Унесенный временем на Американский Юг

2 января 1863 года, Саванна, Джорджия. - Чарльз, ты точно в этом уверен? - спросила мужа Скарлетт, вертясь перед зеркалом. - Боже, как же красиво и как... неприлично! - Это ты еще не видела платья начала века - вот там и правда неприлично... - Держи себя в руках! - заявила она, когда супруг попытался схватить ее в охапку. - Ох, как же откровенно... - Я уверен, что все будет прекрасно, моя дорогая. Нас ждет три возможных итога: или твой любимый дедушка, - Скарлетт захохотала от слов мужа, - увидит тебя и его хватит удар, после чего мы сможем претендовать на наследство, или ему будет плевать, или же мы его потрясем настолько, что настроим на сотрудничество. Идем, нам пора... Они заселились в лучший отель Саванны вчера утром, а до этого была поездка инкогнито на поезде и почти к его отправлению успел "подарок", за которым по просьбе Эллин мотался в Тару Джералд. Сейчас Чарльз собирался рискнуть, уже в который раз - пока что все его импровизации в этом мире оказывались успешными. Пьер Робийяр был нужен и ему, и всей Конфедерации. Скарлетт повернулась к супругу. - Чарли, так зачем тебе нужен дедушка? Что в нем такого? - тихо спросила она мужа, когда в наброшенной розовой пелеринке (на улице было прохладно) и одетая совершенно необычно для Саванны и Юга, села в экипаж вместе с супругом. - Гм, даже не знаю, как подобрать термин в английском языке - в твоем мире его еще не существует, разве что на Сицилии, хи-хи... Скарлетт, твой дед - "мастер", "авторитет", "лорд" всех франкоамериканцев этой части страны. По сути, в Северной Америке у них есть несколько ячеек - Новый Орлеан, во главе с нашим президентом Борегаром, затем Сент-Луис, где месье Дюбуа, с которым я знаком, еще канадский Квебек - там еще какой-то франкофон, а вся остальная часть страны под контролем твоего деда. Ты пойми, зеленоглазка, французов в стране явное меньшинство и они поддерживают друг друга. Везде, от Техаса до Канады. Французы очень талантливы; среди них много военных - даже генералов, плантаторов, ученых, политиков, бизнесменов, но помогать друг другу они продолжают, в остальном ничем от нас не отличаясь. Франкофоны сохраняют язык и культуру; отличные люди, не забывающие своих корней. Как пример - Рене Пикар. Я долго наводил справки о Пьере Робийяре; ты ведь знаешь, что Саванна сейчас один из наших трех основных портов на побережье, через которые идет весь товарооборот с заграницей? Так вот, торговлю с Францией полностью контролирует твой дед. Нас раньше это не особо касалось - ведь мы торгуем прежде всего с Англией, правда, - Чарльз почему-то хихикнул, - розничную торговлю города здесь подмяла под себя одна местная семья. Фрэнк Кеннеди занимается государственными поставками "хлопок - оружие" и остальное его не интересует, а зря - частные квоты на английские торговые суда минимальны и за них просто лютый бой идет... Мало того, у твоего деда и его французов еще свой собственный богатейший банк, торговый флот и самое главное - везде огромные связи. Дополнительно в его пользу играет то, что он протестант - ты же знаешь, что к католикам даже на Юге всегда было более подозрительное отношение. И поэтому с мистером Робийяром не просто интересно познакомиться, а крайне желательно подружиться. Экипаж остановился. - Скарлетт, мы приехали. - Он знает, что мы здесь? - Твоя мама просила твоих тетушек не писать никаких писем отцу. А вот я направил ему телеграмму, поскольку меня сам Борегар просил заняться сотрудничеством с твоим делом. - А почему президент сам не обратился к нему? - задала жена логичный вопрос. - Он ведь тоже француз. - Именно поэтому Борегар и прислал меня, чтобы не устраивать "французские посиделки". Это дело всей Конфедерации, а не только Борегара. В который раз удивляюсь, насколько из нашего "американского Наполеона" получился великолепный руководитель государства - он очень мудр. - Так что твой дед в курсе что прибывает делегация КША, но он не знает, что ты - это именно ты, - добавил Гамильтон. - Все-таки вы страшный человек, господин генерал, - хихикнула Скарлетт, выходя и поднимая глаза на дом. Это был не дом - дворец. Версаль в миниатюре, огромный и изящный. Уж на что Чарльз, а точнее попаданец в него, считал, что много чего видел в жизни, но из всех частных домов США этот возможно был самым красивым; такой дом точно не смог бы построить англосакс. Розовый, белый и золотой цвета, резьба, позолота, огромное количество кованных орнаментов и элементов, колонны из белого мрамора (и тоже в позолоте) формировали торжественный стиль. Двери открылись и Гамильтоны вошли внутрь. Внутри всё было тоже в розовых, белых и золотых тонах, вплоть до обоев, покрывал, ковров и штор. Невероятный вкус, красота и стиль. - Я такого никогда не видела..., - восторженно прошептала Скарлетт мужу. - Французский стиль "рококо", - потрясенно заметил муж. - Зеленоглазка, твой дед - миллионер. Ты себе даже не представляешь, сколько всё это стоит, тем более если тащить морем из Франции... Скарлетт деловито потерла руки. - Пора потрясти дедушку - от него всё равно не убудет... Чарльз хотел засмеяться, но к ним уже подошли слуги. Поклонившийся холеный черный дворецкий в возрасте перевел взгляд на Скарлетт и распахнул глаза, едва удержавшись на ногах. "Узнал свою хозяйку." Их проводили на второй этаж и Чарльз услышал твердый и четкий голос, спрашивавший кого-то из слуг на французском языке. - Они уже пришли? Зовите их! Роскошный кабинет являлся единственным помещением во всем доме, который был оформлен не в розовых или золотых тонах, а в белых и синих; Гамильтоны вошли и одновременно уставились на высокого старика с седыми волосами, гордым лицом и изумительной осанкой. Чарльз вздрогнул; даже Борегар не производил на него такого впечатления. - Bonjour, monsieur marquis, - слегка поклонился генерал Гамильтон. - Меня зовут... Пьер Робийяр взглянул на них обоих и страшно побледнел, увидев Скарлетт. - Соланж! - охнул он. Это было опасно, на грани, а скорее - даже за ней, но Чарльз, планируя встречу, решил рискнуть. Изучив биографию деда Скарлетт, он понял, что жену тот любил безумно, а ее потерю так и не пережил. Всё, что держало его на этом свете - долг перед французами страны, чьими делами он активно занимался. Тут Гамильтону было что предложить, но еще больше ему было что предложить Пьеру лично... Джералд не просто так мотался в Тару - там хранились несколько платьев Соланж Робийяр, которые когда-то привезла Эллин из Саванны. Сохранившиеся в идеальном состоянии, по моде Франции 30-х годов (сейчас попаданец наглядно увидел стиль и моду времен Пушкина), они сидели на Скарлетт будто для нее сшитые. Эллин очень высоким ростом пошла в отца, а Скарлетт была чуть ниже - как Соланж. И сейчас она не просто оделась как бабушка, а еще и прическу сделала такую же. Открытое платье, распущенные волосы, макияж - перед Пьером Робийяром будто стояла любимая, умершая много лет назад. Выдержка старика дала сбой; он пошатнулся, ухватившись за край стола. - Добрый день, дедушка, - мягко сказала Скарлетт по-французски - благодаря матери и Чарльзу она успела выучить несколько фраз. - Я ваша внучка Скарлетт, дочь Эллин. Гамильтон перешел на английский. - Господин Робийяр, я прибыл к вам по поручению президента Борегара. Меня зовут мистер Чарльз Гамильтон, генерал-лейтенант Конфедерации. А Скарлетт - моя супруга. Также позволю себе передать вам письмо от вашей младшей дочери. Пьер минуту приходил в себя; французский юмор вернул его к жизни. - Что ж, мистер Гамильтон, теперь я вижу, почему вас прозвали Гробовщиком - вы кого угодно в гроб загоните... Он перевел взгляд на Скарлетт и Чарльз нутром почувствовал, что их опасная авантюра удалась. Глаза восьмидесятилетнего старика горели огнем, когда он не отрываясь смотрел на внучку. - Добро пожаловать, - усмехнулся Пьер Робийяр. Когда Гамильтон готовился к поездке, он понял, почему Робийяр считался "крестным отцом" французов этой части страны. Он знал всех богатейших джентльменов своей национальности в пяти штатах; на него работали сотни людей, а связи просто поражали. И сейчас перед Чарльзом сидел деловой человек, одновременно похожий и непохожий как на янки, так и на южанина. -...Я не часто переписываюсь со своими старшими дочерьми; Евлалия и Полин лишь упоминали, что их племянница вышла замуж за какого-то мистера Гамильтона, - старик умел был ироничным, когда они втроем расселись в кабинете. - Приятно видеть, что ты... бойкая девушка и уже начала учить французский - никогда не поздно. Но до меня дошли и другие слухи. То, как ты живешь и чем занимаешься... Пьер перевел взгляд на мужа внучки. Почти уважительный, но слегка недоуменный. - Может быть, времена повторяются, а мы лишь хотим соответствовать нашим прекрасным родителям, а еще и их родителям? - намекнул Чарльз. - Есть разница, - хмыкнул француз. - Соланж вела себя... свободно, но не занималась мужскими делами. - Помимо того, что времена повторяются, они еще и меняются, сэр, - пожал плечами Гамильтон. - Меняются и мужчины, и женщины. Одно я знаю точно: бывают такие дамы, - он посмотрел с любовью на жену, - которых хочется носить на руках и если завоевать их, они будут смотреть только на одного мужчину - всю жизнь. Я такую женщину встретил и рад тому, что делает Скарлетт. Глаза и лицо Пьера Робийяра потеплели. - Что ж, располагайтесь в моем доме, а после обеда мы приступим к переговорам. И Скарлетт... Прошу тебя называть меня на "ты". - Спасибо, дедушка. Этот бой они выиграли, понял Чарльз. -...Значит, вам нужны канадские торговые связи? - кивнул Пьер. - Да, сэр. Мы готовы через Миннесоту загрузить ваших партнеров из Квебека значительными объемами с огромными скидками - я буду срочно сбывать всё, до чего у меня дотянутся руки на Западе. Идеальный сбыт - канадская граница. В итоге все в прибыли; кроме янки конечно. - Что ж, договорились; в Миннеаполисе ваши товары будут ждать. Что-то еще изменилось в лице Робийяра и это "что-то" было связано с письмом Эллин, оба Гамильтона поняли. Лицо старика стало довольным и умиротворенным; будто он сам себя за что-то простил. Чарльз уже решил еще раз тонко рискнуть, но теперь его опередила Скарлетт. - Дедушка, о письме мамы. Я знаю, что она тебе написала и благодарю за тоже самое. Прошлого уже не вернешь, но я счастлива, что являюсь дочерью своего отца и верю, что смогу проявить лучшие качества своих родителей. Никакое прошлое, никакие ошибки и события юности не стоят того, чтобы их постоянно вспоминать и не давать сердцу зажить. Ты был прав тогда. Прав, когда не допустил отношений матери с Филиппом. Прав, когда дал согласие моему отцу. И теперь я благодарна тебе за это. Скарлетт потянулась и поцеловала деда в щеку. "Выкрутили старика на эмоции, вот как это называется", хмыкнул про себя Чарльз, заметив как дрогнуло лицо Пьера. Память о Соланж и то, как на нее была похожа Скарлетт, сломали его броню. - А лично я хотела попросить у тебя уроки высокого французского и европейских аристократических манер, - добавила Скарлетт. - Скорее всего, после войны мы поедем в Европу и я должна буду соответствовать нашему статусу. "Полная победа", понял генерал Гамильтон. Теперь Пьер смотрел на Скарлетт еще и с уважением. - Я буду ждать тебя, - мягко ответил он, а потом перевел взгляд на Чарльза и обратно. - Французский язык для Европы - обязательно; это даже не обсуждается. Твоя мать и тетки знают его не совсем в правильных диалектах, как и твой супруг. - Мистер Гамильтон, где вы учили французский? Он у вас свободный, но... странный... Неужели так сейчас говорят во Франции? "Французский культурный центр при посольстве Франции в России в будущем", хихикнул про себя Чарльз-Алексей, но сдержался. - Я учил его четыре года в Кембридже, когда учился в Гарварде. Полагаю, учителя из Франции теперь совсем не аристократы и учат очень... просто. Поэтому и произношение такое. - Вот и я так подумал, - кивнул Робийяр. - Эх, довели страну... - Простите, сэр, - Чарльзу была очень интересна данная тема. - Но разве ваш отец не был в числе тех аристократов, которые приветствовали преобразования Франции? И император Наполеон ведь в итоге объявил амнистию... Старик фыркнул. - Объявил - но узурпировал власть. Вы помните как всё начиналось? Преобразования, конституционная монархия, но не то, что случилось потом! Якобинцы, Директория, консулы, император... Власть государства в колониях ослабла и на Гаити началась бойня - семья Соланж едва успела переселиться в Саванну. В итоге Франция потеряла не только Гаити, но и всю Луизиану, вынужденная ее продать США. Император Наполеон был прекрасный полководец, но плохой флотоводец, а еще негибкий политик. Он ошибся в своих действиях - не надо было ему воевать с Россией; брр, как вспомню наш снег и отступление, так сразу ноги мерзнуть начинают даже в жару... Лучше бы он занялся Англией и ее финансистами - вместе с русскими... Пьер не договорил, внезапно наткнувшись на взгляды внучки и ее супруга. - Не волнуйся, дедушка. Мы ими займемся. Сами. Робийяр вздрогнул когда увидел зеленые глаза Скарлетт; такой Соланж тоже бывала, но никогда не применяла свой ум подобным образом. Дочь О'Хара вела себя иначе и старик был поражен. - Видать бизнес - это у вас семейное, - хмыкнул он внучке. - Ты в курсе как зовут людей в Саванне, которые подмяли под себя все "гражданские" квоты на обратных английских конвоях? Вот твой супруг явно в курсе. Чарльз, не сдержавшись, рассмеялся. - Дорогой? - удивленно повернулась Скарлетт к мужу. - Кто же это такие, кто посмел?!? - Два шустрых старикана, - ответил Гамильтон. - Твои дяди - Джеймс и Эндрю О'Хара. Скарлетт восторженно распахнула глаза. - Мне надо с ними увидеться! - Конечно, моя дорогая. Все равно наше отплытие только послезавтра. - И возвращаясь к колониям, - Робийяр пристально посмотрел на Чарльза. - Мистер Гамильтон, вы правда Пророк и видите часть будущего? Если да, то ответьте мне, во что превратились Гаити спустя долгие годы? Стали ли они великой и процветающей страной? "Будто почувствовал", - вздрогнул Чарльз, а затем спокойно ответил. - Сто пятьдесят лет спустя Гаити будет адом на земле. Самой бедной страной в мире - и по иронии судьбы, первой же свободной из колоний, если конечно не считать США. - Вот видите, - довольно кивнул Пьер. - Они так ничему и не научились. - Дедушка, я уже давно поняла, что черные не глупее белых, просто им не хватает образования и организации общества. Если у них это будет, то спустя сто лет они встанут на один уровень с нами. Почти. - Вот только ты их сначала доведи до этого уровня, - хмыкнул Робийяр. - А, так вы этим и хотите заняться? Буду рад посмотреть - если доживу. Хотя с вашими шутками надежда на это небольшая..., - французский юмор снова оказался на высоте. - Что ж, рад бы познакомиться с вами обоими. Генерал Гамильтон, нам осталось лишь обговорить некоторые детали - и я дам отмашку в Квебек и Монреаль. А сейчас время для сюрприза... - Скарлетт, - дед подошел к скрытому уникальному сейфу и открыл его, что-то доставая. - Ты разбудила во мне лучшее, что когда-то было - спасибо тебе за это. Миссис Гамильтон стало очень любопытно. - А ты правда маркиз? Старик рассмеялся. - Знаешь, за почти 200 лет в Америке наш род научился не обращать внимания на титулы. В каком-то смысле Робийяры были похожи на твоего отца. Титул был пожалован Его величеством Людовиком XIV за освоение и заселение Квебека, но во Франции многие родовитые аристократы насмехались над нашей короной маркизов. Вот только мы на этом баснословно разбогатели и нам не было дела до завистников. Пьер погрустнел. - А потом были проигранная Семилетняя война, когда мы перешли под власть англичан и Декларация 1763 года. Вот за что я всегда был благодарен США - за невольную помощь нам из-за Войны за независимость. Если бы не она, то не было Квебекского акта 1774 года, а в самой Франции продолжали бы смеяться над "американскими французами". Зловещая усмешка пробежала по губам Робийяра. - Вот только после 1789 года им всем стало не до смеха, зато мы в колониях свои активы не только сохранили, но и приумножили, разбогатев на торговле. Мой отец переждал время, а потом отправил меня во Францию, когда Наполеон бросил клич о возврате домой всех аристократов, которые готовы честно служить своей стране. Несмотря на привязанность к Канаде и США, мы постоянно бывали во Франции. - Так Робийяры поддержали революцию? - Нет, - жестко ответил старик. - Мы в колониях всегда были сами по себе, но поддерживали только мирные реформы. Не революции, бунты и смуты. А уж продажу Луизианы не простили никогда, хотя и признали юрисдикцию США над собой. Луизианцы всегда считали себя французами, но с уважением относились и к республиканской форме правления новой страны, да и жизнь в колониях проще... - После Акта о Квебеке и Луизианы мы поняли, что с нашими связями пора переселяться из Канады в США; так мой отец оказался в Саванне. Поражение экспедиционного корпуса Леклерка на Гаити привело в Саванну и родителей моей жены. Здесь началась наша новая жизнь, здесь я познакомился с Соланж де Граси в 1820 году, дочерью эмигрантов в первом поколении, сбежавшим от ужасов революции, когда вернулся домой. - Не захотели оставаться во Франции после Реставрации? - мягко спросил Чарльз. - Ни в коем случае! Ох уж эта аристократия; они даже меня за своего не считали, хотя и обещали генеральские эполеты... Я родился в Квебеке, но на наши свободы не покушались не метрополия, ни даже англичане! И здесь, в США, возникла настоящая республика, как мы тогда думали, - усмехнулся старик. - А там... Я постоянно мотался через океан, дождался Июльской революции 1830 года, успешно поучаствовал в ней и с чистой совестью отчалил домой - уже навсегда, хотя Лафайет и другие предлагали мне остаться. Теперь власть во Франции окончательно захватила буржуазия; не идеал, но хоть что-то... - Так что ты хотел мне подарить, дедушка? - хитро спросила Скарлетт. Пьер Робийяр протянул плоский большой футляр внучке и открыл его. - Ни одной своей дочери я не хотел это отдавать, даже Эллин, но ты достойна. Изумрудное колье с камнями невиданной чистоты и размера загорелось на свету. Скарлетт распахнула глаза - никогда она еще не видела подобных драгоценностей, да и сомнительно, чтобы такие ювелирные изделия вообще существовали в этой части света. - Что это, дедушка? - прошептала с дрожью она. - Наследство графов де Граси - дар короля Людовика XV. Теперь оно твое. Кто кроме тебя имеет право носить такое? - Дедушка! - взвизгнула Скарлетт от радости, бросаясь ему на шею. Но это же...! - Ни слова о цене, практичная американская леди, - смеялся Пьер Робийяр. - Когда станешь миллионером, впрочем, ты им уже стала, то поймешь, что не в деньгах счастье... - Что ж, я всегда буду рад видеть вас обоих в своем доме. Колье твое, Скарлетт - ты заберешь его тогда, когда посчитаешь нужным. После ужина, когда Гамильтоны прогуливались по живописной набережной, дыша зимним морским воздухом, Скарлетт что-то вспомнила. - А ты разве не хотел пообещать деду свободный Квебек? - Скарлетт, я же тебе рассказывал про будущее - в том Монреале я сам дважды бывал. Вся провинция как говорит сейчас на французском, так и будет говорить на нем 150 лет спустя. Свои праздники, свои традиции, свои налоги. Англичане франкофонов не притесняют и не будут притеснять в будущем, так что смысла нам мутить Квебек нет. А вот единая сильная Канада еще пригодится - как противовес янки. - Уже к будущей нефти в Альберте примеряешься? - Скарлетт, это лучшие "нефтяные пески" мира, а еще природный газ. То, что на Юге и так будет нашим, но месторождения Альберты надо заранее увести и у британцев, и у янки. Супруга кивнула. - Все будет наше. Ну что, завтра идем к дядюшкам Джеймсу и Эндрю? ... - Ты под впечатлением? - спросил Чарльз жену следующим вечером. - Не то слово. Как же с ними весело! Радостно было повидаться с дядюшками и кузенами с кузинами, но больше всего их потряс ты, особенно моих двоюродных племянников. - Это да - сначала они даже были разочарованы что перед ними не громила семи футов ростом. Потом начали спрашивать "где ваша сабля?" -...А затем все были поражены твоим знанием ирландского фольклора. Да еще песни... - Рад что тебе тоже понравилось. Милая, ты что-то хочешь у меня спросить? - Да. Чарли, ты считаешь моих родственников О'Хара джентльменами и леди? Генерал Гамильтон повернулся к жене и пристально на нее посмотрел. - Снова у тебя это начинается? Скарлетт, все эти термины "леди" и "джентльмены" вообще имеют очень ограниченный смысл. Можно быть джентльменом, но мерзким субъектом, а можно как Уилл Бентин - чудесным человеком скромного достатка. Не "нашего круга", но джентльменом, как твой отец. Можно быть осуждаемой леди, как Лора Магоффин, а можно и такой добропорядочной матроной, как миссис Мерриуэзер. Когда вместо содержания остается только форма - что в этом хорошего? - Ладно, моя дорогая, нам пора домой. Завтра отплытие... Флот Рафаэля Сэмса уверенно рассекал морскую гладь. Дюжина шлюпов знаменитого капитана (в этом времени - уже контр-адмирала) во главе с флагманом "Алабамой" огибала Флориду и направлялась к Новому Орлеану. Чарльз все-таки беспокоился - свое плавание со Скарлетт они держали в страшной тайне, для всех сделав вид, что отправились традиционным путем по железным дорогам, а сами решили добраться до Сент-Луиса морем и реками. Гамильтоны рассчитали всё верно - сомнительно, чтобы янки смогли быстро узнать об их плавании и сколотить эскадру для перехвата, особенно в свете того, что свободных боеспособных судов у Севера оставалось все меньше и меньше. Союз все-таки начал спускать на воду броненосцы вроде "Монитора" для блокады Норфолка, но их вновь ждал крайне неприятный сюрприз - торпеды на броненосцах южан. Франклин Бьюкенен уже стал знаменитым флотоводцем КША; пользуясь низкой скоростью и маневренностью всех броненосцев, его корабли начали своими торпедами портить винты у вражеских кораблей. Север в очередной раз взвыл, но было уже поздно - свои собственные торпеды янки придумать и создать не успевали, потому что в отличие от знаний попаданца в Чарльза Гамильтона они не знали правильного и наиболее короткого технического пути создания "самодвижущихся мин". "Пора заканчивать эту войну", думал про себя генерал Гамильтон. "И заканчивать ее надо в наилучшей ситуации для нас. 1863 год будет решающим и последним." В Новый Орлеан они приплыли в середине января. Здесь, на берегу Мексиканского залива, всегда было тепло и солнечно, а самый большой город Юга встречал их весело и дружелюбно. - Мне это кажется, или тут на самом деле какое-то сумасшедшее количество мулатов? - спрашивала Скарлетт мужа. - Тебе не кажется. Ты в курсе, что согласно последней переписи, почти четверть мулатов и черных в Луизиане являются свободными? И что больше всего черных у нас служит именно родом отсюда? - Как так получилось? - Французы и испанцы, которые в разное время контролировали эту местность. Совершенно другое отношение к рабству - куда менее жесткое и бесчеловечное, чем у англосаксонских протестантов. Я тебе больше скажу - тут даже негры-рабовладельцы есть! - Что?!? - Обычная история: плантатор выбирал среди невольниц самых красивых и наживал с ними детей. Привязывался, а перед смертью назначал наследницами плантаций и рабов. Собственность священна - вот и результат. У Аугуста Дюбукле и Антуана Декюра почти три тысячи акров и две сотни негров на двоих - и разумеется, они истовые сторонники Конфедерации, ха-ха-ха! Даже в Южной Каролине по переписи 1860 года насчитывалось почти полторы сотни черных рабовладельцев, преданных делу Юга. Поэтому когда я слышу аболиционистов, которые вопят о расизме, мне хочется настучать всем янки по голове. - Долго мы здесь пробудем? - поинтересовалась Скарлетт, когда они заселялись в отель. - Три дня, за которые нам с адмиралом Сэмсом надо кое-что забрать с местной верфи, подготовить суда - и мы помчимся вверх по реке. Ну а пока - айда по местным ресторанам, дорогая? Я сам в предвкушении - креольская кухня, которой нет в Джорджии должна быть великолепной. Следующие три дня они объедали рестораны Нового Орлеана. Домашний творог со сливками и анисом, мясо и морепродукты в вине и с вином (для обеззараживания), баранина в ароматном горчичном маринаде с гарниром из белой фасоли с луком, чесноком, шалфеем, томатами и перцами и многое другое. Скарлетт ужасно понравился суп гамбо, а Чарльз предпочитал джамбалайю, которая напоминала ему испанскую паэлью и среднеазиатский плов. - Ох, как же всё вкусно! - в очередной раз Скарлетт смолотила всё, что было заказано. - Особенно омары - это что-то. Почему в Атланте их нет? - Так это же морепродукт, зеленоглазка. Его ловят и сразу едят; долго он лежать не будет. Это в мое время изобрели заморозку, но вкус теряется. Или перевозят живыми в аквариумах, но тогда цена получается негуманная. Генерал Гамильтон весело смеялся. - Что-то вспомнил, Чарли? - Одну историю, связанную как раз с омарами. Двадцать лет назад было восстание рабов в Северной Каролине, причиной которого являлось то, что невольников два месяца подряд кормили только омарами. Представь себе иронию истории - сейчас этих лобстеров девать некуда, а в мое время их даже средний класс не часто себе может позволить. Жена хохотала вместе с мужем. Ей безумно нравился этот город, креольская музыка, а больше всего ей нравилось то, как их встречали и как люди воспринимали ее мужа. Скарлетт понимала, что даже если не влюбилась бы в Чарльза, то уважала его и ценила как супруга в любом случае. Ее гордость и тщеславие были полностью удовлетворены когда она видела, как смотрели на генерала Гамильтона другие люди, постоянно подходившие приветствовать его. Не просто с уважением и доверием, а с верой и надеждой. Для них он навсегда стал Гробовщиком и Пророком Гамильтоном, защитником Юга. Миссис Гамильтон знала что даже это признание не спасает Чарльза от угрызений совести за войну, но она видела, что мужу приятно благодарное отношение людей. - А есть в креольской кухне какие-нибудь совсем необычные рецепты? - поинтересовалась Скарлетт у супруга. - Ты уже закончила есть? Ладно, тогда расскажу; в твоих нервах я уверен. Ост-индский пудинг. Несмотря на его изначальное происхождение из Британии, здесь он был перенят колонистами-креолами. Аутентичный рецепт: запеченный мочевой пузырь свиньи, набитый смесью риса, батата, тыквы, острого перца и лайма, залитый свиной кровью. Как ты понимаешь, это не для слабонервных, зеленоглазка. Скорее, на странного гурмана. Они снова дружно захохотали. - Завтра в дорогу, дорогая. Ты готова стать "крестной матерью" Сент-Луиса? - Что ты имеешь ввиду, Чарли? - Скарлетт, мой дед по матери был полковником в секретном городке недалеко от столицы. Все офицеры всегда идут к своему командиру. А к кому, по-твоему, идут жены офицеров и остальные дамы во все времена со всеми своими вопросами и проблемами? - К супруге командира, - сразу поняла миссис Гамильтон. - Что ж, я буду готова... - Это да, тебе придется непросто, - хмыкнул генерал Гамильтон. - Аболиционистки с Севера - это будет для тебя шоком, - решил он наконец признаться. - Что?!? Какие еще аболиционистки?!? Гамильтон рассказывал супруге историю "женской команды янки" в Сент-Луисе, а Скарлетт начала мрачнеть. - Только этого не хватало... Внезапно она пристально уставилась на мужа. - Так-так, милый. А эти девицы - молодые и незамужние? - Это не то, что ты думаешь, Скарлетт, - он едва сдержался, чтобы не ухмыльнуться. - У меня на всю жизнь только одна женщина - это ты. - Вот это - другое дело, - она горделиво усмехнулась, беря его под руку при выходе из ресторана. - Никогда не забывай... Утро на Миссисипи выдалось прекрасным; широченная в нижнем течении река так и просила корабли к себе. - Все готово, Чарльз, - доложил контр-адмирал Сэмс. - Можно отправляться. В этой истории Рафаэлю Сэмсу уже не суждено было стать великим пиратом (из-за вступления Англии в войну на стороне Юга), зато свои способности он использовал в другом направлении, координируя военно-морские разработки КША. Усовершенствованные торпедные аппараты и новейшие нарезные орудия были установлены на его корабли, чьи небольшие размеры позволят им подняться по судоходной Миссисипи почти до самого верха, а вслед за юркой эскадрой пойдут грузовые суда и подготовленные в Новом Орлеане тральщики. Ведомство военно-морского министра Стивена Мэллори еще раз обмануло янки - все думали (свои - в том числе) что эскадра готовится к штурму Вашингтона или северных городов Союза, а ее изначально и планировалось бросить в Великие реки. Генералу Гамильтону был нужен сильный козырь - и он его получил, поскольку помнил, что все крупные города Запада находятся на реках, связанных в единую артерию. На этот раз Новый Орлеан не был захвачен - янки не могли даже помыслить о подобном и его верфи спокойно работали в штатном режиме. ... - Мы уже рядом с Сент-Луисом; как раз прибудем к 1 февраля, - заметил спустя недели две Сэмс, когда супруги Гамильтоны рано утром вышли из своей каюты. - Честер прошли; осталось совсем немного. - Мистер Сэмс, позвольте вопрос, - Скарлетт лукаво усмехнулась. - У меня было ощущение, что когда мы прошли Новый Орлеан, ваше отношение ко мне... изменилось. Знаменитый контр-адмирал замялся. - Прошу прощения - это всё наши морские суеверия. Но по сложившейся в Америке традиции, если моряки на морских кораблях заходят в реку, то суеверия э... смягчаются. - Какие суеверия, дорогой? - недоуменно спросила миссис Гамильтон уже у мужа. - Женщины на корабле - к несчастью, - рассмеялся муж. - Тем более, такие красивые как ты. Речь разумеется не про пассажирок, особенно высокопоставленных. - И поэтому женщин еще сто лет назад в плавания не брали, - кивнул Раф Сэмс. - А если обнаруживали, то... отправляли за борт. - Зачем?!? - не поняла Скарлетт. - Затем, чтобы между мужчинами не было ссор за женщин, не было источника конфликта, - усмехнулся супруг. - Уверяю вас, миссис Гамильтон, - контр-адмирал Сэмс уважительно поклонился Скарлетт. - К вам в Конфедерации исключительно уважительное отношение. Тем более у тех, кто знает, что вы делаете для страны. Миссис Гамильтон кивнула. - Благодарю вас, мистер Сэмс. Эскадра КША прибыла в Сент-Луис точно в планируемое время.