***
-Розовый или желтый? Изящество или классика? Ромео крутился перед зеркалом в комнате червовых, поочередно прикладывая к себе одну из двух любимых рубашек. Хоть Феликс благоразумно и затащил своего короля в комнату сразу же после общего обсуждения, опасаясь какой-нибудь его выходки, розововласый юноша так просто сдаваться не собирался. Ему одному из немногих обитателей дома искренне понравилась шутка Джокера, а в особенности понравилось то, что основана эта шутка была на его идее. -Ромео! Ну что все-таки ты делаешь?-Страдальчески вздохнул Феликс—уже, наверное, в десятый раз. Последние полчаса он бессильно наблюдал за неторопливыми и обстоятельными сборами короля кёр. Эта манера безудержного романтика подолгу вертеться перед зеркалом, продумывая наряд за нарядом, была прекрасно известна валету червей. Ромео, ничуть не стесняясь своего соседа по комнате, по пятнадцать раз переодевался, по-разному укладывал волосы, подбирал туалетную воду и обувь—в общем, старался создать как можно более привлекательный и интересный образ. И нельзя отрицать того, что у него это прекрасно получалось. -Ну как что?-Обернулся на Феликса его король.-Выхожу на охоту pour des moments d'amour! -Объясни еще раз, что ты вообще хочешь сделать?-Поинтересовался валет, скрестив руки на груди. -Встану под дверью кого-нибудь из наших чу́дных девушек и просто подожду, пока одна из них выйдет—только и всего.-Пожал плечами червонный король.-Надеюсь, это будет Хелен—comprenez vous, она сильнее всех вызывает мой интерес. Хотя, Клеопатра такая загадочная личность, что узнать ее поближе было бы очень интересно. Ну а с Николь и сомнений нет—ты же видел, как она поцеловала своего валета! Нет, все-таки рыжие девушки действительно очень страстны... -Во-первых, нет, я не видел, как Николь поцеловала Гэба.-Качнул головой Феликс.-По-моему, некрасиво подсматривать за чужими поцелуями. А во-вторых, ты все же предпочел забыть о даме, которая с тобой целоваться не будет ни при каких обстоятельствах. Ромео замер и опустил обе вешалки с рубашками. Хитро-предвкушающее выражение его лица сменилось на весьма кислое. Король кёр прекрасно помнил свои попытки ухаживания за Эммой семимесячной давности, окончившиеся в один вечер неудавшимся поцелуем, последовавшей беспощадной бранью и вывихом руки. Эмму тогда просто трясло от бешенства—утихомирить ее не смог даже Король. Остыла дама лишь после трёхдневного исчезновения из дома и дальнейшего полумесячного бойкота Ромео. -...Что ж, значит, во избежание новых травм, от разгадки египетских тайн придется отказаться.-С сожалением резюмировал он.-Но ничего—на сцене все еще остаются главные фигурантки! Выманивать специально я никого не буду, положусь на волю случая. Не счесть алмазов в каменных пещерах, не счесть захваченных любовию сердец...-Пропел он, подмигнув отражению Феликса.-Хочешь, поспорим, кто же из дам мне попадётся? -А ты не думал о таком варианте событий,-прищурившись протянул червонный валет,-что по чистой случайности тебе попадется не дама, а кто-нибудь из парней? В конце концов, в трех шагах от комнаты Хелен и Николь находится комната пиковых... Вдруг вы с Вару застрянете под омелой? -С Вару? Боже упаси!-Хохотнул розововласый парень, отбросив рубашки на кровать и развернувшись на валета.-Я, конечно, би и известный сердцеед, ничуть не скрываюсь,-он насмешливо поклонился Феликсу,-но Вару—редкий экземпляр того типажа, который меня совершенно не интересует. А вот например с тобой под омелой я бы охотно застрял... Феликс покраснел как вареный рак и резко крутанулся на своем стуле на колесиках, повернувшись к парню спиной. -Не смешно!-Рявкнул он, сложив руки на груди и закинув ноги на свой стол.-Твои шуточки меня страшно раздражают! Он зажмурился и сердито надулся, тщетно пытаясь согнать со щек румянец. Ромео заливисто рассмеялся и подошел сзади. -Ну не злись, Солнце.-Перегнувшись через спинку стула и приобняв валета, с улыбкой произнес он.-Я же ничего плохого не сказал, так ведь? -...Не сказал.-Признал Феликс, отчаянно борясь с пунцовыми щеками. То, что король червей наклонился прямо к его уху, щекоча розовыми прядями волос кожу, спокойствию не способствовало. -Я просто имел в виду, что если выбирать между тобой и Вару, то ты определенно выигрываешь.-Обдавая теплым дыханием и ароматом парфюма, негромко произнёс Ромео.-Извини, если обидел, я правда не хотел. -Д-да нет... Ничего...-Слабым дрогнувшим голосом так же негромко ответил Феликс. Больше всего на свете он боялся—и одновременно страстно желал—того, что Ромео, в знак извинения и примирения, коснется его щеки губами на истинно французский манер. Если это и впрямь произойдет, то красноту скрыть точно не удастся... А, возможно, и некоторые другие вещи... -Ну вот и славно.-Червонный король, к одновременно огорчению и облегчению его валета, расторг объятья и выпрямился.-Кстати, что скажешь про парфюм? Не слишком резко? "О, про парфюм ли в самом деле ты спрашиваешь?"-Мысленно хмыкнул валет кёр, закусив губу. -Я не знаток...-Едва слышно пробормотал он вслух, убрав ноги со стола. -Что говоришь?-Обернулся Ромео, уже вновь направившийся к зеркалу. -Думаю, то, что надо.-Уже громче ответил Феликс.***
Николь, стремительно перелистывая свой небольшой блокнот в оранжевой обложке, поднималась из подвала по лестнице. Из-за того, что почти все присутствовавшие в доме разошлись по своим комнатам, было непривычно тихо. Дама бубен, не слишком задумываясь, скорее по привычке, провела мысленный учет, припомнив, кто где находится. Трефовые дама и валет расписывали окно в коридоре второго этажа на безопасном расстоянии от зачарованных омел. Вару и Пик, знатно пособачившись в своей комнате, разошлись как можно дальше друг от друга—король спустился на кухню, валет заперся в комнате. Куромаку сделал себе кофе, чудом не столкнувшись на кухне с пиковым, и удалился в комнату трефовых. Все остальные просто сразу же ушли к себе. Хотя нет, с бубновыми все было не так просто. Габриэль—с некоторой помощью Данте—сперва осознал, что произошло, но, к счастью, ничуть не смутился. Отношения бубновых были достаточно теплыми, а Николь—девушкой ярких эмоций, поэтому поцелуи случались нередко. Конечно, валет бубен был несколько удивлён тем, что на этот раз его дама подарила ему короткий поцелуй в губы, а не в щеку или лоб, как случалось обычно, но в целом парень остался полностью спокоен. Николь же, не став выслушивать разглагольствования остальных по поводу произошедшего, быстро скрылась в своей лаборатории, заперев дверь на ключ. Смутилась она или же была захвачена какой-то новой идеей, связанной со всем произошедшим, понять никому (кажется) не удалось. В лаборатории дама провела последние пару часов, частично отходя от произошедшего, частично в самом деле занимаясь новой пришедшей в голову идеей. Заключалась идея в следующем: поскольку неожиданный "подарок" Джокера застал всех врасплох и никто толком не знал, чего от него ожидать, следовало поскорее разогнать туман неизвестности при помощи ряда экспериментов. Николь постаралась составить наиболее полный список вопросов, которые ее интересовали, и твердо вознамерилась получить на них ответы. Кроме того, эти ответы однозначно были бы полезны и всем остальным обитателям дома, ведь тогда все были бы уже менее насторожены—если знаешь правила игры, играть в нее не в пример легче. Долистав до конца список вопросов, Николь подошла к двери в комнату трефовых и постучала. Через пару секунд из-за двери послышался приглушенный толщей дерева ответ: "Входи." Девушка открыла дверь, на всякий случай кинув взгляд на повешенный над ней венок омелы, и спокойно вошла внутрь. Куромаку сидел за своим столом, высчитывая что-то в толстой тетради в клетку, лежавшей перед ним. Справа от тетради стояла почти выпитая кружка кофе, слева на стопке книг громоздился ноутбук, прямо под левой рукой юноши лежал калькулятор. Он не обернулся на вошедшую девушку, лишь едва кивнул ей и указал карандашом на второй стул. Николь тихо села, не пытаясь отвлечь короля треф: судя по тому, как он наморщил лоб и сжал карандаш, что-то в расчетах серьёзно не сходилось. Отвлекать его сейчас было бы глупо и некрасиво: во-первых, из-за того, что вспыливший Куромаку был способен убить метким броском одного из своих фолиантов в голову, а во-вторых, потому что в комнате трефовых на правах экстерриториальности субординация соблюдалась беспрекословно—король является главной фигурой и противоречить ему ни дамы, ни валеты не могут. Хоть эта старомодность Куромаку и несколько раздражала Николь, спорить с ним она никогда не пыталась. В конце концов, это действительно его с Зонтиком комната, и если кому и устанавливать здесь порядки, то, конечно, ему. К тому же огромным плюсом было то, что за исключением экстраординарных случаев, эту свою политику король крестей больше нигде и ни при каких обстоятельствах не применял. Поэтому вместо того, чтобы отрывать Куромаку от расчетов дабы скорее поделиться с ним своей идеей, дама алмазов просто села на предложенный стул и стала молча наблюдать за королем трёф. Следить за изменяющимся в ходе решения проблемы выражением его лица ей никогда не надоедало. Напротив, рыжеволосой девушке очень нравилось по лицу юноши угадывать происходящее на бумаге. Нахмуренные брови, морщины на лбу и порывы сунуть в рот кончик карандаша свидетельствовали о сложном вопросе, который никак не желал находить ответ. Резко поднявшиеся брови, широко распахнувшиеся глаза и промелькнувшая улыбка означали найденную зацепку. Озадаченный взгляд и беззвучно шевелящиеся губы показывали, что решение неожиданно сорвалось. И, наконец, торжествующая усмешка на губах, быстрое уверенное движение карандаша по бумаге и искрящийся прищур глаз не оставляли сомнений в том, что ответ наконец-таки найден. Это выражение лица короля крестей бубновая дама любила больше всего. Да что таить—она в принципе любила почти все в нем. Его чопорный внешний вид—строгие очки, официальную одежду, идеально лежащие волосы. Его моральные качества—решительность и стойкость, волю и умение нести ответственность. Его ум, его умение вести словесную конфронтацию, его зрелость. Но больше всего Николь любила способность Куромаку загораться идеей и не останавливаться до ее исполнения—в этом и состояло самое большее их сходство. А обладатель всех этих чудесных качеств, заставлявших даму бубен смотреть на него с восхищением и любовью, все то время, что она размышляла о нем, напряженно сражался с неполучающимся выражением. Он уже почти пятнадцать минут бился с этой вычислительной задачей, все никак не получая нужный ответ. Николь постучала в дверь в самый разгар битвы со зловредными цифрами, и потому он отозвался не сразу. Куромаку твердо определил для себя цель: пока выражение не будет высчитано, никаких дальнейших действий предприниматься им не будет. Причин такой целеустремленности было три. Во-первых, Куромаку просто физически не мог бросить дело на середине—диагностированный ОКР давал о себе знать. Во-вторых, трефовому королю и самому было интересно понять, как и в чем именно он ошибся. Ну а в-третьих вычисления надежно помогали ему абстрагироваться от объявившихся проблем—например, от весьма несвоевременного презента Джокера. Не сказать, что у Куромаку был повод для опасений. Да, застрять под омелой с кем-нибудь из остальных клонов было бы неприятно и глупо (особенно, если бы это случилось с Ромео), а застрять с кем-нибудь из дам—пошло и комично. Но зато у короля крестей в рукаве были припрятаны два хороших козыря. Во-первых, ему точно не стоило опасаться, что кто-то будет специально подстерегать его под одним из венков, или же переживать из-за того, что он застрянет с кем-то, кто на самом деле вызывает у него интерес. Король трёф с абсолютной уверенностью мог сказать, что в этом доме нет никого, кто бы нравился ему, или, наоборот, кого бы привлечь он сам. (Если бы Николь обладала способностью Клеопатры, Куромаку из-за таких мыслей точно бы не поздоровилось.) Ну а во-вторых, молодой человек спокойно мог по несколько недель практически не выходить из комнаты—Данте, несколько раз замечавший эту практику юноши, с огорчением называл его "приверженцем хикикомори". Вару, мигом срисовавший это выражение, именовал короля треф более пренебрежительно—"хиккан". Куромаку же было все равно, как его называют—он считал эту способность жить в пределах своей комнаты скорее полезной, чем огорчающей или опасной. -Ага! Вот оно!-Внезапно торжествующе воскликнул трефовый, жирно подчеркнув карандашом найденный способ решения.-Минуту, Николь, я почти закончил. Дама бубен ничуть не возражала подождать еще немного. Больше всего в процессе вычисления Куромаку различных данных ей нравилось, как едва заметно, но довольно и несколько гордо он улыбался в конце. Улыбка по-настоящему оживляла его обычно серьезное лицо, наделяя строгие черты приятной мягкостью. Николь довольно часто ловила себя на мысли, что ей стоило бы попытаться запечатлеть это маленькое чудо на фотографии, вот только она не была уверена, удастся ли фото достоверно передать то, что чувствовалось вживую. -...Вот и все.-Довольно резюмировал Куромаку, закрыв тетрадь и отложив ее вместе с карандашом на ноутбук—позднее нужно перепечатать.-Так что ты хотела, Николь? Дама набрала побольше воздуха, стиснула пальцы на коленях и на одном дыхании выложила свою идею. Как и ожидалось, едва до короля дошел смысл, он сперва удивленно моргнул, а затем нахмурился и задумался. Николь, чувствуя, как пламенеют уши и щеки, с волнением ожидала ответа. -Подожди, давай еще раз.-Спустя несколько секунд раздумий, наконец заговорил Куромаку.-То есть, ты предлагаешь провести ряд экспериментов, чтобы выяснить некоторые нюансы так называемого "заклятия Джокера"? -Да.-Стараясь не опускать взгляда, подтвердила Николь. -А эксперименты состоят в том, что мы с тобой специально застрянем под омелой и попытаемся выяснить ответы на интересующие тебя вопросы.-Больше утвердительно, чем вопросительно произнёс юноша. -Да.-Повторила девушка, чувствуя, что не справляется со стремительно краснеющим лицом. -Зачем и для чего?-Приподнял бровь король крестей. -Ну как же... Чем быстрее мы поймем, что именно считается выполнением условия "поцелуй под омелой" и нет ли в нем каких-нибудь лазеек, тем быстрее мы сможем помочь всем успокоиться.-Все же опустив взгляд, ответила бубновая дама.-Это поможет всем нашим, да и вообще... Это как минимум интересно. В конце концов, это все во имя науки!-Поспешно добавила она, на секунду подняв глаза на парня. -Ну, если во имя науки...-Задумчиво пробормотал Куромаку, все еще колеблясь. -Ну Куро, ну пожалуйста!-Неожиданно предприняла кавалерийскую атаку Николь.-Мне все равно больше некого позвать! И главное, в этих экспериментах нет ничего опасного—только интересное и полезное! Это же все равно ради наших и ради науки!-Напирала она. -Ох, ну ладно.-Сдался под ее натиском Куромаку.-Ради науки так ради науки. В конце концов, природу "магии" тринадцатого мы все еще толком не изучили, это наш шанс... Только предупреждаю сразу,-он внимательно взглянул на девушку,-уж не обессудь, но целоваться я не умею. Сказано это было таким будничным тоном, что дама алмазов вспыхнула, как спичка, и поспешно встала, повернувшись к двери. -Да ничего.-Максимально спокойным тоном, на какой сейчас была способна, ответила она.-Я тоже толком не умею, но, судя по уже случившемуся с Габри, это не суть важно. Важен сам факт поцелуя, а не то, как он исполнен. -Что ж, если ты так считаешь...-Пожал плечами Куромаку. Он обошел даму, открыл дверь и остановился в проёме. Обернувшись, он протянул руку Николь и произнес: -Начнем же первый эксперимент.***
Вару приложил ухо к двери и прислушался к происходящему в коридоре. Из-за двери неразборчиво доносился разговор, приглушённый, во-первых, расстоянием до собеседников, а во-вторых, толщиной двери. Смысла разобрать толком не удавалось, только интонации, но зато валет легко вычислил разговаривающих. Сначала едва слышно болтали тихони трефовые, Тряпка — ой, простите-простите, Зонтик — и чокнутая Клеопатра. Вот серьезно, ненормальная: почти ни с кем не разговаривает, занимается не пойми чем, и еще как, бывает, посмотрит—просто жуть берет. Глаза вроде такие же зеленые, как и у пикового, но при этом какие-то другие—то вялые-вялые, стеснительно опущенные в землю, а то вдруг сверкнут яркой искрой и словно обожгут эмоциями. И эта ее способность мысли читать... Нет, определенно рехнутая. То ли дело Хелен. Из всех четырех дам—самая нормальная. Вернее сказать, единственная нормальная. Порой даже кажется, что она одна девушка в доме и есть. Рыжая бубновая-забубенная, неадекватная пиковая и странная трефовая в счет не идут. А вот червонная... В коридоре внезапно послышались быстрые шаги. О, помяни черта и он появится — Эмма спустилась с мансарды. Голубой Тряпке придется помолчать, у подруг сердечных своя беседа. Будем надеяться, что короткая, потому что иначе план придется отменить... Вару отлип от двери—мощный голос Эммы было слышно и так—и в который раз оглянулся на свой шкаф. После взрыва на своем столе Пик заставил своего валета перерыть весь шкаф и к чертям избавиться от любых огне- и взрывоопасных предметов, но единственную вещь, которую выбросить было никак нельзя, к счастью, не обнаружил. Ну да, откуда ему знать-то, что большая коробка на второй полке, обклееная зеленой бумагой, из которой он экспроприировал пару баллонов со сжатым газом для пневматики, на самом деле с двойным дном. То ли король поленился, то ли валет достаточно рьяно защитил свое имущество, но самого важного старший по масти не нашел. Вару вздохнул. Важное-то важное, да только больно глупое... Он ведь даже толком не знал, что выбрать... Одна надежда, что если ей и не понравится, подарок-то не подписан будет. Но с другой стороны, если он угадал, то обидно будет, что Хелен даже не узнает, кто ей такое подарил. Но ведь, блин, не скажешь и не напишешь просто так: вот, дарю тебе подарок на это Рождество, счастья-всего прочего, и еще вот сказать хотел, что я вообще-то тебя люблю. Беседа в коридоре, кажется, повернула не в том направлении. Вару расслышал произнесенное несколько раз, громко и весьма возмущенно, имя Пика. Рассеянно подумав о том, что Эмма и Король за последние полгода стали что-то слишком уж демонстративно друг друга игнорить, Вару неуверенно закусил губу, глядя на пресловутую коробку. А может, лучше и не дарить ничего? Подумаешь, еще год молчания и разрывающегося сердца. Бывало и похуже. Хелен-то что, в конце концов? Хоть издали ей любуйся, хоть вблизи — в любом случае прекрасна. Так какая разница, признаться ей или нет? А такая, сам себе ответил парень, что прекрасна она прекрасна, только совсем не моя. Все равно что сравнивать крупный переливчатый изумруд, упрятанный глубоко в пустой породе, и тот же изумруд, сверкающий в царской короне. Камень одинаковый, а обстановка совершенно разная. А именно от обстановки все и зависит. Например в коридоре сейчас обстановка была явно не ахти: Зонтик пытался поспорить с дамой пик, получил резкий реприманд, а Эмма продолжила распаляться, как вулкан. Если сейчас не остановить, грянет извержение. Вроде как начавшееся из-за Пика, а вроде как и направленное на крестовых. Хотя, там же Клеопатра—для разбушевавшейся пиковой как амортизированная подушка. Хм, подружка-подушка, надо бы применить при случае... Быстрые шумные шаги, удалившиеся к лестнице, освидетельствовали, что ссора улажена, а дама пик куда-то сваливает. Вероятно, из дома — что-то говорила про свою байкерскую компанию, про город. Ну и хер с ней. Пик на кухне, Эмма вне дома, Николь внизу (с самого объявления Джей-Кея уто́пала в подвал), остальные по комнатам. Осталось дождаться, пока трефовые свалят и можно будет приступать к задуманной операции. "Во дурак!-В голове словно зазвенел чужой насмешливый голос.-Приступать к операции! С подарком-то определиться не можешь, а тут операцию какую-то затеял! Отступай пока можешь, жаба зеленая, потом поздно будет на свое болото возвращаться!" -Так я может и не хочу возвращаться.-Вслух возразил сам себе Вару.-Малодушничество прекращать пора. В самом деле, нерешительность как болото затягивает. "Тут болото, там—омут.-Не отставал противный голос сомнения.-Ляпнешь—исправить уже не сможешь. Одно дело подарок, тем более без подписи. Совсем другое—личное признание. Ты в самом-то деле, хоть подумал, что ты ей скажешь?" -Правду. "А много ли ты правды говорил? Опыт хороший вообще имеется? Всегда же проще да и приятнее выдумать что-нибудь. Известно же: сладкая ложь лучше горькой правды." -А тут будет сладкая правда! Одним выстрелом двух зайцев. Устал я уже завираться. Да и Хелен, она же... Да что я тебе объясняю, сам знаешь, что́ Хелен! "Знать-то знаю, а вот угадать не смогу. Как она себя поведет, если такое услышит? Ты же, мягко говоря, далеко не самый завидный парень в этом доме. А вдруг испугается? Или, того хуже, засмеет?" -Не засмеет. Если только между нами, то ни за что не засмеет. И почему ты вообще думаешь, что она так может поступить? Почему бы не подумать в жанре нашего Глюкозного Передоза (ох черт, от одной мысли о нем уже тошнит), почему не попробовать понадеяться? "Постараемся попытаться попробовать? А Гейские Углеводы ты сюда не подключай, из-за него все и началось. Думал бы только по делу, реалистично—сразу бы в себя пришел." -Любовь—штука жутко нелогичная. Влюбился—пиши пропало. Но что делать? Я так от стресса сдохну скоро, если действовать не начну. "Или сдохнешь от стыда, если начнешь действовать." Вару сплюнул и приоткрыл дверь. Занятый жарким внутренним спором он даже не заметил, как Зонтик и Клеопатра закончили расписывать окно на втором этаже и поднялись на мансарду за последним. Путь к выполнению плана был свободен. Оставалась лишь самая малость: убедить себя, что план выполнить необходимо. Медленно, с трудом перебарывая себя, Вару вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Сердцебиение участилось. Дышать стало труднее. Пиковый валет глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться, и медленно двинулся к соседней двери. Какими же долгими и сложными оказались эти три шага! Но вот наконец зеленовласый парень добрался до двери, поднял руку, чтобы постучать... И замер. На последнее действие не хватало смелости. Рука будто сама собой опустилась, а потом залезла в карман. Кляня себя за медлительность, Вару попытался вытащить руку из кармана и все же постучать. Это далось ему даже сложнее, чем три предыдущих шага до двери. Но отступать уже было некуда, хотя за спиной и не было Москвы. С замирающим сердцем Вару поднял руку и поднес кулак к двери. Но стучать ему не пришлось. Дверь распахнулась сама. На пороге стояла Хелен в своей белой зимней шубке и шапке с кошачьими ушками. -О, Вару, снова привет.-Улыбнулась она, уткнувшись взглядом в стоящего на пороге парня. А вот Вару ничего ответить не успел. Под короткую голубоватую вспышку прозвучал быстрый колокольный перезвон, связав магией стоящих под омелой Вару и Хелен.***
-Эксперимент номер шесть, результат отрицательный.-Перевернув страницу блокнота и сделав пометку карандашом, вздохнула Николь.-Вопросы почти закончились, и на все ответ один: "нет". -Quod erat demonstrantum.-Пожал плечами Куромаку, поправив очки.-Джокер и не планировал облегчать нам жизнь лазейками в своем "заклятии". Так, что там следующее? Дама бубен взглянула на небольшую таблицу, начерченную на развороте блокнота. Девять словосочетаний, тем экспериментов, и напротив шести уже стоят одинаковые результаты: "отрицательно". Поцелуй в щеку—отрицательно Поцелуй в руку—отрицательно Поцелуй в шею—отрицательно Поцелуй в лоб—отрицательно Поцелуй в губы— Физические попытки пробить барьер—отрицательно Попытки сорвать омелу—отрицательно Попытки вытащиться за руку третьим человеком— Застрять втроем— -Ну... Остались эксперименты с участием третьего человека, и... И еще один.-Не совладала с волнением Николь. -Надо было все же задержать Эмму.-Расстроенно качнул головой трефовый король, кажется, не заметив вновь покрасневших ушей бубновой дамы.-Она бы нам очень помогла. Примерно десять минут назад, как только омела, висящая над дверью, моргнула вспышкой голубого света, заключив краткую магическую связь между экспериментаторами, по коридору пробежала Эмма. От предложения Куромаку поучаствовать с ними в эксперименте дама пик раздраженно отмахнулась, промчалась в прихожую и скрылась за входной дверью. Николь была уверена, что девушка даже не заметила, что трефовый и бубновая застряли под омелой. Эмма была занята какими-то своими мыслями, и по тому, как были нахмурены ее брови и какой взгляд она метнула в сторону кухонной двери, даме бубен стало ясно, что эта невнимательность как-то связана с Пиковым Королем. -Что ж, раз третьего участника экспериментов у нас пока нет, давай перейдём к тому единственному, что нам остается.-Резюмировал Куромаку, взглянув на Николь.-Если память мне не изменяет, это поцелуй в губы? -Д-да, ты прав.-Предательски дрогнувшим голосом произнесла девушка, чувствуя, что вот-вот сварится заживо от смущения.-Н-но я тут подумала... Технически, этот эксперимент уже проведён. Так зачем п-повторяться? Я могу просто... -Но для чистоты эксперимента нужно перераспределение доминантной и пассивной ролей.-Перебил девушку король треф.-В прошлый раз ты поцеловала Габриэля, и это сработало. Но мы не можем быть уверены на сто процентов—по крайней мере, пока не попробуем,—что "заклятие разрушится", если инициатором поцелуя станет парень. Следовательно... -...Для чистоты эксперимента ты должен меня поцеловать.-Выпалила дама бубен, крепко зажмурившись. -Верно.-Куромаку чуть улыбнулся, но тут же нахмурился, заметив выражение лица девушки.-Что с тобой, Николь? Ты в порядке? Дама вместо ответа лишь закусила губу и спешно убрала блокнот в карман, не открывая глаз. Несколько секунд они стояли молча—Николь пыталась побороть волнение и смущение, Куромаку колебался, не зная, что сделать. В конце концов он решил, что после четырех кратких физических контактов фамильярность вроде объятий вполне дозволительна, и осторожен приобнял молчащую девушку. -Николь, ты плохо себя чувствуешь?-Обеспокоенно спросил он, коснувшись тыльной стороной ладони лба дамы.-Что-то не так? Лоб Николь горячим не был, а вот щеки были словно две печки. Куромаку невольно вздрогнул: в сочетании с ярко-рыжими волосами красные и горячие щеки и уши дамы бубен создавали впечатление, что девушка горит. Не успел однако трефовый король что-то предпринять, как рыжевласая девушка открыла глаза и обняла Куромаку в ответ. -Я в порядке.-Глухо произнесла она, уткнувшись лицом в грудь юноше.-Просто задумалась. -Задумалась? Над чем?-Снова вздрогнув от непривычной близости с дамой, спросил король. -Куромаку, - девушка внезапно подняла голову и внимательно посмотрела на парня, - можно задать вопрос? -Конечно, спрашивай.-Чуть медленнее, чем обычно, кивнул король треф. "Я чувствую ее пульс.-Ни к селу ни к городу проскользнуло в голове.-Частый. Она чем-то взволнована. Но чем?" -Ты что-нибудь чувствуешь ко мне?-С трудом выдохнула дама бубен, неотрывно глядя в глаза Куромаку. Юноша моргнул. -Разумеется чувствую.-С некоторым недоумением ответил он.-И к тебе, и ко всем прочим людям. Совсем без эмоций жить невозможно. Человек—это биосоциальное существо, нуждающееся во взаимодействии с другими людьми. А взаимодействие выливается в чувства. "Ни черта не понял!-Мелькнула раздражённая мысль в голове Николь.-Непробиваемый прагматик!" -Нет, я... Не совсем это имела в виду.-Глубоко вздохнув, чтобы остаться спокойной, произнесла Николь.-Как бы сформулировать поточнее... Она задумалась, выискивая наиболее ловкую формулировку. Куромаку несколько неловко погладил ее по спине. Он выглядел озадаченным. "А, да будь что будет!"-Решила Николь, и кинулась в омут с головой. -Куромаку, я хотела спросить: ты... -РОМЕО, НЕТ! Внезапно соседняя дверь, ведущая в комнату червовых, с грохотом распахнулась и на пороге возник король червей. Он был в своей любимой желтой рубашке, розовом галстуке-бабочке, расклешенных розовых же брюках и белых мокасинах. Заметив стоящих в двух шагах Николь и Куромаку, он замер в дверном проеме и медленно расплылся в улыбке. -Oh mon Dieu!-Воскликнул он, всплеснув руками.-Неужели у пламени омелы уже появились два прекрасных мотылька? Он подбежал к даме и королю и с силой обнял обоих, столкнув обнимающихся еще плотнее. -Ах, Sainte Marie, как я счастлив за вас обоих!-Он всхлипнул от полноты чувств и хитро взглянул на Куромаку.-Ну ты даешь, mon ami, вот это сюрприз! Что ж, теперь мои шансы на свой поцелуй под омелой с прекрасной девой сократились вдвое—я ведь не планирую отбирать вас, мадемуазель Николь, у вашего Александра Македонского.-Он подмигнул даме, рассмеялся и отпрянул от обоих.-Вот это по истине прекрасное завоевание, Куромаку! -Что? Куромаку? Николь? Что случилось?-На пороге комнаты возник Феликс. В отличие от своего романтичного короля он сразу заметил, что дама и король, хоть все еще и обнимают друг друга, выглядят ошарашенными и несколько разозленными. -Ничего не случилось!-Николь рывком отпрянула от трефового короля.-Мы с Куромаку проводим ряд экспериментов, а Ромео раздувает из мухи слона! -Хотя в одном эксперименте он нам даже помог.-Резонно заметил Куромаку, который выглядел несколько озадаченным, но отнюдь не обескураженным.-Запиши, Николь: "застрять втроем—отрицательно". Николь кинула злобный взгляд на короля кёр, на которого сзади медленно надвигался Феликс, вытащила из кармана блокнот и, стараясь скрыть слезы, принялась лихорадочно его листать. Да что сегодня не так с парнями?! Все подряд постоянно все портят! Сначала Джокер своим "подарком", потом Куромаку своим непониманием, а теперь еще и Ромео встрял в самый неподходящий момент! Для полного счастья еще не хватает Вару с ведром зеленой краски! Ромео перевел взгляд с озлобленной и расстроенно Николь на хмурого Куромаку, понял, что натворил, и с тихим протяжным "ох, ё-ё-ё..." попытался ретироваться наверх. Однако Феликс, подкравшийся сзади, не дал ему никуда уйти, а схватил за плечи, резко развернул и втолкнул обратно в комнату. Виновато взглянув на трефого короля, он шагнул в комнату за Ромео и захлопнул за собой дверь. -Записала.-Коротко проинформировала Куромаку рыжевласая девушка, захлопнув блокнот. Она постаралась не выдавать свои эмоции, снова посмотрев на короля треф. Тот от выходки Ромео выглядел словно бы уставшим. -Ох уж этот Ромео...-Покачал головой он. Николь молча кивнула. У нее на языке вертелись слова и похлеще. -Так о чем ты хотела спросить?-Спустя несколько секунд общей тишины поинтересовался Куромаку. Николь снова вспыхнула и спрятала глаза. Второй раз собираться с духом было еще сложнее. Однако король треф—осознанно ли, не осознанно ли—помог ей в этом. Он аккуратно и довольно неловко коснулся ее плеча и выжидательно, но не напрягающе взглянул на нее. -Я... Я хотела спросить...-Николь на секунду затаила дыхание, а затем быстро выпалила: -Я хотела спросить, любишь ли ты меня? Куромаку в третий раз вздрогнул—на сей раз от неожиданности вопроса. В ушах гулко застучало: "Любишь, любишь, любишь". Только что было на душе тихо—и вот словно буря поднялась. Любит ли он ее? А любит ли он кого-то еще? А знает ли он вообще, что значит—любить? И почему она спросила это именно сейчас? Ох, как же он сразу не догадался: она ведь все это и затеяла ради единственного вопроса! Ведь она сама любит его, иначе бы... Сколько раз Николь помогала ему, поддерживала и вставала на его сторону? Сколько времени они проводили вместе за расчётами, экспериментами, разговорами и спорами? Сколько раз она делала ему кофе, когда он был слишком занят даже чтобы заварить этот свой любимый напиток, и заботливо приносила чашку к нему в комнату? Сколько она обнимала его, а он не спешил расторгать обычно раздражающие объятья просто потому, что его обнимала она?.. Непонятно, сколько времени длился весь этот сумбур в голове. Непонятно, сколько и как быстро вспомнил он моментов, когда Николь по-настоящему показывала, что любит его, а он даже этого не замечал. Непонятно, сколько мыслей и чувств одновременно набросились на него. Непонятно, да и не важно. Важно было то, что Куромаку сделал через секунду после осознания. Той рукой, что лежала на плече девушки, он мягко притянул ее к себе, вновь осторожно приобнял, чуть наклонился и, не думая ни о чем, поцеловал Николь. Снова полыхнула голубая вспышка, послышался короткий дребезжащий звук и заклятие омелы разрушилось. Но ни даме бубен, ни королю треф это уже не было важно: сейчас значение имели только они. Только их долгий, мягкий и искренний поцелуй.***
Вару и Хелен одновременно подняли глаза на сверкнувшую омелу и несколько секунд молча глядели на заколдованный венок. Затем Вару, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать все, что сейчас держалось на кончике его языка, медленно опустил голову и уставился на даму червей. -Мы застряли.-Каким-то деревянным голосом, не вкладывая в него и не находя никаких эмоций, произнес валет пик. -Да.-Следом за ним опустив голову, согласилась Хелен. Вару смотрел на беловласую девушку и не мог подобрать слов. Внешне он был абсолютно спокоен, даже как-то через чур, но внутри—внутри у него бушевал ураган. Даже не ураган, а огненное торнадо, несущееся со страшной скоростью и уничтожающее все на своем пути. Валет был в смятении—одновременно взволнован и напуган, обрадован и обнадежен, шокирован и разъярен. Он никогда не понимал, что такое любовь. Его выводило из себя и пуга́ло то, что он чувствовал к Хелен. Он не знал, как и почему влюбился, не понимал, что и как делать. Проблески отчаянного желания разобраться со всем этим перемежались долгими туманами тягучего уныния. Вару знал, что влюблен, но не знал, что с этим поделать. И вот сейчас он застрял с Хелен вместе под этой чертовой омелой, выбраться из-под которой можно только с помощью поцелуя. Да он даже поговорить с дамой кёр толком не может, а тут целоваться нужно! Нет, Вару вовсе не боялся разочаровать девушку—уж что-что, а целоваться он прекрасно умеет, сколько было опыта. Но это неважно, все было не то, все было глупо—просто попытки отвлечься, доказать что-то самому себе и кому-то другому... А Хелен —это совсем другое. Он не боялся, что она не почувствует удовольствия от поцелуя—он боялся, что она проникнется к нему отвращением. План был совсем другой. Никаких поцелуев, никакой тактильности. Просто поговорить, разведать обстановку, и если все тихо... Если и только если!.. Только если все тихо—наконец все сказать. Раз никого поблизости нет—а это в доме случалось редко—то в кои-то веки все могло получиться. А тут такая подстава... Спасибо, Джей, *****, ничего не скажешь! -Ох, как же не вовремя...-Хелен обеспокоенно взглянула на экран телефона, извлечённого из кармана шубы.-Через час магазин закроется, а до него ведь еще надо добраться!.. Зачем только Джокер устроил такой сюрприз так несвоевременно? Иногда кажется, будто она не умеет злиться. Огорчается, печалится, но никогда не злится на других. Столько раз видела, какие фокусы выкидывал валет пик, но ни разу, ни разу не злилась на него. И на других ни разу не злилась. Ни когда Эмма сгоряча вывихнула Ромео руку; ни когда Пик, пьяный в стельку, вернулся домой в пять утра и чуть не разгромил кухню; ни когда Габриэль случайно разбил фарфоровую кошку, ее любимую... Никогда не злилась, но всегда была ко всем добра. Феликсу следовало бы взять с нее пример. -Очень не хотелось бы тебя задерживать, - вроде бы получилось достаточно небрежно, волнения в голосе не заметить; но не слишком ли развязно? - но раз уж мы здесь застряли, то придется. Ты ведь...-Голос предательски дрогнул.-Ты ведь вряд ли захочешь со мной... Ну... Проклятье, сорвался! Вару покраснел как помидор и, все силясь договорить, принялся бессвязно тянуть "ну... э-э-э... типа... ну, понимаешь...". А каждой секундой он все больше паниковал, вгоняя себя в краску все глубже и глубже. Дама червей не пыталась его перебить, лишь с удивлением наблюдала за его лицом. В конце концов валет сжал кулаки, стиснул зубы и зажмурился, так и не договорив. Выждав пару секунд и убедившись, что продолжения не последует, дама червей вздохнула, убрала телефон и осторожно коснулась руки зеленовласого парня. Пиковый валет вздрогнул от прикосновения, разжал кулак и широко распахнул глаза. -Почему ты думаешь, что я не захочу с тобой целоваться?-С легким удивлением в голосе мягко спросила Хелен.-И почему ты так... Взволнован? -А что, разве захочешь?-Проигнорировав вторую фразу и нормы этикета, не позволяющие отвечать вопросом на вопрос, горько усмехнулся Вару.-Брось прикидываться, кто в здравом уме захочет этого? -А в чем проблема?-Искренне удивилась Хелен, мягко, но твердо продолжая удерживать его ладонь в своей. -Да ты смеешься?!-Вару рывком выдернул руку из ладони девушки и отступил на шаг назад.-Это же я! А это... А это ты! От страха он совсем перестал соображать. Пытаясь перекрыть грубостью свой испуг, пиковый бил словами наотмашь. -Совсем рехнулась, что ли?! Харе прикидываться святой! Ты ведь тыщу раз видела, какой я! Хоть бы раз хоть для приличия обозлилась! Да ты просто невозможна! -Вару...-Хелен неверяще, с болью в глазах смотрела на парня. -Ты же знаешь, какой я—невыносимый ублюдок!-Валет схватился за голову; в его голосе зазвучали истерические нотки.-Только и делаю, что все порчу и всех достаю! Хоть бы раз посмотрела на меня как надо, хоть бы раз показала свое настоящее ко мне отношение!-Он поднял взгляд на девушку, замерев в двух шагах от нее.-Не-е-ет, все играешь в святую, все привечаешь таких уродов как я! Сколько можно меня мучить?! Я знаю, что ты на самом деле меня ненавидишь! Он закрыл лицо руками; оправа очков врезалась в кожу. Все испортил, все испортил!.. Зачем, *****, зачем он только начал все это говорить?! Вот теперь она точно его возненавидит... А все из-за того, что один ********* ***** поддался эмоциям, сорвался и наговорил полной *****!.. -Вару... Внезапно на плечи легли две нежные небольшие ладони. Валет пик замер, боясь опустить руки. Его била мелкая дрожь; он слишком нервничал, слишком нервничал... -Вару, прошу, не говори о себе так.-Тихо произнёс голос Хелен.-Ты вовсе не урод. Ты хороший человек, я знаю. Все люди хоть в чем-то являются хорошими. Я вижу, ты совсем запутался в эмоциях. Может, расскажешь, из-за чего они появились? Может, я смогу тебе что-то посоветовать, чем-то помочь? -...Почему ты такая добрая?-Так же тихо спросил валет, безвольно опустив руки.-Я наорал на тебя, а ты хочешь мне помочь. Я делал много плохих вещей, а ты все равно не считаешь меня плохим человеком. Как ты так можешь?.. -Просто я знаю, что все плохое, что ты делал, происходило не из-за того, что ты плохой человек.-Твердо ответила Хелен.-У каждой проблемы есть своя причина. Если ее понять, то не за что никого винить. Доброта—это умение понимать причины чужих поступков, а по возможности и помогать с ними разбираться. -Вряд ли ты поверишь в причину, по которой я только что все это устроил.-Стараясь не смотреть в глаза девушке, произнес Вару. Вместо ответа дама качнулась вперед и заключила его в объятия. Валет сперва оторопел, а затем неловко приподнял руки и обнял ее в ответ. -Зачем ты это делаешь?-Прошептал он.-Я устроил истерику перед тобой, из-за меня мы застряли под венком и ты опоздаешь в магазин, я же все время вел себя как последний... Гад.-Он с трудом удержался от куда более подходящего ругательства и сильнее сжал девушку в объятиях.-Да я веду себя просто как псих, а ты... А ты пытаешься быть со мной добрым. -Я не могу иначе.-Тихо, на самое ухо прошептала ему дама червей.-Пожалуйста, Вару... Расскажи мне, почему ты все это делаешь? Вару почувствовал, что его сердце вот-вот не выдержит груза эмоций, навалившегося от всего произошедшего. Если бы у него были силы на это—заплакал бы, честное слово. В омут так в омут. Все равно это все, скорее всего, не по-настоящему. Разве бы все могло произойти так в реальности? Нет, это явно выдумка. "Любовник леди Чаттерлей" в современном исполнении. -Потому что я люблю тебя.-Просто ответил он. Хелен замерла, напряглась всем телом. Вару с сожалением подумал: даже фантазиям приходит конец. И он, не желая досматривать эту дурацкую выдумку, ущипнул себя за руку. Стало больно, но ничего не изменилось. -...Любишь?-Тихо повторила Хелен, медленно подняв голову с плеча парня и переведя взгляд на его лицо. Посмотрев на нее, он четко осознал: это не выдумка и не сон. Это все по-настоящему. Настоящие и ее взволнованный взгляд и румянец смущения на щеках. Настоящие и его частое, но не слишком быстрое сердцебиение и странное ощущение щекотки в животе. Все настоящее. Он наконец по-настоящему признался ей в любви. -...Ну, если вправду любишь... Хелен зарделась как закатное солнце и закончила едва слышно: -Тогда поцелуй меня. И Вару поцеловал. Поцеловал жгуче, страстно, но при этом так нежно, как только мог. Он прижал ее к себе и, забыв обо всем, провел рукой по ее голове. Шапка слетела на пол, но ни дама, ни валет этого не заметили. Парень одной рукой держал ее за талию, а другой зарылся в белоснежные волосы. Девушка обхватила его руками за шею и привстала на носки, чтобы быть на одном уровне. Оба чувствовали себя так, будто не существовало ничего, кроме них—слияния губ, рук, желаний... Спустя пятнадцать минут до них с трудом дошло, что на заклинание омелы хватило и одного поцелуя, а в магазин Хелен безнадежно опоздала.