Унесенный временем на Американский Юг

Казармы Атланты, в который раз превращенные в танцевальные залы, были готовы к приему многочисленных гостей. Традиция этих благотворительных вечеров укрепилась и проводили их теперь два раза в год - летом и на Рождество. Распорядителем и организатором всех подобных мероприятий являлась Мелани Гамильтон-Уилкс, у которой получилось объединить и сплотить вокруг себя людей Атланты. Мелли и сама не понимала, как смогла стать средоточием подобного единения. Глядя на нее, такую похожую на старшего брата, люди лишь тихо интересовались "это ж надо, при подобной внешней схожести, быть такими непохожими по поведению!" Но в одном окружающие не сомневались - уж воли и твердости духа у Мелани было не меньше, чем у генерала Гамильтона. Скарлетт стояла и любовалась украшениями зала, в который раз ловя на себе целый калейдоскоп взглядов (которые зависели прежде всего от пола и возраста смотрящих). Мужчины глядели с уважением и восхищением, юные девушки - с завистью (несмотря на неодобрительные взгляды своих матушек), матроны - с осуждением. Но теперь ей было почти плевать - она прекрасно усвоила светские формальности, однако следовать им не собиралась. И сейчас, как и всегда, на ней было простое открытое платье, шокировавшее всех в зале, да еще без корсета и хотя Скарлетт на таких вечерах не танцевала, она понимала, что о таком нарушении приличий все догадываются. Однако сегодня был совершенно необычный вечер... "...Милая, это совершенно невероятно! Я не знаю, каким образом генерал Гамильтон нашел такого человека, но мистер Уилл Бентин - настоящее сокровище!" - писала Эллин О'Хара дочери неделю назад. "...Он всего за несколько дней разобрался с делами лучше твоего отца, заменив еще и меня, так что мистер О'Хара сразу предложил мне поехать в Атланту. Жди нас с отцом дней через пять..." История менялась; в той реальности Уилл Бентин стал в Таре фермером, теперь же он являлся прекрасным управляющим, сразу влюбившись в плантацию. Даже его социальный статус "среднего класса" оказался идеален; сын плантатора никогда бы не пошел в управляющие, а "белую голытьбу" на такие места брать не любили. Так что Уилл сразу разгрузил Джералда и Эллин, к которым сейчас бежала Скарлетт через весь зал. - Папа! Мама! - Здравствуй, моя хорошая, - Эллин обняла старшую дочь. - Какой же ты стала взрослой и красивой... И правда, Скарлетт очень повзрослела за эти полтора года - глаза смотрели как глаза уверенной в себе леди. Но не загнанной и вынужденно жесткой как в той истории, а успешной и довольной своей жизнью. А самое главное - ее красота окончательно сформировалась как красота взрослой женщины, пусть и молодой. Никакой угловатости, никакой неуверенности - на окружающих смотрела настоящая королева. Спокойно, твердо и слегка горделиво. И все это чувствовали. "Почти довольная жизнью", поправила сама себя Скарлетт, вспомнив мужа, по которому отчаянно скучала. - Привет, котенок! - Джералд расцеловал любимицу в обе щеки. - Чарльз все-таки не успеет из армии? Миссис Гамильтон вздохнула, обняв отца. - Сомневаюсь, па. Она подняла голову - к ним приближались еще две женщины; Скарлетт натянула на себя дежурно-семейную улыбку. "И эти из Чарльстона примчались в гости." - Добрый вечер, тетя Полин. Добрый вечер, тетя Евлалия. Старшие сестры Эллин общались с четой О'Хара, перед этим поцеловав Скарлетт, но молодая женщина внутренне уже ощетинилась. "Все равно не прощу. И даже не из-за мамы и истории с Филиппом Робийяром, а из-за папы. Мезальянс говорите, считаете отца ирландским голодранцем? У вас то жизнь видать хорошо сложилась - одна не замужем, а вторая без детей? Ладно; ради мамы я никогда не поссорюсь с вами. В конце концов, родственников и правда надо держаться. А еще мне очень хочется узнать кое-что про Чарльстон..." Зал наполнялся людьми; наибольшим уважением и вниманием пользовалась Мелани с ее лучистым взглядом, обращенным ко всем разом; люди буквально тянулись к ней. Скарлетт смотрела на золовку с радостью; она сделала всё что смогла и была уверена, что теперь Мелли родит еще одного ребенка, выжив при этом сама. "Здесь ей не придется голодать и надрываться, не придется пережить ужасы войны. А уж за ее питанием я сама прослежу." Только сейчас, увидев их вместе, Скарлетт обратила внимание, как же похожи Эллин О'Хара и Мелани Уилкс. И вроде ничего общего внешне, но одинаковые добрые выражения лиц и постоянная искренняя заботливость - будто за дверями не было войны и на фронтах почти миллион человек не сражались друг с другом. Скарлетт уже давно знала - ей такой никогда не стать; слишком уж она практичная и деловитая. Но уважать таких женщин как Мелли она будет всегда. Теперь миссис Гамильтон была рада, что на этот раз не будет никаких "торгов" за танцы. Она вообще попала в интересную ситуацию здесь; может быть, Скарлетт и не отказалась потанцевать с каким-нибудь приличным женатым джентльменом, но все таковые сейчас были на войне. А те, кто остались - это или старички, или молодые неженатые мужчины, в отношении которых она установила себе табу. Да и после ее отказа танцевать за 1 500 долларов золотом желающих приглашать ее через" торги" просто не находилось - слишком уж "разница в цене" бросилась бы в глаза. А еще О'Хара отчетливо осознавала, что из кружка незамужних девушек она вышла, а входить в круг матрон не хотела (да они бы ее к себе и не взяли); "Старую гвардию" составляли более возрастные дамы. Иногда у миссис Гамильтон мелькала мысль сколотить компанию молодых замужних леди, выдернув их из-под влияния дам-патронесс, но для подобного она была слишком загруженной разной работой. Зато Скарлетт не отказалась куда-нибудь съездить, особенно с супругом, вот только война не позволяла этого сделать... Скарлетт стояла, погруженная в свои мысли, как внезапно откуда-то сбоку, где находилась "Старая гвардия", донесся шум. "Ну что им опять неймется?" - устало вздохнула О'Хара, направляясь к компании старших дам. -...Стыд и срам, дорогая, - выговаривала миссис Мерриуэзер миссис Элсинг. - Оказывается, ваша бедовая племянница не только стала врачом, не только ведет себя как янки, но еще и увязалась в действующую армию! Одна, незамужней девицей, среди мужчин, да еще этих ужасных каторжников! Да как только не стыдно! Ее бедной матушки уже давно не в живых, но она незамужняя девушка, которую не будут уважать мужчины и... - Миссис Мерриуэзер, - спокойно и вежливо сказала Скарлетт, подойдя к матроне, хотя одному Богу было известно, чего стоило ей это спокойствие. - Мисс Магоффин является одним из лучших военных врачей Конфедерации. Она спасает жизни наших солдат и солдаты благодарны ей. Ее восхваляют наши газеты и завидуют врачи янки. И что самое важное - мужчины ее уважают и ценят, но за что такое отношение от женщин? Уж не за свободу ли и самолично выбранное призвание, с которым она живет? Скарлетт все-таки решилась на это. Что ж, так даже лучше; это давно назревало. В отношении себя она может еще и стерпела, но Лору в обиду не даст. Вот только сегодня здесь мама, отец и тетушки - что они скажут? Боковым зрением она видела, как вокруг них начинает собираться женская толпа и даже мужчины стали подтягиваться. Миссис Гамильтон похолодела - такого "собрания" она не хотела, но отступать было поздно. Миссис Мерриуэзер повернулась к О'Хара и довольно уставилась на "жертву", уже предвкушая как пропесочит ее при всех. - Очень хорошо, Скарлетт, - ухмыльнулась матрона. - О мисс Магоффин мы можем поговорить и позднее, а сейчас вернемся к вам. Какое счастье, что здесь присутствует ваша матушка... - Эллин, - прошептал Джералд, увидев издали все это. - Я... - Не надо, дорогой, я сама разберусь, - миндалевидные глаза миссис О'Хара полыхнули огнем и она плавно направилась к группе женщин. - Вам мало было неоднозначного поведения до свадьбы, Скарлетт, мало неженского поведения, которое вы скрыли от супруга, так теперь вы еще бросаете публичный вызов?!? - Но вы же считаете возможным публично критиковать незамужнюю леди за глаза, причем необоснованно? Зачем скрывали тогда свое отношение? Почему вы ей лично не сказали об этом, когда она здесь жила много месяцев? Зачем говорить такое о девушке, которая не может этого услышать и не может ответить? Вы правда считаете это достойным поведением? И самое главное - с чего вы взяли, что мой супруг не знает, чем я занимаюсь? - Кого вы сейчас пытаетесь обмануть, милочка? Неужели я поверю, что генерал Гамильтон знает?!? Если бы он знал... -...То что? - внезапно раздался в зале мужской голос. Все обернулись и охнув, уставились на человека в парадной генеральской форме Конфедерации, входившего в зал. "Ну прям как в театре - появился в самый нужный момент", подумал Чарльз, который примчался "с корабля на бал" и уже две минуты тихо наблюдал за происходящим скандалом. "Держись, любимая. Или мы сейчас тут всех свернем в бараний рог, или нас вынесут из города на шестах, изваляв в дегте и перьях. Обоих." А потом он увидел ее глаза, обращенные на него и у генерала защемило сердце - так на него она еще никогда не смотрела. "Чарли..." Гамильтон медленно и плавно шел через толпу людей к "Старой гвардии", принимая со всех сторон приветствия, улыбаясь всем и никому разом, но смотря только на жену. Он торопился с вокзала изо всех сил, как чувствовал - и успел в самый нужный момент. "Актеры, сцена и зрители в наличии - поехали!" - Дамы и господа, - начал спокойно говорить он, - дабы не оставлять достопочтенную публику в сомнениях и неведении, позвольте прояснить несколько вопросов, которыми явно задавались уважаемые жители нашего города почти год, особенно дамы, - Чарльз слегка поклонился в сторону "Старой гвардии". - Причем прояснить откровенно, при всех, раз и навсегда. Тишина в зале стала абсолютной. - Действительно, моя супруга вела и ведет все дела нашей семьи. И ведет их прекрасно, ради нас, страны и Нашего Правого Дела. Получая за это лишь недоуменные взгляды со сторон, осуждение и непонимание. - Идет страшная война. И мы, мужчины, которые воюют за свою страну, свой мир, семьи и любимых женщин, гордимся нашими женщинами в тылу, которые поддерживают нас, часто работая вместо мужей. Кто где - дома, в поле, в торговой лавке и в бизнесе. Ну конечно я знал, чем занимается моя жена. И не просто знал, а сам ей и предложил заниматься делами, зная, что во многом она мне и прочим джентльменам не уступит, а превзойдет, - продолжал он говорить, подходя к Скарлетт, а окружающие смотрели на обоих супругов округлившимися глазами. - И если меня, генерала Гамильтона, - голос стал громче и он, вызывающе повернувшись ко всем, положил свою руку на талию Скарлетт, встав с ней рядом, - считают Пророком, Гробовщиком и тем, кем считают, то я горжусь своей женой, горжусь тем, что она делает для Юга не меньше чем я! Ее ум не мешает быть ей прекрасной женой, а успешность не делает ее менее женственной, как и меня - менее мужественным. - И так считаю не только я! - краем глаза Чарльз увидел широко распахнутые зеленые глаза жены, ставшие огромными. "Ну а теперь козырный туз - ведь как чувствовал; вовремя я напомнил Борегару, хотя текста так и не знаю..." В зале раздался голос с легким французским акцентом; это адъютант Борегара, Рене Пикар, прибывший в родной город вместе с генералом Гамильтоном, раскрыл какую-то бумагу. "Открытая телеграмма. -...Президент Конфедеративных Штатов Америки Пьер Гюстав Тутан де Борегар - генерал-лейтенанту вооруженных сил КША Чарльзу Гамильтону и его супруге, миссис Скарлетт Гамильтон. -...Приветствую и выражаю свое восхищение столь известной семье Юга! Благодаря мужу мы одерживаем победы на фронте, благодаря жене наши солдаты бесперебойно снабжаются лучшим оружием и был раскрыт страшный заговор в руководстве Конфедерации, предотвративший предательство и передачу наших военных секретов врагу. -...Я счастлив выразить признательность как свою, так и всего нашего народа, восхищаясь вашим совместным подвигом. Лицемерный Север обвинял нас в ущемлении прав женщин, а мы доказали всему миру, что наши женщины не только прекрасные, но и умные патриотки. -...До настоящего времени нам некогда было заниматься государственными наградами Конфедерации, но победа уже близка - и после нее мы создадим их. Одними из первых эти награды получат супруги Гамильтоны - за их патриотизм и вклад в Наше Правое Дело; они заслужили это как никто другие. Желаю вам долгих лет, вечной любви во всех мирах и прекрасных детей. Будьте счастливы!" Чарльз стоял посреди абсолютно шокированной толпы и едва сдерживал довольную ухмылку - это была полная победа. Им всё равно никогда не забудут подобного, но теперь Гамильтоны не будут ущемлены в своих удивительных странностях, а возвышены ими. Вот только почему же молчит Скарлетт? Он глядел в ее зеленые глаза, а она продолжала смотреть на него как в первый раз, будто не веря самой себе. Смотрела и нежно улыбалась. - Привет, Скарлетт..., - прошептал он, разом растеряв все слова, накопленные почти за год. - Я приехал... Почему ты молчишь, милая? - Я люблю тебя, Чарльз, - выдохнула она, ни на секунду не усомнившись в своих чувствах. А потом повисла на шее у мужа - и обоим было уже плевать, что о них подумают. - Повтори..., - обалдело прошептал он, едва веря своим ушам. - Люблю тебя! Люблю!! Люблю!!! Он мечтал об этом два года, грезил и видел наяву - и наконец услышал. Завоевав не обманом, не нуждой, не отношением свысока или ревностью - а любовью, доверием, поддержкой и пониманием. Ждал этого, мечтал - и получил. И сейчас, зарывшись в локоны Скарлетт, Чарльз-Алексей счастливо улыбался, с дрожью обнимая и целуя жену. - И я тебя люблю, моя зеленоглазка. И буду любить вечно... Они все-таки не решились совсем уж шокировать публику откровенным поцелуем, лишь соприкоснувшись губами, но потом повернулись ко всем и взялись за руки. - Подними голову выше, моя любовь. Тебе отец рассказывал ирландскую сказку про трех дочерей короля О'Хары? Старшая, самая умная и самая красивая - это ты, моя принцесса. Пойдем через всех них - и будем танцевать... Они гордо шли, раздвигая толпу стоявших людей и люди почти кланялись им - даже "Старая гвардия". Джералд О'Хара восхищенно перекрестился, а Эллин восторженно глядела на дочь и зятя. Старик Леви не подвел, видя что супруги Гамильтон идут в его сторону и выкрикнул виргинскую кадриль, а оркестр, побросавший до этого инструменты, заиграл "Дикси". - О боже! - лишь жалобно охнула Евлалия Робийяр, когда публика хоть немного пришла в себя, а Питтипэт Гамильтон вскрикнула и смачно хлопнулась в очередной настоящий обморок. - Эллин, ты это видела?!? - спросила младшую сестру Полин. А через секунду все помертвели, когда миссис О'Хара начала смеяться, нет, даже хохотать - такой ее сёстры не видели двадцать лет. - Эллин, с тобой все нормально? - испуганно спросила младшую сестру Евлалия. - Более чем, сестра. Я же всех предупреждала - это будет прекрасная пара. Лали, они тебе никого не напоминают? - Еще как напоминают - отца с матерью, - тихо и обреченно вздохнула старшая Робийяр. - Ох, я не танцевала целый год, как же я счастлива! Гамильтоны кружились в танце, пожирая глазами друг друга. - Чему именно ты так счастлива, Скарлетт? - весело ухмылялся Чарльз. - Танцу, танцу со мной, моему внезапному появлению и помощи или своему признанию в любви? - Всему этому сразу, - зеленые глаза горделиво сверкнули. - А еще мне понравилось как все сразу заткнулись. Ох, Чарли, как же я рада! Кстати, тебе нравится мое платье? Оно мне идет? - Не то слово. Но знаешь, - он радостно усмехнулся. - Больше всего тебе идет, когда на тебе вообще ничего нет... - Дорогой..., - Скарлетт густо покраснела и потупилась. - Я тоже по тебе очень скучала... - Тогда предложение: этот танец - и сразу уходим. - Нет! - был ее вердикт. - Я весь год ни с кем не танцевала, ждала только тебя! Так что извини - ты весь мой. Еще скажи спасибо, что тебе платить за танцы не пришлось. - Скарлетт, а какой смысл мне платить за танец с тобой из нашего же общего кармана? Они захохотали. - Но ты права - у меня будто крылья отросли после твоего признания в любви. Так что мы будем танцевать до упаду, а потом домой... Они отъезжали в своем закрытом экипаже и Чарльз сразу стал целовать Скарлетт. Отчаянно, страстно, горячо, а она лишь шептала с дрожью. - Ну потерпи же немного, скоро приедем... - Хорошо. Ох, что же ты со мной сделала, весь год о тебе думал... - Подожди, - Чарльз недоуменно посмотрел в окно. - Куда мы вообще едем? Эй, Тайсон! Мы же два дома уже проехали! - Дорогой, - Скарлетт почему-то торжественно улыбалась. - Тайсон везет нас правильно - мы едем домой. В наш дом. Помнишь свой участок на углу Персиковой и Декейтерской? Вот какой сюрприз я тебе готовила. Правда не знаю, понравится ли тебе дом... А с Томом в доме на Персиковой сегодня останутся бабушка и дедушка, которые его обожают - я уже договорилась. Он, не отрываясь, глядел на жену, а потом крепко прижал ее к себе. - Каждый раз, когда я думаю, что меня больше удивить невозможно, у тебя это получается. Я люблю тебя, моя зеленоглазка и наш дом мне в любом случае понравится. Они подъехали к дому, вышли на улицу и при взгляде на особняк у Чарльза защемило сердце. Светлый, с белыми колоннами в колониальном стиле, он был настолько изящным и красивым, настолько ладно построен и отделан со вкусом, что Гамильтон сразу задал вопрос. - К... как ты смогла создать такое?!? Это же креольский стиль Луизианы - даже у нас так не строят. Дай догадаюсь - мама помогла? - Да. Только она и отец знали об этом строительстве. Никто из знакомых не знает, что дом принадлежит нам. - Это отлично, - прошептал Чарльз на ухо Скарлетт. - Тут нам никто не будет мешать. Что ж, пойдем полюбуемся красотой, которую ты здесь настроила... Он все-таки боялся, опасаясь увидеть то, о чем когда-то прочел в книге, когда вошел и начал осматриваться. Но супруга еще раз его поразила, да еще и опередила мысль, хихикнув. - Не бойся, теперь здесь не будет как в борделе. Никаких ковров, портьер, офорт и полутьмы везде. И уж точно никаких темных или красных обоев с огромными зеркалами. Царства единого стиля и изящества - у Чарльза даже захватило дух. - А откуда ты знаешь как в борделе - ты же там не бывала, хи-хи? Но вообще здесь... невероятно. Скарлетт, у тебя потрясающее чувство вкуса. - Видимо, от тебя передалось... Они стояли в холле и целовались, а потом пошли под руку знакомиться со слугами и помещениями. - И самый интересный вопрос - где ты взяла негров? Неужели купила?!? Сейчас же мораторий на продажи-покупки, да и как-то это... Миссис Гамильтон рассмеялась. - Я всегда знала, что в душе ты самый настоящий аболиционист... Все благодаря Тайсону - это он порекомендовал свободных работников. Так что мы и этим всех шокируем, став первой богатой семьей на Юге с вольнонаемными слугами. В основном они из тех состоятельных семей, где хозяева давали свободу своим домашним. Хозяйство ведут прекрасно - в этом я уже убедилась. Из наших я прихватила только Присси - может быть, хоть здесь поумнеет. В столовой было тихо и спокойно; они весело болтали после ужина, а Чарльз не мог насмотреться на Скарлетт - и дело было даже не в красоте. - Ты на меня смотришь, будто в первый раз видишь, - рассмеялась она. - В каком-то смысле, я тебя снова "открыл" для себя. Знаешь, "папина дочка", теперь ты больше похожа на мать. Я вижу что принятие себя пошло тебе на пользу - ты больше ни в чем не сомневаешься и пребываешь в гармонии, взяв лучшее от родителей и добавив только свое. - Все благодаря тебе, Чарли... Они встали и их буквально бросило друг к другу. - О, мой генерал, - проникновенно и шутливо залебезила Скарлетт. - Вы такой великий военачальник, что крепость сейчас сама вынесет вам ключи на подушке... - А главное - мы любим друг друга, - прошептал он, неся супругу на третий этаж. В той истории она поднималась по лестнице на мужских руках со страхом; в этой - со спокойной радостной уверенностью. Там ей овладели - здесь она боялась сама не сдержаться и кинуться на Чарльза, не доходя до спальни. Но даже не видясь почти год и оба пылающие, они не торопились; теперь у них впереди была вся жизнь. Темная декабрьская ночь кружила их в метели страсти; они перестали сдерживаться, занимаясь любовью и выкрикивали слова любви, смотря друг другу в глаза... ... - Что, шокировала я тебя? - довольно усмехнулась Скарлетт несколько часов спустя, обессиленно лежа на груди у мужа. - Ну признайся - у тебя такого никогда не было, даже в прошлой жизни? - Не то слово, - Чарльз-Алексей потрясенно смотрел на свою зеленоглазку, заключив ее в кольцо рук. - Я всегда предполагал, что у тебя сумасшедший темперамент, но чтобы так... - В той жизни мне просто не с кем было его проявлять, - Скарлетт потянулась в постели, а потом заложила руки за голову. - В этой же я намерена получить от жизни всё - с тобой, дорогой. - Спасибо, моя любовь. Вот что мне в тебе всегда нравилось - ты очень непосредственная и откровенная, в хорошем смысле слова. Если тебе что-то нравится, то для тебя подобное нормально и правильно. Никакой стыдливости или ханжества. Такую натуру как у тебя можно направить на пользу тебе самой и близким людям, а можно и испортить. - И только у тебя получилось так хорошо на меня повлиять, - Скарлетт обняла Чарльза за плечи, горячо целуя его. - Люблю. - Ой, - ее лицо почему-то слегка погрустнело, а он расхохотался. - Что, не хочешь снова быть беременной? - Представь себе - не особо. А то две недели радости и страсти - ладно бы если пару месяцев, а потом больше полугода с животом ходить. И как только кто-то по десять детей рожает? - Ладно, пусть будет не десять, а пять, - подумал о чем-то муж. - Трое, - сразу же включилась в "торг" Скарлетт. - Сойдемся на четырех, - определился супруг. - Я подумаю, что можно сделать. ... - Чарли, - шептала она, прижимаясь к мужу. - Так почему в будущем такие проблемы с количеством детей в развитых странах? Почему столько разводов? Почему такое разобщение между мужчинами и женщинами? - Отвечаю по порядку, моя дорогая. - Потому что много детей просто не нужно, а автоматизация и техника заменяют людей на фабриках и заводах, не говоря уже о том, что они заменяют их в полях. Потому что на фабриках могут работать как мужчины, так и женщины, а в офисах - так и тем более. А когда у женщин массово появился свой собственный доход, то они перестали зависеть от мужчин. Мужчины в долгу не остались, а пострадавшими оказались дети и отношение к ним. Правда часть населения заместили эмигранты. -...Потом производства еще больше автоматизируются, люди уходят в сферу услуг, но она ведь тоже не резиновая. А еще вопрос с расторжимостью брака - это был вынужденный "джинн из бутылки", вот только пострадали в итоге оба пола. Зеленоглазка, здесь отношения строятся по принципу "все всем должны". А у нас там было "никто никому ничего не должен". А ведь женщина не может успеть всё. Я уже давно понял, что дама будет или прекрасной матерью и хозяйкой, или прекрасным работником; совместить дом с кучей детей и сложную работу почти нереально. - А как же твоя собственная мама? - Так она и не совмещала. Зато им с отцом помогали ее родители, как итог - я один ребенок в семье. Вот и причина низкой рождаемости. Впрочем, есть один способ решить эту проблему... А почему ты спрашиваешь? - Знаешь, я не заметила никаких сложностей, когда вела наши дела. Все очень даже здорово... - Ох, Скарлетт, посмотри на ситуацию целиком. Ты успешно занимаешься бизнесом потому, что помимо мозгов и умения ими пользоваться полностью разгружена от "второй смены"; было в мое время такое выражение. Домом занимаются негры, наш сын всегда под присмотром дюжины глаз, вон даже бабушка и дедушка примчались из Тары и помогают. Так было и у моей матери, когда она занималась своим бизнесом. Но сколько женщин на Юге могут себе такое позволить? Безусловно, ты молодец. И Мелли молодец - она же по сути тащит на себе всю благотворительную деятельность города. И даже старая хрычовка Долли Мерриуэзер молодец - хоть что-то делает. Но все вы полностью освобождены от готовки, уборки, стирки, глажки и дел с ребенком, а еще имеете возможность получить отличное образование, как Лора Магоффин. Таких женщин на Юге 2%. А вот у таких, как Эмма Слэттери, подобной возможности нет и выбора по сути тоже нет. Или корячиться одновременно в огороде и по дому, или бежать и плевать на всех. Вот многие и бегут - даже в бордели. - Так что же ты предлагаешь, всех уравнять? - усмехнулась Скарлетт. - Это невозможно. Ты мне рассказал историю своей развалившейся страны - даже у вас не получилось, несмотря на попытку отобрать у частников все средства производства. Ну будет власть не у богатых бизнесменов, а у бюрократов-чиновников - все равно равенства не будет. И ладно если у чиновников, а то ведь и у крупных подпольных преступников... - Наоборот, - поймала какую-то мысль Скарлетт. - Именно мы и именно у нас можем построить что-то вроде настоящего народовластия. С демократией на низовом уровне и конфедеративным правительством, у которого никогда не будет перекоса над губернаторами и законодательными органами власти... Чарльз задумался; какая-то мысль постоянно ускользала от нее. - Черт, - вырвалось у него. - Что такое, милый? - Скарлетт, кажется, у нас ничего не получится. При нашей форме правления и государственного устройства не хватит концентрации капиталов и управленческих вертикалей. На длинной дистанции централизованные страны сильнее - олигархически, какими стали США после победы над Югом, или номенклатурно, как Китай из моего будущего. Конечно, у централизованных свои проблемы появляются, но административно они очень эффективны. Мы же здесь совсем другие; ладно, надо будет подумать и возможно, даже спросить совета у... - Все-таки надумал Батлеру всё рассказать? - Не только Батлеру, а ему и Лоре. Я ей обещал такой подарок на свадьбу. Так что вместе им всё и расскажем. - Свадьба? Когда рак на горе свистнет. С его злостью и мальчишеским упрямством он еще лет пять будет ее подначивать. Чарльз Гамильтон внезапно захохотал. Скарлетт что-то почувствовала и резко запрыгнула на него. - Так, рассказывай мне все! - Что все? - он попытался сделать лицо похожим на кирпич. - Хватит дурковать, дорогой. Что у них там происходит?!? Ну же, не томи! Мне ведь тоже интересно! - Не было бы счастья, да несчастье помогло... Мы с Реттом переписываемся короткими шифрованными телеграммами; подробно он конечно ничего не сказал, но последнее сообщение, которое я получил в день отъезда из Ричмонда оказалось с новостями. Батлера ранили, когда он прикрывал полевой госпиталь доктора Магоффин. В итоге наш "байроновский герой" все-таки покорил своенравную и независимую Лору. Или она его - это уже непринципиально. Ах, какая пара! И знаешь, Лора уже и сама почти догадалась о моем происхождении. Пусть в этом мире знают только они, да и две головы хорошо, а четыре лучше, тем более, если все четыре - умные... - Скарлетт, я у тебя другое хотел спросить. Так как ты сама хочешь видеть отношения между мужчинами и женщинами, со всеми теми изменениями в экономике, которые грядут и тем, что тебе рассказал о будущем я? А что с детьми? Миссис Гамильтон, лежавшая на муже, тряхнула головой и задумалась, а потом начала говорить. - Никакого радикального феминизма, - жестко выплюнула она. - Я за политическое и экономическое равноправие полов, но против "гендеров", демонстраций с голыми бюстами, неженственностью, немужественностью и прочим бредом! Пример твоей семьи доказывает, что даже успешная женщина в мужика в юбке не превращается, другое дело, что ей и не любой мужчина после успеха подойдет. Отсюда вывод: права равные, возможности тоже отчасти равные, но каждый человек будет сам отвечать за собственный выбор. Если женщина хочет карьеру, то пусть готовится к жесткой работе локтями, без "я-же-девочка". Если хочет большую семью и надежного мужа, то общество должно помочь им обоим и поддержать, но без давления как на тех, кто выбрал одиночество, так и на семейных. Для всех не должно быть прав без обязанностей, обязанностей без прав, работы без полной отдачи и успеха за просто так. И вот тут мне очень нравится идея общественного воспитания и общественной сферы услуг. Чарли, мы же можем после освобождения негров именно эту работу поручить нашим черным! У них всегда будет гарантированный доход, а еще создадим систему прямых льгот. Гарантированный минимум плюс социалка - но без лентяйства и дармоедства. Чарльз поднял бровь. - Надумала скрестить капитализм с социализмом? - Еще как скрестим, взяв от обеих систем самое лучшее, - жена боевито потерла руки. - Что ж, я верю в тебя, - весело хмыкнул супруг и они одновременно зевнули. Зимнее утро врывалось ярким солнцем в спальню дома Гамильтонов, окна которого смотрели на восток. - Ты просто идеально рассчитала планировку дома..., - прошептал Чарльз. - Так приятно будет здесь любоваться тобой обнаженной... И не только любоваться... Его рука скользнула под одеялом к жене, ожидая встретить нежную кожу, но вместо этого наткнулась на какую-то одежду. "Когда это она успела одеться и зачем?" - недоуменно подумал Гамильтон. Он открыл глаза и придвинулся к Скарлетт, но через секунду его глаза округлились, а сам Чарльз оторопело смотрел на жену, одетую в традиционную викторианскую ночнушку. - Милая! Что на тебе надето?!? Супруга резко и четко открыла правый глаз, тем самым показывая, что уже некоторое время не спит, а лишь ждет, когда проснется муж. - Мистер Гамильтон, - строго и чопорно заявила она тоном и с выражением лица отличницы церковно-приходской школы. "Ну ничего себе", хихикнул Чарльз. "Ее актерскому мастерству и Вивьен Ли могла бы позавидовать." - Вы меня постоянно развращаете и растлеваете. А посему я решила, что находиться в супружеской постели буду исключительно в добродетельном ночном одеянии и... любые ваши действия будут действиями, направленными только на зачатие детей. Он был в восторге от этого розыгрыша; ему хотелось кричать, смеяться и плакать одновременно. Генерал Гамильтон вздохнул, но сдержался; что ж, игра так игра. - Хорошо, миссис Гамильтон, - покорно прошептал он. - Как посчитаете нужным. Не очень-то и хотелось. И откатился на край кровати. Яростная и недовольная реакция не заставила себя ждать. - Чтооо?!? Они пытались сдержаться, но начали хохотать одновременно. - Скарлетт, откуда ты только взяла это кошмарное одеяние?!? - Мне миссис Мерриуэзер порекомендовала швею. А что? - А то, что в моем будущем была такая пере... гм, что-то вроде театральной постановки "Снимите это немедленно!" Вот и я тебе говорю - сними это немедленно! Иначе я сейчас найду портняжные ножницы и сам сниму - покромсаю эту рубашку на мелкие кусочки. Хотя... Ладно, давай ее оставим, хи-хи... - Зачем? - подозрительно уставилась Скарлетт на супруга. - Пригодится в наших ролевых играх. Снова общий супружеский хохот, в процессе которого Чарльз ловко и быстро умудрился развязать и стащить ночную рубашку с жены. ... - Знаешь, моя радость, отдельный дом нас не спас. Судя по всему, этой ночью и этим утром нас слышала половина квартала. - А я уже плевать хотела, - довольно фыркнула Скарлетт. - Пусть слушают - и завидуют.