       — Это действительно самая тупая идея, которая им когда-либо приходила в голову, — Арс усмехается, соглашаясь с Антоном и понимая, что у них остается единственный путь. — Ну че, в окно?       — В окно, — обреченно вздыхает Попов и первым встает с дивана.