Унесенный временем на Американский Юг

"И чего Лев Николаевич так костерил светский Петербург в своих произведениях?" - хмыкнул про себя Чарльз, входя в роскошную гостиную Зимнего дворца. "Ну да, пустых болтунов тут много, но и толковые люди есть. Так пообщайся немного с пустыми - для приличия, а потом веди разговор с теми, кто действительно интересен." Забавно, но в этих гостиных он ощущал себя лучше жены, а вот она (в отличие уже от него) была как рыба в воде на переговорах с самыми перспективными предпринимателями России. Путилов и Морозовы, назвал ей муж две фамилии по приезду - и Скарлетт сразу оценила деловые хватки будущего промышленника и уже великих торговцев России, буквально почувствовав в них "братьев по бизнесу". Контракты были скромными, но с чего-то надо было начинать и то ли еще будет. А вот в покоях великого князя Константина Николаевича Романова, брата государя и главы всего "либерального кружка" страны, миссис Гамильтон слегка скучала, хотя светский разговор умела поддерживать великолепно. Больше всего Скарлетт в этих людях поражала наивность; они будто жили в своем "коконе" и выходить из него не собирались. В этом плане они не сильно отличались от многих непрактичных южан. Хозяин шел к гостям лично. - Господин и госпожа Гамильтон, добрый вечер! Мы вас уже ждем - сегодня у меня собрались все! - Ваше императорское высочество, - положенные приветствия и поклоны - и супруги пошли к остальным гостям. Брат императора оказался очень полезным человеком, потому что через него, как председателя Адмиралтейств-совета, ВМФ КША "зашли" на очень жирный контракт по строительству современных военных и торговых кораблей, нагло уведя подряд у англичан и оставив британцам лишь малую часть. В этом также очень помог вице-адмирал Василий Степанович Завойко, герой обороны Петропавловск-Камчатского в Крымскую войну (любить англичан у него не было ни малейшего основания). А сам великий князь две недели назад познакомил Госсекретаря КША с военным министром Дмитрием Алексеевичем Милютиным, которому русская армия будет благодарна за свою полную реформу к 1877 году. Рекрутчина - норма для XVII века и даже для XVIII, но совершенно вредная система для второй половины века XIX, была сломана только им. Лишь Милютин смог продавить переход на всеобщую воинскую обязанность (и теперь попаданец своими глазами мог увидеть, чего ему это стоило), улучшил в армии еду, жилье, обмундирование, отменил телесные наказания, ввел гласные военно-полевые суды. Неграмотных солдат (большинство!) учили, а еще отсрочки студентам, простые военные сборы вместо службы лицам с университетскими дипломами, новый военный устав, офицерские сообщества - сколько же он сделал для страны! "Тебе истрепали все нервы противники и завистники - уже треплют, но созданная тобой молодая армия, при всех злоупотреблениях и кознях со стороны, спустя 14 лет прокатится по туркам до самого Стамбула. К сожалению, я ничем не смогу тебе дополнительно помочь, кроме как поставляемым в Россию оружием. Но ближе к 1877 году посмотрим." Дмитрий Алексеевич не разочаровал его и по другой причине - здесь Гамильтоны получили еще более роскошный контракт на свои винтовки, чем во Франции - 750 000 стволов, да еще и контракт на 200 новейших пушек. Начало сбываться то, что планировали Чарльз и Скарлетт - политическое влияние, помноженное на технические новинки и умение вести дела, пролило золотой дождь на их корпорацию и на бюджет флота. Сейчас Скарлетт уже не жалела о трех купленных после войны оружейных заводах (которые были проданы их собственниками - джентльменами со словами "война закончилась и больше нам эти заводы не потребуются"), всё увеличивая и увеличивая военные поставки во многие страны мира. Счет чистой прибыли пошел уже на миллионы долларов золотом и это было только начало. "Вот ведь ирония", усмехнулся про себя Чарльз. "Война едва не убила Юг, но выиграв, мы стали только сильнее, запустив через ВПК великолепную промышленность. Наши военные заводы работают в две смены, наши верфи по всему Югу строят корабли и для себя, и для внешних заказчиков, а что еще важно - создают нам огромный торговый флот, благодаря чему скоро вообще не потребуется чужой тоннаж для логистики. Главное теперь - не останавливаться." Сегодня в гостиной великого князя и правда собрались многие известные люди, в частности, тетка императора великая княгиня Елена Павловна (завсегдатаем салона которой являлась Скарлетт). Болтали как всегда обо всем и ни о чем конкретно - о реформах, об отмене крепостного права, о внешней политике, но сегодняшнее обсуждение обещало стать горячим - в кои-то веки в одной гостиной собрались и либералы, и консерваторы. - А мы тебя уже ждем, Алексей Михайлович! - весело улыбался великий князь Александр, который в той истории стал императором Александром III. Это было странно и забавно одновременно - имя и отчество у Гамильтона затребовал именно этот цесаревич, особенно после того как понял, что посланник великолепно знает не только собственно русский язык, но и его нецензурную лексику, от чего вообще пришел в восторг. "Я хочу называть тебя как-нибудь по-русски!" - вот Чарльз и брякнул автоматически имя и отчество из будущего. Имя при дворе прикрепилось сразу и навсегда, после чего над супругом начала хохотать даже Скарлетт, поддразнивая - "смотри, не спались окончательно". Впрочем, оказалось что это пошло лишь в плюс - никогда в Петербурге не было такого посла из другого государства. Александр III произвел на попаданца неоднозначное впечатление. Шумный, здоровенный, уже не юноша, а мужчина - почти копия отца (в отличии от своего старшего брата Николая, похожего на мать). Он был грубоват и простоват, зато сразу прицепился к послу КША с требованиями рассказать о заокеанских военных компаниях, посчитав его затем своим хорошим знакомым. Сначала Чарльзу было не по себе, но потом он нашел подход и к этой исторической личности. Не был он "Душителем", впрочем, не являлся и "Миротворцем". Просто неплохой военный, которого судьба сделала императором, к чему его совсем не готовили. Вот в чем была проблема Александра Александровича в той истории - он принимал простые решения там, где требовались тонкие и сложные. "Идеальный командир уровня дивизия - армия", думал Чарльз. "Боже, пусть Николай выживет в этой истории - тогда они вместе с братом составят идеальный тандем." При этом Александр всегда вел себя честно и прямо; он был такой, какой есть - и останется таковым на всю жизнь. Гости не разочаровались - на этот раз посол КША и его супруга приготовили совершенно особенную историю, рассказав про Ивана Васильевича Турчанинова - Джона Бэйзила Турчина и его супругу Надежду Антоновну. На гостиную опустилась тишина, когда Чарльз на французском языке описывал бой поездов в степи Айовы - даже высшие кадровые военные, которых здесь было много, казались потрясенными. -...Его поезд догорает в бурьяне, мой поврежден, а я подхожу к полковнику США и слышу русскую речь! Вот так и познакомились. Через несколько месяцев США капитулировали, а Иван Васильевич был приглашен в армию КША с подтверждением своего звания и стал офицером нашего генерального штаба - кстати, такой орган и в вашей армии просто напрашивается. Надежда Антоновна работала в общем госпитале, не уступая уже знаменитой на весь мир доктору Лоре Магоффин-Батлер, моей хорошей подруге. - Госпожа Гамильтон, Скарлетт, - великая княгиня Елена Павловна решила "разбавить" разговор, - неужели вы не ревновали своего мужа к его подругам? - А я его до сих пор ревную, да еще как, - тут же заявила американка под общий хохот. Ну а когда Чарльз рассказал историю про маскарад при перегоне бронепоездов через территорию янки, от смеха давились все; Александр Александрович даже не стал сдерживать хохот. -...Я боялся только одного, - Чарльза тоже распирало веселье, - засмеяться и всё испортить, когда мы прикинулись ненавистниками "Гробовщика". По слухам, губернатора Огайо и его окружение до сих пор трясет от воспоминаний - ведь они в итоге узнали, кто был у них в гостях... - Эх, а все-таки Турчанинов предатель! - выпалил второй сын Александра II. - Пусть не по форме, но по сути. А потом и к вам перешел... - К нам он перешел уже после войны, - ответил Чарльз. - Он поступил на службу в США для войны с мятежниками, а если мятежники становятся отдельным государством, то военная служба в Конфедерации по окончанию войны офицерской чести не нарушает. - Так когда у вас будет отменено рабство? - внезапно спросил великий князь Константин. "Когда надо - тогда и отменим; чего пристали все?" - Полагаю, через 10-15 лет, - заявил Госсекретарь КША. - Мы планируем создать свободный рынок труда в нашей стране, а те черные, кто захочет остаться на плантациях, продолжат работать у своих бывших хозяев. - На нас похоже, - тут же заметил другой великий князь, Михаил. Главный разговор на сегодня начался; всех буквально подбросило как наэлектризованных. Сейчас присутствующие напомнили Чарльзу молодежь на том самом пикнике в Двенадцати дубах - такие же шумные и искренне-возмущенные. "Ну что ж - понеслась", решил Гамильтон. - Полагаю, что у наших стран совершенно разные ситуации, - начал говорить Гамильтон. - У вас исторически крестьяне связаны с землей, на которой работают. У нас же земля принадлежит плантаторам, а негры на ней лишь работники. Ну а во многих штатах вообще свободные фермеры - свободнее, чем ваши государственные крестьяне. Если и можно сравнивать, то наши черные - это как ваши дворовые, только что в поле работают. - Скарлетт, а это правда, - снова спросила княгиня Елена Петровна, - что в Ницце вас и ваших детей сопровождали черная няня и черный гувернер? Они рабы? - Отомба не раб, он брат по оружию моему мужу и прошел с ним всю войну, - спокойно ответила миссис Гамильтон. - А вот Присси - да. Мой отец купил ее мать Дилси и ее саму по просьбе нашего слуги Порка. Более преданных семье людей я никогда не встречала. А уж моя любимая няня Мамушка... - Все верно, - заметил кто-то из консерваторов. - Это патриархальные отношения помещиков и крестьян, а мы их развалили. - Реформа уже проведена, - обрубил все споры "а если бы" князь Константин Николаевич. - Мы провели ее так, чтобы соблюсти интересы всех - это я вам как глава комиссии ответственно заявляю. И теперь можно обсуждать лишь ее последствия. - И поэтому, - тон министра народного просвещения Дмитрия Андреевича Толстого был почтителен, но смысл слов сразу становился ясен, - реформой остались недовольны все, от крестьян до помещиков. - А что думаете вы, Алексей Михайлович? - проницательный Милютин смотрел на американского посла. "Ну что, доигрался? Отвечай - эти люди имеют право услышать твое мнение, а кроме того, они главные в России. И если до них достучаться, то может быть, что-то и изменится." Чарльз собрался. - Господа, полагаю что пути КША и России действительно слишком разные, чтобы искать аналогии, но вот на что я обратил внимание в вашей стране. Реформа проведена, ее действительно нет смысла критиковать, однако она повлекла много проблем. Первая проблема - идеологическая. Крестьяне мечтали о земле и воле - они не получили ни того, ни другого. Я, как гражданин и министр чужой страны не могу обсуждать причины, насколько они имели на это право - видимо, не имели, но факт есть - они считают себя обманутыми и доказательством этого является количество крестьянских бунтов; после объявления реформы их стало больше в 3-4 раза. То есть, трон определенным образом потерял лояльность основной массы населения. Вторая причина - мелкопоместное дворянство и его проблемы. То самое, которое пострадало от реформы едва ли не сильнее, чем крестьяне, - Чарльз краем глаза видел, как кивает Толстой. - Господа, я прекрасно понимаю почему нельзя было ущемлять еще и дворянство как лояльное императору сословие. Но реформа на практике ведет к тому, что и мелкие поместья начнут разоряться, не имея возможности развиваться. Хотя, реформа отчасти выгодна крупным хозяйствам - они смогут за счет нее выиграть. Но всем остальным - нет. - Третье - практические моменты реформы. "Отрезки" и чересполосица - это смерть нормального хозяйства. Как можно ограничивать крестьянские сервитуты и доступ к "сервисным территориям" - воде, загонам, лугам и выпасам?!? И весьма странно, что больше всего подобных явлений например в Поволжье. Где здесь логика - с едва ли не самого нищего крестьянина попытаться еще больше содрать? - Позвольте сказать мне, - в разговор внезапно влезла Скарлетт. Вежливо, почтительно, но исключительно практично. Она перехватила взгляд мужа. "Вломи им, зеленоглазка. По полной программе. Но сделай это красиво." - Я дочь крупного помещика и выросла на плантации Юга. Наши страны отличаются, но в одном они похожи - вас тоже кормит земля. Вы продаете зерновые культуры на внешний рынок, мы из-за климата продаем хлопок, хотя у нас растет много чего еще - пшеница, масличные, кукуруза, рис, табак, сахарный тростник. Так было не всегда, но в итоге мы пришли к продаже того, что у нас лучше всего растет и при этом лучше всего продается. Почему вы не поступаете также? Почему там, где нужен плуг, люди до сих пор пашут сохой? Почему крестьяне скучены в центральных губерниях, когда в южных намного теплее и лучше урожаи? Зачем ковырять землю с целью получить несчастные 10-15 пудов пшеницы с одной десятины, если можно выращивать более подходящие культуры, успешно продавать их, а на вырученные деньги покупать тот самый хлеб, который вырастил юг страны? Я обратила внимание, что у вас крайне низкий оборот денег в этой сфере. Крестьяне из года в год растят пшеницу и рожь, которые едят, а излишки, если таковые будут, продают. Они даже не пытаются перейти на ячмень, просо, гречу и другие культуры, которые можно продать, ведь у вас недостаточно развит торговый рынок. - А все потому, - Скарлетт приступила к главному, - что никто не заинтересован в своем труде. Крестьянин раньше был крепостным - поэтому не заинтересован, да еще и ограничен общиной. Теперь он обложен выкупными платежами, оброками, даже отработка барщины осталась, а еще ему надо платить проценты государству и развиваться в условиях невозможности уйти со скудной земли. В такой ситуации роста урожайности не будет еще долго, а вот население продолжит расти и голодать. Меньше урожай - меньше прибыль и меньше налогов. Меньше прибыль - меньше возможностей для развития. -...Но и это еще не самое печальное. Даже ваши помещики оказались заложниками ситуации. При крепостном праве они хотя бы могли начать новую жизнь, продав свое имение, а затем купить новое, где-нибудь на юге и отправиться туда со своими крепостными. Теперь же они и этого не могут; собственники и "арендаторы" стали взаимными заложниками неэффективных земель, расположенных в зоне рискованного земледелия, сложного климата и текущей экономической ситуации. У вас урожайность пшеницы около Смоленска меньше 20 пудов с десятины, а в Миссури 80 пудов. Сейчас наши заводы начали делать великолепные стальные плуги, которые прекрасно подходят земле в бассейне Миссисипи и которые прекрасно подошли бы вашему югу. Мы готовы продать таких хоть 10 миллионов за 10 лет, но кто их купит, зачем и на какие деньги? Голодный крестьянин, обложенный "отрезками" и зажатый чересполосицей в центральной части страны? Обнищавший помещик? Так что надежда на чернозём. Все присутствующие молчали. Жена посла КША отхлестала высший свет Империи по полной программе. Цепко, при этом вежливо, деловито и со знанием вопроса. То же самое ведь писалось и в докладных записках с мест - все члены Государственного совета (а сейчас в этой гостиной собрался его "кворум") их читали и ситуацию знали. Знали - и все равно пошли на поводу у средне- и мелкоземельных помещиков, которые по скудоумию и вредности даже не понимали, на что обрекают самих себя. В итоге монархия потеряла опору и среди них, и среди крестьян. - Браво! - кто-то вошел в гостиную. - Прошу прощения, дамы и господа, задержался - по возвращению из своей губернии засвидетельствовал почтение Ее императорскому величеству и докладывал о работе государю. - Ну, батюшка и матушка мои, - обратился коренастый прихрамывающий мужчина в возрасте к Чарльзу и Скарлетт. - Не имел чести до этого вас знать, а вот сейчас даже поклониться хочу - никогда не слышал столь мудрых речей от высшего нашего дворянства. Рука Чарльза дрогнула, когда он пожимал протянутую руку. Он узнал этого человека сразу - слишком уж запоминающееся лицо было на фото в будущем. А его манера общаться говорила о том, что чиновник является земляком Алексея Гамова - москвичом. - Прошу прощения, но мы с моей супругой не из России, - ответил Чарльз на чистейшем русском. - Посланник Конфедерации Штатов Америки Чарльз "Гробовщик" Гамильтон. Или просто Алексей Михайлович. - Виленский генерал-губернатор Михаил Николаевич "Вешатель" Муравьев, - в тон ему, почти моментально ответил мужчина, а потом перевел восхищенный взгляд на Скарлетт и склонился над ее рукой, пока попаданец приводил в порядок свои мысли. "Да, так тебя и прозвали в моей истории - вешатель и палач, каратель и убийца. Что интересно - прозвали в будущем разом и большевики, и дореволюционные либералы - редкостное единодушие. Однако пять лет назад ты был единственным, кто предлагал рабочую и самую правильную модель по отмене крепостного права. Вон как великий князь Константин смотрит волком - с ним вы до сих пор на ножах. Он и свалил вашу команду - черный пиар был такой, что Александр II снял тебя с должности министра государственного имущества. Вот только через год пришлось ему предлагать тебе подавить польское восстание - и ты с этим справился так, что государь тебе еще и честь отдавал на параде. Ты смог показать, что восстание никакого отношения к простому народу не имело, отделил его от бузящей шляхты, а затем и обеспечил для крестьян мягчайшие во всей Империи условия земельной реформы. Для крестьян, а дворян в бараний рог там согнул. И именно ты потом провел блестящую "русификацию" Беларуси, получив полную ее лояльность на столетия. Когда надо - был чудовищно жесток. Когда надо - работал тонко и очень дальновидно." Завязался разговор, посыпались новости с западных рубежей России - Муравьев умудрялся общаться разом со всеми; его кипучая натура легко справлялась с подобным. - Алексей Михайлович, не обращайте внимания, - великий князь Константин усмехнулся. - Сейчас Михаил Николаевич будет утверждать, что есть прекрасный путь - "прусский", тем более в вашем присутствии. Забывая, что данный путь в России невозможен. - Полагаю, - заметил Чарльз, - что у вас в стране возможен не только "прусский" путь, но даже и наш "американский". - Как?!? - раздались недоуменные вопросы. - У нас крестьяне прикреплены к земле и в настоящий момент ничего уже не изменить - и так будет еще 7 лет! Но даже потом они будут на выкупе долгие годы. Что тут можно сделать?!? - Вы все забываете про нашу землю, - Муравьев повернулся к либералам как дуэлянт. - У нас огромное количество свободной земли - на юге, на Кавказе, в Туркестане, в Сибири! А мы жмемся по суглинкам, где морозы 7 месяцев в году. - Вот только если я правильно понимаю, под те земли просто нет свободных крестьян, - заметила Скарлетт. - Они все сейчас являются "временно-обязанными". Кем вы будете заселять южные и восточные пространства? "Угу", кивнул сам себе Чарльз. "Столыпин опоздал лет на 30 со своей реформой, вот только раньше он ее начать и не мог - из-за выкупных платежей." Супруга Госсекретаря КША продолжала рассуждать. - Ключевой фактор - урожайность. Можно предложить следующие меры: многополье, расширение номенклатуры выращиваемой продукции, особенно востребованной на внутреннем и внешнем рынке, развитие товарно-денежных отношений, переселение в южные губернии, ликвидация "отрезков" и чересполосицы. Тем самым вы резко повысите маржинальность своего сельского хозяйства. Инвентарь, новая техника - всё это внедряют наши помещики на Юге Америки и даже фермеры. Вам просто нужен настоящий собственник - а уж будет ли он свободным фермером, или крупным помещиком - без разницы, хотя второй вариант предпочтительней. Ну и особая тема обсуждения - общинное землевладение как задерживающее развитие. - Пока что это невозможно, - иронично хмыкнул Муравьев. - Их императорские высочества, - он неопределенно повел рукой в сторону обоих младших братьев императора, - устроили всё так так, что крестьяне еще 7 лет ничего сделать не смогут. - За эти годы можно будет подготовить программу развития новых земель, сверстать кадастровые карты и провести межевание, а также найти средства на переселение, - заметил Чарльз. - Программа не потребует никаких особых дополнительных расходов, а крестьяне, которые согласятся на переезд, будут также платить свои выкупные платежи, только уже с новой земли. У нас в таких случаях представляются налоговые преференции, здесь возможны долгосрочные кредиты. Дмитрий Алексеевич Милютин вскинулся. - А разве ваш Гомстед-Акт не был принят только на Севере? Чарльз весело усмехнулся. - Он был принят на Севере - и продолжает действовать на Севере в отношении штатов, входящих в США; мы ни коим образом не оспариваем его. У нас же весной был принят похожий по сути, но иной по содержанию закон. Не 160 акров, а 100 - это 40 десятин (гости охнули - средний надел русского крестьянина после реформы составлял не более 3,5 десятин, правда на душу, а не в целом, как в КША, но все равно разница была кратная), бесплатно и с правом не платить налоги первый год, а самое главное - в КША эмиграция будет упорядочена. Прибывающих представителей любого этноса не должно быть более чем 20% от всех переселяющихся в штат мигрантов, а к заселению открыты четыре новых региона - Аризона, Нью-Мексико, Невада и Вашингтон. В дальнейшем к ним могут присоединиться Дезерет и Индейские территории. Подход к миграции у нас очень серьезный; мы не допустим бесконтрольного заселения страны. - Дамы и господа, а о какой выгоде вообще идет речь? - поинтересовался великий князь Михаил. - Вот вы говорите про 10-15 пудов пшеницы с одной десятины в центральных губерниях, а в Черниговской ведь и до 60 пудов доходит... Глаза Чарльза загорелись и он почтительно улыбнулся. - Ваше императорское высочество, иногда меня именуют Пророком. И как пророк я могу ответственно заявить, что через 150 лет в Ставропольской губернии урожаи будут доходить до 400 пудов с десятины. В гостиной наступила гробовая тишина. - Как такое возможно? - восторженно прошептал Муравьев. - Механизация, удобрения, селекция зерновых культур, правильный севооборот, сбор и хранение без потерь зерна, а также многое другое, - ответил Госсекретарь КША. - И что еще более важно - в лучших районах Туркестана, Северного Кавказа и Южной Сибири будет по 200 пудов. При этом Пермская губерния еле вытянет 55. Так что что каждой земле - свой продукт. Под Ставрополем, Черниговом и Киевом уже сейчас под 60 и я полагаю, что заветной цифры в 100 пудов эти земли Российской Империи достигнут уже к концу XIX века. - Больше урожай - больше доходы, больше вложений на капитал, больше товарооборот, больше диверсификация выращиваемых культур, - добавила Скарлетт. - А значит, больше налогов для государства и меньше людей работает в сельском хозяйстве, а больше - на заводах. - Эх, да мы и так спокойно жили землей сотни лет, - вздохнул министр народного просвещения Толстой. - Жили, Дмитрий Андреевич, но прибылей получали мало, - сразу ответил Гамильтон. - Могли бы жить так и дальше, но вокруг весь мир - планета то одна. Россия - богатейшая страна, но если вы не будете сильными, то на богатства России начнут зариться другие страны. Помните войну, которую развязала Англия сразу после Крымской? - Ну, мы все-таки не Китай, - обиженно заметил цесаревич Александр. - Конечно, ваше императорское высочество - именно поэтому Россия по итогам Парижского мира понесла крайне малые потери. Вас невозможно завоевать, вас невозможно было принудить к торговому договору - и поэтому вас просто лишили военного флота на Черном море. А флот "открытого моря" на настоящий момент является способом завоевания мирового господства. Теперь в мировой промышленности всё взаимосвязано: если вы 20 лет подряд не будете строить на Черном море корабли, то утратите этот навык и нагнать конкурентов станет очень сложно. Впрочем, вам могут помочь балтийские верфи... - Ничего, на суше мы кого угодно скоро раскатать сможем, - прорычал Александр Александрович. - Скорее всего да. Но никто не стоит на месте. Оружие, выучка солдат, системы управления войсками - все совершенствуется. Могу только сказать, что вы на правильном пути в отношении военных реформ; главное - не останавливаться. Будущее за всеобщим призывом в армию, с достаточно коротким, но интенсивным обучением. А если тотальная война - то моментальная мобилизация лиц, уже имеющих военную подготовку. - Однако вы в Конфедерации отказались от такого призыва? - уточнил Милютин. - У нас пока что нет потенциальных врагов на континенте и в полумиллионной армии мы не нуждаемся. Поэтому Юг применил другую комплексную систему, которая идеально вписывается в конфедеративную государственность - военные подразделения штатов. Каждый штат имеет ополчение и обязан проводить трехнедельные сборы раз в год - вместо отрыва мужских рук из экономики на 5 лет. Воинский учет осуществляют штаты и передают всю информацию в генеральный штаб, который планирует полноценные учения. С учетом того, что почти все наши мужчины владеют оружием, этой подготовки будет достаточно. А элитный корпус постоянной готовности является кадровой армией и через него проходят проверку все нововведения. На флоте другая ситуация - флот стране, окруженной океанами, нужен сильный и постоянный. Общение продолжалось еще час, а потом гости собрались по домам (кроме тех, для кого домом являлся Зимний дворец). Чарльз и Скарлетт с радостью приняли приглашение в гости Муравьева-Виленского, а уже выходя, Чарльз краем уха услышал как великий князь Константин обращается к племяннику. - Саша, что с тобой? Ты сам не свой. - От Никсы пришла телеграмма - захворал он. Боюсь я за него - спина после того падения с лошади так и не прошла. После Рождества поеду к нему в Ниццу. "Началось", подумал попаданец. ... Гамильтоны сидели в уютной гостиной дома Муравьевых; запах душистого чая дразнил и звал. - Спасибо вам, Пелагея Васильевна, - искренне поблагодарил хозяйку Чарльз, принимая чашку рядом с самоваром. Вот она, настоящая московская аристократия, потомки Муравьевых, Мордвиновых и Шереметьевых. За месяц в Петербурге Чарльз удивлялся, где всё то, о чем писали классики, но теперь наконец нашел - и на душе сразу потеплело. Опрятная милая женщина в возрасте улыбнулась американскому послу и его красавице-жене, а затем бойко перешла на французский. - Угощайтесь - у нас дома проще, чем у других; мы ведь из Москвы. "Забавно - а в мое время Питер будут считать менее гламурно-зажратым и более демократичным, чем Москву. Значит, не место такое, а всегда проблема в нашей централизации - где правитель с окружением, там и перебор по роскоши начинается." -...Вот такие дела, дорогие мои, - вздохнул Муравьев-Виленский. - Вы видели вчера этих господ? Не понимают они; кровавыми слезами умоются лет через пятьдесят. Я то уже старик и не увижу этого, а вот внуки наши настрадаются. И не только ленные и глупые, но и достойные. Революция не пощадит никого; вспомните Францию и якобинцев. А крестьяне, ведомые всякими разночинцами-социалистами, еще и спасибо скажут тем, кто им на самом деле землю подарит. "Какой идиот обозвал этого человека дураком в той истории?!?", в шоке думал Гамильтон. "Никто кроме него не понял, что натворило окружение императора при отмене крепостного права..." - Конечно скажут, Михаил Николаевич. Вот только чудес не бывает - получив землю даже без долгов, работать с радостью и умением на ней надо еще будет научиться - без общины то. Затем возникнет неравенство и "кулаки", которых сейчас именуют также куркулями, возьмут свое на селе. Ну а потом и их государство или капиталисты разгонят, создав крупные агрохозяйства. Зачем куркулю крупнотоварное производство? У него есть хлеб, на него работают батраки, а большего не надо. - Будущее за крупными помещиками, - добавила Скарлетт. - Только у них есть прекрасная возможность аккумулировать капитал и постоянно совершенствовать сельское хозяйство и животноводство в условиях тотальной механизации. Впрочем, с какими-то сельхозкультурами справятся и крупные фермеры. Ну а крестьянам останутся личные огороды. Сейчас я наблюдаю за изменениями на нашем Юге. Знаете, я боялась, что мои друзья детства, сами уже взрослые мужчины-плантаторы, станут ленивыми и бесцельными. Как же я рада видеть, что это не так - мы выиграли войну, а наши мужчины вернулись и готовы работать, совершенствуя свои хозяйства. Трудности нас закалили. Так и у вас - слабые помещики разорятся и пойдут на государственную службу, сильные станут еще сильнее, до их же уровня поднимутся и самые успешные бывшие крестьяне. Это жизнь, это развитие и такое движение вперед помогает всем. Если бы люди ничего не делали, то они бы так и собирали 3 пуда зерна с десятины, как было 5 000 лет назад. Нами движет желание совершенствоваться, творить и добиваться, а ваш крестьянский "мир" это блокирует. Община мешает инициативным и предприимчивым. Когда-то она позволила выжить вашим крестьянам, но пришли новые времена; пусть же меняются хотя бы те, кто хотят и могут измениться. - Окружение государя просило освобождения крестьян из-за нравственных причин, - добавила Муравьева. - Им было стыдно перед Европой за "рабство", они хотели показаться прогрессивными и современными. Торопились, пытались угодить всем - и сделали непонятно что. Скарлетт напросилась к Пелагее Васильевне осмотреть дом и обсудить женские интересы, а Чарльзу предстояло самое главное. "Никогда бы не подумал, попав сюда, что самым адекватным консерватором здесь окажется Муравьев-Виленский. Но только ему я могу довериться - сам не буду рисковать; некогда, да и не успеваю уже." - Михаил Николаевич, у меня к вам еще одно дело. Государственной важности, которое, тем не менее, не должно быть никому известно. Потому что если всё это вскроется, то любые, даже самые лучшие реформы тут же будут прекращены. Я хочу не допустить покушения на государя, но и развитие страны нельзя прекращать. А у вас ведь сами знаете как - если Сенатская площадь, то потом надо всё запретить, - тихо говорил Гамильтон, передавая Виленскому генерал-губернатору аккуратный лист бумаги. - Знаю, сам когда-то участвовал, - кивнул бывший "частичный" декабрист, оправданный лично Николаем I. - И теперь я сторонник любых экономических реформ, но без бунтов и потря... Муравьев уже начал читать, а потом страшно побледнел и в ужасе поднял глаза на иностранного гостя. - "Ишутинский кружок" в Москве уже действует. Умоляю, не спрашивайте меня, откуда я про него узнал. Но если их не остановить, они запустят цепную реакцию террора в стране. Реакционный ответ - а затем сворачивание развития государства. - Как же вам не верить - вы будущее видите, Алексей Михайлович..., - прошептал Муравьев. - А еще я вижу, что никакой вы не американец, а наш и за свою страну радеете. Но спрашивать не буду - понимаю, что сие великая тайна. "Ну вот, правда спалили меня. Но этот человек будет молчать." - И где - в моей Москве! - охнул генерал-губернатор. - Сволочи! - Я знаю только три фамилии - Ишутин, Худяков и Каракозов, который будет покушаться, возможно по собственной инициативе. Они уже в Москве и готовятся, в частности, помогут сбежать какому-то поляку. - Наверняка Домбровскому, - кивнул Муравьев. - Он сейчас там, в пересыльной тюрьме. Ну я ему теперь сбегу... У меня в Москве много знакомых и друзей - мы этих молодчиков будем "вести" до определенного момента, а потом разом накроем. Фамилий достаточно; найдем всех за неделю. - Ну а я займусь вторым террористом - Антон Березовский, поляк. В Париже через два года мы возьмем его сами, - сказал Гамильтон. "А вот про "Народную волю" я тебе не расскажу - сам займусь. Все равно не доживешь." - Берегите сердце, Михаил Николаевич, - внезапно дрогнувшим голосом сказал Чарльз. - Вы нужны России. - Поберегу. Болит оно у меня за страну, но ради будущего я от "костлявой" еще побегаю, - радостно улыбнулся Муравьев. - Теперь у меня есть Дело. - А с этими господами, - глаза "Вешателя" полыхнули яростью, - мы разберемся. Удачи и вам, Алексей Михайлович. Они распрощались как лучшие друзья; Чарльз и Скарлетт ехали домой, в посольский дом и жена спросила притихшего мужа. - Ты уверен, что так у тебя получится? - Ты о чем, милая? - Я уже достаточно стала разбираться в вашей общественной жизни. Помнится, ты мне рассказывал про развитие некоторых успешных стран в XX веке - Китай, Корея и как его, Си... - Сингапур, - подсказал муж. - Да, самые успешные экономические проекты моего времени. Одни из лидеров мира, при этом с весьма интересными политическими конструкциями - минимум политических свобод, минимум разрешенной болтовни и максимум экономических возможностей. - Значит, я правильно поняла - ты хочешь внедрить здесь американский принцип "плодитесь и разм...", тьфу, "зарабатывайте и богатейте"? Чарли, у вас тут несколько другой менталитет. Я то понимаю - ты хочешь чтобы здесь успела вырасти сбалансированная власть капитала, сытое крестьянство и довольный пролетариат, чтобы деньги и достаток перевесили революционные намерения? Вот только русские - это не китайцы и не корейцы. У вас одних свобод без других не бывает. Да и в тех странах бал правят всякие корпорации, а не мелкие частники. - Пусть будет так, - ответил муж. - Пусть у нас будут свои Пак Чон Хи и Ли Куан Ю. Но самодержавие бесперспективно. Несмотря на то, что управленчески и ментально мы во многом Восток, культурно и интеллектуально мы Запад; да ты это и сама видишь. - Вижу, - кивнула Скарлетт и прижалась в карете к мужу. - И наш бизнес потащит за собой русский. Мы станем для России тем, кем у вас в XX веке стал Запад для Китая - вот так твоя Империя Европу и догонит. Мы всех конкурентов подомнем вместе... В той истории реформа Столыпина не была завершена. В этой ее не будет, а мир запомнит аграрную реформу Муравьева-Виленского, которому судьба подарит дополнительные 12 лет жизни и славу великого консерватора-реформатора.