Маска Лебедя

- Вы не поверите, с кем я столкнулся на днях.. Он пожалел почти сразу, как только сказал это. Отец флегматично поднял взгляд от книги, мама отвлеклась от каталога с образцами тканей от мадам Малкин. Глядя в их расслабленные лица, Драко понял, что почему-то не хочет рассказывать про Грейнджер. Не хочет ворошить прошлое и видеть в глазах мамы затаённую грусть. А самое главное, из-за этого он будто лишался какой-то привилегии, возможности и дальше спокойно наблюдать за ней. Какая глупость. Он ведь и так больше не собирался принимать в её жизни никакого участия. Вчера после прослушивания он твёрдо решил это. Но сегодня… Он передумал за долю секунды. - С Рональдом Уизли, - Драко действительно видел его пару недель назад в Министерстве. – Похоже, он становится важной шишкой в Аврорате. - Ты прав, - согласился Люциус, кладя ногу на ногу и опуская книгу на колено. – Мистер Уизли несомненно делает успехи, - он проследил за потерявшей интерес к их беседе и поднявшейся со своего кресла женой и значительно понизил голос. – Кто же знал, что он окажется таким способным, выйдя из тени своего знаменитого друга. Драко отстранённо кивнул. Он тоже не мог предположить, что, оставшись без поддержки Поттера, Уизли так продвинется. Но факт оставался фактом. Все они зажили полной жизнью после уничтожения Тёмного Лорда, постепенно смогли, наконец, вдохнуть свободно. Все, кроме Грейнджер. Он вспомнил, как неуклюже приземлилась Гермиона, когда Моро прервала её танец. И, возможно, на самую кроху, ему всё-таки стало жаль её? Интересно, она обратилась к врачу? Помня её упёртость в школьные годы, легко было предположить, что она могла и промолчать, дабы не пропускать репетиции. Он проверит. Последний раз. Ещё немного сохранит это в тайне. Днём больше, днём меньше. Какая разница? * Она до сих пор не могла поверить в то, что Жаклин захотела пообщаться с ней. Это было невероятно, и Гермиона испытывала лёгкую дрожь, даже просто представляя себя в компании примы. Всё казалось прекрасным, но засевшее глубоко внутри сомнение не давало до конца расслабиться. Чем она заслужила подобную доброту? Однако упускать такую возможность было глупостью, не каждый день ей выпадал шанс узнать поближе самую потрясающую танцовщицу труппы. И потому Гермиона заткнула едкий внутренний голос и, покидав в сумку пару необходимых вещей, почти бегом выходила из здания оперы в назначенное время. Вечерняя прохлада заставила девушку посильнее затянуть шнурки толстовки на капюшоне и спрятать руки в карманах. В воздухе пахло дождём и влажным асфальтом. Она оглянулась по сторонам и заметила, как блеснули фары остановившей неподалёку машины. Жаклин опустило стекло и посигналила ей. - Гермиона, сюда! Гермиона смущённо втянула голову в плечи и засеменила к машине. Одетая в короткое кожаное платье и чёрный тренч, француженка выглядела изумительно даже после продолжительной репетиции, а за рулём казалась ещё более уверенной и привлекательной. Они так сильно контрастировали, что Гермиона вновь задумалась о том, чем она могла заинтересовать столь яркую девушку. И, главное, как она сможет поддержать этот интерес. Хотя бы на один вечер. - Ну что, повеселимся? – задорно воскликнула Жаклин, как только Гермиона устроилась рядом. - А как же остальн.. - Остальные нас не дождались, - Жаклин перебила её так же бойко, как и перестроилась в соседний ряд. – Так что едем вдвоём. Но, может быть, так даже лучше, сможем нормально расслабиться, - она улыбнулась и прибавила громкость радио. – Я как раз знаю отличное местечко. Пристегнись! С Жаклин оказалось на удивление комфортно. Она покачивала головой в такт музыке и ловко управлялась с автомобилем, смотрелась в зеркальце на светофорах и совершенно не напрягала. Гермиона с запозданием заметила, что и сама уже какое-то время постукивала пальцами по лежащей на коленях сумке и не стала себя останавливать, когда зазвучал очередной легкомысленный мотивчик. Она смотрела на проносящиеся мимо здания и людей. Когда она в последний раз выбиралась в город? Когда бывала где-то, помимо пары ближайших магазинов и кафе? Когда приобретала для себя что-то, не связанное с балетом и выступлениями? Как вообще она смогла смириться с таким ограниченным образом жизни, когда вокруг неё кипело всё это? Жизнь, движение, столько уникальных мест и возможностей? Гермиона повернулась к Жаклин и невольно залюбовалась ею. По ней было видно, что она берёт от жизни всё. Она могла себе это позволить. Самостоятельная, успешная, бесстрашная и такая восхитительная. Прима-балерина Жаклин Моро. И мало ли, какие грязные слухи о ней распускали завистники? Гермиона мечтала однажды стать такой, как Жаклин: танцевать, как она, вдохновлять других танцовщиц своим примером. Но для этого ей предстояло ещё долго и усердно трудиться. А потому жизнь за пределами оперы пока так и останется для неё миражом. Чарующим, далёким, неизведанным. Она приблизится к нему сегодня, чтобы завтра взяться за работу с новыми, ещё большими силами. * В клубе было очень шумно, и поначалу впавшая в ступор Гермиона постепенно ощутила облегчение. Значит, Жаклин действительно пришла сюда, чтобы расслабиться, она не собиралась вести задушевные разговоры или задавать какие-то неудобные вопросы. - Проходи, садись, - прима завела её в одну из ниш с низким полукруглым диванчиком и небольшим стеклянным столом на массивной металлической ножке. – Сейчас закажем что-нибудь, - она покрутилась, выискивая официанта и, завидев одного из них, помахала рукой. – Хочешь есть? – перекрикивая музыку, она наклонилась к опустившейся на диван Гермионе. – Здесь готовят неплохой стейк и, как ни странно, «Нисуаз».* Рекомендую. - Да, конечно, - понятия не имея, о чём идёт речь, согласилась Гермиона. На самом деле, ей не очень хотелось есть. Но. С изумлением она осознала, что не ела уже почти двое суток, только пила воду. Это было ненормально. Но она хорошо себя чувствовала. Точнее, не чувствовала ничего. Гермиона вспомнила, в каком состоянии были её ступни, и то, что оно отнюдь не улучшилось после целого дня танцев, и напряжённо сглотнула, стараясь не выдавать эмоций. К счастью, Жаклин сначала была занята с официантом, а затем столкнулась с каким-то знакомым, и у Гермионы было несколько минут, чтобы подавить накатившее чувство паники. С ней творилось что-то противоестественное, необъяснимое. Кто делал это с ней и ради чего? Кто был её таинственный благодетель? Он правда существовал? Боже, она совсем запуталась. Она чувствовала, будто разум временами отказывался ей подчиняться. Ускользал, разделялся. С пугающей отчётливостью переплетая безразличие с непрекращающимся трепетом. Она должна была с этим что-то делать. Но не сейчас, не в тот момент, когда вот-вот сбудется её заветная мечта. Переведя дыхание, Гермиона окинула взглядом танцующих. Наверное, ей единственной во всем зале было холодно. Гермиона спрятала кисти рук в длинных рукавах толстовки, когда рядом с ней присела Жаклин. - Здесь всегда свежо, – с улыбкой заговорила она. – Ну, ничего, сейчас согреешься. Подошедший официант поставил на столик перед ними салат и пару бокалов с напитками. Жаклин подмигнула ему и, откинув с лица гладкие пряди волос, придвинула один из бокалов к Гермионе. - A ta sante!** Сделав пару быстрых глотков, Гермиона закашлялась. Она в жизни не пила ничего крепче сливочного пива. Стоп, что? - Какая же ты малышка, не торопись, - Жаклин со смешком похлопала её по спине, подавая салфетку. - Скучаете, дамы? – к ним в нишу заглянул тот самый знакомый Жаклин, который не так давно общался с ней. - Вовсе нет, Тома̀, но ты можешь составить нам компанию, если заскучал сам, - она обернулась к Гермионе. – Ты ведь не против? Тома̀ мой старый приятель. Гермиона вытерла выступившие от кашля слёзы и покачала головой. - Вечно она коверкает моё имя, - проговорил мужчина, протягивая Гермионе руку. – Том, приятно познакомиться. Словно электрические разряды прошли по её позвоночнику. Девушка вскинула голову, с усилием вглядываясь в лицо приятеля Жаклин. Обычная внешность, русые волосы, аккуратная бородка, ничего примечательного. Что она пыталась в нём разглядеть? Гермиона ответила на рукопожатие, пока пауза не растянулась до неприличной. - Гермиона. - Какое необычное имя, - прокомментировал Том, подсаживаясь к ней на диван и сигнализируя официанту принести ему то же, что и у девушек. – Чем Вы занимаетесь, Гермиона? Она чувствовала себя странно. Глупо и неловко. - Я танцовщица. - Мы танцуем в одной труппе, - пояснила прижавшаяся к ней плечом Жаклин. - Аа, ещё одна балерина, - усмехнулся мужчина. – Ни разу не был на балете. И что вы только в нём находите? Гермиона инстинктивно сжала бокал пальцами, в то время как Жаклин невозмутимо ответила: - Просто это искусство не для всех. - Сто раз это слышал, - он приподнялся, принимая алкоголь из рук официанта и, сделав внушительный глоток, откинулся на спинку дивана. – Но так и не понял, для кого это искусство. Калеки и педики. Рассказать, какие ещё мифы ходят про балет? Жаклин только фыркнула. - Да что ты можешь знать? – она подтолкнула бокал Гермионы, заставляя её отпить ещё немного, и продолжила говорить так, чтобы слышала только Гермиона. – Не обращай внимания, это наша с ним игра. В прошлый раз я разносила его адвокатскую практику, а теперь его очередь. - Про тебя-то я точно всё знаю, Жакки, - словно подтверждая её слова, гораздо более дружелюбно парировал он. – Дай мне поговорить с Гермионой. Давно танцуете? - С детства, - лаконично ответила Гермиона, отстранённо отмечая, что во второй раз вкус напитка был уже не таким резким, и чувствуя разливающееся внутри тепло. - Интересно, и что вы сейчас ставите? Том говорил с едва заметной ленцой, и Гермиона подумала, что так мог разговаривать человек, который просто поддерживает беседу, из вежливости. Но ведь он сам спрашивал, не так ли? - «Лебединое озеро». - Ясно, - прозвучало почти наплевательски, но он тут же исправился. – Хорошо! Жаклин прыснула, и услышавшая её Гермиона решила уточнить: - Вы знаете? - Нет, - признался он с глупой улыбкой на лице и наклонился к ней чуть ближе. – Так, слышал. Ну, и о чём там? Нет, наверное, он делал это не специально, просто у него так же, как и у неё, от выпитого начал заплетаться язык. Наверняка он не вспомнит об этом на утро, но ей захотелось объяснить. - О девушке, которая превратилась в лебедя, и ей нужна любовь, чтобы разрушить чары, - она сделала паузу и снова отпила из бокала. – Но её принц влюбился в плохую девушку.. - говорить и правда стало сложнее. – И в конце она умирает. - Счастливый финал, да? – подытожил он, в упор глядя ей в глаза. Она смутилась его взгляда, ощущая, как жар перекинулся на лицо. Он не понял. И никогда не поймёт, насколько это красивая история. - Это очень красивая история, - озвучила её мысли Жаклин, и Гермиона с благодарностью посмотрела на неё, чувствуя, как от такого простого движения её мир практически перевернулся вверх дном. Руки ослабели и бокал беззвучно исчез где-то под ногами. Она облокотилась о плечо Жаклин. Она была идеальной. Такой чуткой и понимающей. Гермиона скатилась чуть ниже по спинке дивана и прислонилась щекой к её обнажённому плечу. Она сама не понимала, что с ней происходит. Но ей так хотелось… ласки? Она заглянула в сияющие в полумраке глаза Жаклин. - Оо, похоже, кому-то стало очень хорошо, - протянула француженка, погладив Гермиону по лицу. – Ладно, идём танцевать. Да, она хотела танцевать. Больше всего на свете. Хотела разделить сцену с лучшей примой. Но только не в таком виде. Гермиона заупрямилась, когда Жаклин настойчиво потянула её с дивана. Оттолкнула руки Тома, когда тот попытался помочь. Они не понимали. Девушка стащила с себя пылающую толстовку, оставшись в тонкой маечке, и склонилась над своей сумкой в надежде найти там что-нибудь подходящее. Но у неё с собой не было ничего, кроме маски. Маска. А разве ей нужно что-то ещё? Гермиона с наслаждением приложила её к лицу, мгновенно сливаясь, находя, предвкушая. Она оглянулась к стоящему за спиной мужчине. - Том. Его истосковавшийся взгляд был отражением её собственного. Её рука взлетела к его лицу быстрее, чем она успела подумать об этом. Прошлась по скуле и заправила тёмный волнистый локон за ухо. В его радужках отразились красные вспышки огней, замерев в самой глубине, когда он перехватил её руку и, крепко сжав, повёл в самую гущу людей. Туда, где ритм музыки задавал сердцебиение и теряли смысл любые слова. Только движения. И он прижал её к себе. * - Если ты сделаешь с ней что-нибудь, - произнесла Жаклин своему приятелю прямо в ухо. – Никто и пальцем не шевельнёт. Делай, что хочешь. - Как обычно, Жакки, - ухмыльнулся он, опустошая свой бокал и наблюдая, как Гермиона стаскивает с себя толстовку. Фигурка невесть что, кожа да кости, но он в принципе привык, с Жаклин других и не водилось. Подруга цокнула языком. - Она на ней помешалась что ли? - Ты о чём? И вдруг. Маска. В него будто что-то срикошетило от молочной поверхности, попало в самые глаза, но он не мог даже дёрнуться, как-то показать, что ему больно. Неужели порошок по неосторожности попал и ему в напиток тоже? Сознание сузилось до крохотной точки, ему не хватало кислорода, чтобы надышаться, он тонул и задыхался в собственном черепе. Его больше не было. Был Том.