__________ ГЛАВА 12 __________
НЕРАЗДЕЛЕННАЯ ЛЮБОВЬ
«Мы прерываемся на срочные новости! Двадцатиоднолетний студент журфака Университета Нью-Йорка Пак Чимин найден растерзанным диким животным. Видимо, зверь был невероятно огромным, так как оставленные им раны очень глубокие и были несовместимы с жизнью. Кстати, сквозь одну можно отчетливо увидеть сердце наивно влюбленного юноши…» «О! Или так: пропал двадцатиоднолетний студент журфака Университета Нью-Йорка Пак Чимин. Правоохранительные органы до сих пор ведут следствие, но пока безрезультатно. Так и не стало известно, с какой группировкой связался обычный студент. Возможно, это месть сильных мира сего, ибо не стоило молодому омеге совать свой нос в чужие дела и тем более ходить по улицам ночью…» — Чимин водил пальцем по стеклу и, переполненный самоиронией, придумывал всевозможные сводки о своей участи. Жаловаться на то, что в один миг всё изменилось, — значит, поддаться самообману. Ведь для Лугару всё по-прежнему, это всего лишь он стал случайным свидетелем чужой тайны. Утреннее солнце пригревало через окно почти пустого автобуса. На часах бежали минуты, чтобы обнулиться ровно в семь. После бессонной философской ночи, проведенной у приютившего его университетского друга-омеги, спать абсолютно не хотелось. В теле ощущалась небольшая нега, причем не от усталости… а от желания чужих касаний. Чимин уткнулся лбом в стекло и отвлекся на рассматривание домов в его районе: пустынные, еще не проснувшиеся улицы, заполнялись медовым светом и выглядели гостеприимно. Сойдя с автобуса на нужной остановке, омега перешел дорогу и, оглянувшись по сторонам, быстро забежал в свой подъезд. Закрыв входную дверь квартиры на защелку, кинул ключи по обычаю на тумбу и поплелся через небольшую гостиную в спальню. Сумка попутно была скинута на диван, туда же следом отправился и бомбер. Стоило только ногам упереться в кровать, Чимин плюхнулся на нее, бросив телефон рядом с собой. Родное постельное белье холодило приятно щеку. При этом тело, казалось, отвергало одежду. Пролежав в ней всю ночь на узком диване, омега сейчас хотел скорее остаться обнаженным. Не поднимаясь с постели, он весь извертелся, но снял с себя джинсы из грубой ткани, футболку и нижнее белье. Тело тут же соприкоснулось с гладким сатином. Чимин потерся о нежную ткань, словно ласкался о кожу отвергнутого им альфы. Вспоминая сладкие ощущения, он осознавал, что выкинуть из головы Чон Чонгука будет не так просто. Ухватившись за край одеяла, он накрыл себя им с головой. В планах было за эти полчаса выспаться лучше, чем за всю прошедшую ночь. Холодный воздух контрастом опалил кожу на руке, которую он высунул из-под теплого укрытия в поисках телефона. Нащупав его на постели, Чимин тут же утащил телефон под одеяло и, установив будильник, вытолкнул мобильный обратно. Укутываясь плотнее, омега впадал в глубокий сон, погружался в забвенную темноту. В ней нюансами полутонов можно было различить силуэт черного волка. Но вместо звериного воя эхом сквозь вакуум спящего сознания доносилась монотонно повторяющаяся фраза: «Я не знал! Я не знал, я не знал… Я не знал… Я не знал…»_________ УНИВЕРСИТЕТ _________
Мнительность, как сорняк Cirsium arvense, быстро распространяется и глубоко пускает корни: если перед первой парой Чимин был осведомлен, что среди людей есть волки, то после второй — убежден, что он один среди волков. Чем быстрее он отпустит свою привычную жизнь, тем быстрее сможет адаптироваться к новой. Омега поднимался по лестнице на второй этаж, где по расписанию должна была состояться третья лекция параллельного потока, и старался ни с кем не вступать в зрительный контакт. Единственный, в чьи глаза он хотел сейчас посмотреть, по-видимому, прятался от него. Чимин прошел в рекреацию с однотипными дверями, но, как оказалось, искать интересующую его аудиторию не было смысла — нужный взгляд уже был прикован к нему… взгляд испуганного зверя. Решающее затишье. Казалось, в этой зрительной игре побеждал зверь, стоящий перед ним. Чимин не обладал его способностью читать мысли: он смотрел и видел лишь всё того же друга, в то время как глубокий взгляд напротив, наоборот, смотрел не на него, а прямо ему в душу. Проницательность — это их дар и в то же время оружие, это умение видеть истинное под оболочкой, обнажать всё, что скрыто в самых уголках подсознания. Были ли они сейчас на равных? Нет. Было ли это честно? Нет. Всего лишь мысленное рассуждение имело последствие: сломленный взгляд друга и… Чимин ошибся в своих ставках относительно победителя в этой игре. Он выкрикнул вслед убегающему омеге: — Тэхен, а ну стой!.. Да, погоди ты! Расталкивая нерасторопных студентов, Чимин пытался не потерять омегу из виду. Он и забыл, насколько тот быстро бегает. Выдох со смешком — раскрытый секрет о Лугару для Чимина многое прояснял, делал более понятным и логичным. Узкие коридоры кафедры напоминали лабиринт. Дневной свет бил контрастом, проецируя силуэт друга на полу и сдавая направление его бегства. Главное: догнать и поговорить, чтобы не позволить их дружбе зайти в тупик. Чимин несся изо всех сил, чтобы не упустить Тэхена. Забежав за угол, оказался в очередном длинном коридоре с большими окнами по одну сторону и множеством дверей — по другую. Оглядевшись, заметил плавно закрывающуюся дверь в туалет для омег. — Ах ты ж, ссыкун! — выругался Чимин и забежал следом. Его друг стоял, упершись руками о столешницу, и пытался отдышаться. Холодный оттенок плитки на стенах навевал тоску и возвращал в день их знакомства. Тэхен снова был похож на того прежнего студента-одиночку, оторванного ото всех. Сделав небольшой шаг навстречу, Чимин заговорил первым: — Убегаешь будто преступник. — Быть не таким, как все, — это преступление? — не осмеливаясь поднять голову, ответил Тэхен. — Это ты мне скажи, раз бежишь от меня, — Чимин подкрадывался ближе. — Ты обижен… — Хм-м, оказывается, вы не так уж и прозорливы, как о себе думаете, — попытка отшутиться не помогла сгладить обстановку, лишь спровоцировала друга огрызнуться в ответ: — Что ты хочешь от меня? — Чтобы ты хотя бы отвечал на мои звонки, — Чимин попытался обхватить за плечо Тэхена, чтобы развернуть его лицом к себе. — Я очень зол. — А я тут при чем?! Что ты хотел услышать?! Мои извинения?.. Ну так прости, что не посвящал тебя в дела моей семьи… Но ты ведь понимаешь, что это не то, чем я мог бы делиться. Тэхен говорил спешно, не давая понять: злится он, расстроен или стыдится того, кто он есть по своей сущности. Но следующие фразы направили их диалог в неожиданное русло: — Чим, не обманывай себя! Ты злишься не на меня… Темные глаза с янтарными крапинками напротив Чимина смотрели вкрадчиво в душу — слишком верное предположение и слишком колкое: такое, что отрезвляет и приводит в чувства. Со вчерашнего вечера Чимин был заложником своих мыслей и терзаний, обвиняя всех и вся. Но пара брошенных сейчас в лицо слов пошатнули всё надуманное. Он явно злился не на Тэхена. Друг всегда был прав, и именно это, как самая хлесткая правда, обжигало сильно. Ведь Чимин даже не на Чонгука злился, а на себя. За данное себе и собой же нарушенное обещание — не влюбляться в темного альфу. — Это всё из-за Чонгука? — Что?! — услышанное имя, как подтверждение, что его мысли доступны не только ему, окатило словно ледяной водой. — Тэ! Прекращай! Я запрещаю тебе рыться в моей голове! Не смей! — Чимин непроизвольно толкнул друга в грудь. — Я лишь хотел защитить тебя от своего кузена, — оправдывался Тэхен. — Услышь меня! Его поступки да и весь образ жизни — омерзительны! Я хотел настроить тебя против него, хотел, чтобы ты понял, какой он… Я не хотел, чтобы ты стал одним из его… — А если и стал… Что сделаешь? — Чимин напирал сильнее, заставляя пятиться назад. — Дружить перестанешь? — желчью выплеснулись слова. — Так ты поддался ему? — взгляд метался из стороны в сторону, но все же, пересилив себя, Тэхён, наконец, взглянул Чимину в глаза. Замер. Теперь ему оставалось лишь подытожить. — Поддался. Чим… Зачем? Просил же не связываться с ним! Я из-за тебя согласился на скорый брак, только чтобы кузен отстал от тебя… — Не выставляй всё так, словно из-за меня тебя вынуждают вступить в брак! Сам говорил, что свадьбы всё равно не избежать… Ты просто выбрал более сносного альфу и согласился… Что? Я не прав?! Все твои проблемы лишь оттого, что ты боишься Чонгука… И хочешь ему угодить… — А ты, видимо, не боишься и постарался угодить? Повёлся, как и все обычные омеги… — Не смей обо мне так говорить! — Чимин хотел снова толкнуть друга, но тот скинул его руки, при этом едко отвечая: — Что, Чим? Правда глаза колет?! Слова задевали еще не затянувшуюся рану. Особенно больно было потому, что они слетали с уст друга. Что-то внутри горело и заставляло выплеснуть свои эмоции. Всю злость на отстойность этого мира Чимин сжал в кулаках вместе с тканью пиджака друга. — Тебя когда-нибудь опускали чёлкой в унитаз? — Это что значит? — опешил Тэхен. — Что?! Твоя аристократическая задница не знает таких слов?! Думаешь, только у тебя жизнь — несправедливое дерьмо. Стоит тебе показать, во что обычных людей жизнь окунает… — Слишком поэтично, Чим… Это ты в книгах прочитал? — продолжал подбешивать своим надменным тоном Тэхен. — Сейчас ты тоже окунешься в эти знания! — Чимин пихнул друга в грудь. — Ты не посмеешь! — Ещё как посмею! — Не сможешь! Я сильнее тебя. — Вот и проверим… Обмен глупыми подростковыми фразами перерос в потасовку. Казалось, что сейчас это было чем-то жизненно необходимым для них двоих: выплеснуть все накопившиеся обиды. Не друг на друга. Нет! На долбаные обстоятельства, что вторглись в жизнь каждого из них. Тэхен действительно был сильнее. Но, собрав все силы, Чимин тряхнул друга, оттолкнув его к деревянным кабинкам. Тут же громкий звук, как и последовавшие за ним слова, ударил по ушам: — Так, так, так… Пак Чимин, студент третьего курса, пройдите в кабинет ректора… Мне уже давно пора было записать это объявление на носитель и при необходимости ставить на повтор, — обладатель того самого скрипучего голоса из громкоговорителя, вышедший из соседней кабинки, прошел к раковине, нараспев зачитывая объявление, которое Чимин слышал не один раз. — Вчера драка с альфами, сегодня… нападение на омегу. Безнаказанность вас совсем распустила, Пак Чимин! А я говорил ректору, что он вас, выскочку, избаловал недопустимо! — Как высокопарно! Подслушивать, а тем более переходить на личности совсем не к лицу секретарю этого университета, — парировал Чимин в ответ на едкую оценку их с ректором дружеских отношений. — К тому же «драка» слишком громкое слово для небольшого недопонимания между двумя друзьями… — Недопонимания?.. И подходящее же место вы нашли для обсуждения своей никчемной жизни! — съязвил в ответ взрослый омега. — Если бы я был ректором, давно бы вас отчислил… — Я слышу в ваших словах нотку сожаления, что вы занимаете не ту должность, о которой мечтали… — Чимин, прекращай! — одернул его Тэхен, затем обратился к секретарю. — Простите нас, пожалуйста! Такое больше не повторится. Пожалуйста, не сообщайте об этом инциденте ректору. Это моя вина. Я специально спровоцировал Чимина… — Тэ, зачем ты это говоришь? Зачем унижаешься перед ним?! Не будь жалким… — Чим, мне не нужны скандалы. Если дойдет до братьев, то все договоренности будут аннулированы… Мне не дадут доучиться и заставят вступить в брак… И месяца не пройдет. — Заставят?! — удивился взрослый омега. — Мы давно живем в современном равноправном обществе, где омеги имеют те же права и свободы, что и альфы… Это действительно жалкая попытка избежать наказания… Ваше имя, студент! — Ким Тэхен. Третий курс. Кино и телевидение. — Ну вы только посмотрите на него! — неприязненно выдал секретарь. — Омега, у которого два родственника являются одними из самых влиятельных медиамагнатов… Омега, который родился с серебряной ложкой во рту… Которому уже предопределены хорошая работа, безбедное существование и брак с завидным альфой… Каждый омега мечтает оказаться на вашем месте, а вы тут стоите и ноете о каких-то выдуманных проблемах! Видимо, чем выше положение, тем больше капризов… Смешно! Заставляют вступить в брак! Еще назовите себя инкубатором… Нелицеприятные слова. Требовалась смелость, чтобы посмотреть сейчас в лицо тому, кому они были адресованы. Чимин повернул голову к Тэхену. Безэмоциональный внешне, немного бледный, как те самые гипсовые статуи… Лишь желваки, как задетые струны, дрогнули еле заметно. Его выдержка — благородная тюрьма для воли эмоций. У черной волчицы другой мир, где среди всего вышеперечисленного не было того, что действительно считалась для омеги роскошью — свободы. Плавно отступив, он стянул сумку со столешницы и, не смотря никому в глаза, сдержанно проговорил: — Мне нужно идти на лекцию… Я и так достаточно задержался, — Тэхен поспешил выйти из помещения. — Что за наглость?! Что за неуважение к руководству?! Я вас не отпускал, — опешил секретарь. — Ким Тэхен, вернитесь! Я вам еще не назначил наказание… — Браво! — не сдержал комментария Чимин после хлопка двери. — Какие громкие речи и суждения, в точности как ваши объявления по местной связи. Я и не знал, что вы, секретарь, тоже из аристократической семьи, раз, как и мой друг, осведомлены о такой завидной жизни… А я то думал, что все ваши поверхностные знания — лишь «истина», разносимая сплетниками, — ерничал Чимин, подбирая колкие слова. — Да, пойдем и расскажем ректору, как верно вы судите людей и раздаете распоряжения от его имени. — Как вы все повернули, — бубнил секретарь. — Красноречиво пытаетесь пристыдить и сделать меня виновником этого конфликта. Вы — прирожденный манипулятор. Слишком пылкие речи о правах тех, кому не нужна защита. Вы явно выбрали не ту профессию, Пак Чимин! — Так вы идете? — перебил его Чимин, открывая дверь. — Чем читать мне тут нотации, лучше поспешите на лекцию._________ ИЗДАТЕЛЬСТВО _________ «D-DAY JOURNAL»
Взгляд было сложно на чем-либо сконцентрировать. По сторонам всё сливалось в размытые полосы — Чимин бежал на открывшемся втором дыхании. В голове интоксикация мыслями постепенно вытеснялась сердцебиением в висках. Казалось, что сейчас он мог бы бежать бесконечно, но перед собой видел только одну цель — вход в издательство. Резко затормозив перед ним, теперь не спешил заходить. Грудь часто вздымалась после продолжительного бега. Пытаясь отдышаться, он осознал, как мысли снова отравляла тревога последних двух дней. Интуиция твердила бросить стажировку и не лезть в опасные связи с Лугару. Разум просил продолжать, следить, контролировать расследование Мин Юнги, чтобы в нужный момент предупредить друга об опасности. Собственные амбиции требовали стать участником грандиозного разоблачения верхов. Сердце умоляло узнать как можно больше про Лугару, найти хоть какой-то повод или исключение из правил, позволившие быть вместе с Чонгуком. Оставалось лишь выбрать, чем руководствоваться. Ощутив, что дыхание стало приходить в норму, Чимин прошел внутрь здания. Стоило только нажать на ручку двери в кабинет главреда, как омега услышал голос наставника: — Ты опоздал и заставил меня понервничать! Я уже решил, что ты отказался от стажировки. — Не отказался. Так уверенно омега еще никому и никогда не отвечал. Сопровождаемый молчанием Мин Юнги и Мэтьюса, Чимин прошел на свое место. Подсвеченный вечерним солнцем легкий слой пыли на столе обличал его двухдневное отсутствие. Досье лежали нетронутыми. Две стопки, ради которых он здесь: одна небольшая, с черными метками и вторая, в разы больше, с серыми. Мягко, едва касаясь, омега пробежал пальцами по корешкам большой стопки, чтобы пересчитать. Пятнадцать. Новых досье не добавилось — Мин Юнги сдержал слово. Скинув сумку на пол и посмотрев украдкой на наставника, Чимин уселся на свое место. — Так… Я чего-то не знаю? — Мэтьюс метался взглядом от одного к другому. — Что между вами произошло? — Наш омега забастовал из-за того, что я захотел включить инцидент с университетской дракой его друга в своё расследование, — спокойным тоном разъяснял Юнги, не отрываясь от просмотра документов. — В полицейские сводки этот случай не попал. Никакой информации в прессу не просочилось. По словам источника Мэтьюса, заявление в полицию на твоего друга не поступало и, соответственно, никакого дела на него не заводилось. Чимин, можешь уже не переживать! Команда адвокатов Чон Сон-Иля сработала безупречно… — Интересно, в который раз? — перебивший журналиста Мэтьюс лишь озвучил безмолвный вопрос всех присутствующих. Всё в точности, как обещал Чонгук: отец профессионально побеспокоился о репутации своего сына. Двоякое чувство. Невозможно до конца с облегчением выдохнуть за друга, когда такие, как Чон Сон-Иль своими руками плотно удерживают обычных людей за горло. Насколько далеко может зайти отец Хосока? Вседозволенность и безнаказанность — как канон отдельного слоя общества, ее верхушки. Альфам-волкам всë сходит с рук — уже как констатация неизменного факта. Чимин лишь сделал глубокий вдох. Реальность не делится на черное и белое. Все рождаются черными, но разница лишь в том, насколько каждый старается себя отбелить и не допустить появления новых пятен на своей репутации. Вновь чувство тревоги забарабанило в висках: мог ли Чимин стать таким пятном на репутации сына Чон Сон-Иля? Вдруг черный Rolls-Royce — уготованная ему расправа? Словно эхом сквозь вакуум размышлений пробивались слова Мин Юнги, заставляя переключить внимание на него: — Чимин, вижу тебя эта новость не удивила. Помнится, ты в первый день стажировки предлагал обратить внимание именно на «белоснежек», альф с чистейшей репутацией. Ты оказался прав. Чон Сон-Иль, как и Ким Намджун, — альфы, отмеченные в самом конце списка, крайне искусно справляются с поддержанием «белизны»… — А? — совпадение мыслей его и наставника немного обескуражило, но тут же спокойствие вновь овладело омегой, ведь не было контакта глазами. Тем не менее, на всякий случай Чимин попытался направить мысли в другое русло, прежде чем сфокусировать свой взгляд на Юнги. — Меня удивляет, что ты крайне спокоен. Ты даже не возмущаешься исходом истории, произошедшей с твоим другом… Ты уже принял факт их безнаказанности? — А, не… нет, — Чимин заулыбался. — Наставник, я так бежал сюда, что просто до сих пор нахожусь в какой-то прострации, но… — Но тебя что-то тревожит? Почему меня не покидает чувство, что ты что-то не договариваешь? Снова вопрос в самую точку. Чимин издал бесшумный смешок, поражаясь внимательности опытного журналиста. Ведь умный человек умеет смотреть на вещи со всех сторон, поэтому, не позволяя себе опускаться до поверхностных субъективных суждений, может смотреть на мир и глазами другого человека. Но сравнится ли этот проницательный ум с чутьем зверя? — Я не уверен… Может, у меня уже паранойя, но… — омега потянулся рукой к заднему карману джинсов и, поднявшись с места, подошел к Мэтьюсу, протягивая небольшой клочок бумаги. — Вот! Можешь узнать, кто владелец этой машины? Альфа моментально выхватил из рук небольшой, вдвое сложенный листок и, прежде чем развернуть его, окинул взглядом омегу: в маленьких глазёнках Мэтьюса не было ничего — ни доли проницательности, как у Лугару, ни доли обычной человеческого такта. На Чимина сейчас смотрели два обычных циничных глаза. Развернув листок, Мэтьюс присвистнул и прокомментировал: — Недурно! — Что там?! — любопытство заставило наставника оторваться от документов. — А наш омега не промах… Чимин, владелец этой машины — твой поклонник? Ты решил проверить, действительно ли он богат и не взял ли он её в аренду? — самодовольно рассуждал альфа, передавая листок начальнику, но, поймав на себе злой взгляд Чимина, осекся. — Что за убийственный взгляд?! Что я такого сказал?! Лишь сделал тебе комплимент, оценив, насколько богатые альфы пускают на тебя слюни… Ты какой-то нервный сегодня. — Чимин, правда, поясни, откуда интерес к этой машине? — затребовал Юнги. — Этот Rolls-Royce был около издательства, потом я его увидел у своего дома. Водитель явно наблюдал за мной… Я поймал его взгляд на себе… У меня тогда первым делом закралось предположение: может, на заднем сиденье этой машины был отец Хосока… — Сначала Ким Намджун, потом я узнаю о Ким Сокджине, теперь ещё и Чон Сон-Иль… Чимин, ты решил к себе привлечь внимание всех альф из моего расследования?! Что в моей просьбе «не отсвечивай, пока я не разрешу» тебе было непонятно?! — с нескрываемым сарказмом причитал Юнги, а затем протянул помощнику листок обратно. — Для начала пробей этот номер. Проверим, какому альфе настолько понадобился наш омега, что тот аж лично за ним следовал… Пока понаблюдаем. Стоило наставнику отдать приказ, как Мэтьюс переменился в лице: со всей серьезностью он достал телефон и открыл мессенджер. Чимин заметил имя собеседника, которое он слышал не раз. Мэтьюс отправил другу из полиции сообщение с номером и маркой машины, затем стал печатать пояснения. Тишина заставила почувствовать неловкость, и Чимин поспешил сказать, что хочет и готов приступить к обычным обязанностям: — Я тогда изучу информацию, поступившую за эти два дня. — Нет надобности, — остановил его Юнги. — Садись к нам! Мэтьюс и на тебя принес кофе. Правда, не знаю, захочешь ли ты остывший… — Есть какие-то подвижки по делу?! — отклонив приглашение наставника выпить кофе, Чимин сел в кресло рядом со столом Мин Юнги. — Неделя началась на удивление спокойно. Ни одного случая, который мог бы быть нам полезен. Пока обо всех интересных событиях я узнаю только от тебя, — журналист одарил смешком Чимина. — До того, как ты пришёл, Мэтьюс рассказывал о расследовании наезда на секретаря Ким Намджуна… — Экспертиза установила примерный промежуток времени, когда могла произойти авария, — пояснил Мэтьюс. — У полиции по камерам с ближайших перекрестков получилось определить порядка семи десятков машин, которые заезжали на ту улицу, где был совершен наезд, и выезжали с неё. Сейчас занимаются поиском их владельцев. — Наставник, как вы думаете, какова вероятность, что мы сможем найти истинного виновника? Я сильно сомневаюсь, что сам Ким Намджун был за рулем. — Нам до сих пор не известен возможный мотив Ким Намджуна избавляться от своего секретаря, — рассуждал Юнги. — Я тоже уверен, что такой влиятельный альфа ничего не делает своими руками. Когда мы получим фото владельцев, и тех, кто был за рулём этих машин в тот вечер, вся надежда будет на вас двоих… Чимин, ты видел Ким Намджуна в гостинице. Также, вы с Мэтьюсом были на конференции и явно видели его приближенных. Может кто-то на фото вам покажется знакомым. — Эта авария так не вовремя случилась, — сетовал помощник. — Я, конечно, рассчитывал, что уломаю секретаря поделиться секретом, рассказать о каком-нибудь грешке его начальника. Могу поклясться, что он знал какую-то тайну… Не хватило пары бутылок шампанского и одного ночного марафона, чтобы он сдался. Омега казался слишком падким на ласки. Чимин интуитивно содрогнулся, слыша эти слова: они против воли вынуждали паниковать, вызывали нехорошее предчувствие. Анализируя предоставленную информацию, Чимин все больше убеждался: Мэтьюс чрезмерно, чересчур настойчив. А мог ли Ким Намджун прочесть мысли секретаря о подозрительно напористом любовнике?! Если да, то этому влиятельному альфе ничего не стоило бы избавиться от нарисовавшейся проблемы. Чимин решил озвучить свое предположение вслух: — Возможно, Мэтьюс, ты был слишком очевиден, и Ким Намджун почуял что-то неладное?! А зная, что его секретарь ненадежен и может проболтаться… Он… — Чимин, — перебил его Юнги, чтобы переспросить и убедиться, — ты думаешь, он настолько прозорлив? — Думаю, что если Ким Намджун нечист в своих помыслах, то явно научился разбираться в чужих. — Гхм… Любопытное наблюдение. В твоих словах есть логика… — Я сейчас не понял, о чем вы? — всполошился Мэтьюс. — Где логика? Какая логика? Вы меня сейчас будто в смерти секретаря обвинили… — Не преувеличивай! — одернул возмущенного помощника Юнги. — Лишь мысли вслух. Впредь надо быть ещё осторожнее и не спешить… Мэтьюс, а что с другими омегами из окружения Ким Намджуна. Получилось что-то разузнать о тех, что были на фото из соцсетей? — Да, получилось. Но я не думаю, что эта информация может быть нам полезна. О пропаже омеги из Lotte Palace заявили родители. Они не очень тесно общались и о личной жизни сына мало что знали. Я расспросил его университетских друзей. Они считают, что у этого омеги всё хорошо, что он не пропал, а сбежал со своим любимым. По рассказам, тот альфа — из высшего общества, и его семья была против их отношений. Но они так любили друг друга, что совершили побег вопреки запретам… — Прямо сказка про Ромео и Джульетту, но наш Ромео здесь и никуда не сбежал, — прокомментировал Юнги. — Какова вероятность, что в своих рассказах тебе друзья пропавшего омеги подразумевали именно Ким Намджуна? — Имён они не знают. Что касается второго омеги, я нашёл его родителей. Парень отправил им предсмертную записку перед тем, как покончить жизнь самоубийством. Эта информация для Чимина была, как его остывший крепкий кофе: будоражила и холодом растекалась по телу. Отчеканенные, безэмоционально произносимые Мэтьюсом факты доносились жуткой сказкой: — Он объяснял свой поступок тем, что не смог пережить расставания с любимым человеком. Я порыскал в полицейском архиве. Интересный факт: омега решил расстаться с жизнью, спрыгнув с крыши дома, в котором располагается квартира Ким Намджуна. Видимо, наш альфа — неразделенная любовь этого омеги. Там даже есть его показания на этот счёт… Ах да, еще! Согласно заключению судмедэкспертизы, помимо увечий и внутренних травм, полученных от падения с высоты, на теле еще были обнаружены множественные синяки. На фото в материалах дела они чётко заметны на запястьях и шее… — У омеги из Lotte Palace я тоже видел синяки… Выпалив это как на духу, Чимин только официально подтвердил совпадение этих случаев и серьезность ситуации. Неимоверная, неконтролируемая сила просыпается в альфах-волках в период гона и предрешает всего лишь один исход для жертвы — быть растерзанным зверем… Насколько сильно они могут влезть в голову и привязать к себе, чтобы собственноручно прервать жизнь от чувства неразделенной любви? Сейчас Чимин лишь больше убеждался в правильности своего решения — оно печалью до сих пор отдавалось в сердце. Осталось всего лишь выкинуть Чонгука из головы. Всего лишь… — Двоякая информация, — подытожил известный журналист. — Либо Ким Намджун — хладнокровный убийца, либо все смертельные случаи с омегами вокруг него — всего лишь совпадения, представив которые общественности мы окажемся не более, чем сплетниками… жалкой желтой прессой. Я не могу так рисковать своей репутацией. Нужны неоспоримые доказательства его вины. — Ой, Чимин, ты расстроился из-за этих омежек? Или что встрял с разоблачением Ким Намджуна? — выдвинул предположение Мэтьюс, глядя на глубоко задумавшегося омегу. — Давай я тебя пожалею… — Сиди на месте, — сквозь зубы пригрозил Чимин. — С тобой сегодня невозможно! Второй раз чувствую твоё желание меня придушить. Совсем дикий стал! — Мэтьюс, прекращай! — прогремело сделанное Мин Юнги замечание, а далее сказанная им ремарка и вовсе ошарашила. — Не советую донимать Чимина. Знай, у него есть друг, который жестоко расправится с тобой, и ему ничего за это никто не сделает… — Браво! — в смятении поаплодировал Чимин на, как ему показалось, неудачную шутку наставника. — Ну вот от кого, но от вас я такого в последнюю очередь ожидал. — Иногда угрозы более действенны. Зато посмотри: он задумался, боится и больше лезть к тебе не будет. Лицо Мэтьюса и правда было серьезным, но, как оказалось оттого, что он безуспешно пытался достать телефон из кармана. Раздался еще один сигнал оповещения: — Это машина Чон Сон-Иля, — безэмоционально прочитал помощник сообщение от друга-полицейского. — Хм-м… Видимо, отец приезжал посмотреть на причину проблем сына… Видишь, Мэтьюс, это лишь подтверждение моих только что сказанных слов: не стоит донимать нашего омегу, а то у него за последнее время стало уж слишком много влиятельных покровителей… Мне даже интересно, кто опаснее: вспыльчивый сын или хладнокровный отец?.. У нас же вообще нет на Чон Сон-Иля ничего компрометирующего. Чимин, мне очень любопытно, а твой друг что-нибудь рассказывал про своего отца? — аккуратно поинтересовался журналист. — Хосок практически ничего про него не говорил… Лишь вскользь упоминал, что тот строг к нему… жесток к подчиненным, что ему невозможно перечить… еще… я помню, как в Lotte Palace Ким Намджун оценил безупречный вкус Чон Сон-Иля в выборе… обычных омег… — Как похабно! — скорчился Мэтьюс. — Даже я себе не позволяю таких эпитетов в адрес омег. Каждая омега уникальна, знай, красотуля! — И правда, Чимин, странно слышать из твоих уст такие слова о себе подобных. Ты от знакомых альф их поднабрался? — Юнги изменился в лице, стал еще более серьезным, затем начал анализировать. — То, что Чон Сон-Иль строг с сыном, можно объяснить банальным желанием отца воспитать наследника. Этот альфа занимает слишком высокую должность и имеет огромный авторитет в бизнес-кругах, что может оправдать его жестокость и требовательность в работе. Ну а то, что он не верен своему супругу — оставим это ему на судный день… Информации немного… Точнее, её практически нет. Видимо, пока нам не по зубам альфа под номером двадцать в списке._________ АРТ-КАФЕ _________
«CHAOS»
Губы сушило от прокуренного воздуха. Прикоснувшись к ним медовой консистенцией с запахом колы, Чимин провел несколько раз, чтобы увлажнить. Убрав бальзам обратно в карман кожаных брюк, он продолжал отвечать односложным «да» поставщику, принимая извинения за задержку заказа. Омега посмотрел по сторонам: небольшой пустынный коридор подсвечивался лишь одной галогеновой лампой. Ее еле заметное холодное мерцание раздражало глаза и нагоняло усталость, как и затянувшийся телефонный разговор, не приводящий ни к какому результату. В конечном итоге сумев согласовать новое время доставки, Чимин сбросил звонок и вернулся в угнетающий своей темнотой основной зал. Трек, звучавший здесь слишком часто, настойчиво заглушал басами все мысли омеги и болтовню проходящих мимо посетителей — снова идеальная ночь. И снова идеальный план: найти покой в «Хаосе».