Унесенный временем на Американский Юг

3 апреля 1862 года, Виргинский полуостров, Йорктаун. Бригадный генерал Гамильтон осматривал позиции Конфедерации из форта Йорктауна в бинокль, прикидывая, что еще можно сделать для реализации грандиозного плана. Два с половиной месяца он и его подразделение провели в этих краях и успели почти всё. "Легион смерти", ныне укомплектованная сверх обычной численности дивизия, был готов встретить врага во всеоружии - и оружие это должно было стать главным козырем их мобильной обороны. Всё это время к ним на полуостров рекой текли технические новинки Юга - и теперь даже пятикратное превосходство янки не должно было им ничем помочь; Конфедерация заранее знала, где пойдет враг, в каком количестве и как ему противостоять. Корпус генерала Макгрудера будет оборонять Йорктаун и его окрестности на востоке, а "черепам" достанутся самые сложные участки - труднопроходимый лес в центральной части полуострова и узкий проход западнее его. В их пользу опять играло послезнание - Чарльз знал, что карты Союза в отношении этой местности настолько неточны, что федералы даже не будут понимать, где им лучше идти, а точнее - где им совсем не надо идти. Оставалось только ждать. - Генерал Гамильтон! - раздался голос и Чарльз обернулся. К более молодому коллеге направлялся генерал-майор Джон Макгрудер. - Мы заминировали рейд Йорктауна - засыпали две мили минами так, что ни одна лоханка северян крупнее шлюпки сюда не пролезет. А еще пристреляли артиллерию в сторону юга и юго-запада. Кстати, вы уверены, что флот янки заявится сюда? - А им просто некуда будет деться - наши моряки погонят их в эту сторону, - улыбнулся Чарльз "Принцу Джону", как того прозвали в армии. Они познакомились больше двух месяцев назад и сначала отношение Макгрудера, офицера с богатейшим военным опытом, было неоднозначным - зависть отсутствовала (как и у большинства остальных южных генералов друг к другу, в отличие от большинства северных), а вот подозрительность была, даже несмотря на то, что корпус Макгрудера усилили еще одной бригадой из Ричмонда. При всем уважении к "Гробовщику Гамильтону" в армии, офицерский состав пока что относился к Чарльзу с непониманием (за исключением тех, кто знал его лично) - слишком уж непонятно и шокирующе воевал молодой генерал, а здесь он озвучил план вообще на грани сумасшествия или полной авантюры - и даже обещанная помощь флота не успокаивала старшего офицера. Победный морской бой на Хэмптонском рейде, который сейчас восхваляла вся Конфедерация, придал уверенности Макгрудеру, но окончательно тот убедился в возможностях Гамильтона и его "банды" лишь тогда, когда увидел что они готовят. Вот только цена... - Скажу начистоту, Чарльз, - генерал-коллега был честен и прям. - В чем-то я вам просто завидую - вы молоды и не служили вместе с теми, кого мы будем убивать через несколько дней. Да-да - именно убивать, а не воевать, я же все понимаю. Это новое оружие чудовищно. Его и оружием то назвать нельзя... Гамильтон вздохнул. - Я согласен с вами, генерал, но здесь нет альтернативы - или мы их, или они нас. Меня также как и вас дома ждет семья, которая молится за нашу победу. Я понимаю, что семьи ждут и тех офицеров, с которыми вы вместе учились, служили и воевали, но не мы начали эту войну. Нам просто не оставили выбора... - Я знаю, - кивнул "Принц Джон". - Но от этого не легче... Он начал сообщать о последних приготовлениях. - Лес полностью подготовлен. Минное поле создано, артиллерия пристреляна по квадратам, колючая проволока растянута тройным забором, окопы выкопаны, снайперы на позициях, митральезы замаскированы. Даже капканы и ловушки ваши ребята успели заложить. И огромное спасибо за новые винтовки - теперь янки утонут тут в крови, если попробуют пойти в штыковую. Вроде всё сходится, но меня беспокоят пушки северян - они могут создать проблемы. - Тут я надеюсь на моряков - Рафаэль Сэмс не подведет, - уверенно ответил Гамильтон. Две недели назад сюда успел Ретт Батлер - собственные новинки и "гостинцы", как свои, так и с Туманного Альбиона, доставлялись из Чарльстона в Ричмонд и далее на полуостров в порядке высшего приоритета. Десять тысяч винтовок Гамильтона первыми во всех КША получили "черепа" и парни Макгрудера - сказать, что солдаты были потрясены, значит, не до конца описать их шок. Сейчас Чарльз даже немного радовался, что среди его бойцов имелось много новичков - учить их стрелять из "берданки" оказалось проще, чем переучивать тех, кто привык к капсюльным ружьям. Однако "старики" Легиона предпочли остаться с винтовками Генри - "конфликта интересов" не возникло и почти все получили новое оружие. Все, кроме снайперов - потому им повезло больше всего. Ретт, разгрузив английский конвой, привез не только новые ружья КША, но еще митральезы, а самое главное - винтовки Уитворта. Половина их осталась в Ричмонде, но еще пятьсот ушли в Легион и достались лучшим стрелкам - бывшим охотникам, трапперам и просто любителям пострелять. Таковых в Легионе было очень много среди каторжников и сейчас батальон снайперов Арчи должен стать самой страшной силой их сводного корпуса. "Сколько же вы нам боли и горя причинили семь лет назад в Севастополе, английские штуцера. Но теперь вы будете стрелять в нужную сторону...", думал Чарльз, распределяя оружие. Расположение войск КША было заточено под "послойный" огонь с разных дистанций и учитывало будущие расстояния до позиций противника, а также реку Уорвик. В батальоне Внимательного глаза служило много индейцев - лучших разведчиков Легиона и Конфедерации; сейчас все три роты ждали янки, выдвинувшись на десять миль вперед. Ну а то, что сделали в Ричмонде на химическом заводе и успели доставить - это особый разговор... "Может быть я и буду за это гореть в аду", грустно думал Чарльз. "Но гореть я буду в одном котле с Линкольном, Чейзом, Сьюардом и остальными." Общение с Батлером получилось забавным и интересным - как и всегда. -...Береги себя здесь, Гробовщик Гамильтон, - ухмылялся то ли контрабандист, то ли южанин. - Иначе твоя дражайшая супруга станет безутешной... Батлер ожидал агрессии, злой реакции Чарльза - затем так к нему и обратился, но тот его в который раз удивил, проникновенно зашептав. - Ретт, - лицо Чарльза дрожало. - Если со мной что-то случится - позаботься о ней... Чарльстонец шокировано смотрел на генерала, а потом захохотал. - Никак к твоим шуткам не привыкну... Ты и правда полный псих. Неужели ты...?!? - Да ну тебя, Ретт. Ничего я тебе не сделаю - и ты это знаешь. Я не сомневаюсь, что ты еще раз заявишься в Атланту и попытаешься соблазнить Скарлетт. Что ж, попробуй. Хочу, чтобы она меня любила, но пусть это будет честно. Ничего у тебя не получится, но попробовать ты можешь - разумеется, безуспешно. Что-то дрогнуло в лице Батлера и его лицо стало настоящим. Он протянул руку генералу Гамильтону и с уважением пожал ее. - Удачи вам здесь - дело будет жаркое. И между нами - мне тоже нужна честная победа, а не вдова, которая будет всю жизнь скорбеть о муже. А кроме того..., - он вздохнул. - А, Лору вспоминаешь, - рассмеялся Чарльз. - Я тебя предупреждал - вот она, твоя судьба. Лучше девушки не найдешь. И взаимно - ты такой же важный участник войны, как и я, так что удачи тебе на Западе. Батлер кивнул. - Да, я из Ричмонда с партией "гринов" кружными путями отправляюсь на западные территории и там мы устроим полный хаос. Бывай... "Все-таки, у меня получилось заставить тебя работать на Юг, Ретт", усмехнулся Чарльз. "Даже если меня убьют, даже если Скарлетт вдруг достанется тебе - пусть будет так. Но то, что ты успел сделать, само по себе стоит как целая армия." - Генерал Макгрудер, генерал Гамильтон! - к ним бежал вестовой. - Сигнал с аэростата! - лейтенант показал на воздушный шар, висящий над фортами Йорктауна - еще один совет от Чарльза для армии как идеальный способ разведки, координации действий и корректировки огня. - Началось... - Что ж, за работу, - кивнули друг другу оба генерала и разошлись. В той истории силы генерала Макклеллана могли высадиться как на Виргинском полуострове, так и на полуострове Миддл, чуть севернее. В этой же истории федеральной армии не оставили выбора вообще. Все действия КША и ее армий, все предложения Чарльза преследовали своей целью заманить здесь огромные силы янки в ловушку. Для этого Борегар и Гамильтон применили и рассчитали по времени всё - от "трэш-тока" в газетах до намеренной утечки информации и дезинформации в Вашингтон. А еще крайне важную роль сыграли победоносные броненосцы южан, перетопившие корабли янки на Хэмптонском рейде, а затем имитирующие свои повреждения. Столица пришла в ужас - мало им было стоящего в 30 милях в Манассасе Джонстона с (как они думали) стотысячной армией, мало было "Несокрушимого" Джексона в долине Шенандоа, который уже погнал янки оттуда, так еще и новая напасть. Одно радовало - броненосцы мятежников были повреждены, о чем доложили дружественные шпионы с французского корабля и агенты в Норфолке. Следовало торопиться - Виргинский полуостров требовалось защитить любой ценой, иначе вся морская торговля Конфедерации в сторону Ричмонда, Норфолка и Портсмута становилась открытой. Это путь являлся самым кратчайшим из Англии и самым удобным, да еще и пролегающим в непосредственной близости от крупнейших городов Севера. Такого допустить было нельзя, особенно с учетом общественного мнения и Линкольн торопил Макклеллана с операцией. Торопил генерала и Салмон Чейз, который через своих друзей на Уолл-стрит устроил коммерческий фрахт транспортных судов для перевозки войск и теперь просто не мог отменить операцию - Чарльз помнил это из той истории. А еще попаданец правильно предположил, что на этот раз контр-адмирал Луис Голдсборо, командующий флотом янки в этой части США, будет вынужден пытаться "сохранить лицо", выведя свои корабли на сопровождение и защиту конвоя. ВМФ США знал, что новые "мониторы" на Севере войдут в строй только спустя два месяца (самое раннее) и сейчас надо было пользоваться тем, что броненосцы КША находятся в ремонте. Якобы находятся. 5 апреля, Виргинский полуостров, форт Монро, ставка генерала Макклеллана. Джорджу Макклеллану с самого начала не нравилась эта война. Убежденный сторонник мирного решения конфликта и член Демократической партии со стажем (в той истории умудрившийся участвовать в президентских выборах 1864 года от нее и едва не выигравший их), он остался верен федеральному правительству, потому что прежде всего был отличным военным чиновником, а вовсе не боевым генералом, тем более генералом уровня главнокомандующего всеми сухопутными силами Союза или хотя бы Потомакской армии. Он создал армию, но не собирался вести ее в бой - это было уже не его дело. Макклеллан вообще не особо хотел воевать, однако "охота на ведьм", открытая Сенатом против армии в отношении всех них - членов Демократической партии вытрепала все нервы и не оставила выбора. А еще больше не оставила выбора "переписка" в газетах с Гробовщиком Гамильтоном. Федеральный генерал на собственной шкуре убедился, что Чарльз Гамильтон является джентльменом только на Юге и только для Юга, а для Севера он бандит, наглец и хам, как на поле боя, так и вне его. Один его набор в свою дивизию каторжников чего стоил - никто бы не стал связываться с подобным "контингентом", а вот он стал, да еще сделал из них знаменитое подразделение, которого теперь боялись все солдаты-северяне. А уж его оскорбления... "...Ты долго еще будешь сидеть в Вашингтоне, ленивый скунс? Я жду тебя!" "...Так и запишем: генерал Макклеллан - трусливая задница." "...Да все мои черные парни в Легионе умнее и смелее тебя! Я скоро женщин начну набирать из женской тюрьмы Теннесси, чтобы они тебя вытащили из столицы!" Это было невозможно и неслыханно, но читатели по обе стороны конфликта ухохатывались, включая даже старших офицеров; тиражи газет на Юге и Севере взлетели до небес, ведь всем было интересно, что еще придумает Гробовщик. И что самое ужасное - на Севере многие придерживались о своем генерале примерно такого же мнения... Он не мог не ответить - и он пришел, собрав все войска, какие смог, кроме корпуса Макдауэлла в 35 000 человек, который остался оборонять Вашингтон. 120 000 хватит более чем - он раздавит этого наглеца, а потом станет судить его за военные преступления, приложив все усилия, чтобы Гробовщика повесили. И ближайшая дорога на Ричмонд будет открыта - Джонстон с Ли не успеют на подмогу. - Господин генерал, сообщения с кораблей, - помощник подошел к командующему. - Флот продолжает высадку войск; почти вся пехота и снаряжение на берегу. Остается только кавалерия и артиллерия. Обстановка спокойная; мятежники не объявлялись. - Выдвигаемся; готовьте приказ о наступлении. Корпус Хейнцельмана будет наступать по дороге на Йорктаун, а корпус Кейеса - по Ли-Милл-Роуд, через Уорвик-Кортхауз. Он должен будет связать боем сброд Гробовщика и выйти во фланг Макгрудеру, не давая тому отступить от Йорктауна. За дело, господа! Потери, причем тяжелые, янки стали нести сразу - прежде всего среди офицерского состава. Оба корпуса напоролись на беспощадный снайперский огонь из леса, которого не ожидали. Потеряв драгоценное время, янки продолжили движение, но снайперы мятежников уже отступили на заранее подготовленные позиции, отстрелявшись еще раз. Кроме того, федеральные войска испытывали нехватку полевой артиллерии, поскольку они готовились к осаде Йорктауна и в дальнейшем Ричмонда, а осадные орудия и мортиры можно было применять только в отношении крупных укреплений и фортов. Остальной артиллерии было мало, а уже перемещенная на берег являлась устаревшей, но Макклеллан скоро ожидал подкреплений - новые пушки должны выгрузить в течении двух следующих дней, как и кавалерию - и тогда движение можно будет продолжить. 6 апреля, 05:00, внешний Хэмптонский рейд. Рафаэль Сэмс пристально рассматривал в подзорную трубу корабли противника - они охраняли периметр своего каравана, не пытаясь оторваться от транспортов и пойти на его шлюпы. Сейчас он был рад этому - его задача заключалась в другом. - Идем на сближение, встаем параллельно янки и полностью замедляемся. Расстояние - три мили. А затем по общей команде пускаем торпеды. Луис Голдсборо со своего флагмана пытался понять, что в этот момент делает Сэмс. - Что еще надо этому пирату? - проворчал контр-адмирал ВМФ США. - Его суденышки нам не соперники. Но зачем он тогда вообще пришел из Портсмута? Я не понимаю их! Зачем его эскадра полностью замедлилась, пройдя по внешней дуге и выставив нам борта? Что за глупость? - Дать ратьерами команды на шлюпы: "одновременный пуск торпед с правых бортов", - скомандовал Рафаэль Сэмс. - А потом у нас останется еще одно дело... Четыре дюжины сигарообразных снарядов - всё, что было на кораблях, нырнули в воду и набрали скорость восемь узлов, направляясь к эскадре США. Самые простейшие, пущенные простейшими же аппаратами, не сильно улучшенные даже по сравнению с первыми торпедами Александрова или Уайтхеда, пусть ведомство Мэллори и смогло их немного доработать. Приличный процент отказов, низкая скорость, невозможность точного наведения и другие детские проблемы существовали, но такого оружия в мире еще никто не видел; противолодочного хода, как и любых маневров уклонения, какие появятся только спустя полвека, здесь еще не знали, а пришвартованные на разгрузке суда представляли собой идеальные мишени - что-то из торпед обязательно должно было дойти до целей... - Господин адмирал, видим странные следы в море, больше полусотни на расстоянии полумили! - капитан флагмана подбежал к Луису Голдсборо. Оба всмотрелись в неподвижную морскую гладь и помертвели - на них со стороны врага шла армада каких-то странных китов. Голдсборо не знал что это, но интуитивно догадался и отчаянно закричал. - Срочная команда машинным отделениям - уходим на полной скорости! Все главные корабли успели - хорошо что они стояли "под парами" и фрегаты с корветами спаслись. Обернувшись, Голдсборо скрипнул зубами - они увели военные корабли, но транспорты на разгрузке остались беззащитными. Торпеды вломились в ордер, сея хаос и смерть; не все дошли, еще часть промахнулась, но Рафаэль Сэмс не просто так считался одним из лучших моряков в мире - он и "на глаз" навел борта кораблей так, что все суда северян около побережья попали точно под залп торпед. Последние транспорты на высадку, загруженные по борта пушками, кавалерией и боеприпасами (потому что именно в такой последовательности в ВМФ США осуществлялась морская разгрузка в те времена) были обречены. Деревянные корабли оказались беспомощными против самодвижущихся морских мин - три десятка транспортов, застигнутых врасплох, получили пробоины по ватерлиниям и быстро стали тонуть, отправляя на дно самые ценные грузы армии Джорджа Макклеллана. Адмирал Голдсборо в ужасе смотрел на этот кошмар. Ему, матерому военному моряку, было невыносимо наблюдать подобное. - Машинам - полный ход; мы отомстим этим проклятым мятежникам! Курс на эскадру Сэмса! - Сэр! - раздался голос дозорного. - Смотрите, прямо по курсу! О Боже! С Хэмптон-Роудс, огибая форт Монро, чтобы не попасть в зону досягаемости его береговых орудий, вышли три корабля. Всего три - низких и черных, но бронированных, под флагами Конфедерации и в сопровождении восьми кораблей малого класса. Луис Голдсборо задрожал. Он видел и успешно пережил много морских сражений, но сейчас отчетливо понял, насколько неравны силы. Однако сдаваться не собирался - у него просто не осталось выбора. - Курс на эскадру противника, - отдал приказ Фрэнклин Бьюкенен с "Виргинии". - Первым делом атакуем деревянные корабли осколочными бомбами; тараны применяем только в самом крайнем случае. Это же видел и Рафаэль Сэмс - действия флота КША были оговорены заранее. - Маневрируем - и вместе с эскортом наших броненосцев блокируем эскадру янки. В прямой бой не вступаем - мы им не противники. Не даем уйти от наших броненосцев. Кто останется - гоним в сторону устья Йорка. А в это время корпус Кейеса скорым маршем за Стони-Брук-Эстейтс упёрся в заболоченную реку Уорвик, которой не было на картах и на берегах которой с другой стороны окопался враг. Солдаты и офицеры янки не могли поверить своим глазам, а точнее, ушам - южане вели огонь так, будто их спряталось в болотах раз в десять больше, чем можно было предположить; при такой плотности огня со стороны врага воевать становилось невозможно. Через какое-то время северяне нащупали два слабых места: чуть правее - лес прямо по центру полуострова, покрытый болотами и заросший сухими деревьями и чуть левее - прямо вдоль моря. Бригадный генерал Кейес, которому не терпелось отрезать Йорктаун, сразу отправил две дивизии на эти фланги в надежде что они окружат врага численностью до бригады, который нанес его корпусу невероятные потери, но его удивляло, почему и по центру южане предпочли отступить. Генерал знал, с каким страхом его солдаты упоминают "черепов" Гробовщика Гамильтона - для армии Союза эти отморозки уже стали легендами, связываться с которыми никто не хотел. Сейчас Кейес не видел никаких проблем - что может быть проще марша по равнине шириной до полумили? "Мир мы построим на этой земле, с верой и правдой во главе...", сказал себе и всем остальным генерал Гамильтон, опуская свой "Уитворт" недалеко от берега моря и рядом с ним в длиннейшем поперечном окопе опустились еще триста снайперских винтовок... Дивизия Кауча прошла почти половину пути, но внезапно остановилась. Сначала никто не понял что произошло - лишь спустя час выяснилось, что подразделение напоролось на огромное минное поле, которое закрывало собой все пространство между морем и лесом, а в лоб и с фланга враг с очередных позиций открыл снайперский огонь. Пока вестовые пытались наладить связь, дивизия, стреноженная на открытой равнине, уже поредела, а когда наконец собралась отступать, началось самое страшное. Расположенная за лесом многочисленная артиллерия конфедератов открыла сверхточный огонь по войскам Союза, не давая им уйти. Беспощадная точность орудий сразу показала Кейесу, что эта местность была заранее пристреляна, но стало уже поздно - подразделение перепахивалось вместе с землей, а еще откуда-то впереди тоже стреляли мятежники, избивая и без того измученную дивизию. Кейес пришел в ужас, но когда он отдал приказ, то ему почти некого уже было отзывать. Единственная надежда оставалась на дивизию Смита, наступавшую справа, через лес. - Господин полковник, странно тут как-то, - обратился к одному из старших офицеров кто-то из лейтенантов. Вторая дивизия корпуса целиком вошла в лес, где на удивление не было врагов - все они зачем-то отступили. Янки смутились - непохоже на мятежников. Сухой лес безмолвствовал и внушал страх; что-то нехорошее в нем ощущалось, будто дыхание смерти, а перемещения по заболоченной местности были крайне затруднены. Первый полк вышел на небольшую полянку и раздались яростные крики. - Вы только посмотрите на это! - Что там?!? - полковник продрался через своих солдат. На нескольких деревьях были приколочены огромные плакаты с неприличными рисунками. "Янки - дети ниггеров, содомитов и проституток!" - Снять эту мерзость, немедленно! - распорядился командир. Солдаты попытались отодрать первый щит, который разумеется был заминирован - и сразу раздались взрывы, а спустя минуту на лес опустился огненный ад. Рота из батальона разведчиков Внимательного Глаза осталась последней на позициях, выполняя свой долг и поджигая пиротехнические запалы, протянутые и рассредоточенные по всему периметру леса, а также замаскированные внутри него - около крупных деревьев. Химический завод в Ричмонде работал все эти два месяца, но успел перегнать нефть в бензин и подобрать для смеси подходящий загуститель. Лес нашпиговали смесью и сейчас подожгли разом со всех сторон, превращая его в братскую могилу для всей дивизии Смита. Никогда ни Север, ни кто-либо еще в мире, не видел подобного; даже сухая погода играла в пользу Конфедерации, наказывая чужаков, пришедших на ее землю. Северяне пытались отступить, но не успели; огонь был везде - впереди, по бокам и позади. Лес пылал как сухой огромный факел, уничтожая всех, кто в нем находился, а последняя дивизия Кейси вместе с самим генералом Кейесом в ужасе отступала обратно, пытаясь спастись хотя бы сама и лишь наблюдала, оборачиваясь, как горит огромный лес справа и как под огнем артиллерии конфедератов гибнут их товарищи слева... - Пусть идут, - произнес им вслед генерал Гамильтон, наблюдая в бинокль за обстановкой через равнину из окопа снайперов. - Наша задача - заставить их сдаться, а не убить всех. Всех наших убитых и раненых собрать - отлично, что мы почти никого не потеряли. Тела врагов не трогать - с этой стороны всё равно минное поле, а в лесу и собирать теперь некого. Точнее, нечего. "Я же вам обещал, янки - у вас земля под ногами будет гореть. Что, не понравился напалм? А вот ваши праправнуки даже не задумывались, когда бомбили им мирных вьетнамцев. Что ж, в этой истории у вас будет шанс стать более цивилизованными людьми..." С другой стороны оборонительной линии южан ситуация развивалась схожим образом, но несколько по другому сценарию. Здесь тоже был лес, который можно было бы моментально поджечь, но на него напалма уже не хватило - поэтому его предпочли заминировать и нашпиговать ловушками и капканами. Вот где пригодились винтовки Гамильтона - южане всегда занимали позицию за минным полем на расстоянии выстрела из достаточно дальнобойной и очень скорострельной "берданки", а северяне, не имея возможности сойтись в ближнем бою, просто подставляли себя под эффективный огонь из превосходящего стрелкового оружия, да еще постоянно залезали на минные поля. И тут армия Союза понесла огромные потери и в итоге отступила. С той лишь разницей, что здесь три дивизии корпуса Хейнцельмана таяли разом и понемногу, а не по частям и сразу. Конфедераты устроили янки страшную ловушку и воспользовались ситуацией идеально. Лес оказалось невозможно обойти, невозможно разминировать, а напротив был умелый и прекрасно подготовленный враг, обладающий великолепным оружием, который знал где, когда и в каком составе пойдут северяне. Над огромной армией Союза нависла страшная угроза.