Маска Лебедя

Сквозь омывавшую тело и сознание агонию она ощутила плотный рывок в области солнечного сплетения и окончательно утратила связь с окружающей обстановкой. Казалось, её тянет куда-то свозь безумный поток пространства, она летела или падала, но чьи-то руки на плечах и под коленями не давали разбиться и держали очень крепко. Кто это был, кто избавил её от истязания? Ей было безразлично, покуда он сам не причинял никакого вреда. Вместо беспокойства её посетила странная мысль - она не любила полёты. Она не любила то, чего не понимала или в чём не могла преуспеть. Наверняка Одетта тоже ненавидела полёты, пока не научилась летать. Ей пришлось – из-за проклятья. Гермиона зажмурилась, стараясь унять подступающую к горлу тошноту и сильнее прижала к себе маску. Он не отвечал ей. Не успокаивал голосом и не защищал от боли. И она сама в этом виновата, глупая, глупая девчонка. Каждая клеточка тела отзывалась жгучей пульсацией, было тяжело дышать, она не чувствовала ног от онемения, перед глазами стелилась мутная пелена, даже когда они были закрыты, вызывая сильное головокружение и нестерпимое желание снова прижаться головой к холодному полу. Она захныкала, упираясь лбом в напряжённое плечо несущего её человека, умоляя остановиться, дать ей минутку на передышку, всего минутку, ничего больше. Однако, когда он действительно остановился, выбрасывая её из мучительной воронки, Гермиона всем телом ощутила это сотрясение, болезненно застонав сквозь стиснутые зубы и теряя последние капли сил. Не контролируя больше свои руки, не чувствуя, как из них выскальзывает маска. Проваливаясь в холодный неподвижный мрак. * Драко ощутил, как девушка прижалась к его плечу, но не успел толком и взглянуть на неё, как она отключилась. Возможно, не стоило аппарировать с ней в таком состоянии, но он не мог находиться в том удушливом месте ни мгновением дольше. Он встряхнул головой, оказавшись в своей тёмной спальне в Мэноре и сокрушённо вздохнул. Мерлин, о чём он думал, отправляясь с Грейнджер сюда? Нужно было перенести её в Мунго и оставить там на попечении колдомедиков. Что за бредовый порыв? Но ещё больше его поражала та вспышка ярости, накрывшая его в клубе. Он вовсе не собирался устраивать расправу над маглом, хотел просто вырубить его и забрать Грейнджер. Он был не из тех, кто заходит в своей жестокости настолько далеко. Но неожиданно всё вышло из-под контроля. Его передёрнуло от собственного поступка ещё и потому, что сразу напомнило о тех временах, когда Тёмный Лорд свободно разгуливал по их фамильному поместью, словно это был его дом, и подобные зверства воспринимались практически как обыденность. Глухой стук привлёк его внимание. Какая-то вещь выскользнула из ослабевших пальцев Гермионы и упала на пол между его ботинок. Аккуратно переступив через предмет, Малфой сделал несколько шагов в сторону кровати и остановился. Он сошёл с ума? Он собирался положить Грейнджер в собственную постель? Серьёзно? Мужчина резко развернулся и двинулся к креслу у камина. Огонь горел скудно, всего лишь поддерживая тепло в комнате, но не освещая её. Он опустил девушку в кресло и, взмахнув палочкой, зажёг повсюду свечи. И что дальше? Что он будет с ней делать? Ждать, пока она не очнётся? Или пока кто-нибудь их не обнаружит? Домовик, отец или Астория?.. Все вопросы вылетели у него из головы, когда он снова обернулся к Гермионе и увидел, наконец, её лицо. Движение палочкой вышло чересчур нервным, когда он наколдовал над её головой шар света и, задержав дыхание, склонился ближе. Кровоподтёки из-под волос омывали её лицо по вискам и перечёркивали наливающиеся синяки на скулах и подбородке, на губах застыла потрескавшаяся бордово-чёрная корка, на шее следы от грубых пальцев. Ублюдок, ублюдок. Как у него только рука поднялась? Ведь она.. Драко скользнул взглядом по выпирающим ключицам и раскинутым в разные стороны тонким рукам, обильно покрытым алыми отметинами и глубокими царапинами. Глотка больно сократилась, проталкивая горькую слюну, и Малфой с остервенением сжал древко палочки. В простенькой светлой маечке Грейнджер легко можно было принять за подростка. И какой же извращённой тварью надо быть, чтобы сделать с ней такое? Не медля больше ни секунды, Драко наложил мощное заглушающее и отталкивающее заклинания на комнату и плавно трансфигурировал кресло в кушетку, стараясь не сильно тревожить лежащую в нём девушку. Вытянув раскрытую ладонь в сторону ванной, он призвал к себе несколько пузырьков с зельями и банку с заживляющей мазью. С окончания войны он так и не избавился от привычки хранить поблизости лечебные снадобья. И скорее всего уже не избавится. Драко отбросил пиджак на кровать и, закатав рукава рубашки, присел на низкий столик у трансфигурированной кушетки. Разложив в ногах девушки флаконы, он вновь окинул её долгим оценивающим взглядом. Крововосполняющее? Определённо, когда она придёт в себя. Также, как и Рябиновый отвар. А пока он хотел сделать всё возможное, чтобы она испытывала как можно меньше боли, когда очнётся, или, когда он произнесёт: «Ренервейт». С помощью очищающего заклинания он убрал с её лица и шеи запёкшуюся кровь и остановил взгляд на открытых сочащихся узких ранах на плечах. Экстракт бадьяна? Склянка нагрелась в его ладони, когда он склонился над Гермионой и вдруг заметил на её майке след от ботинка, уходящий вдоль линии рёбер на бок. Жалкий сукин сын. Наверняка у неё имелись и внутренние повреждения, о которых он не знал. И не мог увидеть. Да. Малфой малодушно отвернулся. Насколько проще было бы доверить её эльфам или лекарю. Но. Он должен был сделать это сам. Он просто не знал, как иначе ослабить чувство вины, возникшее с тех самых пор, как он вновь повстречал её. Поглубже вдохнув, он отрешённо потянулся к ней. Приподнял майку вверх и тяжело сглотнул, проследив кляксы новых синяков на подрагивающем плоском животе и выше, немного не доходя полоски скромного белья. Быстро зачерпнув вязкий Летейский эликсир, он мягкими круговыми движениями нанёс мазь, чувствуя, как от его практически невесомых движений напрягается тело девушки. Он взглянул ей в лицо. Ничего, только капельки пота заблестели на лбу, и он поспешил продолжить начатое. Перекинул ногу через её бёдра и, настороженно следя за реакцией, вслепую запустил ладони ей под спину, размазывая заживляющее снадобье и пальцами ощущая каждый выпирающий позвонок. Она громко выдохнула, заставив его ненадолго замереть, и, повернув голову набок, опять затихла. Осторожно вытащив руки и совершенно не заботясь об испорченной бархатной обивке мебели, Малфой расстегнул пуговицу на её джинсах и стараясь не задумываться, как это выглядит со стороны, потянул их вниз. Вернувшись на пол и избавив её от ботинок, он чуть приподнял бёдра девушки, обнажая худые бледные ноги. И откуда только в них бралось столько силы, чтобы выдерживать бесконечные репетиции и занятия? И да, все в синяках и ссадинах, как он и предполагал. Однако больше всего взгляд притягивали распухшие лодыжки и странная расцветка подсползших носков. Они были такого грязно-бурого оттенка, словно… Он с неверием дотронулся до её стопы и сразу же отдёрнул руку, потому что Грейнджер жалобно заскулила, пытаясь притянуть ноги к груди. Испытав замешательство напополам с облегчением оттого, что она так и не пришла в себя, Драко поочерёдно выпрямил одну её ногу за другой и начал поливать их Экстрактом бадьяна прямо сквозь ткань носков. Вряд ли это сделал тот ублюдок в клубе. Похоже, Грейнджер это сделала сама с собой. И, наверное, ему не стоило лечить эти её раны, чтобы не сбивать с толку, но он уже не мог остановиться. Малфой поднял голову, скользя взглядом по избитому телу бывшей сокурсницы. Астория всегда казалась ему хрупкой, но Грейнджер… Это было другое, она была по-настоящему истощена. Наверняка даже не могла толком сопротивляться. Вздохнув, он зачерпнул ещё порцию мази и, сняв с девушки намокшие носки, посмотрел на её ступни. Сбитые стёртые пальцы, переломанные ногти, страшные мозоли, только-только затянувшиеся свежим розоватым эпителием после контакта с зельем. Как она вообще стояла на ногах? Паскаль сказал, она сегодня отлично танцевала. Но разве это возможно? Или они там все ослепли, стоило приме присоединиться к репетиции? Не к месту вспомнилась жирная черта, лишившая Грейнджер возможности выступить за Королеву Лебедей. Если она так танцевала на покалеченных ногах, то как она затанцует после того, как Драко излечит её раны? Однако был ли смысл рассуждать об этом? Если роль всё равно заполучит Моро, потому что никому неинтересно выступление балерины без имени и покровителя? Он испуганно расслабил пальцы, когда понял, что слишком сильно сдавил её ступни, намазывая мазью и кинул обеспокоенный взгляд на сморщенное от боли лицо. Она так и не открыла глаза. Только пару раз мотнула головой, спутывая и без того растрёпанные волосы. Так сильно напоминая ему прежнюю себя. Это была Грейнджер. В его руках. Не какое-то абстрактное тело, а та самая… Его руки обвели отёкшие лодыжки и поднялись под колени, большими пальцами размазывая скользкую мазь по коленным чашечкам, и вверх, по бёдрам. Таким подтянутым, натренированным и абсолютно гладким, как нежнейший шёлк. Способным на такие притягательные и захватывающие движения. Как и её руки. Они могли парить, изображая крылья, могли обхватывать её, демонстрируя отчаяние или мягкую поддержку. Он провёл по ним, покрывая затянувшиеся царапины новым слоем целительного эликсира и присаживаясь на краешек кушетки, чтобы лучше видеть. Затаив дыхание, наблюдать, как постепенно рассасываются синяки и исчезают кровоподтёки с её молочной кожи. Она была точно Ангел, упавший с небес. Прямо на его голову. И всё же. Он убрал прилипшие волосы с её лица, отмечая разницу в длине некоторых прядей, как если бы кто-то жестоко подшутил над ней, лишив нескольких упругих локонов. Всё же это была та самая Грейнджер. Он оставил её лицо напоследок, потому что не мог толком смотреть в него. Но выбора не было. Странно, что она до сих пор не очнулась, и ему так и не пришлось встретиться с её пронзительным взглядом. А значит… И в этом была замешана Моро. Драко мог с уверенностью сказать, что перед нападением Грейнджер опоили каким-то запрещённым веществом. Скрипнув зубами, он растёр мазь между ладонями и медленно провёл ими по лицу девушки, ведя пальцами от лба, обводя плотно закрытые глаза по вискам и ниже, по скулам, подушечками больших пальцев стирая кровь и засохшие корки с разбитых губ и ощущая её неровное дыхание. Опуская руки на её шею, след в след прикладывая пальцы в захвате. Только иначе, трепетно, насыщая кожу заживляющим составом, поглаживая, избавляя от боли. Может, и хорошо, что она не могла проснуться и застать их обоих в таком двусмысленном положении. Он не хотел видеть ещё одну истерику, независимо от того, помнила она его или нет. Не хотел становиться причиной её страданий. Уповал на то, что эффект наркотика начался гораздо раньше избиения, и она и вовсе не вспомнит этот вечер. Ведь он не мог применить к ней Обливиэйт. С её памятью было опасно связываться, и он явно был не тем человеком, кто имел право это делать. Не тем, кто имел право в принципе прикасаться к Гермионе Грейнджер. Той самой, что догадалась, что Адское пламя способно уничтожить крестраж. Той самой, что подсказала ему, что осталась только змея. Той самой, благодаря кому он впервые в жизни переступил через страх, и это стоило жизни Тому-Кого-Нельзя-Называть. И не только. * От столкновения со стеной из него едва не вышибло дух. Драко слетел со сломанной метлы и скорчился в школьном коридоре, захлёбываясь мучительным надсадным кашлем и отхаркивая на пол копоть уничтоженной Выручай-комнаты. Несмотря на то, что Поттер сидел на метле перед ним, он приземлился гораздо удачнее и теперь подползал к своим потрёпанным друзьям – Грейнджер и Уизли. Рядом с ними неподвижно лежал Гойл. - К-крэбб, - застонал Малфой, как только спазмы в горле немного ослабли. – Крэбб… - Его больше нет, - жёстко ответил Уизли. Повисла мрачная тишина, тошнотворно дополняемая звоном в ушах и осознанием того, что их жизни совершенно ничего не значили. Драко с трудом перевернулся на спину, восстанавливая дыхание и часто покашливая, пытаясь избавиться от горечи и едкого привкуса утраты. Даже очередной чудовищный грохот, сотрясший замок, и вереница призраков, пронёсшихся прямо над его головой, не могли отвлечь его от мысли, что всё кончено. У него не было ни волшебной палочки, ни желания пошевелить хотя бы пальцем. Он знал, что больше не увидит своих родителей, а если это всё же произойдёт, надеялся, что Лорд будет милосерден и убьёт его без пыток. Драко не смог привести к нему Поттера, не смог добраться до диадемы, которая, по всей видимости, была крайне важна. Ещё одно проваленное задание, упущенный шанс на выживание его семьи. Если бы только Крэбб послушал его… Малфой устало смежил веки, понимая тщетность подобных размышлений и всё же раз за разом вспоминая, как стремительно пожрало его друга Адское пламя. - Адское пламя, - неожиданно голос Грейнджер вторил его мыслям, и Драко невольно прислушался. – Заклятый огонь, одно из тех веществ, которые уничтожают крестражи. Что? Он часто заморгал, концентрируясь на том, что она говорила. Он слышал кое-что от отца. Ошибки быть не могло. Он осторожно повернул голову и заметил осколки диадемы у ног Поттера. Значит, это правда. И монстр собирался воскресать раз за разом, пока Избранный не прознал про крестражи. И, очевидно, вовсю начал от них избавляться. Неужели у них ещё был шанс?.. - Если бы он не пытался нас убить, я был бы очень огорчён его смертью, - Драко прикрыл глаза, наблюдая за Золотым Трио сквозь опущенные ресницы и никак не реагируя на слова Уизли о погибшем Крэббе. - Ребята, вы что, не понимаете? – её шёпот был слишком громким после рёва Адского пламени и удара о стену. – Значит, нам только осталось добраться до змеи… Змея. Проклятье. * - Гарри Поттер мёртв, - Драко вздрогнул от шипящего голоса, разнёсшегося по замку, и прижался к холодной каменной стене родного подземелья. – Он был убит при попытке к бегству. Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него, - что? Что за бред? – Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Он с силой оттолкнулся от стены и, тяжело дыша, побежал наверх, туда, откуда доносились стенания и звуки потерянных голосов. В боку сильно кололо, но он должен был увидеть сам, удостовериться. Драко остановился на предпоследней ступеньке подземелий, всё ещё скрытый полумраком, и наблюдал, как мимо него к большим дубовым дверям тянутся оставшиеся защитники Хогвартса. Но никому не было до него дела, в голове каждого эхом звучал приговор Тёмного Лорда: «Битва выиграна». Он понуро влился в общий поток, и, когда миновал двери школы, всё равно шокировано остановился. Поттер был мёртв. Раздалось сразу несколько выкриков: - Нет! - Гарри! Нет! А он не мог оторвать взгляда от Волдеморта, поглаживающего по голове абсолютно невредимую Нагини. Змеиные ноздри Повелителя яростно раздувались, и Малфой внутренне сжался, готовясь к моменту, когда его терпение лопнет. - МОЛЧАТЬ! – Лорд не заставил себя долго ждать, наложив на округу Силенцио. – Игра окончена, - Драко сглотнул вязкую слюну, сцепив перед собой вспотевшие ладони. – Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам – здесь ему самое место! Он ещё хотел поизмываться над трупом школьника. Впрочем, это не удивляло. Драко содрогнулся, представив, что следующим на месте Поттера вполне может оказаться он сам. Он пробежал быстрым взглядом по лицам Пожирателей, выстроившихся в ряд за спиной Волдеморта, и чуть не пропустил полный слёз взгляд матери, направленный прямо на него. Жива. Слава Мерлину, жива. А где же?.. Отец рядом с ней, так же выискивающий сына в толпе напротив. Хорошо, но это не тот, кто ему нужен. Крёстный, где же ты? Его нет, нигде нет, и Драко почувствовал удушье. Его надежда таяла с каждым шагом Волдеморта вдоль тела поверженного Поттера. С каждым лживым, намеренно жестоким словом в безмолвном пространстве. Неужели это конец? Но… Отец когда-то тесно общался с Северусом Снейпом, долгое время они оба были на отличном счету у Тёмного Лорда. Вероятно, этому не в последнюю очередь способствовали особые умения. Окклюменция была потрясающей и сложной наукой. Так же, как и её полная противоположность – Легилименция. Овладевший последней мог не только считывать образы и воспоминания из чужого разума, но и посылать собственные видения. Общаться без слов. Лишь посредством прямого взгляда, глаза в глаза. И крёстный был бы не крёстным, если бы не научил его. Драко сжал в кулаке чью-то волшебную палочку, которую подобрал по пути в подземелья, и глубоко вдохнул, касаясь виска. Сейчас или никогда. Пока Лорд не оглянулся на последователей, а умиротворённая змея не сползла с его плеч. Без какой-либо дополнительной защиты, опьянённые близким триумфом. ОТЕЦ! * Даже в тот день Грейнджер не казалась ему такой уязвимой, как теперь. Обезумевшей, да, отчаявшейся, безусловно, но не беспомощной. Когда они добивали последних фанатиков Волдеморта плечом к плечу в страшном пепелище, практически топчась по останкам... Когда девчонка бросилась на его тётку с проклятьями, действуя скорее интуитивно, нежели обдуманно, потому что всё её лицо застилали слёзы. Когда Нарцисса, наконец, обняла Драко и дрожа прошептала ему на ухо: «Поттер был жив», и он понял, почему Грейнджер так сильно кричала, хотя на поле брани не осталось больше ни одного врага. Когда её вырывающуюся одной из первых забрали угрюмые авроры и даже применили к ней обездвиживающее заклятие, чтобы усмирить и заглушить её дикие просьбы. Даже тогда она не выглядела так. Малфой склонился над девушкой, поправляя на ней очищенную и заново надетую одежду. Не удержавшись, он положил ладонь ей на волосы и прошептал: - Прости, Грейнджер. Если бы я только знал.. - Малфой? – хрипло, еле слышно. Убрав руку, Драко с опаской заглянул ей в глаза. Она узнала его? - Мистер Малфой? Нет. Приоткрытые всего на несколько секунд глаза снова закрывались, стремились вернуть её в блаженную тьму. Драко смотрел на её слабые попытки оставаться в сознании и понимал, что она вот-вот проиграет. И не теряя неожиданно появившуюся возможность, подложил предплечье ей под голову и ловко влил в раскрытые губы Рябиновый отвар, а затем и Крововосполняющее зелье. Гермиона закашлялась, но проглотила снадобья, тут же обмякая у него на руке. Ещё раз взглянув на её трепещущие ресницы, он неторопливо высвободил руку и отошёл к кровати. Расправил рукава, мимоходом отмечая, что они успели помяться, пока он возился с Грейнджер, и надевая пиджак. Движение на полу магнитом притянуло его взгляд. Что это? Всего лишь блики от свеч, играющие на гладкой поверхности.. Ах, да, она обронила какую-то вещь, когда они перенеслись сюда. С виду обычная маска, кажется, он видел её на Грейнджер, когда впервые встретил её в театре. Он и сам не заметил, как подошёл к ней, и, уже наклонившись, задержал пальцы от соприкосновения. Почему? Какое-то смутное чувство тревоги не позволяло дотронуться до предмета. Если Грейнджер везде таскала с собой эту маску, наверняка, та была ей очень дорога. Возможно, это было что-то наподобие талисмана, и Драко не хотел портить его своей энергетикой. Всё-таки Гермиона была ведьмой, хоть и не помнила этого. А ему не следовало забывать об этом. Малфой вынул из кармана пиджака платок и осторожно поднял маску, держа её через ткань кончиками пальцев. Глупо было так возвращаться в театр, и он впервые за вечер задумался, где остались другие вещи Грейнджер. Должна была быть, как минимум, верхняя одежда. Ладно, он разберётся с этим позже. Драко быстро вернулся к девушке и, поместив маску ей под майку, легко поднял её на руки и аппарировал. * Возня за пределами кабинета на мгновение вызвала панику. Он уже решил, что их заметили. Но нет, в помещении было пусто, а возбуждённые голоса гудели в коридоре, прямо за закрытой на замок дверью, и дальше. Мужчина облегчённо выдохнул и опустил свою ношу в кожаное кресло за столом. Он включил настольную лампу и прислушался. - Скорее! - Паскаль обещал вывесить список! Список. Драко глянул на часы, его не было чуть больше часа. Значит, сейчас выяснится, кто будет танцевать Королеву Лебедей и её злобного антипода. Он изучил основную линию сюжета, пока просматривал документы и досье. Жаклин на отлично справится с ролью похотливой лживой твари, в этом он и не сомневался. Но невинную чистую душу она вряд ли способна была изобразить. Только не она. Тихий стон Гермионы вызвал в нём необъяснимый прилив гнева. Какого чёрта он снова делал? Почему ему было не наплевать? Почему он чуть не сорвал дверь с петель и, расталкивая с пути танцовщиков, сам ринулся к кабинету Паскаля? Вырвал у него из рук проклятый список и прошипел в самое лицо растерянного балетмейстера: - Я стану её покровителем! Верните роль Грейнджер.