Трафарет

Добро пожаловать в Лузервилль! Население — ты. Deadpool

Сплошное ничего вместо ярких картинок сейчас — блаженство. Изуми окунается в тишину черную и вязкую, сознание ее не бьется в агонии, а причуда спит так сладко и крепко, что психотерапевт, желая снова провалиться в крепкий сон, почти это делает. Почти. Засыпает. И резкая вспышка сознания, подмечающая, что больше нет ни звуков гудения мотора, ни ощущения поездки, заставляет Кодзи приоткрыть один глаз. Зевая во весь рот, психотерапевт пару секунд глядит в окно, действительно, машина припаркована, а над ней расстилается звездное небо. Красиво. Шея неприятно ноет от неудобного положения, Кодзи касается окаменевших мышц плеч, поворачивает голову в сторону водителя и никого не обнаруживает. Внутри себя она даже улыбается. На сон злодей похож не был, потому этот сладкий вариант отметается сразу. Затем, постепенно, вглядываясь в ночную тишину за окном, Изуми понимает, что осталась одна посреди пустынной дороги где-то возле леса. Возле темного, страшного и опасного леса. Без Даби. Чертыхаясь, психотерапевт прикрывает глаза, мечтая вернуть себе сон. Может, когда она в следующий раз проснется, проблемы решатся сами? Даби не будет представлять угрозу миру, Рассвет вообще не появится, а Шото принесет ей кофе и они снова станут друзьями. Идеально для мечтателей. Кодзи ждет еще пару минут, но тишина и темнота начинают ее напрягать. В открытую дверцу тут же проникают плотные ароматы леса и сырости, холода даже, и Изуми, вздрагивая всем телом, окончательно вылезает из машины. Никого, как и ожидалось. Плотная стена деревьев искажает восприятие, кажется, что сойдя с дороги, назад не вернешься. Потому Кодзи замирает у кромки, мнется, идет назад и, встретившись лицом к лицу с разочарованием, возвращается на исходную позицию. Даби забрал ключи и скрылся в неизвестном направлении, оставив ее посреди мрака в угнанном автомобиле одну. Замечательно. Чего еще можно ожидать от злодея? Драгоценные секунды оледенения уходят на то, чтобы Кодзи сделала первый шаг во мрак и неизвестность, называя себя всеми красочными эпитетами человека, не умеющего ждать и делая очень и очень глупые поступки в стиле героев хорроров. Причем второсортных. В мыслях бегает, что лес уж больно знаком, Изуми надеется, что Даби не притащил их в Аокигахару. Но, как известно, надежда умирает последней, а Лес Самоубийц, как его называют в народе, еще и являлся пристанищем для многих злодейских группировок. Кодзи тяжело выдыхает, оглядывается, решая, в какую сторону мог пойти ее пациент. С одной стороны, она надеется, что не придется вытаскивать Даби из петли. Никаких предпосылок не было, но мало ли что скрывается за внешним фасадом. С другой — если он тут найдет дружков, не поздоровится уже самой Изуми, а умирать она в ближайшее время не планировала. Делая первые шаги по мягкой земле, психотерапевт проходит буквально метров пять прежде, чем окончательно мерзнет и страх не заглатывает ее по уши. — Даби, — сначала тихо, почти шепотом, разносится по лесу. Затем Изуми выталкивает из себя еще облачко пара с чужим именем, уже громче, и вглядывается в темноту. Кажется, она слышит даже эхо собственного голоса, но чужого присутствия не обнаруживает. Еще пара метров преодолевается в лесной тишине, где стрекот ночных насекомых кажется чужими шагами. — Даби, — Кодзи почти уверена, что кричит на весь лес. На секунду ей мерещится вспышка. Что-то огненное вдали, красное, оно тут же гаснет, едва Кодзи это замечает, но ноги уже сами несут ее в ту сторону. Корни деревьев цепляются за ботинки на каблуке, она едва на валится, хватаясь за ветку. Перчатка странно трещит, кажется, рвется, но Изуми игнорирует и упорно, стуча зубами, идет в сторону вспышки. Оглядываясь, уже не видит автомобиля, деревья извращенным узором сомкнули зубы за ее спиной, психотерапевт с глухим стоном продирается вперед и чуть не падает, когда ветка ломается в каких-то метрах десяти от нее. Звук живой. Изуми прячется за деревом, вглядывается во тьму и чуть не кричит, когда чужие руки касаются ее плеча. Страх бьет сначала по горлу, затем по ребрам, психотерапевт комично подпрыгивает на месте и валится спиной вперед, лишаясь опоры в виде дерева. Приземление не из лучших, да и темная фигура над ней угрожающе молчалива. Благо, фигура шевелится, и в поле зрения чужая рука в перчатке выглядит маяком. — Даби? — Нет, блять, Всемогущий, — фыркают ей в ответ, рывком поднимая на ноги. В темноте лицо злодея почти не видно. Кодзи обхватывает себя руками, уверена, что ее лицо пылает факелом и всеми нецензурными словами, которые она только знает. — Где ты был? — начинает литься из психотерапевта, когда ее почти невесомо подталкивают обратно. — Это Аокигахара? Ты меня до жути напугал. Что ты там делал? — Иззи, биологические процессы работают даже у злодеев, — напоминают ей, как нерадивому ребенку. Изуми стопорится и чуть не падает, благо, вовремя хватается за руку пациента и, гордо выпрямляясь, шагает дальше, мертвой хваткой вцепившись в рукав чужой куртки. — Я огонь видела, — тихо признается, перешагивая особо заметный корень старого древа. Ей предсказуемо не отвечают, ведут вперед и, когда машина показывается маяком, Кодзи облегченно выдыхает, отцепляясь. Снова чуть не валится, каблуки — не лучшая прогулочная обувь. Даби рядом только фыркает, но молчит. Подбрасывает ключи и ловит одной рукой, а затем зевает, прикрывая кулаком нос. — Сколько я спала? — хмурится Изуми и замирает, когда под ногами снова ровная земля. Наслаждение. — Часа три, — пожимают плечами, медленно и как-то устало шаркая в сторону водительского сидения. Кодзи пару секунд глядит на пациента, на машину, снова на пациента и, выдыхая обреченно, предлагает немного порулить самой. Ей тут же в руки спикируют ключи, в темноте Изуми их едва ли видит и чуть не роняет. Действия повторяются. Изуми настраивает сидение, зеркала, вставляет ключ в зажигание и цепляется за руль двумя руками. — А ты водить-то умеешь? — голос Даби звучит недоверием и насмешкой. — Да, у меня есть права, — раздраженно шипят в ответ и, пытаясь тронуться, тут же глохнут. Изуми набирает в легкие больше воздуха. Она сдала на права с седьмого раза, сквозь слезы, сопли и бессонные ночи за учебниками. Теорию она знала лучше всех в группе, но вот практика… Чертовы железки ей не подчинялись, даже если это был автомат, а механика и вовсе отказывалась работать. — Ты перегазовываешь, — летит наставническое и ровное, отчего Кодзи еще сильнее нажимает на газ и забывает отпустить сцепление. Вдох-выдох. Первый раз всегда сложно. — Ты угробишь тачку, Иззи, — Даби закидывает руки за голову, расслабляясь на пассажирском сидении. — Я много лет не была за рулем. — Это заметно. — Лучше бы помог, — ворчит Изуми и старается еще раз, — вместе же застряли. В ответ ей только обреченно вдыхают. Помочь. Ага, как же. Изуми пробует еще два раза прежде, чем ругнуться, выдохнуть и пойти на третий заход. Чужая ладонь в перчатке припечатывает ей колено. Мышцы каменеют от прикосновения, Кодзи перестает дышать и цепляется за руль сильнее. Голос Даби, глухой и тихий, тот самый лисий тембр, которым он изредка привлекал к себе, льется в уши и Изуми, будто загипнотизированная, заводит гребанный автомобиль и трогается. — Надо было тебе именно механику угнать, — ворчит Изуми, не разгоняясь выше тридцати километров. — Научишься, — летит комментарий, и Даби вновь устраивает руки за головой, прикрывая глаза. — Ты не сказал, куда ехать. — Прямо два километра, — парадируя навигатор, усмехается краем рта злодей. — Увезу тебя обратно в Токио, если будешь паясничать, — фыркает в ответ Изуми, зная прекрасно, что никто ей этого не даст. — Ты едешь не в ту сторону, Колумб. Кодзи лишь пожимает плечом. На дороге темно, она сосредотачивается исключительно на ней, и даже спустя полчаса не превышает сорока, не отцепляет вторую руку от руля, не глядит по сторонам. Прямо так прямо. Повороты она проезжает неспешно, почти не обращает на них внимания, и вроде даже немного выдыхает, когда лес начинает редеть. Вот-вот проедут, да только уже Изуми видит огромную, жуткую и нерешимую проблему. — Даби, — тихо зовет она злодея, явно задремавшего. Даби тут же выпрямляется рядом, трет глаза и видит, как они медленно приближаются к посту дорожной полиции. — Что нам делать? — голос Кодзи тревожный и сухой. Она краем глаза цепляется за лицо пациента, тот натягивает маску и, чертыхаясь, приказывает скорость не сбавлять. — Скажи им что мы с Токио, испугались и уехали, — быстро и четко проговаривает Даби, откидываясь максимально на сидении. — Я твой брат и устал с дороги. — Они не поверяет и попросят документы, — припечатывает Изуми, вцепляясь в руль сильнее. — Значит, я их сожгу. Полицейский перекрывает им путь и жестом просит остановиться. Сердце начинает стучать на кончике языка Изуми, она бросает последний взгляд на отвернувшегося злодея, а затем на приближающегося патрульного. Все очень и очень хреново. Кажется, во рту становится кисло от желчи. Убивать нельзя, это точно. Потому Изуми обязана отыграть так, чтобы полицейский поверил и отпустил их без вопросов. Тогда все останутся живы и невредимы, тогда… Три стука в окно. Кодзи чуть не подпрыгивает на месте, онемевшим пальцем зажимая кнопку для открытия окошка. — Доброй ночи, госпожа, — раздается в перепонках дружеский молодой голос. — Доброй, господин патрульный, — натягивает улыбку Кодзи, всматриваясь в темные, молодые глаза. Только академию закончил, Изуми без труда еще разглядывает задор в светлой радужке молодых зеленых глаз. Фонарик на секунду слепит ее, психотерапевт щурится и улыбается шире. — Куда вы направляетесь? — предельно вежливо интересуется молодой полицейский, впиваясь нечитаемым взглядом в женское лицо. — Мы с братом едем из Токио к Фудзи, такая страшная трагедия, а наша бабушка… У Изуми голос так искусно дрожит, что в глазах парнишки жалость тут же отражается. — Вы попали под Шквал? Какой ужас, — качает обреченно головой служитель закона, заставляя Кодзи смахнуть слезы. — Да, мы были там, — скорбным голосом продолжает давить Изуми. — Наша бабушка так распереживалась, вы бы знали, вот мы и покинули Токио, пока все там не уляжется, да и бабуле помочь по хозяйству нужно, скоро ведь сезон. Патрульный чешет макушку, бровки домиком, взгляд растерянный. Он кивает, поджимая губы, и глядит куда-то в сторону машины. Видимо, там второй патрульный притаился, Кодзи в сторону не смотрит, только на мальчишку, да и сама делает жалкий вид. Даже стараться особо не надо. — Злодеи когда-нибудь исчезнут, госпожа, — грустно улыбается парнишка, — когда-нибудь их всех победят. Утопия. Мирная и неправдоподобная. — Спасибо за защиту, господин, — почти улыбается Изуми. Наивный и славный паренек. Кодзи даже завидует его простоте. — Хорошей дороги, госпожа, и аккуратно, много злодеев сбежало сегодня. — У меня есть свой защитник, — кажется, что почти беззаботно кивает в сторону Даби Изуми. Патрульный улыбается, двумя пальцами касается козырька форменной кепки, и Кодзи, умоляя саму себя не сплоховать и тронуться с первого раза, уже начинает закрывать окно, как парнишка снова пригибается. — А, госпожа, простите, — улыбается парень беззаботной живой улыбкой, — я не проверил ваши документы. Это не займет много времени. Изуми усмехается самой себе. Проиграла. Черт, проиграла, и теперь злодей позади нее точно убьет юнца. Что делать? Что можно сделать? Что нужно сделать? Лихорадочные мысли начинают усиленно биться, пока Изуми тянет руку к бардачку, делая вид, что ищет права. Краем глаза замечает, что Даби свои перчатки снял, готовясь к нападению. Ему придется выйти из машины, если он хочет причинить вред. Можно просто дать сейчас по газам, но шанс не завестить с первого раза слишком высок. Можно подать сигнал патрульному, но тогда ее зажарят вместе с мальчишкой. Что… что… что… Перчатки… Изуми смотрит на свои руку, прикидывая, сможет ли призвать причуду. Сможет ли призвать ее и не умереть? Прошло слишком мало времени между последним использованием, будет адски больно, а еще захочется снова и снова, да и карты перед Даби будут раскрыты. Но все меркнет, когда парнишка рядом выпрямляется, потягивая поясницу и начинает насвистывать какую-то веселенькую мелодию. Кажется, из аниме. Кажется, про покемонов. Ненависть стреляет в сердце, Кодзи отмечает, как злодей едва заметно двигается, открывает почти бесшумно дверцу. Ему остается только выйти из автомобиля и устроить чертову кремацию. — Господин патрульный, — звонкий голос Изуми пропитан лживым весельем. Мальчишка снова пригибается, непонимающе округляя глаза. Кодзи улыбается ему в ответ отчего-то грустно, перчатка мягко ложится на ее колено. — Кажется, я забыла свои права, боже, — никакого испуга, простая неловкость и жеманность. — Не беспокойтесь, мы пробьем номера и если машина ваша и права зарегистрированы, отпустим, — беззаботно отзываются, но Изуми не дает ему далеко отойти. — Она на моего брата. — Может, вы покажете его документы, так нам быстрее будет пробить ваши права, — со знанием дела командует парнишка и Изуми кивает так быстро-быстро, что голова вот-вот отвалится. — Ох, спасибо, господин, я так вам благодарна, со всей этой канителью… Бинго. Изуми видит, как патрульный рукой касается ее окошка, голой рукой, без перчаток, без защиты. Пару секунд Кодзи еще делает вид, что копается в бардачке прежде, чем оборачивается и с деланным восхищением обнаруживает собственные права. Пальцы у парня теплые, длинные, касаться его не кажется кощунственным. Изуми чувствует причуду, понимает, что ломает кого-то хорошего и доброго, его помыслы прозрачны и чисты. Герой прямо, жаль, причудой не вышел. — Ты отпустишь нас, все документы в порядке, а задержался ты только потому, что слушал ужасные происшествия от очевидцев: пожилой пары, которая едет к своим детям. Пустые зеленые глаза впиваются в лицо Кодзи, она отпускает чужую руку и тут же патрульный выпрямляется и желает хорошей дороги. Ключ проворачивается, психотерапевт действует на опережение, не решаясь отвести взгляд от дороги. Рядом никакого шевеления, Изуми понимает, что Даби давно выпрямился и наблюдал за всем, но сейчас так глубоко плевать. Она трогается с первого раза, машина плавно катится вперед, набирая приемлемые сорок, пока в голове Кодзи начинает происходить это. Кажется, каждый сосуд лопается в голове. Слишком часто. Слишком. Она успевает свернуть с дороги, отъезжая в зону, где патрульные их не увидят. — Иззи? — голос Даби слышится сквозь толщу воды. — Сядь за руль, — командует теперь Кодзи, резко ударив по тормозам. Боль вспышкой врезается в ее разум. Так больно ей давно не было, хочется скорее провалиться в никуда, но сознание издевается и требует прочувствовать все поломанные души, поломанную волю. — Изуми! — кричат ей, как оказывается, в лицо, но глаза уже застелила красная пелена. Хотелось бы солгать, что все в порядке, но струйку крови, вытекающую изо рта, Изуми смахивает своей рукой, удивленно рассматривая абсолютно красную кисть. — Изуми, что мне сделать? Чужой голос, неузнаваемый, впечатывается в раскаленное сознание и исчезает прежде, чем Кодзи отключается на водительском сидении, оставляя Даби один на один с истекающей кровью собой.