Унесенный временем на Американский Юг

5 ноября 1864 года. Зимний дворец, Санкт-Петербург, Российская Империя. Вешних лугов, праведных слов Буду беречь ростки я. Вера моя, удаль моя, Песня моя — Россия. Время даёт горестный бал В Зимнем дворце тоски. Я прохожу в мраморный зал Белой твоей пурги.* Двери анфилад открывались и закрывались за Чарльзом Гамильтоном, а сам Государственный секретарь Конфедерации с бьющимся сердцем шел через них к Золотой гостиной. Все эти годы, попав на Юг США, влюбившись, найдя настоящих друзей, убивая и спасая, воюя и создав новое государство, попаданец не забыл про свою родную страну. Алексей Гамов отдавал себе отчет - он уже не совсем русский, да и в прошлой жизни отличался по менталитету от многих окружающих. Но сейчас Чарльз-Алекс вспоминал слова своего дяди, профессора философии, которые запомнил на всю жизнь. Ты ученый-историк, а не любитель и не "спринтер с коротким дыханием" как прогрессоры у Стругацких в "Трудно быть богом". Ты не имеешь права быть отбитым либералом, отмороженным коммунистом или недалеким националистом - неважно кем именно из них. Представь что будет, если ты попадешь в прошлое - ну вот так судьба распорядится. Сразу начнешь убивать тех или других сообразно своим сиюминутным пристрастиям? А слабо как историку сделать страну сильной и богатой без резни и революций или хотя бы заложить основы для этого? Только теперь Алексей понял эти слова. Он приехал на тайную историческую родину уже успешный, с огромными возможностями у себя дома, но весьма ограниченными здесь. Ломать историю - не строить, мало ли что случится из-за его действий; только "эффекта бабочки" тут не хватало... И поэтому Чарльз-Алексей дал себе слово, что в России он не будет никого убивать без крайней на то необходимости, вроде ликвидации откровенных террористов. Вот и последние двери - его уже ожидают. Приемы в Петербурге проводились на невероятном уровне - уж в этом власти всегда были на высоте (как и любые власти России и до Романовых, и после них). Гамильтоны много чего уже видели в мире, но здесь были поражены роскошью, по сравнению с которой меркли даже Париж и Вена (про Лондон с Берлином и говорить нечего). Их прекрасно приняли, а Чарльза сразу по прибытию пригласил к себе Александр Михайлович Горчаков. С министром иностранных дел он виделся позавчера, основные переговоры начнутся послезавтра, ну а сейчас самое главное - прием у Александра II. ... - Ваше императорское величество, - глава миссии КША поклонился согласно этикету. - Государственный секретарь Конфедерации Штатов Америки Чарльз Гамильтон. Имею честь прибыть к вам с целью ведения переговоров и обсуждения будущего союза между нашими государствами. Император вздрогнул, принимая верительные грамоты. Вчера князь Горчаков с удивлением рассказал государю о первой встрече с главной южноамериканского (в Европе уже начали различать КША с "североамериканцами" и "латиноамериканцами") внешнеполитического ведомства, который со слов министра иностранных дел великолепно знал русский язык. Государь не особо в это поверил, но сейчас убедился своими собственными глазами (точнее, ушами). Он даже готов был поклясться, что в манере говорить заокеанского гостя, который знал русский лучше него самого, отчетливо слышится московское "а". Изначально Чарльз вообще сомневался, "светить" ли ему свои лингвистические умения, но потом решил, что опасности в этом нет. Дополнительные уважение, удивление, удобство общения - так даже интереснее. Разговор начался; на вопрос, который возник сразу, Чарльз ответил заготовлено, с благодарностью упомянув вымышленного знакомого из Гарварда, обучившего будущего Госсекретаря русскому языку - сына дворянина-эмигранта из России. Особая признательность Его величеству была выражена за нейтралитет России во время гражданской войны в США. - За это мы должны благодарить вашу страну, господин Гамильтон, - император перешел на английский язык, на котором ему, в отличие от французского и немецкого, приходилось говорить нечасто и сейчас он пользовался такой возможностью. - Наши отношения с Великобританией улучшились вашими невольными усилиями, несмотря на беспорядки в Польше. "С чего ты взял, что невольными?" - весело хмыкнул про себя Чарльз. "У меня всё было рассчитано." -...Но больше всего нас удивило разглашение вами секрета месторождений золота на территории Аляски. А ведь мы ее планировали продать США! - император был доволен. -...Теперь в этом нет необходимости - с Англией мы пришли к определенному пониманию, а Аляска навсегда останется территорией нашей империи. "Еще молодой - меньше 45 лет и очень деятельный", слегка отрешенно думал русский американец, глядя на императора. "А самое главное, тебя всегда отличали чутье и здравый смысл, хотя по уму ты отцу уступал. Но кто сказал, что ум монарха будет равен успешности его государства и приведет страну к такой успешности? Не был ты никаким либералом, но необходимость реформ понял прекрасно. Однако, помня судьбу деда, вручил "почетную обязанность" отмены крепостного права дворянам, вот только после этой реформы крестьяне окончательно разочаровались в самодержавии. В итоге тебя уже сейчас никто не любит - ни консерваторы, ни либералы, ни разночинцы. Еще и любимый старший сын в той истории умер. А самое главное - я не верю что Отдельный корпус жандармов не был в курсе всяких тайных обществ и студенческих кружков. Был - но ничего не делал 20 лет подряд, а потом поздно стало. Вот только жандармерия сейчас подчиняется Третьему отделению - неужели и там могут быть предатели?!?" "Так они и не предатели", внезапно дошло да Чарльза. "Себя то они считают патриотами. Мол, пусть всякие "вольтерьянцы" нашего царя-батюшку захотят свергнуть, а государь посмотрит-посмотрит на это безобразие, да реформы и отменит. Ну а в процессе такого попустительства начался "эксцесс исполнителей" и вот, ранее относительно мирная шайка разночинцев уже готовит покушения на императора и тем самым, сворачивает его же реформы. Не позволю. Ни тем, ни другим! "Народная воля" - готовьтесь; до 1878 года время есть и я успею наводнить страну своей агентурой - да и многие ваши фамилии знаю. Шувалов, Победоносцев, Катков - готовьтесь; отцеплю от "корыта" навсегда. Скомпрометирую, уж найду чем - здесь тоже пока что не горит. Ну а потом за вашу реакционную тусовку и выживший в этой истории цесаревич возьмется." "Да и вообще, основной вал покушений начнется с 1879 года. Ведь существовало мнение у многих историков, что без "Народной воли" их могло не быть. Значит, теперь и не будет. 16 апреля 1866 года у входа в Летний сад некто Дмитрий Каракозов попытается застрелить Александра II. С этим все ясно - "Ишутинский кружок" уже действует и я кого-то там помню. Но как я смогу здесь работать - это не родной Юг и даже не привычные США, а чужая страна, в которой я, несмотря на знание языка, выгляжу иностранцем (а значит, еще подозрительнее). Моя известность и дипломатический статус будут играть только во вред. Куда проще со вторым покушавшимся - на Всемирной выставке в 1867 году поляк Антон Березовский попытается застрелить императора, который катался в карете с Наполеоном III. Я знаю историю - а значит, допущу приготовления к этим событиям, но не допущу самих покушений. Насчет Березовского договорюсь с Доу - у него во Франции уже есть агентура; уж найти поляка, который с 1865 года будет жить в Париже, вообще не проблема. А вот "ишутинцами" придется как-то иначе заниматься..." - О вас ходят интересные слухи, господин Гамильтон, - тонко улыбнулся Александр II. - Большинство считает ваши исключительно эффективные действия просто идеальным анализом, но наши разведчики, которые по указанным координатам искали на Аляске золото и с трудом нашли, однозначно утверждают, что обнаружить его случайно невозможно и никто ранее этих мест не исследовал. Однако вы знали наверняка. Если вы и правда Пророк, зачем же сделали нам такой подарок? - Потому что моей срочной целью было не допустить оказание Российской империей поддержки США, ваше императорское величество, - честно ответил Чарльз. - Это дало нам почти гарантированное вступление в войну Англии на нашей стороне после... определенных обстоятельств. Месторождения золота на Аляске нам в любом случае бы не достались - или они принадлежат США, или России. Наш выбор очевиден. - Кроме того, это искренний подарок, - почтительно добавил Госсекретарь КША. - Пусть лучше золото будет в российской земле, чем страна станет брать золотые кредиты за границей. Ну и самое главное - Конфедерация предлагает Российской империи заключение союзного договора. - И вы хотите влезть в Европу? - поднял бровь Александр II. - Ни в коем случае. Полагаю, в Европе и без нас тесно, - оба собеседника рафинированно усмехнулись. - Мы предлагаем совместное развитие других территорий - в Азии. У вас огромные неосвоенные пространства, а у нас сейчас есть средства, возможности и ресурсы; Тихоокеанский регион ждет нас. Возможно, нам потребуются и дополнительные союзники там... - Союзники? Кого вы предлагаете? Сама идея достаточно интересна, но если вы продвигаете интересы Ее величества королевы Виктории... - Ни в коем случае, - Госсекретарь КША хищно усмехнулся и император вздрогнул - сейчас перед ним стоял не молодой генерал, а матерый политик. - Пусть нас считают союзниками Великобритании и далее - как сама Англия, так и все остальные страны. Нам это только на руку. Этот дар Чарльз готовил долго, часами ковыряясь в своей памяти, но он того стоил. - Чтобы продемонстрировать наши добрые намерения, у меня есть еще один подарок, ваше императорское величество. Карту некоторых губерний Российской Империи Гамильтон подготовил заранее и сейчас спокойно держал в своих руках. Этот документ был куда опаснее того, который он когда-то вручил послу России в США Эдуарду Стеклю и поэтому Госсекретарь намеревался передать его лично в руки императору. - Прошу прощения что не все места указаны точно - я не помню их идеально ("точнее - мало какие вообще вспомнил, но хоть что-то"), как названия, так и координаты. Но что я смог увидеть в своих видениях, то указал - это месторождения золота на Урале и Кольском полуострове. Александр II в потрясении взял карту дрожащей рукой. "Не будет в этой истории никаких "французских кредитов". А за свое собственное золото вы купите много чего у нас." - Президент Конфедерации мистер Пьер Борегар предлагает Российской империи и ее государю союз. Прежде всего торговый, промышленный и экономический, но в случае необходимости при определенных обстоятельствах - даже оборонительный. "Начало положено", понял Чарльз, перехватив горящий взгляд Александра II. - Я отдам все необходимые распоряжения кабинету министров, - ответил император. - Что ж, в добрый путь. А с вами и вашей супругой мечтает познакомиться весь двор и светский Петербург... ... - Чарли, ну как тебе самому здесь? - спросила Скарлетт через три дня, вертясь перед огромным зеркалом в роскошной шубе. - Ох, какой же царский подарок... Они заняли лучший номер гранд-отеля "Европа", но Чарльз уже подобрал здание для посольства - уютный особняк на Мойке и готовился вскоре приобрести его. - Сорокоумовская шуба, - кивнул муж. - Они поставщики двора почти 100 лет - не у каждого монарха Европы такая есть, потому что получить в дар шубу из императорских запасов мало кто удостаивается. Выглядишь ты в этих соболях потрясающе, - он заключил жену в объятия и сразу получил в ответ горячий поцелуй. - Как здорово ты придумал - мы везде путешествуем одни и только в Лондоне, Париже и Петербурге к нам присоединяются остальные члены миссии, которые плывут на "Виргинии" и демонстрируют наши новинки, - заметила Скарлетт. - Морем привычнее, - пожал плечами муж. - В Берлине и Вене были чистые формальности, а наши посольства там разместились заранее. Другое дело Лондон, Париж и Петербург - это ключевые столицы. Хотя лично меня как Государственного секретаря, очень интересует Латинская Америка - вот где у нас посольства будут везде. - А как же Османская империя? - хихикнула жена. - А еще Швейцария. - Про Швейцарию сам думал - там банковский бизнес, но вот Турция - нет. Никаких общих интересов, а уж когда спустя много лет вскроется, что мы вооружили русских по последнему слову техники... Ладно, что у тебя? - Переговоры начались. Фабрики, заводы, концессии - но это еще не скоро. Я заметила, что здесь разумная восточная бюрократия: всё через императора - а затем министры. Но если и от министра получено добро, то дальше вопросы решаются очень быстро. Кстати, я была приятно поражена советом купцов первой гильдии - очень деловитые джентльмены, да еще и многие английский знают. В который раз убеждаюсь, что бизнес с бизнесом всегда общий язык найдет. А еще заметно, что у тебя в стране самое доброе отношение к деловым женщинам - меня нигде так нормально не воспринимали. Только поначалу как-то странно смотрели, пока я не представилась. Чарльз Гамильтон рассмеялся. - Еще бы - с учетом твоего обручального кольца на левой руке... Скарлетт, они сначала решили, что ты вдова. А вдовы по нашим законам и обычаям, в отличие от английских, полностью самостоятельны в любых имущественных сделках; даже во Франции у них такой свободы нет. Уж знаменитых купчих у нас всегда было предостаточно. - Ой..., - прошептала жена, а потом радостно добавила. - А вообще, мне здесь тоже нравится. Даже мороз легко переношу; главное - правильно одеться, а топят великолепно. Впрочем, я уже давно поняла: с деньгами в любом крупном городе Европы хорошо, а без денег везде плохо. Правда в глаза бросаются одновременные роскошь и нищета. Нищету я конечно видела и в остальных столицах, но такой контраст наверное был только в Лондоне. Зато благодаря морскому сообщению здесь великолепно работает международная почта - я могу переписываться со своими управляющими в КША даже удаленно. - Скарлетт, не забывай - у нас лишь три года назад свой аналог рабства отменили. Поэтому на фоне неимоверной роскоши нищета в глаза и бросается. Да и то, подобное лишь в Петербурге, - внезапно Чарльз расхохотался. - Что с тобой? - Спустя 150 лет в России половина денег всей страны стекалась в мою родную Москву. Население остальных регионов было от этого совсем не в восторге - и правильно делало. Даже Петербургу доставалось немного. Здесь же обе столицы развиты примерно одинаково; в Москве аристократы живут чуть скромнее, а в условных Ярославле или Смоленске - тем более. -...Но знаешь, лично я ожидал худшего. В каком-то смысле, мне сложнее чем тебе - я же помню Петербург будущего. Однако, город свое величие сохранил, а точнее, он уже сейчас велик как никакой другой. Что ж, моя дорогая, готовься: ближайшие месяцы мы главные персоны здесь. О нас пишут, нас ждут, мы везде приглашены. Первая гильдия явно планирует выходить на долгосрочные сделки - поэтому и встречает тебя столь приветливо, дипломаты и военные ждут меня, а нас обоих - императорская семья и высшая аристократия. А еще надо осмотреть все достопримечательности; мне уже безумно интересно, как некоторые из них выглядели 150 лет назад... - Дорогой, а есть какое-нибудь особенное русское развлечение? Только не надо предлагать алкогольные напитки. Они мне здесь очень понравились, но дочь ирландца ты ими не удивишь... Скарлетт резко замолчала, подозрительно смотря на ухмыляющегося мужа. - Что ты задумал? Наверняка что-то хитрое и неоднозначное. - Дорогая, есть потрясающее развлечение - русская баня. Как раз по сезону. Уверяю, тебе понравится - я сам буду хлестать тебя веником. - Что?!? Кажется я теперь понимаю, почему ты получил прозвище Гробовщик Гамильтон. Но мне тоже интересно... ... Спустя еще три дня. - Вот теперь я знаю, почему твой народ и в этом времени, и в будущем, считается очень суровым, - Скарлетт обессиленно лежала в кровати на животе, а муж делал ей массаж спины. - Кто выживет в парилке, того можно в бой без оружия отправлять, - хихикнула супруга. - Но вынуждена признать - купель после бани дарит потрясающие ощущения. Будто второй раз родилась. - Моя дорогая, это ты еще не знаешь, что такое масленица... Но мы пробудем в России до марта и основательно побесимся на всех праздниках... Они действительно привыкли к Петербургу, а дела и развлечения кружили их изо дня в день. Переговоры, встречи, торжественные мероприятия, аристократические посиделки, представления - они не пропустили ничего. Слава о Гамильтонах прогремела на всю столицу и за ее пределами. Простота и приветливость обоих, военная слава и свободное владение русским языком мужа, невероятная красота и деловая успешность жены произвели потрясающее впечатление. Супругам посланников позволялось немного отступать от правил этикета, поскольку они могли не знать каких-то местных норм, но Скарлетт и тут поразила мужа, выучив через нанятого учителя все правила буквально за неделю лучше самого Чарльза; впрочем, дворянский этикет здесь был похож на парижский или лондонский. Петербургский свет был в восторге от них обоих; сравнение с возрастным и угрюмым посланником США и его унылой супругой Гамильтоны выиграли в одну калитку. В Петербурге Госсекретарь КША понял, как еще весной 1861 года он случайно изменил историю, имевшую отношение к России. В той реальности Джона Эплтона из Массачусетса на должности местного посла должен был сменить знаменитый Кассиус Клей. Вот только Клей был родом из Кентукки, а данный штат вошел в состав КША раньше, чем Кассиус получил назначение. Поэтому в этой истории из-за выхода Кентукки из состава Союза, назначения Клей не получил (зато спустя два года получил целый ворох проблем из-за своей поддержки Республиканской партии и лично Линкольна), а в России остался старый посол США, которого на этот раз Линкольн не менял - по причине отсутствия необходимости. Чарльз и Скарлетт много гуляли по городу, осмотрев все достопримечательности, которые уже существовали в этом времени. Чарльз-Алекс буквально замирал, когда своими глазами видел город в его прошлом (точнее, настоящем) состоянии и радовался как ребенок. Супруги любовались интересными местами, а еще стали завсегдатаями недавно построенного Мариинского театра. Гамильтон был рад, что Петербург не соответствовал мнению Достоевского из "Преступления и наказания", по крайней мере, в респектабельных районах. А вот с преступностью уже всё было в порядке, точнее, не в порядке. Впрочем, по криминогенной ситуации столица России всё равно была лучше Парижа или Лондона и делилась на безопасные районы, сомнительные и опасные, но в последних состоятельные люди предпочитали не появляться, тем более в темное время суток. Однако Чарльз всё равно с легкой грустью вспоминал крупные города Юга вроде Нового Орлеана и Сент-Луиса, где можно было безопасно находиться даже по ночам. Поэтому Гамильтон предпочитал гулять по утрам в центре, правда не расставаясь с любимым револьвером. В этой истории морской блокады КША не было и знаменитыми французскими револьверами Ле Ма был вооружен весь офицерский состав армии Юга; его любил и Чарльз, а вот Скарлетт предпочитала "Вулканик", рычаг которого ей было проще взводить, чем курки любых барабанных револьверов. Госсекретарь КША, прогуливаясь тихим утром 25 ноября по Береговой с усмешкой вспоминал вчерашнюю реакцию посетителей тира Давлуи, когда они заявились туда вместе с женой. - Сильнее они могли удивиться, только если бы мы в бордель вместе пришли, - хохотал потом Гамильтон. И правда - сколь-либо эмансипированные времена в России наступят только через 20-30 лет, но и тогда женщинам будет не принято заявляться в мужские заведения. Однако даже это были еще цветочки - ягодки пошли тогда, когда Чарльз и Скарлетт начали стрелять. Посетители тира побросали свои пистолеты и не скрывая интереса, собрались за Гамильтонами. Точность стрельбы боевого генерала поражала, но от него подобного можно было ожидать, а вот супруга шокировала всех, уложив все 10 безгильзовых патронов в "десятки" и "девятки". Провожали их аплодисментами все - от хозяина, сразу прибежавшего знакомиться, до постоянных посетителей, но вечером того же дня Скарлетт шокировала уже и мужа. - Милая, почему у тебя такая тяжелая сумочка? - спросил Госсекретарь супругу, перехватив на секунду ее ридикюль. - У меня там... "дерринджер"..., - потупилась Скарлетт. - Что?!? - охнул Чарльз. - Ты пришла в Мариинку со своим капсюльником?!? - С двумя, - ухмыльнулась Скарлетт. - Второй - для тебя. Я никогда не буду ходить в театры без оружия - ты же сам меня этому научил... Они шли по фойе и смеясь, целовались на ходу, а почтенная публика смотрела на них как на ненормальных. Чарльз вспоминал прошедшие дни во время прогулки, продолжая аккуратно изучать людей. Город, как и страна - он уже побывал в Петергофе, Царском селе и других пригородах, все-таки вызывал у него противоречивые чувства. Это была родная земля, но Алексей Гамов не чувствовал себя дома; страна станет по-настоящему своей для него лишь спустя 150 лет. Аристократы были уже чужды, простые люди (вчерашние крепостные, разночинцы и горожане) - еще чужды; единственное место, где он сразу ощутил себя среди своих - Петербургская академия наук. Это была страна, которой еще предстояло найти свой путь. Всё, чем Чарльз-Алекс мог помочь сейчас ей - позволить пройти этот путь с меньшими жертвами и страданиями, чем в той истории, вот только тогда она станет уже другой страной, а не той, из которой он отправился в прошлое. Из размышлений его вывели какие-то крики и вопли на набережной. Гамильтон встрепенулся, присмотрелся и обратил внимание на парнишку, со всех ног убегающего от здоровенного мужика с топором. - Убьет! Ведь убьет же!! - выли люди вокруг. Амбал уверенно нагонял мальчонку, который верещал на ходу. - Спасите! Люди добрые, смертью лютой погибну!! - На этот раз не сбежишь! - орал детина. - А то ишь, в Омерику сбежать удумал!! Ему оставался всего шаг до уже хрипевшего парня, как внезапно мужчина в тулупе наткнулся на чью-то протянутую ногу и пропахал носом мерзлую землю. Народ захохотал; амбал, оторвав голову от земли, первым делом узрел чью-то ногу в дорогом сапоге, стоявшую на его топоре. - Убью! - снова взревел возмутитель спокойствия, поднимаясь с земли, но в процессе вставания резко замолчал, а толпа охнула. У подтянутого кареглазого мужчины в роскошной шубе будто ниоткуда в правой руке появился огромный револьвер и его дуло сейчас смотрело на смутьяна. - Это весьма забавно - попытаться убить меня, - спокойно усмехнулся мужчина на чистейшем русском, но по странной манере говорить толпа сразу почувствовала иностранца. - Даже интересно... - У тебя не получится, но ты можешь попытаться. Однако я смотрю, бить и убивать детей тебе нравится? Надо будет поинтересоваться у обер-полицмейстера Петербурга - я как раз с ним завтра увижусь, имеет ли право отец убивать своего сына... - Он мне не отец! - со слезами выплюнул отдышавшийся худой мальчонка, одетый в старый армяк. - Мамку мою постоянно бил и меня тоже бьет! Разговор мог бы и продолжиться, но от караулки уже бежали трое - будочный, околоточный и районный полицмейстер. - Прохор, ты опять за старое взялся?!? - закричал старший, а потом оцепенел, глядя на лежавший рядом с несостоявшимся душегубом топор. - Ну все, теперь по этапу пойдешь, подлец... - Ваше благородие, в беспамятстве я был! - завыл мужик, понимая, что ничем хорошим эта история для него уже не закончится. - А намедни тоже в беспамятстве?!? - рявкнула какая-то старушка приличного вида. - Мы все на тебя покажем! Каждую неделю одно и тоже! А ведь Тошка любую копеечку тебе сразу относит! - По этапу то он пойдет, вот только кто малого кормить будет..., - вздохнул старый околоточный. Чарльз огляделся - первый раз за три недели в Петербурге он посмотрел на город будто глазами Родиона Раскольникова. Три недели он плясал, общался со всеми высшими лицами государства от императора до столичного градоначальника, выпивал, веселился, развлекался и заключал сделки, а настоящую Россию увидел только сейчас. Бедную, голодную и печальную. "Ты ничем не сможешь им сейчас помочь - ни доброй честной бабульке, ни этой торговке, ни вон тому студенту. Результаты своей помощи родной стране ты уже никогда не увидишь; для тебя это не результат, а путь и цель. Но я не могу пройти мимо беды, просто не имею права." Госсекретарь КША протянул руку мальчику. "Русоволосый и синеглазый. Лет десять на вид, как и Джо - сыну Ретта и Белл Уотлинг. Измученный, но смышленые глаза горят." - Здравствуй, - Чарльз помог парню подняться, а скрыто вложенный в ладонь серебряный рубль сразу и незаметно перекочевал в рукав ветхого армяка. - Как тебя зовут? Это правда что ты хочешь в Америку? - Тошка я, Антон Зеленов, - поклонился мальчик. - Да, барин, только об этом мечта и осталась. Мамка моя прачкой и судомойкой на посольском дворе работала - вот я и наслушался всяких рассказов, что Америка - богатая и сытая страна. А отень мой, Прохор Репьев, плотник Гостиного двора, запрещал мне. А я уж и по-англицки разумею... - Чего?!? Ну, скажи что-нибудь, - не поверил Гамильтон. Чарльз чуть не потерял дар речи, когда парень залопотал - акцент был чудовищный, про правильность фраз и говорить нечего, но словарный запас уже имелся. - Где ты учился?!? - Два года назад нашел выброшенный переводник с английского на русский, когда вместе с матерью убирался на посольском дворе, - внезапно парнишка всхлипнул и отвернулся. Чарльз тихо повернулся к полицмейстеру, понимая, что придется представляться, но тот его опередил - узнал по фото в газете, потому что послы в Петербурге были под особой защитой и указания насчет них городская стража получала сразу из министерства иностранных дел. - Добрый день, господин посол. Чарльз кивнул и тихо начал спрашивать. - Семья у парня есть? - Нет, сирота он. Отец в Крымской войне погиб старшим унтером - англичане под Севастополем застрелили. Мать год назад умерла - чахотка ее забрала. Один отчим остался, но сами видите, господин посол... - Вижу. И поэтому хочу помочь. Антон, - позвал грустного мальчика Гамильтон. - Ответь мне, посланнику Америки - зачем ты хочешь к нам? Парень вскинулся - таких горящих глаз Чарльз не видел никогда. - Господин посол! - мальчонка с дрожью в голосе пытался говорить на английском. - Умоляю, возьмите меня с собой! Я что угодно буду делать! О дальних странах мечтаю... - Возьму, - просто ответил Госсекретарь КША. - Собирайся - а потом пойдем со мной... Чарльз повернулся к околоточному. - Я завтра же решу этот вопрос с обер-полицмейстером. - Полагаю, в этом нет необходимости, но мы будем благодарны вам, господин посол, - ответили стражи порядка. Посольский особняк уже был куплен и обживался; прислугу наняли, даже мебель успели закупить. Скарлетт радостно кинулась к мужу, вернувшемуся к обеду, но охнула, когда увидела, что пришел он не один. - Дорогая, я сейчас всё расскажу... Антон ел, а Скарлетт с дрожью смотрела на него. - Я никогда не видела, чтобы люди так смотрели на еду. Да у нас никто из негров так не жил! - Потому что в этой истории голода на Юге не было и ты сама не голодала. Ни ты, ни я не знаем, что это такое. И дай Бог - никогда не узнаем. - Бедный мальчик... Зато, - потерла руки Скарлетт, - у меня видимо появился учитель русского языка! Да и он сам английский с нами выучит очень быстро. Пока мальчишка обедал, жена подошла к мужу и крепко обняла его. - Какой же ты на самом деле добряк, Гробовщик Гамильтон... - Только никому не говори; не порти мне имидж, - ласково и смущенно усмехнулся муж. - А девочку ты бы также взял? - Дорогая, с девочкой может быть другая проблема. Представь что она вырастет невероятной красавицей - да ты ее тогда со свету сживешь! - Ты прав - мальчик лучше, - хихикнула Скарлетт, а потом добавила. - Так, вечером прием у великого князя - будут все, а завтра я с утра как всегда в Базилику Святой Екатерины. Чарли, у тебя очень верующая страна - тут лучше быть хотя бы католиком, но только не атеистом и не агностиком. А поскольку ты не хочешь ходить в протестантские храмы, то за нас двоих отдуваться придется мне... - Милая, я тоже завтра не буду сидеть сложа руки. Очередная встреча в Адмиралтействе - одного Рафа Сэмса там мало на переговорах. Ну а через несколько дней у меня будет важнейшая встреча с..., - он радостно засмеялся, - одним из моих любимых поэтов. Заодно и парнишку наряжу - сделаю из него приличного барчука, ха-ха! - Дорогой, я уже догадываюсь, кем ты собираешься его воспитать. Ты точно хочешь этому мальчику такой судьбы? - Только если он сам ее захочет, Скарлетт. Захочет не из благодарности к нам, а из желания помочь своей стране. Но мне кажется, это судьба. Ну а нет - так спокойно и счастливо проживет всю жизнь в КША. Уставшего, но сытого и безумно счастливого Антона они уложили в гостевой комнате, а Чарльз перед сном придумал будущему пасынку новое имя. - Помни, Тошка, Антона Зеленова больше не существует. Твое настоящее имя будем знать только мы втроем. Теперь ты Антонио Грин. Ну а с завтрашнего дня начнешь учить английский язык по-настоящему. - И прошу тебя, - рассмеялась миссис Гамильтон, - не надо меня называть барыней. Просто "мисс Скарлетт". Они ехали на вечерний прием в карете императорского дворца, присланной за ними, а Чарльз по дороге вспоминал переговоры с Горчаковым. - Мистер Гамильтон, так какие принципы в своей внешней политике декларирует Конфедерация? - хитро интересовался Александр Михайлович. "Сухопарый, холеный, умные цепкие глаза - дипломат высочайшего уровня. Еще не совсем старый и очень компетентный. Ты одной дипломатией за 10 лет после кошмарной Крымской войны достиг большего, чем любые пушки и ружья", с уважением думал Чарльз. "И много чего еще добьешься. Но вот потом на Берлинском конгрессе ошибся. Возраст свое взял - все-таки, уходить надо вовремя, да и излишне хорошее отношение к Германии подвело. Но в этой истории всё будет иначе." - Наши приоритеты в целом остаются теми же самыми, что и у США, - улыбался типичной американской улыбкой Госсекретарь КША. - Доктрина Монро в отношении Нового Света, а для Европы - полный нейтралитет с принципом свободной торговли на паритетной основе. Однако, как я уже говорил Его императорскому величеству, для Российской Империи будут эксклюзивные условия и предложения. - После того, что за карту вы вручили государю, - голос князя Горчакова дрогнул, - я даже не могу предположить, чем вызвано такое отношение... "И не предполагай - никто не узнает. Но мухлевать за "мировым карточным столом" мне придется не только в пользу КША, но и в вашу." - Нам нужен союз с Россией в Тихоокеанском регионе, - начал главный разговор Чарльз. - Это огромные пространства, полезные для развития, продвижения своего геополитического влияния и морской торговли. У вас есть Балтика, но там очень много конкурентов и завистников. У вас есть и Черное море, но..., - Гамильтон из уважения не стал вспоминать про условия Парижского мира для России. - "Турецкий вопрос", я полагаю, вы начнете решать через несколько лет, ну а пока что предлагаю обратить внимание на восток. Там свободнее, зато много возможностей. У вас есть Николаевск-на-Амуре, совсем недавно основаны Хабаровск и Владивосток - это прекрасные порты в тех краях. У нас же теперь есть Сиэтл; в штат Вашингтон начнут переселяться эмигранты и мы сможем свободно торговать с вами и через Ново-Архангельск на Аляске, и через Петропавловский Порт**. Так что у нас есть общий шанс опередить других конкурентов. - Прекрасное предложение, но у нас на Дальнем Востоке очень мало людей - всё приходится тащить или волоком по полгода, или вокруг Африки и Юго-Восточной Азии, - вздохнул Горчаков. - Вот если бы имелся деятельный губернатор... - Такой человек у России есть, - твердо заявил Чарльз. - Уже как три года он в отставке, хотя самые разумные предложения по развитию региона всегда исходили от него - генерал-губернатора Муравьева. "Я не дам вам сидеть на задницах ровно! Лучший государственный управленец по развитию Дальнего Востока в моей истории 20 последних лет своей жизни прожил в Париже, хотя мог еще столько всего сделать! Николай Николаевич получил графский титул "Амурский", но если я здесь всех расшевелю, то может и "Приморским" станет." - Я лично попрошу у Его императорского величества особого статуса для нашего совместного дальневосточного проекта, - Госсекретарь КША преследовал определенные цели и намеревался их добиться. "В моей истории Муравьеву не дали разделить Восточную Сибирь на два генерал-губернаторства и предоставить новому региону - Дальнему Востоку экономическую автономию. В итоге государство все равно поняло необходимость подобного, вот только случилось это лишь перед смертью Муравьева. Двадцать лет потеряли, а японцы в этот момент подбирались всё ближе и ближе! Теперь же я изменю историю к нашей общей пользе." Александр Михайлович кивнул. - Что ж, полагаю, государь прислушается к вам - всё равно мы пока что не успеваем заниматься теми территориями, но торговля нам там нужна. Мистер Гамильтон, есть ли у вас прогноз по политическому раскладу в Европе на ближайшие годы? "Да у меня и не на ближайшие есть", хмыкнул про себя Госсекретарь КША. "Но чтобы он таковым и остался, я никому ничего не скажу прямо. Однако, каков хитрец Горчаков! Он же просто хочет проверить мои пророчества. Что ж..." - Господин Горчаков, могу вам сказать одно - сейчас вы делаете всё правильно. Плавная отмена условий Парижского договора, союз с Пруссией, аккуратные симпатии с Францией, неприязнь с Австро-Венгрией и Османской империей. Вы великолепно ведете внешнюю политику России, - комплимент был принят благодарно, но через секунду Гамильтон пристально посмотрел на министра иностранных дел России. - Однако, будьте осторожнее с Пруссией. Сейчас они ваши союзники. Когда Бисмарк станет безумно сильным, ему никто не будет нужен - и случится это очень скоро. - Но Франция... -...Станет третьей, кто будет разгромлена немцами. Сначала Дания - в этом году, затем уже Австрия - через два года, после чего она навсегда попадет под прусское влияние. И собственно, Франция - через шесть лет. Я ничего не утверждаю - просто предлагаю нам вместе понаблюдать. А лет через 7-8 мы с вами вернемся к этому разговору... Горчаков понял - Госсекретарь КША прочитал это в глазах мудрого дипломата. - Что ж, я лишь в очередной раз могу поблагодарить вас, мистер Гамильтон. Чем Россия и лично я как ее министр можем помочь вам? Чарльз лучезарно улыбался - он заранее знал что попросит. У него не было ни времени, ни возможностей самому сейчас заниматься этим срочным вопросом, а тем более тратить 2 года на сложнейшее посольство - и он собирался воспользоваться российской информацией. - Александр Михайлович, просить такое не очень прилично, но я знаю, что в международной дипломатической практике подобное встречалось. Можно ли получить копию вашей последней аналитической справки по Японии? Меня эта информация интересует для сотрудничества России и КША в тех краях. - Конечно, - Горчаков радостно кивнул несложной, пусть и странной просьбе; он не считал Японию важной страной, а лишь предположил у американского коллеги торговый интерес. - Я дам указание сделать копии всех докладов по Японии для вас. - Благодарю. Чарльз и не думал смеяться в душе над министром-коллегой - никто в этой истории не мог даже представить, что сотворит Япония в ближайшие 35 лет. Единственный и уникальный случай во всей мировой истории XIX века, когда независимое неевропейское государство самостоятельно (пусть и с техническими заимствованиями от Запада) прошло за 70 лет путь от натурального оброка до лучших в мире линкоров, а после этого, даже побежденное, стало производить прекрасные технические товары. Мог ли Гамильтон это предотвратить - чтобы геополитическое влияние России и КША было еще выше в регионе? Возможно и мог, но уже не хотел - иначе весь расклад послезнания развалится. А вот сбалансировать влияние в свою пользу - почему бы и нет? Попаданец плоховато знал историю Японии, даже XIX век. Помнил только что оставалось всего 3 года или даже меньше до Реставрации Мэйдзи и что в островных разборках кто-то из сёгунов Токугава воевал против своих противников - и проиграл. Там проиграл, а здесь... Вот зачем Чарльзу срочно понадобилась актуальная информация по ситуации в Японии со всеми именами и фамилиями. "Не можешь предотвратить - возглавь." Русско-американский договор "О дружбе, союзе и торговле" будет подписан в Санкт-Петербурге 10 декабря 1864 года. Никто тогда в обеих странах не мог предположить, что он станет вечным на последующие 150 лет и приведет страны к глобальному экономическому сотрудничеству. Первым (разумеется секретным) приложением к нему станет протокол в отношении Тихоокеанского региона.