Унесенный временем на Американский Юг

30 января 1876 года, Атланта, Джорджия, КША. Дом семьи Гамильтонов. Чарльз сидел в своем кабинете и работал. После всего, что на них со Скарлетт навалилось в последний месяц, работа и общество друг друга были лучшими лекарствами от печалей и грусти. Рядом с его кабинетом располагался и кабинет жены, в котором работала супруга. Это могло показаться смешным со стороны, но на самом деле являлось необходимым. Теперь, в 1876 году, системы связи наконец хоть немного стали напоминать будущие - телеграф последнего поколения связал Гамильтонов со столицей и другими городами, с их заводами и офисами, с контрагентами и друзьями. Телеграфы являлись почти единственными коммуникационными средствами этого времени, но на этот раз стартостопные аппараты, по которым можно отправлять несколько сообщений, причем сразу в обе стороны, появились в КША уже пять лет назад назад и оказались крайне удобными. До телетайпа еще далековато, но Гамильтон был уверен - теперь они очень прилично опередят ту историю. И конечно печатные машинки. Но и это еще не все - три года назад в столице КША Дикси запустили настоящую телефонию - сразу с угольным порошком, опередив время на семь лет. Вот что значит вовремя приглашенный и нанятый Александр Белл. Распределительных и коммутационных станций конечно еще не было, но все органы власти Конфедерации в столице уже сообщались друг с другом по телефонам, подключенным к телеграфным линиям (старым или заново проложенным) - технология оказалась прекрасно масштабируемой. Хотя один провод по Атланте Чарльз все-таки проложил через полгорода - от дома Гамильтонов до офиса адвокатского партнерства "Генри". "Что ж, это еще не полноценная "удаленка", но уже хоть что-то", хихикнул про себя мужчина. Дома ему работалось даже проще - здесь было тихо и спокойно. Гамильтон взял с дальнего угла огромного рабочего стола большую цветную фотографию (еще одна новая технология из КША), сделанную осенью прошлого года. Никто кроме супруги не знал, что с обратной стороны нанесено название на русском языке. Я и мои сукины сыны. Семь мужчин, шесть из них в военных формах (ради такого фото он и сам тогда мундир надел) - потом эта фотография обошла весь мир, вызвав где-то интерес, где-то восторг, а где-то и раздражение, но Гамильтон того и добивался - чтобы уважали и не лезли. Ни к нему, ни к его союзникам. Президент Мексики Порфирио Диас, президент Никарагуа Томас Мартинес Герреро, президент Венесуэлы Хуан Крисостомо Фалькон, президент Парагвая Франциско Солано Лопес, президент Уругвая Бернардо Пруденсио Берро, президент Боливии Хуан Мануэль Гонзалес и Государственный секретарь Конфедерации Чарльз Гамильтон. Особенно Чарльз радовался за успех своего бывшего офицера "Легиона смерти". Боливийский индеец Гонзалес все-таки выгрыз свой счастливый билет, став за 6 лет с помощью тайной помощи КША президентом родной страны. Фото не было шуткой или бравадой - это было полновесным политическим заявлением. Не некой конфедерацией (никогда ей такой не быть), но четким "сообщением" от КША любым странам: "Америка - наша территория". При такой "массовке" желающих возражать уже не нашлось. Разумеется, Гамильтон не собирался забирать всё (вот тогда было бы много недовольных, а ссоры Чарльзу сейчас не нужны) и разгромленные Парагваем Бразилию и Аргентину, в отношении которых Госсекретарь лично мотался через океан договариваться с Ротшильдом и Бэрингом, он "отдал" Англии (помимо Чили, уже "принадлежавшей" английскому капиталу). Дельцы остались верны себе - проси много, чтобы получить хоть что-то, а уж отсутствием ума и здравого смысла они не страдали. Мир в Латинской Америке наступил на год раньше, чем в той истории, вот только был он совсем другим. Парагвай почти надорвался, но выиграл войну, отвоевав роскошные территории у Аргентины до самого устья Параны (при этом вернув Кордову) и не менее роскошные у Бразилии, вместе с Уругваем забрав провинцию Риу-Гранди-ду-Сул почти до самого Порту-Алегри, зато уйдя из Сан-Паулу. Все участники войны были после нее в долгах как в шелках, но у Парагвая и Уругвая ситуация сложилась лучше - их территории не были разорены, они победили и им было за какие средства возвращать свои кредиты КША, а вот Бразилия и Аргентина теперь оказывались почти в колониальной зависимости от Англии и ее бизнеса. "Ну, каудильо несчастный", Госсекретарь вспомнил слегка грустное лицо Франциско Лопеса на встрече с ним (из-за допущенной переоценки возможностей Парагвая), "я все-таки заочно уел тебя в тот момент, когда Элиза показала тебе официальное сообщение военного департамента Франции о том, что ее супруг погиб - и всё благодаря Скарлетт. Так что мамзель Линч будет первой леди Парагвая - ты дал ей слово. Жаль что я твое лицо в тот момент не видел, ха-ха!" Чарльз был спокоен за спасенную страну - он заранее знал, что внутренние беспорядки и сепаратизм, "списанные" в той истории победной войной, в этой истории у Аргентины вылезут так, что данное государство еще долго никому не сможет создать проблем. Бразилия все-таки удержалась - или португальская система управления изначально была надежнее, или олигархи так сплотились вокруг императора (уже совсем не желая отменять рабство), но теперь эта страна надолго превратится в полуколонию Великобритании. КША "раскатились" по полной программе, точечно отработав интересующие их страны Америки. Послезнание историка-попаданца сложилось с наиболее эффективными экономическими усилиями и свой "круг" стран попал в ресурсно-торгово-финансовую орбиту Конфедерации. Вот только Чарльз (точнее, корпорация в лице Скарлетт) вели себя намного порядочнее, чем США в той истории. Алексей Гамов всегда удивлялся тому, как работал бизнес в XIX веке. Зачем брать себе 500% прибыли и оставлять людей голодными, если можно взять 450% и поделиться с народом? Вам же самим сторицей вернется! Иначе бунты, восстания, революции и проблемы для бизнеса. Вот странные... И теперь Чарльз со Скарлетт условным проектом "Пан Америка" создавали нечто более важное, чем даже деньги - имидж своей страны как справедливой и честной. В итоге народ довольнее, элиты довольнее, власть более стабильная - прибыль Гамильтонов увеличивается, а издержки уменьшаются. Особая ситуация получилась в Боливии, где всегда преобладало индейское население с общинным землевладением и там предприятия Скарлетт зашли только на добычу полезных ископаемых (зато каких!) и помогали индейцам повышать урожайность земли. Президент Гонзалес навел порядок в стране и переловил всех каудильо, после чего очень аккуратно приступил к реформам. Глядя на всё это и опасаясь Чили, в "компанию" попросилась и Перу (тоже великолепные месторождения), всегда дружившая с Боливией. Мечта Симона Боливара стала осязаемой, но опиралась она уже не на территориальную общность, а на экономический и политический союз вокруг КША. Элиты указанных стран Латинской Америки и население стали понимать, что Конфедерация - это всегда успех, сотрудничество, военная помощь, уважение, сбыт сырья и свободная торговля. Кто баллотируется и позиционирует себя как сторонник Конфедерации, автоматически получает преимущество. И "созвездие" сильных генералов среди подобных кандидатов с правыми взглядами позволяли Госсекретарю Конфедерации начать формировать общий политический курс. Товарность, финансы, технологии, флот, оружие - КША получила такой рынок в Америке, что едва смогла его "освоить" - заводы Гамильтонов работали изо всех сил и даже многое оставляли Парагваю, чья промышленность активно развивалась. Скарлетт в делах (она уже не вела их лично, занимаясь только построением правильных управленческих корпоративных связей и контролем) была требовательной, но очень честной. Для всех конкурентов начались страшные времена - им противостояла корпорация, начиненная новациями и новинками, с самой прогрессивной системой управления, дешевыми ресурсами, низкими национальными налогами и огромными рынками сбыта. Это был уже не просто денежный поток, а настоящая золотая Ниагара. "Гробовщице Гамильтон" зачастую даже не требовалось конкурировать; никто не платил выше зарплаты чем она, никто настолько точно не соблюдал договоренности и сроки. Она могла бы забрать всю шерсть Уругвая в счет оплаты долга по военным поставкам, но не сделала этого, а предоставила длительную рассрочку. В итоге простые люди всегда вспоминали ее добрым словом, а лучшая в мире шерсть понемногу начала уходить в КША и Европу. Правда не в Англию, а прямиком в русские порты и далее на фабрики Морозовых. Чарльз и Скарлетт соблюдали баланс - они не наглели (пока что) и не лезли с локтями в Европу, чтобы не злить лишний раз англичан, немцев и французов. Вот только Европа сама уже интересовалась техническими новинками южноамериканцев. Логика капитализма - не купишь ты, так купят конкуренты и обойдут тебя. "Команда гениев" исправно работала, поставляя ценнейшие новации; особенно отличались братья Максим, Айзек Зингер, Джордж Вестингауз, Александр Белл и Жозеф Монье. В работу Луи Пастера и Лоры Магоффин-Батлер Чарльз предпочитал не вдаваться - медицина и биология дело тонкое, но судя по всему, скоро у подруги будет прорыв, причем не один. Александр Лодыгин и Павел Яблочков успешно занимались освещением, связью и электричеством, но Гамильтон уже "стучал копытцем", ожидая своего путешествия за молодым Теслой. Они шли в ногу со временем, опережая его каждый раз на 5-10-15 лет и буквально "выметая" перед конкурентами прибыли. Новация - внедрение - промышленное производство - продажа с дикой маржой, из которой Скарлетт честно делилась с рабочими, а еще платила 13% экспортную пошлину, завалив бюджет страны деньгами - и дальше по новому кругу. Мир был в шоке и потрясении, но он не был един: кто-то мечтал заработать и сотрудничал с Гамильтонами, кто-то пытался ставить палки в колеса, но это было бессмысленно - Юг больше ни от кого не зависел, зато флот настроил такой, что мало бы не показалось никому при необходимости. Кроме разумеется Великобритании, с которой Гамильтон демонстративно предпочитал не ссориться. Хотя до ссоры дело почти дошло - когда грохнула новость о Никарагуанском канале. В этой истории египетский Исмаил-паша даже не думал продавать свою долю англичанам в Суэцком канале (зато с помощью поставок новейшего оружия и помощи военных специалистов из КША он за один 1875 год разгромил Эфиопию и значительно усилился, по сути став полностью независимым от Стамбула), так что предприниматели Англии обратили свои взгляды на другие источники заработков. Обратили - и пришли в шок от того, что сделали южноамериканцы. Франко-английский проект Панамского канала был на стадии разработки и исследований, но тут пришла новость о начале строительства Никарагуанского и с этого момента история пошла по другому пути, ведь уже не было смысла строить два канала. Всего за шесть лет первую часть канала построили и торжественно открыли осенью 1875 года - со стороны Тихого океана. В результате этого малотоннажные торговые суда КША (заранее разработанные и построенные) уже могли сплавляться по реке Сан-Хуан из Никарагуанского озера в Атлантический океан и обратно - пришлось лишь немного "подправить" реку. Английский бизнес взвыл от зависти, но было уже поздно - деньги потекли рекой к Гамильтонам и то ли еще будет. Королева Виктория недоуменно подняла брови "как это так - без нас?" - и тут же получила подарок. Кроме военных кораблей Никарагуа и КША через будущий полноценный канал (через 20-30 лет) право прохода получит лишь флот Ее величества. Величество благосклонно поблагодарило (новейший телеграф с подводными кабелями связал столицу КША Дикси и Лондон), вот только сути это не поменяло - "стратегическая бизнес-инициатива" начала уплывать с Туманного Альбиона куда-то через океан на юго-запад. Чарльз знал что делал - он "танцевал" вокруг разных стран, бравируя заокеанским нейтралитетом, торговался с банкирами, хитрил, ссорил, мирил, заговаривал зубы, работал "непрямыми ударами" через третьи и четвертые страны, загружал мир новинками, отщипывая тем самым от мирового "пирога" понемногу, но постоянно и неотвратимо. Дай цент - и забери через день доллар. Подари десятку - и отожми спустя месяц тысячу. Что толку англичанам от прохода (в военное время) их боевых судов, если деньги с этого проекта будут получать не они, да и суда им некуда в тех краях направлять? КША в этой истории оказались намного более эффективными чем США в той. Даже без столь бурной эмиграции и северных полезных ископаемых (впрочем, у янки их было на порядок меньше чем в Дикси) - в каких-то вопросах компактность и относительная малолюдность Юга даже помогали ему. Просто несколько очень важных лиц в КША обладали знаниями о развитии мира в последующие 150 лет и умело этим пользовались. С минимумом издержек, ошибок и без лишних трат времени и ресурсов. У КША не было колоний, которые зачастую становились для многих развитых стран балластом. Конфедерация уже сравнялась с Англией (правда без колоний) по ВНП, но Гамильтону этого было мало - ему требовалось качественное превосходство по всем параметрам, которое должно быть достигнуто к Первой мировой войне через 30-40 лет - и он собирался его добиться, выведя к этому моменту Конфедерацию на уровень, сопоставимый с уровнем США и СССР в условном 1980 году, вместе взятыми, по отношению к остальному миру. Вывести - а потом сорвать банк. Благо что расходы бюджета страны были невелики. Алексей Гамов не забыл и о своей родной стране - сотрудничество не просто началось, оно стало тотальным. Ни для кого в мире не являлось секретом, что сделали для семьи императора американцы и деловое партнерство было логичным, вот только к чему оно привело, конкуренты не предполагали. Скарлетт забрала всё, до чего смогла дотянуться, причем красиво и с наиболее выгодными условиями для ее русских контрагентов. Она уважала и ценила свои связи, но считала что деловое сотрудничество не должно держаться только на них. Заводы Путилова, фабрики Морозовых, Смирновых, Красильщиков, Прохоровых, Стахеевых, Рябушинских, совместная разработка полезных ископаемых на Дальнем Востоке и на Аляске, железнодорожные концессии, речной флот, порты, оборудованные по последнему слову техники и многое другое стали сферами совместных интересов и прибылей. Когда русские нашли золото сначала на Аляске, а затем и на Урале с Кольским полуостровом, европейский бизнес выдохнул от зависти и приготовился к получению прибылей, но через пять лет заголосил от обиды. Александр II теперь не собирался брать золотые кредиты за границей, зато много чего закупал и заказывал, вот только почти всё - у КША. Золото из российских недр просто перекочевывало в "Гамильтонс корпорейшен", а в обратном направлении следовали военные корабли, оружие, любые промышленные товары и технологии. Попаданец все-таки смог сделать так, чтобы КША и Российская Империя начали экономически работать в одной упряжке, не давая зарабатывать на России никому больше. И то ли еще будет... Чарльз изучил очередной аналитический отчет, а потом снова задумался. История менялась. Не глобально, но уже значительно - вот почему он не хотел портить расклад в Европе. США, Франция и особенно Англия теряют прибыли и доходы, которые теперь уходят в Конфедерацию, но баланс в "Старушке" у главных игроков сохранялся: Германия всё также резко усиливается и направляется прямиком туда же, куда отправилась и в той истории. Франко-прусская война 1870 года прошла с тем же результатом - полный разгром французов, разве что в этой истории у немцев были намного выше потери из-за винтовок Гамильтона и пушек Мартинса, закупленных в КША и стоявших на вооружении французской армии, да и война длилась на полгода дольше. В итоге репарации с Франции Германия запросила в меньшем размере. В остальном же история повторилась - поражение, осада Парижа, плен Наполеона III, унизительный мир и новая республика с жаждой реванша. Всё также в 1871 году Горчаков успешно денонсировал Парижский мирный договор на Лондонской конференции, всё также шла возня на Балканах, хотя 300 000 мигрантов с территории Османской Империи уплыли через океан в поисках новой жизни в Конфедерации; война России с Турцией скоро станет неизбежной. Но на этот раз она будет совсем победной для России. И не просто более победной, а еще и более мудрой. Чарльз постоянно вел переписку с Муравьёвым "Вешателем", с Горчаковым, с цесаревичем Николаем и его младшим братом Александром, а также с их супругами. Все эти люди считали Конфедерацию своим союзником, а лично "Алексея Михайловича" - другом царского дома и это действительно было так, но ключевой целью попаданца была помощь самой стране, прямая и опосредованная. И братья, за которых он искренне держал кулаки, его не разочаровывали - через неделю "не Александр III" будет присутствовать на полигоне во Флориде, где демонстрируются последние новинки военной техники Конфедерации. Ну а выживший в этой истории Николай взял на себя самое важное, самое сложное и самое тяжелое (чем вызвал еще большее уважение Чарльза) - государственное управление и участие в новой земельной реформе. "Почти столыпинский" проект Муравьёва шел уже достаточно успешно, но это проект на долгие годы. Самое главное - покушений на императора не было, реформы не сворачивались, а продолжались, радикалы зачищались, консерваторов во власти оставалось мало, а Николай плавно продвигал на многие места своих молодых и талантливых доверенных людей - из цесаревича явно получался отличный "аппаратчик". В положенные сроки родились и дети принцев - в 1867 году сын Павел у Николая и Екатерины, а в 1868 году - Николай у Александра и Дагмары. Королева Виктория, когда узнала историю о смене женихов из России для датской принцессы, пришла в ярость. "Никаких больше ненормальных русских вокруг меня и моих потомков!" "Ну и прекрасно, гемофильная хрычовка", хмыкнул Чарльз. "Сама всю работу за меня сделаешь." Хотя конечно сердце вздрогнуло, когда он узнал что Александр назвал сына также, да и родился тот месяц в месяц, как и в той истории Николай II. Ворчала из-за той истории лишь королева Виктория, а общественное мнение было на стороне русских принцев и их жен; истории любви этих пар стали известны во всей Европе. Государственный секретарь продолжал работать с бумагами, а воспоминания и мысли текли сами собой. Он взял одно из последних писем, сложенное совершенно необычным образом - в форме птички и радостно улыбнулся. "И у тебя всё хорошо вышло, реформатор-кун." Токугава Ёсинобу все-таки прорвался к власти. С револьвером в одной руке и самурайским мечом в другой он пошел на штурм зданий в Киото и разгромил радикалов полностью. Император оставил сёгунату власть, сделав Ёсинобу первым премьер-министром страны, а уж будущие министры (они же соратники по восстанию) Токугавой были подобраны давно. Бои вышли кровавыми, но никто из лидеров противников не стал сдаваться - все они покончили с собой согласно традициям. Уже 7 лет Япония являлась союзником КША и Франции (правда самой Франции из-за позорной войны с немцами было пока не до Японии, о чем Чарльз заранее знал и умело воспользовался), развиваясь и проводя те же самые реформы, что и в той истории. Вот только капитал США в стране теперь отсутствовал, английского было мало, французского немного, а роль главного партнера взяла на себя Конфедерация. Страна восходящего солнца активно осваивала Хоккайдо (Сахалин и Курилы уже прибрала Россия усилиями губернатора Николая Муравьёва) и потихоньку примеривалась к Тайваню. "...Пусть Аматерасу дарует твоему народу право стать самыми развитыми гайдзинами, при этом оставаясь самими собой, мой единственный друг гайдзин", так заканчивалось письмо. В этом году Чарльз планировал важнейший визит в Японию - и туда же прибудет из Владивостока Муравьев. Госсекретарь собирался хотя бы примерно "наживить" будущие сферы влияния, поделив их между Японией, Россией и КША в тех краях. Переговоры будут секретными, а их решения - и подавно. Никакой Европы Гамильтон в Тихоокеанский регион допускать не собирался (такое предложение партнеры уж точно встретят с радостью), правда сама Европа была еще не в курсе и до сих пор пребывала в мечтах о "привнесении западной цивилизации в Японию". Алексей Гамов отдавал себе отчет - если у него получится задуманное, то Китая в мощнейшем виде из XXI века уже не будет; две более развитые страны региона его малость "приземлят", а КША затем в оставшемся Китае будет внедрять "Политику реформ и открытости" на 80 лет раньше, чем в той истории. Просто стране не повезло - в том "углу" земного шара на 1900 год она окажется самой технически отсталой. Россия и Япония уже "стартовали"; как говорится, извините, ничего личного. Вся Уйгурия, Монголия, Манчжурия или войдут в Россию, или станут ее протекторатами в тех или иных видах. Японии сначала достанется Тайвань, а потом и Хайнань. Можно даже пообещать сынам Аматерасу Вьетнам (после того, как он перестанет быть французским), главное, чтобы не лезли на север и в Китай. Особым (и больным) вопросом станет Корея; вот там будут ключевые договоренности... Чарльз вздохнул. Он пристально наблюдал последние годы за Японией и приходил к выводу, что правительство Ёсинобу, при большей внутренней консервативности, чем в той истории правительство Мэйдзи, оказалось менее националистичным. Развитие, промышленность, новации, флот, корпоративность, японский дух, самурайство, дзайбацу - да, но процесс шел мягче и аккуратнее. Гамильтон понимал - на всякий случай этого "дракона" придется держать за хвост, чтобы он не наглел и Госсекретарь уже знал, что себе заберут КША. На стене висела карта с последними политическими изменениями в мире. Палец скользнул на юг от Японии. Филиппины. В той истории США их тоже прибрали, но грубо и нагло, а спустя много лет вынуждены были отпустить. В этой истории попаданец собирался подарить и Филиппинам, и Кубе куда более успешную историю, но для этого придется поработать творчески. Вот чем было хорошо послезнание - даже не точными датами и фамилиями, а пониманием исторических процессов. Это был их совместный проект и страшный секрет - Чарльза Гамильтона и Мартина Доу, Государственного секретаря и министра государственной безопасности КША. Тщательно и надолго законспирированные ячейки политических партий, революционеров и повстанцев почти по всему миру. Которые будут получать власть где силой, где законно, а где и просто устраивая хаос с революциями, но в интересах КША. Кто-то из них даже не будет знать, в чью пользу действует. Доу работал творчески - деньги, личные связи, компромат, политические амбиции, национальные интересы - всегда можно найти кого-то из местных элит, кто будет сотрудничать. То, что уже получилось в Боливии, оба министра решили распространить и на остальные страны, прежде всего британские колонии. Буры в ЮАР (сотрудничество уже началось; на второй англо-бурский конфликт у Госсекретаря были огромные планы, а еще он мечтал добраться до месторождений золота и алмазов), сепаратисты в Австралии, маори в Новой Зеландии, Квебек и Альберта в Канаде, а уж в Индии можно было работать сразу с несколькими партиями. Юный Махатма Ганди, пока что просто Мохандас Карамчанд, рос в Бомбее и не знал, что на этот раз судьба подарит ему шанс не просто увидеть свою страну свободной, а еще и единой. Без Бирмы и Непала, но с Пакистаном, Бангладешем и Цейлоном. Ни один историк в будущем (тем более историк из Индии или Пакистана) не мог определиться что же сделали англичане после Второй мировой - спасли обе страны от чудовищной гражданской войны своим разделом или же разрушили огромное государство, которое могло остаться единым. Чарльз знал, что уже не увидит результат своих действий, но хотел в этой истории дать шанс и индуистам, и мусульманам. Это была работа на десятилетия - и в назначенный час (то есть, в наиболее неудобный момент для себя) Англия получит удар по своей колониальной системе по всему миру. Страшный и беспощадный. Особым регионом была Ирландия. Очень уж чесались руки у Чарльза, однако пока он решил не рисковать - слишком опасно. Но разговор с тестем годичной давности он не забудет никогда. - Я знаю что ты Пророк, парень и всегда это знал. И знаю, что ты видишь будущее. Что будет с Ирландией? Она станет свободной? - Мистер О'Хара, что есть свобода помимо независимого правительства? Через 150 лет уровень жизни в Ирландии будет выше чем в Англии и Шотландии. Никаких нищих, ни одного голодного. Веселые праздники, прекрасное пиво, чудесный сидр, - зять рассказывал и улыбался, вспоминая свое путешествие в эту страну в будущем. - Ваша культура и традиции сохранятся. Или вы хотите еще и мести англичанам? - Да, - глухо сказал старик. - Я не забыл, откуда я родом. Не забыл умерших от голода детей и согнанные с земли семьи. Не надо их убивать больше чем будет необходимо, но пусть англичане увидят нас свободными. Не сами дадут нам свободу, а мы у них ее заберем! Пусть я уже не доживу, пусть и ты не застанешь, но хотя бы мой сын увидит флаг Ирландии над Дублинским замком... Земля в Таре на могиле тестя, который стал ему вторым отцом, еще не засохла под зимними дождями, но сколько бы не прошло лет, а Чарльз не забудет. "Я дал тебе слово, Джералд О'Хара. И сдержу его. Но это будет непросто..." Рука скользнула по карте дальше. Все-таки Гамильтон опередил Германию. Просто он помнил что в 1882 году появилось "Германское колониальное общество". Помнил - и обскакал конкурентов, из-за чего начались трения с Бисмарком. А как им было не начаться, когда немцы заявились на последние свободные острова в Тихом океане, а там уже сидели ухмыляющиеся конфедераты? Сидели и весело скалились, не пропустив ни одного клочка земли. "Железный канцлер" до определенного момента вообще являлся противником колониального развития, но ему не понравилось, что немногие свободные земли у немцев увели из-под носа одни и те же люди. Гавайские, Каролинские, Маршалловы, Соломоновы, Марианские, Маркизские острова, Науру, Самоа - Конфедерация успела прибрать всё, куда доплывала. Инструкции в отношении аборигенов были четкими, местные вожди (как и население) вполне довольными, так что сразу начался толковый бизнес (кокосы, сандаловое дерево, рыба, трепанги, жемчуг, фосфориты). Испанцы, голландцы, англичане и французы не успехи охнуть, как обнаружили под боком южан, деловито снующих по океану с прекрасными товарами и осваивающих острова. После гражданской войны осталось много уволившихся с флота моряков, да и всегда существует немало людей, которых тянет в далекие края, вот морской министр Стивен Мэллори и придумал всем им занятие - открывать и заселять колонии. Флот у КША был на загляденье, моряков тоже хватало, да и многие небогатые белые мечтали попытать счастья - процесс пошел. За 10 лет южане так осели в Тихом океане, что их статус уже никто не оспаривал и сейчас Чарльз лишь радовался, что заранее договорился с Великобританией о разделе восточной части Новой Гвинеи: северо-восток ушел Конфедерации, а юго-восток - Великобритании в лице Австралии. В центре Тихого океана ключевой территорией КША становились Гавайские острова, а южнее - Новая Гвинея. Вот где очень пригодился "Легион смерти". Люди любой национальности, расовой принадлежности и вероисповедания, формально (якобы) не находящиеся на службе Конфедерации, успешно работали в качестве первой в мире частной военной компании, вышвыривая с островов бандитов, конкурентов и прочих гастролеров. Легион в последние годы вообще много где засветился, оказавшись крайне эффективным в "пограничных" ситуациях для подавления региональных мятежей, вооруженных восстаний и беспорядков. Официально получалось что "их там нет", но на практике оказывалось безумно эффективно. Дошло до того, что недавно два батальона Легиона наняли англичане, чтобы подавить восстание маори в Новой Зеландии. Работали парни всегда качественно, профессионально и очень эффективно, зачистив всех противников КША в Латинской Америке и не только. Чарльз вообще обратил внимание, что служба в Легионе стала чем-то вроде социального лифта для разных "лихих людей" родом из Конфедерации, да и бывшие солдаты не хотели возвращаться на свои фермы, зато повоевать были счастливы. Если немногочисленная армия (40 000 солдат), обкатывающая все военные новинки стала вотчиной офицеров - выходцев из плантаторов и солдат - небогатых белых и черных, то Легион в 10 000 бойцов привлекал в себя более рисковый и "веселый" элемент. Однако именно эти мужчины сейчас плавно заселяли острова Тихого океана, беря в жены симпатичных туземок и создавая семьи, но продолжая считаться гражданами КША вместе со своим потомством. Гамильтон всегда был аккуратен с такими людьми, хоть и понимал их, провоевав всю войну бок о бок; парни то были своими - конфедератскими, но свободолюбивыми. Они искренне считали, что "наш Гробовщик подарил нам свободу от янки и рай - ну а мы теперь тут заживем спокойно!", но такая лояльность была неоднозначной. Так что теперь в "заморские территории" КША отправлялась администрация (впрочем, руководящий персонал Гамильтон туда набирал лично и уж конечно не из зануд вроде доктора Мида). В общем, "тихоокеанский процесс" шел. Чарльза все-таки мучил вопрос "эффекта бабочки". Пока что всё получалось пластично - в ответ на невероятный скачок Конфедерации и отъем ей значительного куска "мирового пирога" с замещением США собой, крупные игроки просто усилили нажим на колонии в Африке и Азии. Там уже начиналось недовольство, грозящее перейти в бунты, но зато держалась остальная история, "основная". Госсекретарь рассмеялся, что-то вспомнив. "Поздно вы, янки, проснулись..." США и правда проснулись, начав выходить из кризиса - и тут же столкнулись с ситуацией, когда всё вокруг оказалось уже поделено. В той истории им хоть что-то в Тихом океане досталось, а уж Латинскую Америку они смогли подмять; тут же все сливки сняли южане. В странах Нового Света сложился фронт дружественных Дикси режимов (где принцип "если ты сторонник Конфедерации, то у тебя больше шансов занять президентское кресло" работал прекрасно) и ловить в крупных странах было нечего. В этой истории уже не будет войны Чили 1879 года против Боливии и Перу - дураков в Чили не было, чтобы идти на такое военное и политическое самоубийство. В этой истории у Боливии остался великолепный выход к Тихому океану с территорией, полной полезных ископаемых (а с учетом дружественных отношений с Парагваем получалась "сквозная дорога" до Атлантического океана). И разумеется, ископаемые снова стали добывать Гамильтоны, богатея вместе с боливийцами и их элитами, а конкурентам не досталось ничего. США, глядя на всё это безобразие, попробовали было дернуться в сторону Бразилии и Аргентины, но тут же получили крик из Лондона "это наши коровы - и мы их доим!" Оставалась только Колумбия с ее постоянными гражданскими войнами, Гватемала, Гондурас и Сальвадор (а вот Эквадор и Коста-Рика тоже решили задружиться с КША), так что янки достались лишь крошки от пирога. Они были недовольны, их восстановившийся бизнес требовал выхода, но не получал его. Стране уже никогда не стать такой, как в другом будущем, но на уровне условной Австро-Венгрии она осталась, вот только дальше расти ей было некуда. А в довершение всего, "Гробовщица" забрала себе (исключительно бизнесом) еще и канадский Квебек, где у нее были семейные французские связи. Гамильтон, размышляя в тишине кабинета, с уважением кивнул в пустоту. Янки оказались упрямыми и трудолюбивыми - недаром он так торопился именно в эти первые 12 лет. Вот только их конкурентоспособность (даже не считая фактора новаций Юга, связанных со знаниями из будущего) резко снизилась. Выше налоги, меньше концентрация капиталов, меньше промышленных мощностей, меньше территорий и полезных ископаемых, намного меньше золота, почти нет технических эксклюзивов, "утечка мозгов" на Юг и в Европу, в разы меньше миграция, мало рынков сбыта - вот и результат. Оставался лишь один аргумент - кулаки. Госсекретарь КША почти не сомневался - янки всё равно еще раз полезут на Юг. Не завтра, так через 10 лет. Не через 10, так через 40. Полезут - и снова получат. Просто потому что не лезть не могут. Сейчас Север стал напоминать Германию - и в душе Чарльза-Алексея ворочалась глухая тревога. И не просто напоминать; янки еще и начали "онемечиваться" из-за миграции немцев в США. В той истории немцев было столько же, но они растворились в остальных массах эмигрантов. В этой же реальности на Север больше особо никто не ехал, потому что почти все остальные предпочитали Юг - ирландцы, итальянцы, французы, шведы, датчане, поляки, сербы, хорваты, болгары, армяне. По состоянию на 1876 год к 14 миллионам населения КША прибавился еще 1 миллион мигрантов и полмиллиона негров сбежало с Севера на Юг в поиске работы - пока что Конфедерации хватит и этого. Из скандинавов, заселивших штат Вашингтон, получились отличные моряки, из ирландцев в основном пролетариат, армяне сразу начали заниматься мелким ремеслом и торговлей, а остальные предпочитали фермерство. Попаданец помнил - в 1910 году в США проживали 92 миллиона человек, а после Первой мировой число жителей резко выросло до 125 миллионов ("Исход из Европы"). И Алексей Гамов всегда был твердо уверен, что такая политика стала началом конца США. Слишком много всего - людей, конкуренции, производств, биржевых пузырей, фондов, кредитования, необеспеченности... И привет - Великая Депрессия. Оптимальное население он уже прикинул. "Страна теперь будет не одна, а две. И меньше миграция, а не прирост населения на 25% каждые 10 лет. То есть, к 1910 году в США и КША будет жить миллионов по 30-40. Хотя на янки мне и плевать, но мы не должны совсем уж отставать по численности - это опасно. Впрочем, у нас рождаемость в последние 10 лет увеличилась, а у них снизилась, да еще и потери сумасшедшие из-за войны были..." Мысли плавно перекинулись с внешней политики на внутреннюю. "Все-таки КША немного не хватает пролетариата. Надо будет обозначить это в нашей миграционной концепции, потому что фермеров уже достаточно, да и с сельским хозяйством порядок. Вот ведь и правда, до чего повезло с беглыми неграми, которые рабочими на заводы идут. Кто бы такое мог подумать..." Все три трансконтинентальные железные дороги работали бесперебойно. Гамильтоны были первыми, запустив свою линию через Луизиану до Калифорнии в самом начале 1867 года, затем в 1872 году открылась дорога Конфедерации через Миссури, Канзас и Дезерет в Сиэтл, ну а через год наконец сподобились и янки, протянувшись от Миннесоты до Орегона через Дакоту. И вновь оказалось, что конфедераты на порядок лучше чем янки в области грузовой логистики (тем более с учетом двух более развитых дорог) и не хуже по пассажирской. Калифорния уже была экономически привязана к Югу, а Вашингтон перетягивал на себя товарооборот Орегона. И даже в общей "свободной экономической зоне" Дакоте, где русские с Аляски и квебекцы из Монреаля немного торговали, канадцы ковыряли не особо плодородную землю, а янки гонялись в прериях за бизонами по квотам, южане первым делом начали добывать полезные ископаемые. И что удивительно - сразу нашли. Гамильтоны знали - их невероятная "поисковая успешность" может броситься в глаза, поэтому они часто применяли обманные маневры, провоцируя конкурентов на покупки земель и бесполезные инвестиции. От дальнейших мыслей Чарльза отвлек визг телеграфа. "Ну вот, пора; там все в сборе", выдохнул Госсекретарь КША, читая переводную ленту с телеграфа. - Скарлетт, не занимай сейчас принт..., тьфу, телеграф, мне надо в Дикси сообщение отправить! - заявил супруг жене в соседний кабинет. - Хорошо, дорогой! А ты пока не занимай телефон. Кстати, - голос жены изменился, - а ты случайно не голый? Чарльз чуть не поперхнулся от удивления. - Нет конечно. - А вот я - да. - Чтооо?!? Гамильтон помчался в кабинет к супруге, где она весело хохотала. - Ага, поверил! Ой, Чарли, нет; я сейчас занята! - А вот не будешь меня провоцировать! Внезапно Чарльз о чем-то задумался, а потом хитро заявил. - Кстати, милая, ты готова стать первой леди страны? - Чтооо?!? - В общем, - вздохнул муж. - Партия сказала: надо! Гробовщик ответил: есть! - Чарли, - Скарлетт задорно усмехнулась. - Что тебя беспокоит? У нас Юг, а не Север. Это там президентов выбирают из всяких "зиц-председателей", являющихся ширмой для крупных капиталистов. У нас же обратная ситуация - никогда не выберут голодранца, иначе он будет зависимой пешкой в чужих играх, как Линкольн когда-то, но одних денег мало. Нужны известность и уважение. У тебя есть все нужные качества. Я то тебя знаю - ты просто любишь "из тени", но теперь в этом нет необходимости. Гамильтон знал, что жена была права - в Конфедерации и правда сложилась специфическая политическая система. Демократическая, но почти патрицианская, будто в виде современной Древней Греции (только уже без рабов). С плюрализмом и свободными выборами, но однопартийная. Создание партий не было запрещено - пожалуйста, но кандидаты от них не набрали бы и 100 голосов. Демократическая партия стала единственной силой в стране, но внутри себя содержала фракции, течения, блоки и "клубы". Политики договаривались, причем достаточно открыто, а не только кулуарно, но в свой круг новых людей допускали крайне редко и лишь после долгих лет знакомства. В глазах Чарльза это был сильный плюс Юга - в отличие от янки, которые любили кандидатов в стиле "свой парень", южане (даже небогатые) никогда бы не стали голосовать за подобных людей, предпочитая выбирать состоятельных и независимых, да и фактическая однопартийность не оставляла лазеек, хотя выборы оставались альтернативными. Вот почему ведущим политикам-южанам не требовалось искать посторонних покровителей и финансирования - они сами были богатыми людьми. Из таких же людей состояло правительство, генералитет, флотское руководство и губернаторы штатов с их законодательными собраниями. В основном, это были плантаторы - земельная аристократия, а вот промышленников не было по одной простой причине - "Гамильтонс корпорейшен" за 15 лет стала по сути единственной такой компанией на Юге. Зато сразу огромной и монопольной естественным путем, без поглощений и разорений остальных. Свершился невероятный сценарий: капитализм почти без конкуренции. Причем капитализм, заточенный не на выжимание максимальных прибылей (иначе конкуренты опередят), а "партнерские" отношения с работниками. Чарльз надеялся - в этом мире (уточнение - в этой стране) массам уже не придется выбивать социалку в демонстрациях и на баррикадах, не придется голодать и стоять в очереди за миской бесплатной баланды. Социальные и трудовые гарантии промышленный капитализм Дикси в лице Гамильтонов подарит рабочим "сверху", в процессе возрастания производительных сил общества. И теперь Чарльз стал понимать, почему его старшие друзья - Пьер Борегар, Роберт Тумбс, Томас Джексон, вечный вице-президент Александр Стивенс и другие выбрали именно его - потому что он "свой" и готов соблюдать внутрипартийный баланс Юга. Без деспотизма и попыток захватить власть, вроде намерений усесться в кресло президента пожизненно, даже формально демократическим путем. Человека настолько богатого, что его никому не купить и даже не нуждающегося в лоббизме своих интересов. Который не допустит популизм в отношении избирателей и не станет им врать. Лишь бы его дражайшая супруга продолжала платить в бюджет Юга и Джорджии (корпорация была зарегистрирована в Атланте и там же располагался ее офис) огромные налоги. Зло того будущего у янки - лоббизм. И его Юг в лице своих "патрициев" решил не допустить сразу. Старшие "товарищи" всегда будут рядом - и не позволят диктаторских поползновений никому, а уж Сенат Конгресса тем более не позволит. Всё через партию, но с внутренним плюрализмом и фракционностью. Вот когда Чарльз еще больше зауважал Борегара. - Ты думаешь, мне не хотелось стать Наполеоном? - сказал ему как-то креол за фужером прекрасного молодого вина, угощая дарами со своих новых виноградников, доказав всем шутникам, что лозы из Бордо прекрасно приживутся в Луизиане. - Еще как хотелось. Но я сам себе запретил, да и остальные мне быстро мозги вправили. Два срока - и на выход. Только сменяемость, только ротация по разным должностям пусть даже одних и тех же лиц - вот почему и тебе не всю жизнь работать Государственным секретарем. И молодым джентльменам надо давать дорогу, да и ты сам что-то новое сможешь сделать. Нет ничего хуже, чем сидеть на троне, пока ногами вперед не вынесут... Мы же видели к чему это привело Наполеона III - и у нас такого не будет. Любой, даже самый лучший единоличный правитель, бывший в молодости достойным, с возрастом начинает терять связь с реальностью и перестает видеть берега. У монархий проще - там наследников смолоду готовят и плавно вводят в курс дел, но у нас другая система. Вот как мы должны сохранить наш Юг, Чарльз, помимо всего остального - республиканской сменяемостью. Так что никаких каудильо и никакой охлократии. Гамильтон вернулся "в себя" и кивнул своим мыслям, обнимая жену. - Я уже дал своё согласие, милая. Да и они знали, что я соглашусь. Так что через год начинаю свою предвыборную компанию. Внезапно Чарльз как-то хитро ухмыльнулся, целуя жену. - Так-так, - подозрительно уставилась на него супруга. - Дай я попробую догадаться, дорогой. Ты мне рассказывал про какого-то президента янки из будущего, который в своем кабинете..., - Скарлетт густо покраснела, а муж хихикнул. - Так там Билл Клинтон с Моникой Левински, а если муж с женой - это не считается... - Дорогой, что у тебя вообще в голове иногда? - весело закатила глаза миссис Гамильтон, но через секунду лицо Скарлетт стало умильно-чопорным. - Хорошо, милый, коль ты такой развратник... Но предупреждаю - кое-что я у тебя пролоббирую в частном порядке. - Хочешь угадаю? Женское избирательное право? - Какой догадливый... Чарли, пора. Те мои девушки, которые работают на фабриках, те леди, кто уже стали врачами и учителями, которых всё больше и больше, да хоть жены, ведущие хозяйство, заслуживают этого. Я не хочу, чтобы все они стали скакать с плакатами, как суфражистки из твоей истории, зато хочу пнуть США и Европу. Хочу чтобы мы сами дали эти права, но... грамотно. - Мне уже интересно и немного страшно, милая. Уверен, "Старая гвардия" будет в восторге от твоего предложения... - Снова догадался. Угу - никакого права голоса просто так. Только тем, кто работает, управляет своей собственностью или ведет домашнее хозяйство. Заплати налог - а потом голосуй. Знаешь, я вспоминаю нас, юных девчонок из графства Клейтон - себя, Кэтлин, Салли, Индию, Хэтти, даже Сью и Кэррин. Какие нам права хоть в 16, хоть в 20 лет?!? Но мы выросли, заматерели и стали ответственными. Только так, только через социальные инициации. Как женщинам, так и мужчинам - военная карьера, государственная служба, ведение успешного бизнеса или хотя бы постоянная работа. Не должен голосовать тот, кто не является ответственным хозяином. Не должен голосовать иждивенец, живущий за чужой счет - иначе найдутся те, кто начнут пудрить ему мозги. Вашу демократию в будущем сгубило в том числе это. Вот почему наши негры на заводах - это не негры из той истории. Потому что они работают, а не сидят на пособиях и значит, тоже должны иметь право голоса. - Согласен, - кивнул муж. - Но мы, в частности министерство государственной безопасности, проконтролируем, чтобы в будущем не было никаких крикунов, "пятых колонн" и разных подозрительных организаций, которые попытаются расшатать нашу политическую систему... Они продолжили свою работу, собираясь на следующий день отправиться в столицу. Через пять с половиной лет, идя на второй президентский срок, Чарльз Гамильтон опустит в избирательную урну свой бюллетень на глазах сограждан одновременно со своей супругой Скарлетт О'Хара-Гамильтон.