Унесенный временем на Американский Юг

23 декабря 1875 года. КША, Джорджия, графство Клейтон, Тара. - Ну наконец-то! А то я уж думал, что вы и в этот раз к Рождеству не вырветесь! - Джералд О'Хара крепко обнимал дочь и зятя, которые ввалились в дом всей гурьбой вместе с детьми. - Па! - взвизгнула Скарлетт, повисая на шее у старика. - Ох, как же я по тебе и по маме соскучилась! Отцу исполнилось уже 75 лет, но держался он на зависть всем, оставшись последним из "старших" плантаторов. Все его друзья - Джим Тарлтон, Джон Калверт, Эван Манро, Джон Уилкс уже лежали в могилах, а он жив и здоров, не уступая молодежи ни в чем. Хотя и молодые плантаторы выросли такими, что отцы и матери ими бы гордились. Успешность и урожайность хозяйств графства Клейтон были примером для всего мира, поскольку именно здесь Уилл Бентин внедрял новые агротехнологии, разработанные командой ученых "Гамильтонс корпорейшен". Юг был жив. Являясь успешными владельцами преуспевающих поместий и хозяйств, став "бизнесменами земли" и зарабатывая большие деньги, плантаторы оставались собой - расслабленными, дружелюбными и гостеприимными. Они не стали северянами, а Дикси не превратились в США из того мира. Вот чего Чарльз-Алекс боялся - что из-за его изменений после победы Юга над Севером в этой истории у южан просто поменяется ментальность и они станут янки. Не стали - и сердце Гамильтона радовалось, видя консервативность южных устоев. Устои никуда не делись, а просто немного эволюционировали. Несмотря на женскую трудовую занятость на текстильных фабриках и некоторые феминистические веяния, всё это носило разумный характер и не ломало общественное сознание. Скарлетт О'Хара-Гамильтон и Лора Магоффин-Батлер являлись популярными женщинами, которые стали примерами и для других активных леди, но проходило это мягче, чем в той истории на Севере. У Гамильтона была идея, почему в том числе так получилось - из-за определенного малолюдья и низкого уровня конкуренции на Юге. Все-таки Борегар и его правительство смогли сбалансировать миграционные потоки так, чтобы и новые штаты начать заселять, и не допускать засилья приезжих. С учетом крайне высокого уровня жизни в Дикси, народ особо не напрягался и женщины предпочитали не работать, занимаясь домом. Структура трудовой занятости уже начала вырисовываться на долгие годы (если не столетие) вперед: крупные агрохолдинги богатых плантаторов, мелкий бизнес небогатых белых, все интеллектуальные профессии тоже у белых и квалифицированный черный пролетариат. Чарльз сроду бы не подумал, что социальная конструкция Юга сложится именно так, но пока что всё получалось. От дальнейших мыслей его отвлекла компания в гостиной. - Фрэнк! Гамильтон радостно приветствовал свояка - богатейшего логиста КША, приехавшего вместе с семьей в гости к родителям супруги. Сьюлин приветливо поздоровалась с Чарльзом, но слегка скривилась при виде Скарлетт. Однако старшая сестра не дала средней отстраниться, а кинувшись к ней, схватила в охапку и расцеловала в обе щеки. Сью охнула от удивления, пискнула и недовольно уставилась на старшую. - Другое дело, - боевито ухмылялась зеленоглазка. - До чего же мне нравится тебя подначивать! Раздался веселый смех - всех, кроме самой миссис Кеннеди, потому что кривиться ей было с чего... "Видимо это судьба - как у Соланж Робийяр были три девочки, так и у Эллин почти только девочки - трое из четверых детей, а еще у Кэррин с Брентом три девочки, а еще у Сьюлин с Фрэнком четыре девочки и один мальчик", - улыбнулся про себя Чарльз. Количество девочек просто поражало и десятилетний Эдмунд Кеннеди (второй ребенок) к возмущению матери (отец как раз не возражал, сам уйдя с головой в работу) предпочитал общество любимой тети и ее супруга, постоянно бывая у них в гостях и интересуясь вопросами бизнеса. Красоту, славу, знаменитейшего мужа, громадное состояние (первое во всем Новом Свете с огромным отрывом) Сью простила бы Скарлетт, но вот "кражу" сына уже нет. Однако миссис Кеннеди еще давно нарвалась на хлесткий и моментальный ответ старшей сестры. - Ты Фрэнка много лет пыталась под каблук загнать - не особо получилось, потому что он от тебя на работу сбежал, а теперь в своей женской банде хочешь и из сына непонятно что вырастить? Ну уж нет; чем больше времени он станет проводить с нами - тем лучше для него же. Так что радуйся - у Фрэнка вырастет прекрасный наследник. - У Фрэнка? - ядовито уточнила Сьюлин. - Тебе своих мальчиков видать мало - и обоих родных, и приемного, так ты еще и моего заграбастала? Зато на девочек наплевать! Скарлетт вздохнула - сестра была отчасти права... Томас Гамильтон, юная копия отца (как дружно утверждали дядя Генри и тетя Питти), которому скоро исполнится 14 лет, рос своим собственным. Умным, с блестящей памятью и аналитическим складом ума. Чарльз внимательно наблюдал за всеми детьми, пытаясь оценить их интересы и уже отдавал себе отчет, что бизнесменов не получится ни из кого - видимо, вся деловая гениальность была даром их матери. Зато из Тома выйдет блестящий государственный деятель и политик "нового поколения". Но не делец и не финансист. Двенадцатилетняя Соланж уже стала безумной красоткой, вот только не в мать, а в бабушку. Бабушкой вместе с Мамушкой строго воспитанная в южных традициях, ими же обожаемая и как две капли воды похожая на Эллин. Семилетний Ретт Гамильтон не расставался с любым возможным оружием и заслушивался историями про войну, мечтая стать военным - что ж, когда подрастет, то сам примет то или иное решение. Оставалась младшая - пятилетняя Анна Гамильтон, вот только похожая одновременно на мать (лицом и глазами) и на отца (характером) юная вертихвостка выглядела наименее возможной кандидатурой на то, чтобы продолжить дело Скарлетт, будучи как и Том всегда себе на уме. А Чарльзу немного хотелось именно продолжения дела бизнес-империи. Потому что с учетом того, как они уже поменяли мир и еще поменяют, в условиях общества Дикси оставалась только наследственная промышленно-финансовая власть, коль уж монархии на Юге не было и быть не могло. Впрочем, Гамильтон знал, кто наверняка станет гениальным бизнесменом и возможно, продолжит их дело. Уже знал. Чарльз Батлер, погодок Соланж (правда со стороны никто бы так не подумал - очень уж взросло парень смотрелся), юный мачо, при виде которого старшая дочь Гамильтонов всегда вспыхивала и краснела, смотрел только на нее. На этот брак все четыре родителя хоть сейчас дали бы свое согласие, но решили не подталкивать и не подначивать обоих детей; придет время - вырастут и сами определятся что это, детские чувства или искренняя влюбленность, выросшая из детских чувств. Но что делать с Анной, Чарльз и правда не понимал. Добрая и милая, но одновременно хитрая и умная, а самое главное, веселая и непоседливая; её судьбу никто не мог предугадать, хотя именно ей отец с матерью уделяли больше всего внимания. Соланж обожала гостить у бабушки и дедушки, растя рядом с еще одним ровесником, Патриком О'Хара - термин "дядя" в отношении позднего сына Джералда и Эллин всегда веселил всех близких. - Всё, больше никаких детей, - определилась и заявила мужу Скарлетт пять лет назад. - Четверых хватит. Это не считая Антонио, который тоже наш ребенок, только приемный и уже почти взрослый. - Хорошо что я из будущего знал некоторые промышленные моменты, связанные с латексом, - ухмыльнулся Чарльз. - В итоге новые, нормальные презервативы появились на 50 лет раньше. - Милый, - хихикнула жена, - недавний "кондомный заводик" и так "Старая гвардия" считает исчадием ада - и откуда только узнали? Хотя многие леди и джентльмены очень даже рады, просто не признаются в подобном... Я сама отлично понимаю, что это счастье - особенно до того, как Лора не выведет медицину на новый уровень, но упаси, если кто-то про нас догадается. А то знаешь, когда кажется, что больше нет репутации, всегда можно найти и пробить дно... Семейства О'Хара, Гамильтонов и Кеннеди сидели за столом и весело болтая, уминали предрождественский ужин перед сочельником, а Джералд повернулся к Порку, принимая от него запеченного поросенка и добродушно усмехнулся, продолжив какую-то свою мысль. - Ну вот и какой смысл был отпускать всех черных, если они и сами не уходят? Во всем графстве от своих бывших хозяев уехали только 80 негров! Причем 60 из них - то есть, почти все, сбежали от Макинтошей! Старик Энгус разорен - никто не хочет на него работать. Так ему и надо, жадному жлобу с сыном предателем... По весне мы со Стюартом и Индией вскладчину купим его плантацию, которую он выставит на торги и наймем еще негров на полевые работы. Теперь их требуется меньше - под хмель то. Окупится с запасом. - Па, я не сомневаюсь, что у тебя будут лучшие стауты и эли на Юге! - воскликнула гордая за отца Скарлетт. Рабство в этой истории отменили 9 мая 1873 года - в десятую годовщину Победы Юга. Отменили спокойно и буднично, как что-то обычное и банальное. Реформа была подготовлена заранее, а развитие экономики Дикси по наиболее благоприятному сценарию позволило конфедеративным властям реализовать реформу уже через 10 лет, а не через 15-20, как они изначально планировали. Правда недовольных было прилично. И вовсе не необходимость платить деньги черным являлась главной причиной претензий - маржинальность хлопкового бизнеса была высочайшей, а доля "фонда оплаты труда" в прибыли - незначительной. Многих на Юге беспокоило другое - не распустятся ли черные и не станут ли шататься без дела в городах? Негр на плантации - это пристроенный негр, который должен работать, но которого надо кормить и лечить; он не будет безобразничать. Свободный негр-ремесленник в крупном городе - аналогично. А вот безработный негр, который ушел с плантации - это опасно... Роберт Тумбс, избранный президентом после Борегара и находившийся на посту второй срок (оба наотрез отказывались выдвигаться далее после своих вторых сроков, да еще и публично никому не советовали в будущем это делать, хотя конституция КША подобного не запрещала) и его команда блестяще отработали вопрос. Всех рабов заранее пересчитали, хозяев опросили и оценили ситуацию. 91% черных трудились на плантациях и после отмены рабства стали наемными работниками. Подавляющее большинство занятых в сельском хозяйстве остались и далее работать у прежних плантаторов, только уже за зарплату. "Домашних" негров это касалось тем более - им вообще идти было некуда. Два с половиной года спустя Юг и весь мир смогли по достоинству оценить проведенную реформу. С плантаций в итоге ушло меньше 300 000 человек, вот только не работать им запретили. Пожалуйста - в течение трех месяцев или открывай свое дело (так поступило меньшинство), или нанимайся к мелким бизнесменам, или иди на завод (так сделало большинство). В экономике страны сложилась потрясающая ситуация, когда трудовая занятость оказалась почти 100%-й, а Гамильтоны, которым принадлежала вся тяжелая и почти вся остальная промышленность страны, получили черные рабочие руки на свои предприятия. Белые же (причем женские) руки из небогатых семей пошли на текстильные фабрики. Чарльз знал, что идеала не существует, но данный вариант получился наименее болезненным и самым приемлемым. Гамильтон постоянно произносил речи в Сенате (а там в основном заседали как раз крупные рабовладельцы) о том, что и с моральной точки зрения рабство пора отменять. - Раньше мы жили сами по себе, а теперь на нас смотрит весь цивилизованный мир, в котором рабства не существует. Для чего оно нам, ведь земля все равно останется нашей? От мыслей его отвлекли Порк и Мамушка, уже совсем седые, но еще бодрые. - А зачем нам уходить? Разве мы плохо живем? - ответил старый негр, будто почувствовав вопрос хозяина дома. - Никто из домашних слуг в графстве не ушел от своих господ. И я никогда не уйду от мистера Джералда! - в уголках глаз Порка сверкнули слезы. - Господь послал нам счастливую жизнь. И вас, мистер Чарльз, - дрожа, добавила Мамушка. - Страшно представить, чтобы бы устроили янки здесь, если..., - старая няня выдохнула. - Вы всегда говорили, что свободы без денег и работы быть не может - и теперь мы это видим. А ведь даже так нашлось много дурных ниггеров, которые не хотели работать и разбежались - вот только ума у них ни на что не хватило, кроме как бездельничать - а там и до беды недалеко... - Не волнуйся, Мамушка, - рассмеялся Чарльз. - Мы нашли куда пристроить немногих бездельников, чтобы они безобразничать не начали - на временные общественные работы, а самых толковых позвали в армию. Ужин закончился и все разбрелись по комнатам изрядно достроенного дома - теперь спален хватило бы и на 10 семей. Тара в таком виде смотрелась еще более странно, чем раньше, но для Скарлетт и Чарльза не было дороже и ближе места. - Завтра нам надо быть в форме - рождественские праздники начинаются. Что символично - стартуют они в Сосновых Кущах. Помнишь? - Как же не помнить - вот ты меня тогда подначил..., - усмехнулась жена, с которой муж уже снимал платье и всё остальное. - А еще я вспоминаю нашу первую ночь в этой комнате, - потупилась Скарлетт. - И то, что ты со мной, шестнадцатилетней, вытворял... - Всегда интересовало, - весело спросил муж, - как ты в обморок не грохнулась, когда я начал столь откровенно себя вести? - Знаешь, - зеленоглазка потянулась в кровати уже обнаженной. - Я наверное настолько непосредственная неледи, что мне плевать на приличия - лишь бы было приятно. Супруги соединили свои губы и сплели руки. Раннее зимнее утро даже в Джорджии было зябким ("ну хоть не Ново-Архангельск", вспомнил Чарльз поездку двухлетней давности) и солнечным. Пока никто еще не встал, Гамильтон хотел переговорить с пасынком. Тот уже ждал его у знаменитой "прыгательной" ограды. - Я готов, отец. Мистер Доу меня так натаскал, что я справлюсь без проблем. Он в курсе. - Я знаю что ты лучший, Антон, - наедине с пасынком Чарльз всегда говорил на русском, чтобы не забывать язык. - Да и Мартин не устает тебя хвалить. Гордись - наш министр государственной безопасности вообще скуп на похвалы. Но помни об осторожности - ни в коем случае не засветись. Цель - верхушка "Народной воли"; у тебя как раз год на внедрение. На твое усмотрение - или работай "изнутри", или не влезая туда, чтобы не испортить ход истории, ликвидируй "снаружи". Остальных через третьи руки сдавай русской полиции и сразу уходи. - Как скажешь, отец, - глаза молодого мужчины, которому недавно исполнилось 19 лет, горели. Никто уже не смог бы узнать в нем измученного паренька с набережной Невы. Высокий, красивый, русоволосый - и даже его слегка неоднозначный статус (некоторые за глаза все-таки считали Антонио незаконнорожденным ребенком Чарльза, как Джо Уотлинг был таким же сыном Ретта) не мешал ему сводить с ума девушек любого социального уровня. В этом с ним мог посоперничать разве что его лучший друг Джо. И что всегда отмечал Доу и его агенты, которые учили парня последние 4 года - Антон умел работать в любой обстановке и с любыми людьми, мимикрируя под них. Маскировка, модели поведения, ум, прекрасная память - идеальный резидент, на уровне лучшей английской агентуры. А ведь шпионы уже полезли на Юг - и хорошо, что Мартин Доу был к этому заранее готов... Если Том Гамильтон мог стать великим государственным деятелем, а Ретт - прекрасным военным, то Антон обещал вырасти в разведчика высочайшего класса. Склонность к иностранным языкам касалась не только английского - на его счету уже имелись успешные операции по всей Латинской Америке. - Ты просто волнуешься за меня, отец, - улыбнулся Антон. - А уж мама... - Удачи тебе, - Чарльз обнял пасынка. - Раньше чем через три-четыре года ты домой не вернешься. И не забывай - Кибальчич нам нужен живым. - Па, ты правда считаешь, что его можно будет заставить работать из-под палки? - удивился сын. - Ах да, ты мне рассказывал про какие-то "шарашки". Но я всё хотел спросить - почему ты мне дал псевдоним Максим Максимович Исаев? Чарльз, хихикнувший при слове "шарашка", окончательно зашелся хохотом. - Ладно, сейчас расскажу... ... -...Знаешь, отец, когда четыре года назад ты мне рассказал про будущее и кто ты на самом деле, я был поражен. Они прогуливались по дорожкам Тары, направляясь к дому, а из окна кухни уже летел ароматный запах свежеиспеченного хлеба. - То, что "Народную волю" надо уничтожить, я понял сразу. Но что делать с остальными? - Антон, ты же видишь как я работаю по загранице. Тонко, плавно, аккуратно. Вот так и по марксистам будем работать. Изменим им бытие - и они изменят себе сознание сами, даже без нашего участия, переплавившись из революционеров-теоретиков в социалистов-практиков. И уж тем более не придется никого убивать. Убить - проще всего. А ты изменить их взгляды попробуй - ведь они полезные люди, если окажутся на нашей стороне. Ты же не думаешь, что я до Лондона с тобой через три месяца поплыву просто чтобы поболтать с Ротшильдом? Конечно, я заскочу к нашему "партнеру", но не только. Ох, какая у меня там будет забавная встреча... Ладно, пришли - как раз к завтраку, а потом выезжаем. С этими людьми Чарльз мог быть самим собой. Не ужасным "Гробовщиком", не великим Государственным секретарем, которого за 10 лет зауважали все коллеги, возглавляющие министерства иностранных дел великих и прочих держав, не генералом Гамильтоном и крайне богатым мужчиной, а старым знакомым юности, в котором уже мало кто мог узнать прежнего хлюпика и мямлю Чарльза. И здесь, на родном Юге, он всегда становился расслабленным, добродушным и мечтательным. Хозяин с хозяйкой встречали гостей на пороге. - Кэйд! - Хэтти! Как же я скучала! - счастливо смеялась Скарлетт, обнимая Хэтти Тарлтон-Калверт, а Чарльз в этот момент пожимал руку главе семьи. Приглашенные гости почти собрались. Они повзрослели, родив по несколько детей, но остались теми же самыми. Всем было от 30 до 40 лет, все прошли войну, а затем стали прекрасными мужьями, добропорядочными женами (платья у дам всё же стали проще и более светлых тонов из-за влияния Скарлетт и Лоры на моду) и матерями, родителями и хозяевами, прекрасно ведя свои дела, но они не изменились по сути. Гамильтон знал - если страна позовет, то они снова пойдут на войну, а жены будут ждать с нее уже не только мужей, но и сыновей. И теперь его целью было не допустить еще одной такой войны. Чтобы ни один враг больше не ступил на землю Юга, чтобы эти земли остались благодатными, а их хозяева - веселыми и гостеприимными. Чарльз всегда отдавал себе отчет - переместившись во времени, он попал в богача к другим богачам и бедной жизни на Юге так и не познал. Но он был уверен - его работа и вся его жизнь ведут к тому, чтобы нищих и бедных здесь вообще не было. Пусть не сейчас, а хотя бы через 100 лет. Ну а сегодня он приехал к друзьям. - Лаф! Кэтлин! Джо! Салли! Брент! - Кэррин! - кинулась к своей младшей сестре Скарлетт. Хохот, радостные приветствия, веселые поддразнивания - как когда-то в юности. Много детей, юношей и девушек плюс-минус одних возрастов в соседней гостиной, общавшихся с огромным интересом. Чарльз чувствовал - даже когда все они станут старыми, то останутся такими же, пусть и не смогут танцевать как прежде. Даже смерть станет просто окончанием одного пути и началом нового. Ну а сегодня они отожгут... - Так, я кого-то тут не вижу! - заявил Гамильтон, оглядываясь. - Нас, - потупившись, сказала входящая впереди еще четырех прибывших гостей изящная скромная женщина. - Простите, простите меня и только меня, пожалуйста! Я с утра зачиталась русским романом... Чарльз едва на всхлипнул от радости. - Мелли, сестренка моя! Теперь Мелани Гамильтон-Уилкс не была такой хрупкой и изможденной, как в той истории. Теперь она не умерла из-за второй беременности, а ее дочь Кларисса уже демонстрировала невероятный стихотворный талант. - Эшли! Стюарт! Индия! - все приветствовали компанию из Двенадцати дубов. "Если что-то и может не меняться в этой жизни, так это Эшли Уилкс", усмехнулся про себя попаданец. "Хотя нет - теперь ни малейшего серебра в волосах." Ректор Джорджианского технологического университета будто вообще не изменился, а глаза его супруги - главы союза литераторов Джорджии сияли теплым светом. - Вы только посмотрите на Стюарта! - ухмылялся Джо Фонтейн. - Он же вылитый фермер. - Не зли нас! - моментально выпалил Брент. - Мы всегда вас в детстве лупили, когда нас было четверо против вас троих. Потом стало двое против троих, но когда Алекс и Тони уехали, то ты один против нас двоих, так что... - Как они там? - спросила Кэтлин Калверт-Манро. - Замечательно, - ответила за мужа Салли Манро-Фонтейн. - Когда четыре года назад они все переехали в Неваду, тут сразу прекратился сумасшедший дом и стало спокойно, - раздался общий хохот. - Одному Богу известно, что это за город такой - Нью-Неаполь... - Отличный город, уже много людей живет, в основном итальянцы, ирландцы, поляки и армяне. Алекс и Тони там кто-то вроде... "уважаемых горожан", - Гамильтон рассказал всем о заселении Невады и хмыкнул про себя. "Ага, скорее мафиози в этом аналоге Лас-Вегаса. Вот ведь и правда - нашли себя; кто бы мог подумать такое... Похоронили бабушку и мать, а потом двинулись в путь. Надо будет к ним еще как-нибудь заехать в гости." Никто не забыл тех, кто пал на поле боя. Здесь не было ни одной семьи, которая не потеряла бы мужа, жениха или брата. Они помянули их тихой светлой печалью, зная, что те радовались бы за счастье живых, а потом продолжили веселиться. Танцы, шутки, розыгрыши, комплименты - дети смотрели на родителей с отвисшими челюстями. Больше всего Чарльза поразила Индия Уилкс-Тарлтон. "Вот ведь и правда бывает, когда женщины с годами из серых мышек почти в красавиц превращаются... А Кэррин осталась скромной и тихой." В первый же день гости наплясались и набесились так, что казалось, сложатся стены Сосновых Кущ. И видные плантаторы графства Клейтон знали - они останутся такими навсегда. Чарльзу не дали уйти в свои мысли, потому что через какое-то время набежали дети - разве можно было отказать мальчишкам? Для ребят их отцы являлись героями, но Гробовщик Гамильтон - самым уважаемым и почитаемым героем. Вытрясти из него рассказы о войне для парней оказалось делом чести. "Почти тринадцать лет прошло, но только сейчас война начала уходить из моей души", думал с улыбкой Государственный секретарь Конфедерации, когда Гамильтоны в веселом состоянии ехали домой, а он вспоминал свои рассказы детям. "Мы всегда останемся друзьями и подругами. Наше военно-предвоенное поколение теперь спаяно как никакое другое, а наши дети и внуки вырастут достойными гражданами Юга. Ничто их не сможет испортить. Конечно, они будут меняться, но никогда не превратятся в янки из того моего будущего, я верю в это." Семья уезжала спустя две чумовых недели; у Гамильтонов сложилось впечатление, что теперь дети еще больше зауважали родителей. Чарльз со Скарлетт были уверены - плантаторы графства Клейтон всегда останутся молодыми в душе. Даже если станут стареть, а потом и умирать. Беда на войне - это ужасно, печально, но понятно. Беда же в мирное время всегда приходит тогда, когда ее никто не ждет. Чарльз и Скарлетт знали об этом, но до этого дня все их беды ограничились лишь смертью конфедератов на войне и самопожертвованием Дядюшки Питера. Судьба хранила Скарлетт от потрясений, которые обрушились на нее в той истории. Вместо голода, тяжелейшей работы, поражения Юга, Реконструкции, трех неудачных браков, смерти матери, смерти дочери и прочего, она смогла понять и принять себя, получила любимого и любящего мужа, семейное счастье, более чем успешное собственное дело и радость видеть Юг свободным. Она всегда была практичной и деловитой, не склонной к рефлексиям и сторонницей "я подумаю об этом завтра". Где-то в глубине души она понимала, что это время придет, но гнала от себя подобные мысли. Гнала как истинная ирландка - нельзя думать, иначе это может случиться. Вот только это случается в любом случае - такова жизнь... Они задержались в Атланте на несколько дней, пользуясь рождественскими каникулами, посещая старых друзей и уделяя всё свободное время детям. Днем их ждало общение с Реттом и Лорой, встречи со старыми знакомыми, приемы и приглашения, вечером - милые семейные посиделки, а ночи кружили в безумной страсти, будто не было пятнадцати лет за плечами. Утро 12 января 1876 года выдалось самым обычным и банальным. Семья деловито завтракала, когда в столовую почти вбежала холеная управляющая домом. - Присси, что случилось? На нас что, снова напали янки? - Скарлетт за долгие годы набралась юмора от мужа и активно его использовала. - Мисс Скарлетт, мистер Чарльз, там Порк примчался на лошади во весь мах! Будто звон колокола раздался в головах у обоих. Супруги переглянулись, а дети притихли. "Зачем Порку так торопиться?!?" Им стало страшно - они отлично помнили сюжет книги. Гамильтоны даже не успели ничего сказать, как в столовую ворвался Порк. Его заплаканное лицо говорило само за себя, а слов не потребовалось. - Папа..., - всхлипнула Скарлетт, сразу почувствовав. - Батюшка ваш, - хрипло начал рассказывать старый негр срывающимся голосом. - Давеча присел на лавочку с северной стороны дома рядом с хозяйкой и сказал. "- Эллин, как же я тебя люблю!" - закрыл глаза и представился... - Как же так?!? - отчаянно зарыдала дочь Джералда. - Он же три недели назад был совершенно здоров! Чарльз ничего не стал говорить, а просто прижал жену к себе, обнимая и целуя. Больше он ничем сейчас не мог ей помочь... ... Спустя четыре дня они стояли около свежей могилы. - Я не брошу его хмель и ячмень, - твердо сказал Гамильтон. - Его пиво будет лучшим. Вот выйду на пенсию и займусь... Скарлетт невесело усмехнулась. В той истории она всегда держала чувства при себе, но здесь за три дня в объятиях матери выплакалась полностью вместе с ней. Иногда в гордости нет никакого смысла и простые человеческие эмоции куда важнее. - Чарли, я только сейчас поняла, что мне пошел четвертый десяток. До этого как-то не осознавала - всё будто шестнадцатилетняя девушка. Знаешь, у ирландцев есть отличная поговорка - "он хорошо умер". Вот па умер хорошо - без болезней и мучений, счастливым и прожившим прекрасную жизнь. Не буду я грустить, просто не имею права - ему бы не понравилось... Муж кивнул. - Он любил жизнь - и она его любила. Там он доживал сломленным стариком, здесь - сильным и счастливым мужчиной на склоне лет. Мы никогда его не забудем. Они развернулись и направились в дом, от которого к ним шла Соланж. - Я останусь с бабушкой, - заявила старшая дочь. Именно заявила, а не попросила разрешения. Как взрослая. - Я просто не могу сейчас оставить ее одну - ей очень тяжело. Вернусь к вам только после того, как она придет в себя. Боже, прямо на ее руках... - Конечно оставайся, - дружно ответили родители. - Твоя поддержка нужна ей как ничья другая. Дочь развернулась и ушла, а Скарлетт глухо сказала. - Не хочу тебя хоронить. Хочу умереть в один день. Плевать на то, что я младше, плевать что женщины дольше живут - я без тебя не смогу... - Как и я без тебя, - Гамильтон прижал жену к себе, которая обвила его шею руками. - Чарли, пойдем в спальню, - глухо прошептала супруга на ухо мужу. - Хочу жить... - Пойдем, - его руки скользнули по ее талии. - Я уверен, что отец бы одобрил. Они рассмеялись, еще немного грустно, но уже сбрасывая печаль с душ, а потом направились в дом. Эллин Робийяр-О'Хара переживет супруга на 30 лет и будет считаться всем графством Клейтон святой даже спустя много лет после своей смерти. ... "Правильно в той жизни дома всегда говорили - смерть никогда не приходит одна", - думал спустя еще две недели Чарльз, идя за большим гробом под руку с сестрой. "И что старики всегда чувствуют смерть других стариков..." Решение похоронить дядю Генри и тетю Питти, умерших почти в один день, вместе, Чарльз и Мелани приняли сразу. Гамильтон шел, сопровождаемый почти всем городом и вспоминал обоих. Бессемейные, бездетные, они любили их с Мелли как своих родных детей. Поссорившиеся когда-то в молодости, в последние годы они сдружились так, что не могли прожить друг без друга и дня. Тетка, которая никому никогда не желала зла и дядя, первым поверивший в информацию Чарльза, рискнувший ради него своим именем и напросившийся с записями племянника к Стивенсу и Борегару - да без Генри Гамильтона победы Юга вообще могло не быть. Теперь и Госсекретарь КША отчетливо осознал, что он уже не юноша, а мужчина 35 лет, которого тоже когда-то ждет подобный последний путь. Попаданец почти не боялся смерти, тем более пройдя страшную войну на передовой - он уже был благодарен судьбе за то, что она по сути "обнулила" его возраст и подарила вторую жизнь. Вот только всё всегда заканчивается. Даже звезды сгорают... "И на этот раз я уже не смогу отправиться в прошлое. Больше подарков не будет." Чарльз попытался хоть как-то сбросить тяжелые мысли. "Ох, дядя, какой же ты молодец. До самой смерти работал в конторе. Да и конторой это уже назвать нельзя - огромное адвокатское партнерство, созданное тобой, стало ведущим в стране в области авторского и патентного права и споров по ним, а также локального нормативного законодательства - как же нам это пригодилось в офисах и на заводах! Ты даже прообразом ГОСТов, СНиПов и стандартов успел начать заниматься. Теперь всё это тоже моё - по наследству. И надо думать, кому доверить. Вроде Джо Уотлинг уже делает великолепные успехи в области права..." Чарльз поднял глаза к небу. Он не станет вечно печалиться и грустить. Кто бы не умер - Юг все равно жив. И он, и его люди.