Ручной зверь злодейки

— Добрый вечер, я Иллиана, ваша прихожанка. Подскажите, преподобный Оуэн здесь? — обратилась я к одному из священнослужителей храма. — Да, он вот-вот начнет молитву, — священник любезно указал на нужного мне мужчину в белых одеждах. Увидеть его можно было издалека. Он стал тем, кто принял мое заявление на членство в ряды верующих, и похоже именно он управлял финансами храма. За прошедшую неделю я несколько раз посетила богослужения, стараясь не пропускать их, и познакомилась со многими священнослужителями. Стоит ли сомневаться, благодаря чему я обрела узнаваемость. В каждый мой визит я даровала храму золотой слиток. — Мы все возносим молитвы небесам за ваше здоровье. Благодаря пожертвованиям леди Иллианы, дань богам существенно возросла, — улыбнулся незнакомый мне священник. Ну еще бы! Я посмотрела на слегка поседевшие волосы мужчины и лишь коротко улыбнулась, ничего не ответив. Когда прихожу в храм, я ни с кем особо не общаюсь. Единственное, что я делаю, это встаю на колени, сложив руки в молитвенном жесте, и делаю вид, что молюсь. Не знаю, что обо мне думают остальные, о чем они молятся. Пока у меня нет четкого плана. Я лишь хочу для себя счастливый конец. Разве что, было бы хорошо проклясть автора чертового романа, из-за которого я сюда попала… — Леди Иллиана, прошу, займите свое место. Огромный зал быстро заполнялся. Приближалось время чтения молитвы. Казалось, людей было больше сотни. Каждый раз мне становится не по себе от такого количества народа. Я послушно кивнула и села на мягкую скамью в первом ряду. Места в храме тоже распределялись по тому, кто и сколько жертвовал. Естественно, впереди сидели самые щедрые с высшим социальным статусом. Передо мной — преподобный Оуэн. Стоя перед трибуной, он открывает молитвенник. Вокруг меня верующие складывают ладони в привычном молитвенном жесте и опускают головы. Их глаза закрыты. В полной тишине раздается голос первосвященника. Обычно месса длится около часа. Думаю, я не опоздаю на ужин с отцом. Во всяком случае, я не могу позволить себе опоздать. Не сомневаюсь, что настоящая Иллиана, не задумываясь, направилась бы сразу же к Магнусу после встречи с родителем. Но я — не она. Если бы у меня была возможность, я бы предпочла вовсе не ездить к Магнусу. Чем дольше нахожусь рядом с ним, пока у него не в порядке голова, тем сложнее после наших встреч приходить в себя. Общение с Мэгом сильно выматывает… Он очень настырен, и кроме того, мне его слишком жаль. Настоящая Иллиана была чудовищем, и я никогда ей этого не прощу. Однако я обещала Мэгу прийти на следующей неделе. Придется сдержать обещание, ничего не могу с этим поделать. Но после этого лучше перестать навещать его. Он умный, сможет найти свой путь. Пока что лучший способ — держаться подальше от него. Когда буду уверена, что с ним все в порядке, распущу почти всех наемников. Тогда, по моим подсчетам, Магнус сбежит в ближайшие три месяца. Как только это произойдет, прикажу сжечь хижину. Все будет кончено. Таким образом, я изменю концовку оригинального романа, в которой будущий Император до конца дней запирает в той же хижине Иллиану Глейн. Я проживу жизнь так, как захочу. Он станет Императором, а после того, как призовет меня, я покаюсь. Постараюсь все ему объяснить. И тогда, возможно, я вернусь в свой мир… А если не вернусь?.. Что тогда делать? Я никогда не задумывалась над этим. Что буду делать, если останусь в этом мире навсегда? Моргнув, я затаила дыхание. От одной мысли об этом у меня свело желудок. Пока лучше избегать контактов с Магнусом. Не могу чувствовать себя нормально рядом с ним. Это лишь создает новые проблемы. Иллиана Глейн сделала то, чего не должна была делать. Но если ничего не получится… Кажется, кто-то из слуг говорил, что у Глейнов есть несколько усадеб. Выберу самую отдаленную и уеду жить в глушь. Интересно, существует ли в этом мире нечто, похожее на синтоистское обучение? Это позволило бы мне стать более набожной. Хотя бы с виду. Возможно, я бы даже могла благодаря такому предлогу покинуть столицу. Думаю, мне не хватает практики. Наверное, стоит спросить священника Оуэна. Он читал молитву, а я совершенно не понимала, о чем преподобный говорит. Конечно, я слушала лишь одним ухом, погруженная в собственные мысли. Внезапно стало слишком тихо. — На сегодня закончим, — вздохнув, произнес священнослужитель. Услышав последнюю фразу, я подняла голову и разжала ладони. Каждый день стою в такой позе около часа. Надеюсь, выглядит искренне. Говорят, что духовность — это призвание, но среди верующих есть люди, которые сильно заняты, однако находят же время на молитвы и разговоры с Богом. Все поднимаются со скамеек и подходят к жертвенному ящику, после чего быстро выходят из храма. Небрежно бросив мешочек с золотом, я застыла у ящика, чтобы помолиться, после чего направилась к священнику Оуэну, который наводил порядок за аналоем. — Последовательница Иллиана, — заметил меня мужчина, приветствуя кивком головы. Он видел, как я положила пожертвования в ящик, но сделал вид, что ничего не заметил. Просто нелепо. — Хорошая работа, — я умеренно тепло засвидетельствовала свое почтение. — Я бы хотела знать, обучают ли в храме божественным практикам? Хотелось бы пройти обучение в тихом месте, где мне не помешали бы. Желательно, не в столице. — Хорошо, что вы интересуетесь. Подобных практик у нас нет, но для того, чтобы стать священнослужителем, необходимо пройти обучение. Есть одно место, где верующие проходят подготовку около двух лет. В душе я возликовала. Два года — это то, что мне было надо! Учеба — хороший повод уехать из столицы. Мне даже не придется иметь дело со светским обществом, знакомыми Иллианы Глейн, которые знают о ней больше, чем я, находясь в ее же теле. Думаю, чем дольше меня не будет в столице, тем скорее люди забудут об Иллиане. Что может произойти за эти два года? Магнус и я отдалимся друг от друга. Мне кажется это правильным и разумным. — Могла бы я отправиться в то место для обучения на священнослужителя? — По рекомендации священника, любой желающий может пройти обучение. В конце лишь придется сдать выпускной экзамен. Для меня это лишь предлог, чтобы покинуть Магнуса и отчий дом на два года. В действительности становиться монашкой я не собиралась. Простого обучения достаточно, но священнику Оуэну знать об этом не обязательно. — Могли бы вы порекомендовать меня? — с надеждой спросила я. — Вы хотите стать священнослужительницей? — с серьезным выражением лица поинтересовался мужчина. Сердце в груди забилось быстрее. Чувствую, как гудит в ушах. Я занервничала. — Я хочу стать ближе к Богу, — сглотнув, отвечаю. Бесстрастно глядя на меня всего пару секунд, Оуэн переменился в лице, смягчился и улыбнулся: — Я рад, что вы с Богом установили столь глубокую связь. — Мне повезло, что вы указали мне нужный путь, — немного лести не помешает. — Пусть и с запозданием. — Хе-хе, среди моих прихожан не было настолько верующих, кого я бы мог порекомендовать для прохождения обучения на священнослужителя. Если вы не против, я рекомендую вашу кандидатуру. Я получила то, чего желала. Теперь хотелось лишь поскорее сбежать из храма, но в душе я чувствовала облегчение. Мне кажется, я на правильном пути. — Однако сегодня последний день для подачи заявления, — задумчиво проговорил первосвященник. — Подать документы не сложно, но срок рассмотрения две недели. Вы не против? Следующее обучение на монахиню состоится через два года. Вы действительно готовы? Есть время подумать. — Нет, все в порядке. Я согласна поехать через две недели и приступить к обучению. Не могу медлить. Сейчас удачный момент. Две недели для меня не играют роли. — Тогда подам заявление сегодня же. Не будем медлить. Приходите завтра, я подробнее объясню все детали. — Благодарю, преподобный. До свидания! — Всегда приятно видеть в наших рядах новые лица. Да прибудет с вами свет бога Регневы! — он положил руку на грудь и слегка откинулся назад. Я сделала тоже самое. Коротко попрощавшись, я развернулась и ушла, поскорее сев в карету. — В особняк. Как можно скорее. Кучер дернул поводья, понимающе кивнув. Только после того, как экипаж тронулся и меня скрыла дверца, я смогла полностью расслабиться, прислонившись к мягкой спинке сидения.

***

Карета прибыла в особняк без пяти минут семь. Напряженность росла с каждой секундой. Я предчувствовала плохое. В груди быстро билось сердце. — Прибыли, мисс, — отозвался кучер, спрыгивая на землю и открывая передо мной дверцу. Выбравшись наружу, я поспешила подняться по парадной лестнице к главному входу, но стоило привратнику открыть передо мной двери, как я обнаружила, что главный вестибюль заставлен походными сумками и прочим багажом. У порога валялась разбитые на мелкие осколки белоснежная фарфоровая ваза. Красные лепестки роз разлетелись в стороны, а по ковру растеклась большая лужа, но никто и не думал убираться. Когда покидала поместье, ничего этого не было. Слуги вокруг суетились и словно не замечали меня. — Что случилось? — остановила я одну из служанок. — Ах, мисс, вы вернулись? — она выглядела удивленной и растерянной. — Из родового поместья поступило экстренное сообщение о том, что возникли проблемы. Мы подготавливали необходимые вещи для отъезда герцога и герцогини. — Где мой отец? — уточнила я. — Он уехал налегке. Ее слова были такими обнадеживающими. Сердце постепенно успокоилось. Нервы приходили в норму. — Ладно, я отправлюсь в свою комнату, — сообщила я прислуге. — Если вам что-то понадобится, сообщите, мисс, — в знаке почтения склонила голову служанка. — Конечно, — бросила в ответ ей я и спешно поднялась по лестнице, лишь бы слуги не заметили моего разбитого состояния.