Трафарет

Вы начинаете с чего-то чистого, захватывающего, а потом приходят ошибки, компромиссы. Мы создаем своих демонов. Anthony Edward "Tony" Stark

После долгих блужданий по глубоким туннелям, выхода через канализационный люк на поверхность и перебежкам на пару кварталов вниз по улице, Изуми точно не ожидает такого теплого радушного приема. Ей и в голову не приходит, что после преодоления всех невзгод под тихое сопение Даби им в лицо будет смотреть дробовик. — Какого хуя ты тут забыл, Белоснежка? — раздается бас, оглушая немым молчанием явно нежданных гостей. Даби лицо не теряет. Смотрит сначала на ружье, затем на того, кто его держит, пока для Изуми существует лишь бездонное дуло и сухие пальцы на курке. — Ты не прихуел, Бад? — усмехается злодей по-доброму, по-свойски, отчего Кодзи невольно моргает и, кажется, оцепенение уходит. Она моргает пару раз, удивленно глядя на приятельские обнимашки между двумя, явно, злодеями. Психотерапевт с опаской оглядывается назад, на бесконечно длинный, видавший виды коридор с желтой тусклой лампочкой под потолком, атрибутом любого фильма ужасом. Но две оставшиеся позади двери глухи и немы и никто любопытный не показывается. Удивляет ли это ее? Не особенно. Вся пятиэтажка, расположившаяся на отшибе города, вообще кажется какой-то не вписывающейся в живые города, слепленные из стекла и бетона, светящиеся и уютные. Здесь же камень старый, сухой, трещины уже разошлись и опутали лестницы и коридоры, а пятый этаж, на который ее привел Даби (на самом деле четвертый, но забавно, что цифру 5 в начале коридора перечеркнули, написав иероглиф "shi") вообще кажется заброшенным и вырванным из временной и пространственной материи. Потому когда злодей и стучал как-то вычурно и музыкально по широкой железной двери с ржавчиной, Изуми казалось, что никто открывать и не должен. Но им открыли. А дальше дробовик, обнимашки и удивительно живой запах еды. — Это кто? — Изуми вздрагивает и впервые встречается взглядами с хозяином славного жилища. Даби на пороге тормозит и кидает тяжелый взгляд на замершую и слегка испуганную Кодзи. — Такая же заблудшая душа, Бад, — Даби хлопает друга (друга ли?) по плечу, и тот, наконец, отступает, пропуская гостей внутрь. Психотерапевт ступает в светлую прихожую следом за пациентом, оглядывается бегло и ничего удивительного не замечает. Слегка захломленная квартирка старого образца с несуразными, облупившимися местами обоями, крючки для одежды даже есть, правда, завешены цветастыми куртками. — Я думал, ты все, — усмехается Бад, и вот теперь странность отчетливо видит Кодзи. Огромный, сейфовый замок, который сначала надо покрутить, а затем нажать на рычаг. Даже цифровой шифр некий Бад вводит, но так, чтобы гости особо не запомнили, кажется, около пятнадцати цифр. Изуми отчетливо понимает, что заперта в одной квартире со злодеем и психом. И как хорошо, что тренировки на память были у нее не только в UA. Потому что внешность Бада откровенно странная. Невозможность определить возраст из-за субтильного телосложения и абсолютного отсутствия волосяного покрова делают его одинаково старым и молодым, огромные, непропорциональные по сравнению со всем узким, острым лицом глаза смотрят слишком уж внимательно, прямо в душу. И цвет такой удушающий, граничащий с черным фиолетовый, усиливается благодаря глубоким темным мешкам под глазами. Бад откровенно подходил под внешность психопата, особенно когда улыбался широко своим маленьким, тонким ртом с идеально ровными заостренными зубами. Он что-то расспрашивал у Даби, что-то о психушке, кажется, пока Кодзи старалась не таращится то на хозяина квартиры, то на огромную дверь для сейфов. Ей не выбраться. Куда привел ее Даби? Зачем? Что дальше? Они ведь до побережья собирались, а дальше злодей должен был отчалить, а Изуми жить дальше, свободно, как обычный мирный. — Пялиться некрасиво, милочка, знаешь ли, — фыркает неожиданно Бад и, несильно толкая плечом психотерапевта, проходит вглубь квартиры. — Особенно когда от тебя помоями таращит. Изуми открывает и закрывает рот, моргая пару раз, понимая, что это обращались к ней. А взгляд ее действительно упирался все время в новое лицо. Новое, но отнюдь не привлекательное. Она уже даже делает движение в сторону хозяина квартиры, ругая себя за невнимательность и нетактичность, но злодей оказывается быстрее, легко перехватывает свою заложницу и вжимает в стену. — Слушай и запоминай, — шепот касается уха Изуми, она перестает дышать на секунду, чужое присутствие заполняет маленькую прихожую и разносит в щепки личное, такое оберегаемое, пространство, — ты одна из злодеев, лежала со мной в соседней камере. Ты злодейка, не заложница, Иззи, иначе Бад быстро порешает, что с нами делать. — О чем ты? — О том, что пора включать психотерапевта и понаблюдать за моим старым другом. Который очень не любит простых и заурядных. И тем более женщин. Кодзи хмурится на последнюю фразу, когда Даби резко отступает и идет следом за хозяином, оставляя ее один на один с чертовой дверью. Мелькает мысль добраться до гаджетов и вызвать подмогу. Рано или поздно можно будет это исполнить, Изуми даже предвкушает, как это будет, пока ступает на небольшую, уютную кухню, оборудованную по последнему слову техники. Ее почти удивляет коптильный шкаф, правда, обзор закрывает Бад, появившийся прямо перед носом. Сам по себе невысокий мужчина не вызывал как такового страха, но выражение его лица… Изуми быстро читает презрительность и настороженность в чужом взгляде, пренебрежение во всей позе и закрытость, когда Бад, фыркая, обращается демонстративно к Даби, интересуясь чужим именем. — Меня зовут, — перехватывает Изуми инициативу, впервые, кажется, открывая рот и гордо вскидывая подбородок, — Зизи. И я стою прямо перед тобой. Бад усмехается широко на ее комментарий и смещается чуть вправо, все еще мешая пройти на кухню. — А так уже не прямо, Зи-зи, — тянет гласные хозяин квартиры, демонстративно опуская уголки губ, — У нас был уговор, Даби, помнишь? — Никаких чужих, — кивает Даби, копаясь в холодильнике и выуживая оттуда бутылку воды. — Именно, а она чужая. Даби снова усмехается, Изуми не видит, но слышит смешинки в его голосе. — Брось, Бад, девчонка помогла мне бежать, не кину же я ее посреди нашего побега? По позвоночнику невольно ползут морозные мурашки. Изуми проигрывать эту игру в гляделки с Бадом не намерена, понимая, что так он может ее продавить и ничем хорошим это не закончится. — Тебе это никогда не мешало, с чего бы ты ко мне тащишь заблудших и убогих? — Бад, — голос Изуми тихий и спокойный, дружелюбный даже, отчего мужчина напрягается, но безуминку свою не теряет, — не забывай, что причудой я все же обладаю, а твой код достаточно простой для запоминания, чтобы я открыла и набрала 60221… — Умница, — фыркает Бад и театрально хлопает в ладони, — но на кухню все равно не пущу, у тебя ноги грязные. — А ты будь хорошим хозяином и принеси мне полотенце. — Ты ничего не перепутала? — голос Бада взлетает из угрожающего, вибрирующего баса в поломанный фальцет, заставляя Кодзи продавить линию поведения «лучшая защита — нападение». — Нет, красавчик, — теперь Изуми без силы толкает хозяина в плечо, слыша почти удручающий вой своей причуды. — Я надеюсь, что вода-то у тебя есть. Бад распахнутыми глазами смотрит сначала на нее, затем на Даби, у которого нагло отобрали бутылку воды и просто крутят в руках. — Ты никогда не умел выбирать женщин, — фыркает хозяин апартаментов и скрывается с глаз. Изуми с жадностью пьет воду из бутылки, старательно игнорируя взгляд на себе. — Будешь лезть на рожон, он ответит, — нравоучительно начинают, заставляя Кодзи оторваться от бутылки. — Ты меня еще поучи, — шипит заложница, выбрасывая бутылку в урну. — Эй, полегче, — злодей лишь показательно хмурится, но Изуми кивает, дает понять, что сама прекрасно все знает. Когда Бад возвращается с полотенцем, молча кивает и указывает на противоположную дверь, Изуми оставляет мужчин одних, сжимая в руках мягкий пушистый комок ткани. Удивительно, но душ у Бада тропический, всякие пенки, гели, маски и тоники в ряд стоят один к одному и чисто так, светло, хорошо. Кодзи скидывает сначала носки, вздрагивая от боли, затем штаны и кофту. Вода обжигает плечи и психотерапевт не дает себе думать хотя бы пару минут. Ничего не решать. Ничего не понимать. Просто наслаждаться ощущением скатывающейся по плечам воды. Изуми выходит только тогда, когда Бад нагло бьет в дверь и причитает про счета за воду. Психотерапевт почти смеется, знал бы этот парень все, что с ними произошло и кто они на самом деле… убил бы. Скорее всего. Все-таки Кодзи кое-что улавливает в отношениях Бада к Даби. И это оставляет на потом, рассматривая израненные ноги. — Слышь, Даби вещи оставил за дверью, я уйду, а ты не щеголяй при мне в полотенце. Шаркающие шаги быстро удаляются и Кодзи толкает двери, забирает футболку и треники, а еще пластырь сверху. А Бад неплох. Ее уровень недоверия и ужаса начинает таять спустя каких-то полчаса. Кодзи усмехается и смотрит на себя в зеркале, слегка вздрагивая. Хуже она еще не выглядела. Глядя себе же в глаза, ей почему-то захотелось расплакаться. Психотерапевт же давит улыбку, заклеивает ноги и выходит, закидывая свои потрепанные вещи в специальную корзину для грязного белья. Пахнет чем-то жареным и вареным, она замирает в проеме, рассматривая смеющегося Даби за столом и что-то рассказывающего Бада. Хозяин прерывается, напускает на себя серьезный вид и кивает на стол, снова принимаясь помешивать суп на плите. — Пожалуй, я тоже в душ схожу, — поднимается Даби, бросая быстрый взгляд на Бада. — Тебе шмотки не дам, — фыркает хозяин, принимаясь за шинковку огурца. — Через пятнадцать минут готово будет, застрянешь в душе, жрать холодное будешь. — Ага, — просто соглашается злодей и выходит. Бад же, как только они остаются вдвоем, выходит следом, заставляя Кодзи рассмотреть разные девайсы и набор острых, дорогих ножей. Она даже тянется к одному, не чтобы своровать, чтобы помочь, но Бад возвращается быстрее и замирает, хмурясь на чужие передвижения. — Итак, Зизи, — он морщится от чужого имени, Изуми же от своего места не отходит, берет все-таки нож и один огурец, шинкуя так же, как и Бад, — давай начистоту. — Давай, Бад, — покладисто кивает психотерапевт, удивляясь, как простая готовка помогает ей быстро собраться с силами и сосредоточиться. — Ты его заложник? Бад смотрит прямо в лицо. Даже перестает нарезать овощи, а просто замирает с ножом в руках. Выглядит опасно, но Изуми понимает, что вредить так открыто он ей не будет. Не та песня. — Ты не доверяешь словам Даби? — Доверяю, — криво усмехается Бад. — А тебе я не доверяю. Видишь ли, милочка, я хорошо понимаю людей. И в большинстве своем они злодеи. Не такие, как Шигараки, хуже. И если ты заложник, ты потенциальная проблема в моем доме. Бад снова начинает нарезать овощи, но медленно, с чувством. — А от проблем я предпочитаю избавляться. — Разве заложники не жертвы, по-твоему мерилу злодейства? — Изуми принимается также нарезать овощи, также медленно, сладко, точно. — Жертва, ха, не смеши. Заложник опаснее любого злодея, потому что загнан в угол, оторван от своего маленького серого мирка, и готов на все, чтобы вырваться из старых добрых рук похитителей. А значит, он способен воткнуть нож в спину в самый неподходящий момент… Изуми лишь краем глаза видит, как нож мелькает перед ней и рукоятка больно врезается куда-то в центр спины, демонстрируя на самом деле опасность Бада. Всего секунда прежде, чем Кодзи понимает, что проверка началась. Что нужно продолжать шинковать овощи и игнорировать пристальный горящий взгляд Бада, все-таки он неуравновешен, все-таки он друг Даби, друг злодея. — Я не его заложник и проблемой быть не хочу, — ровно выдает Кодзи, отрезая попку огурца. — Я хочу вкусной еды и теплой кровати. — А почему ты не хочешь уходить? — продолжает вдавливать в чужую спину рукоять Бад. — Потому что еще не время, красавчик, — почти кокетливо изрекает Изуми, пожимая плечами. — Я уйду, когда пойму, что наш общий старый добрый злодей в безопасности. Слова колют кончик языка. Взгляд Кодзи кристально честен, она заставляет себя верить этим мыслям, заставляет глядеть в чужую бездну холодно и отстраненно, заставляет руки двигаться на автомате. — Ты не злодейка, — тянет гласные Бад и убирает нож. Он даже посмеиваться начинает, пока мыслями Кодзи упирается в Даби и его слова. Ладно, немного показного безумия ведь никому не помешает? Главное не промахнуться и… Удивительно, как хороший нож входит аккурат меж огурца и пальца Бада. Изуми не видит, насколько глубоко входит кончик, но удовлетворенно улыбается, почти счастливо, напуская на себя немного игривого настроения. — Я тоже хорошо понимаю людей, Бад, — почти в лицо выдыхает Изуми, вглядывается в заостренное лицо и спокойные, уставшие глаза. Его такой перфоманс не впечатлил. — И я понимаю твои чувства к старому доброму злодею, — тянет гласные Кодзи, оставляя нож в доске, — но не разделяю. — Вы что делаете? — голос Даби врезается в обоих неожиданно и почти некрасиво. — Видимо, — Бад вытаскивает нож из доски, придирчиво его осматривая, — пытаемся подружиться. Он протягивает гостье нож обратно, усмехаясь. — Кушать подано, — высыпает огурцы в миску салата Бад и почти добродушно кивает Кодзи на стол, — садитесь жрать, пожалуйста.