Унесенный временем на Американский Юг

Высокая девушка с короткими темными волосами и идеальными греческими чертами лица стояла у мраморного парапета роскошной набережной Ниццы, подняв лицо навстречу восходящему солнцу. Она любила гулять на рассвете. Без матери, без родственников, без сопровождающих, которые окружали ее с самого детства. Дома это было почти невозможно и только в Европе контроль и внимание ослабевали. Только в Ницце она могла быть собой, без титулов, состояний и знаменитой фамилии, да и то лишь на этой набережной, когда сбегала от остальных. Раньше рядом был еще и Никса, но теперь... "Почему мама такая упрямая? За что?!? Почему она запретила мне и отказала матери Никсы?!? Мы же любим друг друга! Любили..." "Нет, не любили. Любим." Сердце не хотело верить, сердце болело и страдало; отказываться от светлого чувства девушка не собиралась. "Мне только что исполнилось 18 лет, а ему послезавтра будет 21 год. Пусть он женится на датчанке, пусть будет счастлив с ней - а я буду любить его всю жизнь. Мне ничего не надо кроме того, чтобы радоваться за него." Она не обращала внимания, что за ней уже несколько минут с улыбкой наблюдает молодой кареглазый мужчина в строгом английском сюртуке. Но если бы принцесса Екатерина Петровна Ольденбургская поняла, что мужчина знает все ее мысли в этот момент, она бы пришла в ужас. Мужчина не был ни ясновидящим, ни медиумом; он просто являлся русским историком из будущего, попавшим в прошлое. И как любой приличный историк, помимо досконального знания своего "профиля" (США, XIX век) должен был неплохо знать и историю родного государства. Попаданцу повезло: именно вторую половину XIX века в России он помнил хорошо. И сейчас Чарльз Гамильтон, заранее проследив и узнав распорядок дня принцессы, просто подгадал ее появление в этом месте. Екатерина Петровна вздохнула и уже собиралась уходить, но разворачиваясь, натолкнулась на человека, также стоявшего у парапета. - Ой! - охнула она. - Прошу прощения, сударь... - Что вы; это я прошу извинить меня, ваше императорское высочество, - мужчина низко поклонился. - Я видимо занял ваше любимое место - сам иногда люблю стоять здесь перед рассветом... Девушка шокировано смотрела на мужчину - он говорил на чистейшем русском языке, но не был ей знаком. - Кто вы, сударь? Вы русский, но не из моей свиты - я не знаю вас. - О нет, я не подданный российского государя; просто хорошо знаю язык вашей страны. Мистер Чарльз Гамильтон - Государственный секретарь Конфедерации Штатов Америки. Она отреагировала так, что удивила даже его. - Тот самый Гробовщик Гамильтон! - восторженно охнула Екатерина, а потом смущенно покраснела и опустила глаза, уже не заметив веселый взгляд Гамильтона. "Неужели при дворе могла вырасти такая непосредственная прелесть, да еще без акцента говорящая на русском?!? Хотя нет, не при дворе. Это же самая известная "боковая ветка" - Ольденбургские. Мужчины - государственные управленцы и военные, женщины - попечительницы богоугодных заведений. Живут отдельно и на свои доходы, от основного императорского дома не зависят и не особо его любят (взаимно). Вот только две мегеры тамошней "Старой гвардии" - мать этой Екатерины и действующая императрица перенесли свою взаимную ненависть на российскую территорию из Нассау и Дармштадта соответственно, от чего пострадали их дети. Спасти я могу кого угодно, а как этих хрычовок замирить? Хотя кое-что я уже сделал..." - Ваше императорское высочество, я искренне счастлив, что слава бежит впереди меня! - Чарльз едва смог сдержать радостную ухмылку. - Прошу прощения за дерзость, но мне показалось, что вы счастливы, когда в вас видят не великую княжну, а прежде всего человека. В моей скромной стране даже к президенту государства обращаются без титулов и званий... - Прошу, расскажите о том, что происходит за океаном, господин Гамильтон! Мне ужасно интересно - я читаю английскую и французскую прессу, но информация из газет - это не тоже самое, что от главного действующего лица. - Тогда позвольте мне предложить вам свое общество - и я приступлю к рассказу... Час пролетел как одна минута - голос Чарльза звенел, ведь за четыре года он соскучился по родному языку. Госсекретарь не ошибся в этой девушке - выросшая в спокойной обстановке Петергофа, умная, добрая, непосредственная и невероятно образованная, она была настоящей жемчужиной, достойной короны. И что немаловажно - ментально являлась куда более русской, чем очередная заграничная принцесса, выходящая замуж за очередного цесаревича. Путешественник во времени не любил абсолютную монархию, пусть сам и происходил из дворянского рода. Он не любил самодержавие как историк, а уж Романовых (точнее то, во что они в итоге превратились) и вовсе не уважал. Даже не потому, что являлся убежденным республиканцем (Чарльз частенько говорил Скарлетт, что из всех республик XIX века ему как попаданцу досталась самая лучшая). Никакой монарх не сможет тянуть и контролировать всё (особенно законотворчество и судебную власть); в лучшем случае получается не сильно эффективная диктатура, а про худшие исторические примеры даже вспоминать не хотелось. Республика - вот идеал. Но Гамильтон (точнее, историк в нем), идущий рядом с Екатериной Ольденбургской, понимал, что на настоящий момент без монархии невозможно разумное, эволюционное и поступательное преобразование России. Бессмысленно обсуждать развитие "снизу" государства, где до 1905 года царит абсолютная монархия. Так что только "сверху" и аккуратно - пятидесяти лет для начала хватит. Алексей Гамов не был ни антикоммунистом, ни антимонархистом, ни антиглобалистом, ни западником, ни славянофилом - его интересовало практическое развитие страны и прежде всего экономики в любых эффективных государственных и формационных конструкциях. Вот только в родной стране пока не существовало ни гражданского общества, ни хоть какого-то "общественного договора", ни состоявшихся бизнес-элит, а "освобожденные" крестьяне были ввергнуты в нищее состояние; даже пролетариата пока что не было. Был лишь император, его семья и окружение, а также кучка реакционеров вокруг трона. И немногие разумные реформаторы тонули в этом болоте - консерваторам ничего менять не хотелось, поскольку жили они и так хорошо, а думать о благе страны не желали. И что тут делать, на кого опереться? "Впрочем, там все были виноваты", хмыкнул про себя Чарльз, на автомате продолжая свой рассказ русской принцессе о гражданской войне в США. "Вот кем надо быть, чтобы пытаться убить нормального императора, который проводит реформы? Явно полными идиотами. Ну конечно, после первого же покушения государство начало сворачивать реформы и закручивать гайки. А после того, как императора все-таки получилось убить, его второй сын начал банально мстить. По-человечески Александра III можно понять - убийство отца никто не простит. Вот только в итоге внутренние проблемы страны решены не были и сложились с внешними, а еще безумный государственный долг, две неудачные войны и привет - 1917 год. Большевики не были идеалом, как не были и вселенским злом, но они хотя бы являлись едиными и собрали заново страну, а вот Временное правительство делало что угодно, но только не руководило государством. Между очень плохими вариантами - полный развал и раздел страны, вечная смута, победа белых, "колониальная администрация" в Петербурге и просто плохим - большевиками, лучше выбрать просто плохой. Но это будет повторение истории. А ведь я тут не просто так, я историк с послезнанием и ресурсами! Плохо или очень плохо всегда успеется, а если попробовать сделать хорошо или хотя бы нормально? Итак, нам нужны реформы и более благоприятная война с Турцией - в остальном внешнеполитическая ситуация и так сбалансирована (спасибо Горчакову), а внутри государства идет активное освоение новых территорий. Нам нужна промышленность и транспорт, добыча полезных ископаемых и наука, армия и флот - все то, что сделает страну сильной. Куча вопросов: как помочь Александру II и нужно ли продолжать реформы? Можно ли одновременно с реформами устроить террор - во избежание, так сказать? То есть, как только "реформатор" ведет себя как террорист - сразу в расход?" У Чарльза давно появилась идея - оставить вокруг императора разумных центристов и нерадикальных реформаторов, а всех реакционеров и террористов... куда-нибудь отправить. А правда - куда их и самое главное - как? "И ведь интересно получается - сейчас рядом с Александром II именно реформаторы. Реакционеры сменят их лишь тогда, когда начнутся покушения на императора. А значит, цель - убрать всех террористов. С ними невозможно договориться, они почти невменяемые. Если не будет их, значит затем не будет и консерваторов во власти. Черт, как же это сделать? У Конфедерации в России нет никаких связей, да и Мартину Доу придется объяснять, в чем смысл для КША убирать "Ишутинский кружок" и "Народную волю". Никто кроме нашей четверки не должен знать что я попаданец, а без этого не объяснить. Что ж, придется формировать в Москве и Петербурге собственную агентуру..." -...Потрясающий рассказ, мистер Гамильтон, - по просьбе Екатерины Ольденбургской Чарльз перешел на английский. - Так когда у вас отменят рабство? - Полагаю, это случится примерно через 10-15 лет. Сейчас отношения между рабами и хозяевами в 90% случаев напоминают патриархальные отношения помещиков и крестьян в России до отмены крепостного права. Но ваши крестьяне владеют землей, а наши черные нет. То есть, если мы освободим их сейчас, они все равно останутся на плантациях, только уже в роли наемных работников, поскольку другой оплачиваемой работы в стране почти нет. Когда такая работа появится - а это достаточно скоро случится, то отмена рабства придет логичным итогом и станет ключевым фактором нашего развития. - А что препятствует развиваться нам, какие вы видите проблемы в России? - принцесса была умна и умела задавать правильные вопросы. - Помимо архаичных государственных институтов власти, прежде всего - общинное землевладение. Уточнение: не крупное землевладение как таковое, а именно общинное. Это ваша беда, но беда вынужденная. Иначе было не выжить в суровом климате. Чересполосица, удаленность полей от поселений, принудительный севооборот, общинные ограничения на отчуждение земли - это зло, препятствие для развития сельского хозяйства. А еще перенаселенность европейской части страны. Но теперь у вас в Туркестане, Сибири и на Дальнем востоке прекрасные территории - пришло время развивать их. Что-то подобное сейчас делаем и мы - у нас огромные территории на Западе страны, куда скоро поедут мигранты. - Благодарю за рассказ. С вами ужасно интересно, мистер Гамильтон; как же мне повезло встретить вас! Сегодня вечером я хочу представить вас и вашу супругу своей матери. - Взаимно, ваше высочество - и почту за честь. Но позвольте мне сейчас проводить вас до отеля - иначе до вечера я могу и не дожить... - Ваша супруга такая ревнивая?!? - Екатерина весело смеялась. - Не то слово... Внезапно лицо принцессы стало грустным и печальным. Она вздохнула, но вернулась в разговор. - Я читала в какой-то газетой статье... Почему вас иногда называют Пророком? Чарльз решил рискнуть - игра стоила свеч. - Потому что я вижу будущее и не только. Не всегда и не всё, но многое. Только просьба - никому об этом не рассказывайте. - А..., - тут же начала спрашивать она и сразу осеклась. "Боже, пусть она не задает вопросы про себя и про него - иначе по моему лицу всё поймет; слишком уж чуткая. Вот ведь внешность - лицо совершенно обычное, но глаза горят как факелы. Ну Никса, спасу я тебе девчонку - только ты и сам не подведи... Сделайте монархию конституционной и дайте стране мирное развитие. Не на баррикадах и в революциях добытое, по колено в крови, а полученное эволюционным путем." - Будущее всегда в движении, ваше высочество - мы с вами его уже меняем этим самым разговором. - Если честно - подобное сложно принять. Позвольте вас проверить - могли бы вы например узнать, о... чем я сейчас думаю? - Конечно, но сразу разрешите уточнить - не о чем, а... о ком. О том, кому послезавтра исполнится 21 год и кто в этот день в Амалиенборге сочтется помолвкой с принцессой Дагма... Чарльз не договорил - Екатерина тихо охнула и закрыла лицо руками. - Ваше высочество, простите меня за дерзость. Но если я Пророк, то обязан говорить только правду. И послезавтра вы в этом убедитесь... - Благодарю вас за честность, мистер Гамильтон, - опустила голову принцесса Ольденбургская. - Честность, которой ни в Петергофе, ни тем более в Петербурге я никогда не видела - будто глоток свежего воздуха. Вы абсолютно правы и я вам уже верю. Но зачем вам всё это надо? Теперь я понимаю - наша встреча не была случайной. "Ну вот, похвалил ее за ум - а она и догадалась." Чарльз начал говорить, тщательно подбирая слова и вновь переходя на русский язык. - Еще вчера я искал политического влияния для своей страны. Сегодня я просто хочу помочь вам обоим. И поэтому говорю - никогда ничего не известно до конца. - Ваше высочество, - обратился он к ней. - Какая у вас любимая книга? Она радостно отнеслась к необычному вопросу. - Из русских произведений - "Капитанская дочка". Из заграничных - "Граф Монте-Кристо". - Тогда представьте меня в роли Эдмона Дантеса, который поможет двум влюбленным сердцам - как в книге. - О, мистер Гамильтон, только влюбленные в вашем случае непростые, - усмехнулась великая княжна Екатерина. - Слишком высокопоставленные. А мужчина еще и обрученный, причем не абы с кем. А уж помирить наших матерей... - Для меня нет ничего невозможного. Но у меня есть просьба, единственная. Прошу вас, заклинаю - поберегите свое здоровье. И поэтому сразу предлагаю вам услуги моего знакомого врача - ее слава прогремела на весь мир. - О, Боже! Доктор Магоффин, первая в мире женщина - военный хирург?!? Наш лейб-медик рассказывал про нее. - Если позволите, завтра я представлю ее вам. Умоляю - если не ради себя, то ради Николая Александровича прислушайтесь к рекомендациям врачей. Особенно берегите свои легкие и ни в коем случае не находитесь в помещении с теми, кто болеет скарлатиной. Что же до чахотки, которая может угрожать вам после перенесенной кори, то средства против нее знает доктор Магоффин. - Спасибо вам, - Екатерина благодарно посмотрела на Гамильтона. - Я исполню вашу просьбу, пусть надеяться мне и не на что. Но сразу предупреждаю вас, "граф" - эта часть вашей "игры" будет самой простой... - Как вас можно называть по-русски? - улыбнулась принцесса. Широкая улыбка была ей ответом. - Алексей Михайлович. Это большая честь для меня. Скарлетт не понимала, почему отношение к ней и княгини Друговской, и великой княгини Терезы Ольденбургской, а также остальных аристократок изменилось, но это был факт - как только русская "Старая гвардия" услышала про маркизов Робийяр и графов де Граси по материнской линии мадам Гамильтон, а публика узрела на американской красавице знаменитое изумрудное колье Людовика XV, перед которым померкли все драгоценности присутствующих дам - отношение сразу стало другим. Как к своей аристократке, к человеку их круга. Скарлетт всё это было не очень понятно, хотя что-то знакомое вспомнилось. "Как в Саванне и Чарльстоне за глаза маму осуждали за ее брак с отцом, так и эти дамы считают браки старой французской аристократии с американцами мезальянсами. В остальном же они пустые светские леди, но весьма полезные для знакомства с их страной." Она ужа давно поняла - ей, дочери Джералда О'Хара такой никогда не стать и лишь дала себе слово, что не даст своим детям превратиться в подобных аристократических рантье. "Все-таки мы с Чарли янки", усмехнулась мадам Гамильтон про себя. "Именно по методам. А по целям и интересам - Юг." В вист Скарлетт научил играть еще Чарльз - среди этих дам она сразу стала лучшим игроком. Сегодня всех за столом удивляло лицо великой княгини Терезы Ольденбургской, которые было печальным, тревожным и обеспокоенным. И только миссис Гамильтон знала почему оно такое... В малом фойе роскошного отеля было спокойно; Чарльз и Лора тихо говорили. - Ну как она? - взволнованно спросил Госсекретарь КША. - Все в порядке - вовремя я подключилась, - ответила доктор Магоффин. - Помогли мои наработки в армии против туберкулеза и теперь она не заболеет. Здоровье у принцессы Кэтрин крепкое; главное - постоянная профилактика. А еще желательно на несколько лет уехать из Петербурга из-за климата. - А это правда, что в той истории она по сути сама убила себя? - спросила врач. - Бедняжка... - Да. Как-то мне попались воспоминания одного придворного... Такие как она любят раз в жизни; Екатерина пережила бы брак возлюбленного с другой, но его смерть - нет. Да и с матерью у нее отвратительные отношения. - Но почему тебе так нужна именно она? Принц Николай - другое дело; он ключевая фигура твоих планов в России. Но ведь достаточно спасти и его одного - пусть себе женится на датской принцессе. - У моих действий три причины, - начал пояснять Чарльз. - Первая: ты. У тебя уже есть имя, но для "доступа к телу" наследника престола этого мало - нужен опыт лечения кого-то известного, желательно из царской семьи - и именно такой опыт тебе сейчас дает лечение Екатерины. - Вторая - собственно великая княжна. Теперь ты с ней знакома; поверь, более искренней принцессы в России нет. Причем это "своя" принцесса, пусть по крови и немка, которая разбирается в нашей общественной жизни, умна и образована. Дагмара, при всех ее плюсах - а наверное, это самая адекватная наша императрица в XIX веке, все-таки иностранка и Россия для нее просто место удачного замужества. - И третья причина. Не поверишь, но это сама Дагмара и тот, кому я надеюсь, уже не суждено в этой истории стать Александром III. Они реально друг другу понравились, когда там ухаживали за умирающим Николаем, к которому Дагмара сейчас относится совершенно спокойно. То есть, тут у меня цель не одну венценосную пару свести, а сразу две. Но если Николай в итоге скажет "спасибо, мистер Гамильтон за мое спасение, а теперь я радостно женюсь на той, с кем помолвлен" - пусть будет так, "программу-минимум" я уже выполнил и спас хорошую девушку. А еще не забывай, что я тебе рассказал про королеву Викторию. - Как такое забыть? - вздохнула Лора. - Если уж гемофилия даже через 150 лет не лечится, а лишь проблему со свертываемостью крови решили, то вашей королевской династии от Виктории надо держаться подальше. Не забудь мне сегодня нарисовать генеалогический расклад - у кого из потомков Виктории по женской линии был ген-носитель? - Я второе поколение не помню, но по ее дочерям сразу могу сказать: носители - Алиса и младшая Беатриса. Не носители - Виктория, Елена и Луиза. "Александр III, я лишь верю, что ты на самом деле не знал. А вот "Аликс" знала наверняка - ведь ее родная сестра (и тоже княгиня дома Романовых) сознательно отказалась от деторождения! Но теперь это уже неважно; если в этой истории основная "линия" пойдет через Николая и Екатерину, то на ком женится твой сын значения не имеет." - И все-таки, - добавил Гамильтон. - На Николая с Катей влиять будет проще, чем только на него одного... В покоях великих князей Ольденбурских было тихо, но Екатерина сразу прошла к матери - она моментально поняла, что случилось нечто важное и неприятное. - Maman, в чем дело? На вас сегодня просто лица нет! Тереза Нассауская смотрела в пустоту отрешенным взглядом, а потом повернулась к дочери. Дочь она не любила - за излишнюю искренность, за абсолютную непохожесть на нее саму, а еще за похожесть на отца - более русского по духу человека (и горячего сторонника реформ), чем Петр Георгиевич Ольденбургский сложно было себе представить. Мужа Тезеза не любила тоже, что впрочем, неплохо скрывала. Но больше всего она ненавидела "эту Гессенку" - супругу Александра II Марию Александровну. Старые мелкогерманские обиды, которые она долгие годы носила в себе, получили возможность прорваться местью. Когда год назад императрица, подавив свою гордость, пришла просить руки Екатерины для Николая, Тереза разумеется отказала. С безумной радостью, с мерзким смехом. Насколько надо ненавидеть, чтобы отказать своей собственной дочери в любви и в будущей короне Российской Империи? Великая княгиня Ольденбургская была отомщена, вот только сегодня месть вернулась ей самой - да так, что не спрятаться. И женщина понимала, что заслужила это. Бог наказал ее за гордыню и высокомерие. - Подойди ко мне, Като, - сказала дочери мать. - Да, maman, - сухо и нейтрально ответила принцесса; с матерью она уже год общалась именно так. - Прости меня. Я была не права. Екатерине показалось, что слух ей изменяет. Такого мать сказать не могла, тем более подобным голосом. - Господь наказал и меня, и всех нас, хотя наказание заслужила только я одна. - Слушай меня. Как ты знаешь, я занимала значительные средства под векселя своего родного Нассау. Попечительство в Петербурге и Москве обходилось недешево, но наших доходов вполне хватало для выплаты по векселям. Однако оказалось, что все семнадцать векселей скупил неизвестный кредитор - наверняка какой-то наш тайный враг и срок оплаты по ним наступит одновременно - ровно через год. 800 000 талеров - таких денег разом в Нассау даже близко нет. И тем более их нет у нас в России, потому что мы потратились на больницы и приюты, а еще училища, которые строил твой отец, - в голосе матери прорезалось недовольство. - Даже если мы продадим оба имения, это не спасет. Считай, что мы разорены, дочь, а мое имя будет полностью опозорено. Старшая княгиня виртуозно ругнулась на немецком как бывалый унтер-офицер, а Екатерина с презрением посмотрела на мать. - Раньше надо было думать, maman. Вы лишили меня счастья и любви, причем исключительно чтобы досадить Ее императорскому величеству - так на что жаловаться? Я покорилась вашей воле, но ничего не забыла. О чем теперь жалеть - что вы не сможете воспользоваться богатствами Романовых, погасив долги по векселям? Я даже не сомневаюсь, что императрица из-за вашего поведения не даст ни рубля. - Я просто знаю, что уже ничего не изменить и прошу у тебя прощения, Като. Я испортила жизнь и тебе, и себе - вот и получила за это. Я бы встала на колени, вымаливая право вернуть тот момент, когда я отказала Мари, но это уже невозможно... И теперь я себя чувствую как тот арматор из "Графа Монте-Кристо", который хотел застрелиться, потому что знал день требования по своим векселям... Звон раздался в голове Екатерины - она все поняла. - Я прощаю вас, maman, - спокойно сказала девушка, едва скрывая рвущуюся радость. - Но и вы поклянитесь что отныне дадите мне право самой выбирать супруга. Через полчаса она выходила от матери и обернувшись, добавила. - Иногда в графа Монте-Кристо и правда стоит верить, матушка. Верьте и вы - как верю я. 5 октября 1864 года, Ницца. Государственный секретарь КША Чарльз Гамильтон низко поклонился на прощание великой княжне Ольденбургской, пожелав ей приятно провести время и в Ницце, и дома. - На этом наши пути пока что расходятся, ваше императорское высочество. Я завтра отправляюсь через Вену в Петербург, вы же через неделю уезжаете в Москву. Я был счастлив познакомиться с вами и лишь выражаю надежду, что вы прислушаетесь к своим медикам. - В этом можете не сомневаться - доктор Магоффин слишком требовательна; у такого врача просто невозможно заболеть, - принцесса обладала еще и неплохим чувством юмора. - Ваше высочество, - добавил Гамильтон. - Позвольте еще одну просьбу, которая может показаться вам странной. Когда вы будете в Петергофе, то до вас могут дойти... странные новости. Прошу вас - берегите себя, верьте в счастье даже если новости станут тревожными и тяжелыми. Помните любимую книгу, когда Эдмон Дантес попросил Валентину де Вильфор довериться ему, а потом подарил ей счастье? Она поверила ему - доверьтесь и вы мне. - Обещаю. Но знаете, мне страшно, Алексей Михайлович; если всё сложится, то что же вы или ваша страна попросят у меня? - снова отшутилась принцесса. Чарльз решил поддержать шутку. - Тогда мы попросим продать нам Аляску за один червонец, - улыбнулся он. - После того, как год назад там началась добыча золота для императорского монетного двора?!? - усмехнулась Ольденбургская. - Нет-нет, подумайте и выберите что-то другое. Они попрощались, а попаданец задумался. "Так и начинается настоящая альтернативная история. Три с половиной года назад я в Вашингтоне рассказал послу России Стеклю о золоте на Аляске - вот и результат. Зато теперь Россия хоть кредиты пока что брать не будет. Это ведь только кажется, что моя "альтернативная Америка" мало изменений принесла в Европу. Пока что я могу контролировать "расползание" ситуации, но дальше будет всё сложнее и сложнее. Попробую "подбить" текущий промежуточный итог: Россия не приплыла с двумя эскадрами к Линкольну - плюс ей в отношениях с Англией. Англия полезла помогать Югу в гражданской войне - меньше воздействие британцев на "польский вопрос". Еще один плюс в копилку отношений Лондона и Петербурга. Франция из-за отсутствия фактора США еще сильнее влезла в мексиканскую авантюру - меньше влияния на "польский вопрос". И снова плюс в отношениях Петербурга, теперь уже с Парижем. Хлопок Юга продолжает исправно поставляться в Европу на текстильные фабрики. Новые рынки сырья не требуются, мировой капитал доволен (риски и инвестиции минимальны), цены стабильные и средне-высокие, а если Парагвай разгромит Бразилию, то и бразилам не до хлопка будет. Еще плюс, на этот раз идеально в пользу КША. А еще из-за цен на хлопок Египет не продаст свою долю в Суэцком канале - прекрасно! США резко ослабила влияние в Латинской Америке - снова плюс для КША, но надо успеть воспользоваться ситуацией, иначе по нашей Доктрине Монро начнут топтаться "гастролеры" из Европы. США сейчас совсем не до западного побережья - и поэтому Калифорния с Орегоном начинают тяготеть к КША и к Мексике. Отлично, но надо торопиться. Впрочем, заварушка в Мексике продлится еще три года, да и страна там будет в полной разрухе, так что время еще есть. Сейчас в Польше (восстание уже подавлено - чуть быстрее чем в моей истории) живет примерно 5 000 000 человек. Если мы выдернем 500 000 из них (причем из числа шляхты) в качестве наших эмигрантов, то это резко снизит градус "пассионарности" в Царстве Польском. С учетом будущих высылок шляхты в центральную Россию, это приведет к "успокоению" региона. По Пруссии и Австрии вроде никаких изменений пока нет - тем лучше. Ну, вроде всё; остальные исторические "цепочки" буду вспоминать по мере надобности и возможности." На вокзале Ниццы Гамильтонов провожали Батлеры, которые уже вовсю учили французский язык. Лора продолжала свою врачебную практику, заполучив несколько высокопоставленных пациенток и готовилась к приезду цесаревича Николая Александровича. Ретт за этот месяц через какого-то знакомого испанца умудрился создать бизнес по торговле оружием (корабли уже потянулись из КША) для поставок в Италию через Барселону, причем с учетом недопущения дипломатических осложнений поставляться оно будет нейтральной испанской компанией сразу всем сторонам конфликта. Чарльз помнил - Италия объединится только в 1871 году и проблемы будут сопровождать ее постоянно (аж до самого XXI века) - на севере обычный капитализм, на юге бедные крестьяне с общинным землевладением, чьи восстания жестоко подавят землевладельцы, а в центре Рим с Ватиканом. Будущей целью "эмиграционного изъятия" Чарльз наметил примерно 2 000 000 людей, проживающих в южной Италии. "У нас много земли - нам нужны лишь хорошие работники, которые станут гражданами КША. В остальном дергать страну бессмысленно - там даже посол пока что не нужен. Пусть себе катятся в Тройственный союз к немцам и австрийцам - там им пока что самое место, заодно и историю не будем менять. Слишком уж итальянцы озлоблены на французов (из-за политики Наполеона III); союз с австрияками логичен. Здесь ничего не меняем, только зарабатываем деньги." - Спасибо, что решили оставили детей с нами, - говорила Лора, держа Соланж на руках. - Вы правильно поступили - они еще маловаты, чтобы ехать в Россию, ведь там будет очень холодно зимой. - Холоднее чем даже у янки? - уточнила Скарлетт. - Милая, ты себе не представляешь, что такое на самом деле холодно, - усмехнулся Чарльз. - Наши зимы - это сильный мороз. - Мы тут сами справимся, но и вы не задерживайтесь, - добавил Батлер, который говорил с друзьями и одновременно играл с Томом. То, что из Ретта получится отличный отец собственным детям (если только дочерей баловать не будет), попаданец знал и по книге, но сейчас слегка ревниво наблюдал за тем, как сразу подружились Батлер и Гамильтон-младший. Хотя лучшей мужской компании для сына сложно было пожелать. - Не забудь последовательность действий, Лора, - напомнил Гамильтон. - Приезд наследника - примерно 20 октября, дата смерти в той истории - 24 апреля. Он уже чувствует себя плоховато - упал с лошади как-то, но судя по всему, туберкулезный менингит у него начался спустя много месяцев, весной. - Я знаю, не учи врача, - усмехнулась Магоффин. - При этом заболевании через три недели наступает смерть, а если начать запоздало лечить, то через шесть-восемь. Значит, менингит развился примерно в феврале-марте на фоне обычного туберкулеза легких. В марте уже поздно, так что я буду ловить момент в начале февраля. - Удачи. Чарльз был рад - всё шло по плану. Ему даже повезло с кандидатом на должность посла в Австро-Венгрию - мистер Карл Бергер, чей отец когда-то эмигрировал из Вены и стал успешным торговцем в Алабаме, был счастлив отправиться на свою историческую родину, благо что немецкий язык знал в совершенстве. Он выехал в Вену заранее, а за ним последовали и Гамильтоны. Здесь Скарлетт опасалась увидеть еще один Берлин, но была потрясена городом. - Какая красота! Да тут лучше, чем в Париже! И французский почти все знают, - с распахнутыми глазами говорила она, осматривая достопримечательности Вены. - Театры, оперы, замки, башни, соборы - и не скажешь, что немцы... - Так это другие немцы, - рассмеялся муж. - Куда более симпатичные; мне в будущем в Вене очень понравилось. Лично я всегда считал, что ключевое различие между пруссаками и австрияками в том, что последние - это империя. Бестолковая, бюрократизированная, многонациональная, огромная, не сильно дружная, но именно империя. К сожалению, мы уже не можем изменить историю. Поражение в войне с Францией пять лет назад, будущее поражение в войне с Пруссией через два года, которая разгромит Австрию и включит ее в свою сферу влияния, ведет страну по старому пути; в мировой войне они будут на стороне Тройственного союза. Пруссии повезло больше - она собирает Германию по этническому признаку, а тут даже собирать некого, потому что австрийские немцы составляют явное меньшинство населения. - Можно ли оставить эту империю цельной? - задумчиво добавил Гамильтон. - Не уверен. И уж тем более я не уверен, что это выгодно для России и для КША. Более того, у меня есть далекие планы на то, как России воспользоваться военной слабостью Австро-Венгрии... Здесь у Гамильтонов не было приемов у венценосных особ, но с министром иностранных дел и Председателем Совещания министров Австрийской империи Чарльз встретился и достаточно банально провел переговоры. КША признал весь мир, но пока что миру до этой страны не было особого дела. Для Европы статус и политический вес КША сейчас равнялись статусу Бразилии - серьезный региональный игрок, но не более того; даже торговый оборот с Австрийской империей был незначительным. Карл Бергер получил инструкции пока что придерживаться позиции полного нейтралитета (аналогично тому же, что и посол КША в Германии), приветствуя расширение национальных автономий империи вслед за остальными великими державами. "Нет, огрызок Священной Римской империи, не выйдет у тебя и здесь стать аналогом Конфедерации Штатов Америки. Слишком уж много у тебя "этнического компонента", так что все равно разбежитесь..." А еще посол КША получил совершенно секретные устные инструкции в отношении одного сербского мальчика. Они удивили его, но вида он не подал - мало ли что Гробовщик Гамильтон в своих видениях узнал... Только наблюдение и сообщения домой без имен и фамилий. "Расти и учись спокойно, Никола Тесла. Ты станешь главным алмазом в созвездии наших гениев. Я сам приеду за тобой летом 1879 года." Поезд мчался к Варшаве через Прагу, а попаданец усмехнулся, вспомнив, что в это время еще не существовало железной дороги из Европы до Москвы напрямую - она шла через Петербург. Скарлетт буквально почувствовала мысли мужа. - Как можно такой огромной стране без железных дорог? Какие у нас дороги на Юге и Севере и какие в России - это же сдерживает развитие страны! - Еще как сдерживает, - вздохнул супруг. - И будет сдерживать еще долго. Правда здесь более сложные условия прокладки путей. Зато заработать можно невероятно много, зеленоглазка; имей это ввиду. Так что в железнодорожные концессии мы тоже полезем. И на этот раз моей стране не придется идти в кабалу к западным банкирам. - Отлично; уже долгосрочно потираю ручки. Что думаешь про Польшу? - Ничего хорошего. Как чемодан без ручки - и нести тяжело, и выбросить пока что нельзя. У меня вообще ощущение, что на Венском конгрессе в 1815 году Польшу отдали России для того, чтобы сделать вечной территорией раздора. От нее сейчас проблем больше, чем пользы. Но в целом, восстание успешно подавлено, причем на этот раз криков "цивилизованной общественности" намного меньше - внимание Англии и Франции было сосредоточено на США. Кстати, даже нероссийские историки в будущем отмечали, что восстание это носило исключительно аристократический характер и к простому народу отношения не имело - вот народ бунтовать и не захотел. В итоге российская власть поступила очень мудро: польским крестьянам провели земельную реформу куда щедрее, чем своим собственным, шляхту, какую не перестреляли и не пересажали, начали выселять в центральную Россию. Мы же привлечем мигрантов и из Польши. Но в дальнейшем Царству Польскому все равно придется дать независимость - главное, чтобы на условиях России. Ладно, моя хорошая, через час уже граница...