Враг моего врага

На следующее утро прошел сильный снегопад. Было не так плохо, как прошлой ночью, но и не похоже, чтобы вертолеты могли безопасно искать их в такую погоду. Прайс действительно начинал ненавидеть Кавказские горы. Температура у него в основном спала, хотя головная боль все еще не проходила. Болели все суставы в конечностях. Макаров уже был на ногах, поддерживая костер в пещере, ведь был единственным, кроме Льва и Матвея (Кошкина), которые буквально не могли оттуда выйти. Сосущий голод в животе напомнил Прайсу о том, как мало он съел вчера вечером. Это чувство грызло его тело, царапало внутренности. — Я вернулся с подарками, мой Лёва! — крикнул Кирилл, входя в припорошенном снегом снаряжении, держа виниловую сумку одной рабочей рукой. Затем, обратился к Макарову. — Вы и ваш медведь тоже можете взять немного. “Я возвращаюсь с подарками, мой Лева!” “Ты и твой медведь тоже можете взять немного”. — Зависит от того, что это, — ответил Макаров, глядя подозрительно. “Зависит от того, что это такое”. Оказалось, что это ягоды рябины. По-видимому, Кирилл наткнулся на рябину по пути к берегу реки, ее лишенные листьев ветви были усеяны маленькими красными пучками. Он попросил Виктора помочь ему собрать столько ягод, сколько он мог унести, пока Юрий ухаживал за сигнальным костром, прежде чем отправиться обратно в пещеру с этим и флягами с водой. — Мы можем приготовить компот без сахара, я думаю, — сказал Макаров. “Я думаю, мы можем приготовить компот без сахара”. — Я набрал поблизости еловых иголок, так что мы можем сварить их вместе с ягодами рябины. Это пойдет на пользу Лёве. “Я принес немного еловых иголок, так что мы можем сварить их с ягодами рябины. Это будет хорошо для Левы”. — Забудь обо мне, сам делай, — проворчал Матвей. “Забудь обо мне, почему бы тебе этого не сделать”. — Это ведь легко, — Кирилл подмигнул. “Это так легко сделать”. Макаров начал бросать ягоды и еловые иголки в подогретую воду, давая ей закипеть и наполняя пещеру приятным фруктовым ароматом, с нотками свежей земли. Прайс подошел к Кириллу, который сидел рядом со Львом и Матвеем, и спросил: — У тебя есть презерватив? — Ого, — бровь Кирилла взлетела вверх, он ухмыльнулся. — Владимиру наконец-то повезло? — Для использования в качестве емкости для воды. Макаров делал вид, будто изо всех сил старался не обращать внимания на разговор, полностью сосредоточившись на смешивании кипящей фруктовой смеси. Но потом сказал все же: — Кирилл, друг мой, если ты еще раз намекнешь, что я девственник, я подумаю о том, чтобы вышвырнуть тебя из круга. — Эх, может быть, не так уж хорошо шутить об этом перед родственной душой, — рассмеялся Кирилл, затем повернулся к Прайсу, протягивая ему презерватив из кармана брюк. — Не волнуйся. Он очень опытен. Все женщины говорят, что он лучший. Макаров закатил глаза. — Я буду иметь это в виду, — фыркнул Прайс, кладя презерватив в боковой карман. — В свое время мы посмотрим, соответствует ли действительности его репутация. — Перестань соглашаться с Кириллом... и не слушай его тоже. — Это неправда? — Это не имеет значения, — отрезал Макаров. — Убиваешь меня предвкушением, Влад, — ухмыльнулся Джон, чувствуя, как его голова пульсирует сильнее из-за его недавних движений. Упомянутый мужчина внезапно разразился лающим смехом, проведя рукой по своим колючим волосам. Они были слегка маслянистыми, но этого следовало ожидать. Прайс уже чувствовал себя отвратительно от того, что второй день не принимал душ, хотя использовал снег, чтобы немного помыться. — Только жители Запада сокращают Владимира до Влад, — объяснил Макаров. — Влад - это уменьшительное от Владислава. — А каким должно быть твое? — Вовочка, — вмешался Кирилл. — Не слушай его. Это совсем другое дело. Володя или Вова. Зависит от обстоятельств. — Хорошо, — сказал Прайс, устраиваясь рядом с Макаровым. Как только варево было готово, мужчина налил немного во флягу Льва, передал ее мужчине, прежде чем налить еще в свою. Он отдал его Прайсу, который осторожно пригубил его. Слишком горячо. — Это должно помочь при твоей лихорадке, — объяснил Макаров. — Ягоды рябины и еловая хвоя обладают витамином С и иммуностимулирующими свойствами. — Это довольно горько, — прокомментировал Прайс. — Я бы положил сахар, если бы у нас было немного. К сожалению, местные грузинские солдаты сбросили нас с неба при транспортировке. Или если бы у лоялистов была крылатая ракета в запасе, то никто из нас не сидел бы здесь, — ответил Макаров. Когда Прайс передавал флягу Макарову, он почувствовал, как его пальцы соприкоснулись с пальцами другого мужчины. Приятное покалывание. Прайс почувствовал, что чуть не скривился от этого чувства. Они сидели вот так вместе, близко, но не соприкасаясь, как будто между ними была невозможная пропасть. Не похоже, чтобы кто-то из них изначально хотел пересечь эту пропасть, хотя по пути что-то изменилось. На самом деле это чудо. После того, как они закончили и смесь немного остыла, Прайс налил столько, сколько смог вместить в несмазанный презерватив — около одного литра. Он прикрепил крошечную палочку к открывающемуся узлу, чтобы в следующий раз открыть его было легче. Классическая техника SAS. Вместилище для воды в экстремальных условиях. Затем они с Макаровым отправились к рябиновому дереву, чтобы собрать немного коры для варки. Таким образом, они могли бы получить дубильную кислоту, которая была полезна, благодаря своему антибактериальному и успокаивающему от ожогов эффекту. Особенно для Юрия, который, несомненно, испытывал сильную боль из-за обширных ожогов второй степени, хотя ни разу не высказал ни одной жалобы. Ожог на шее Макарова на данный момент покрылся волдырями. Заполненные жидкостью бугорки на ярко-красном коже. Прайс жестом велел ему наклониться. Затем он использовал последнюю упаковку мази с антибиотиком, которую Юрий дал ему накануне, на чувствительную обоженную кожу. Замотал марлей. — Не трать припасы впустую, — проворчал Макаров, снова выпрямляясь. — Я уверен, что у тебя нет желания подхватить инфекцию, — ответил Прайс. — Но если так, то я могу все это снять. — Ты бесишь порой. — Чертовски верно. Когда они добрались до рябины, Макаров достал свой нож и начал сдирать кору с дерева. Он остановился, увидев, что Прайс стоит рядом, белое дыхание вырывается из его губ, а нос покраснел от холода. Немного замешкал, прежде чем отдать Прайсу солидный предмет, достав его из нижнего кармана брюк. Заточка. Заточка Анатолия. — Ты можешь использовать это, — сказал он небрежно. Прайс сжал заточку так, что побелели костяшки пальцев. — Ты сохранил? — Я конфисковал это после того, как вы попытались напасть на меня с ним, — недовольно сказал Макаров. — Я просто забыл его выбросить. Чушь. Не может быть, чтобы он забыл на полмесяца. — Спасибо, — просто сказал Прайс. Макаров вернулся к своей работе, чувствуя себя явно неуютно. Это их обьединило. Прайс обошел дерево, чтобы начать сдирать кору, прежде чем заметил на поверхности неглубокие царапины. Он никогда не был охотником на медведей — честно говоря, в Великобритании не так уж много медведей. Но он знал следы присутствия зверя. — Ты хочешь проверить это о... — начал Прайс, резко оборачиваясь. Надвигающийся бурый медведь. Огромная бесформенная тень. Около двух с половиной метров на задних лапах, может быть, больше. Сверкающие глаза-бусинки. Смертельно опасный. Сигналы тревоги завизжали у него в голове, как все черти ада. Прайс бросился в сторону, перекатился на колени и отскочил назад, чтобы создать дистанцию, когда медведь ударил туда, где он только что был. Макаров, стоявший в стороне, схватил 4-кратный ПСО-1 с оптическим прицелом, который он держал за спиной, и прицелился. Раздалось несколько приглушенных выстрелов, и медведь отшатнулся, громко зарычав и прижав уши. Оскалил клыки, ощерив пасть. Он пошатнулся, затем опустил голову и бросился в атаку. Мощные удары лап по мокрому снегу. Макаров выстрелил рядом с его плечом, но к тому времени было уже слишком поздно. Его отбросило назад, когда Вэл вылетел из его рук, приземлившись всего в метре от Прайса. Треск ломающихся костей. Макаров громко выругался, с его искалеченной руки капала темно—красная жидкость, он произвел дополнительные выстрелы из другого своего огнестрельного оружия - знаменитого "Дезерт Игл". Прайс нырнул к оружию, схватил АС Вал, целясь в бок медведя. Там, где, по его оценкам, должно находиться сердце. Выстрел один за другим. Щелк-щелк-щелк. Почти не впечатляет без громких хлопков неподрессоренного огнестрельного оружия. Медведь, наконец, упал, его тяжелое тело с глухим стуком опустилось на чистую белизну. Темный мех стал еще темнее. Прайс медленно подошел к его неподвижной фигуре, направив на нее ствол. Адреналин наполнял его вены. — Выстрели еще раз. Основание шеи, где она соприкасается с грудной клеткой, — прохрипел Макаров. — Для верности. Медведь лежал мордой в сторону. Прайс дважды выстрелил туда, куда указал Макаров. Когда они убедились, что зверь мертв, Прайс быстро осмотрел другого мужчину. Глубокие следы когтей на его руке и жилете. Рука сильно кровоточила. Порезы на его лице, тоже истекали кровью. — Проклятье, — прошипел Макаров, садясь и сжимая бок здоровой рукой. Скорее всего, ушибы или, по крайней мере, сломанные ребра. Травма от удара тупым предметом. — Шатуны (Шатун). Бродячий медведь. Он еще не выспался за зиму, потому что недостаточно откормился за осень. Или, может быть, его разбудили раньше весны, поэтому он был в плохом настроении. — Да, ну, я уверен, что мы в худшем настроении, — сказал Прайс, помогая ему подняться. — Вот. Он передал AS Val обратно Макарову, который перекинул его назад. Мужчина сделал несколько неглубоких вдохов. Выглядел бледным — еще бледнее, чем раньше. — Продолжай давить на эту руку, — сказал Прайс, придвигаясь, чтобы перекинуть руку Макарова через плечо, хотя мужчина отказался. Он снял свой брезентовый ремень и затянул его на предплечье, потянув за кончик зубами. Это была скорее давящая повязка, чем жгут. Все еще. Время начала: 11:35. Макаров указал подбородком начать движение, не громко пыхтя. Поскольку он настаивал, Прайс пожал плечами и последовал за ним. — Обучение выживанию в спецназе основано на концепции лишения, — заявил Макаров, нахмурив брови. Больно. — Я выживал и на меньшем в худших обстоятельствах. — Хорошо, но не вини меня, если ты умрешь, — ответил Прайс. — С чего бы мне это делать? Это была моя собственная вина. Это были длинные полкилометра. Макаров несколько раз сбавлял скорость; каждый раз, когда это случалось, он сжимал челюсти и снова набирал темп. Не хотел казаться сломленным. Гордый. Когда черный столб дыма в небе оказался достаточно близко, Прайс крикнул: — Юрий! Ты меня слышишь? В ответ послышался слабый крик. Не смог разобрать его слов. Затем его фигура появилась с поляны впереди. Юрий бросился к нему, когда увидел, в каком состоянии Макаров, снял свою разорванную медицинскую сумку и расстегнул ее. Он вздрогнул от собственных быстрых движений. Они усадили Макарова у подножия ели, Юрий снял жилет, а Прайс расстегнул куртку, обнажив водолазку, затем васильковую тельняшку. Юрий, поморщившись, промыл следы когтей водой из фляги. — У нас закончились НПВП и мази с антибиотиками. Но у нас на базе есть высушенные бинты. И мы можем сделать дубильную кислоту из коры рябины, которая у вас есть. — Верно. Хотя этого сильно не поможет... нападение медведя и все такое. Мы просто остановим кровотечение и вернемся для дальнейшего лечения, — добавил Прайс. — Есть шина? У него тоже сломано запястье. — Нет, но будет через минуту, — Юрий достал свой нож NRS-2 и срезал низко лежащую ветку. Разломил сук пополам, длиной с предплечье, и быстро обрезал, прежде чем передать Прайсу, который начал накладывать шину на запястье Макарова, используя свою водолазку, утрамбованный снег и ветку. Холод помог бы справиться с болью и отеком. — Это временно, — сказал Прайс. — Пока мы не вернемся. — Я не сомневаюсь в твоих способностях, — проворчал Макаров. — Тебе не нужно все объяснять. — Сила привычки. Ты же знаешь, каковы новички. Сила привычки из-за Роуча, который часто спрашивал о каждой маленькой технической детали. Это был единственный раз, когда он был более разговорчив, чем члены его команды. В какой-то момент Прайс начинал объяснять загодя, чтобы сберечь дыхание Роуча. — Новички? Им нужно учиться самостоятельно. Это единственный способ, которым они это сделают, — сказал Макаров сквозь стиснутые зубы, держа запястье на плече, над сердцем. Для уменьшения кровотока. Прайс был с этим не согласен, но вслух этого не сказал. Юрий остался с Виктором и Кириллом по настоянию Макарова. Когда они вернулись, Матвей и Лев ухаживали за костром в пещере. Матвей дважды взглянул на состояние своего предводителя. — Ты выглядишь так, словно тебя медведь задрал, — сказал он. “Ты выглядишь так, словно тебя растерзал медведь”. Макаров бросил на него многозначительный взгляд, прежде чем вытащить рябиновую кору из кармана и передать ее Льву. — Измельчите их, затем отварите. ”Измельчите их, а затем сварите". — К счастью, мы сохранили эти, — ответил Лев, передавая ему пакет кровоостанавливающей марли Hemoflex и указывая на задний угол пещеры. — Высушенные повязки лежат в том углу. “К счастью, мы сохранили это. Высохшие бинты в том углу.” Прайс, заметил на что он указывает, взял несколько полосок повязки и марли, решив сесть рядом с Макаровым, который снял свою флисовую куртку. Это было странное зрелище - видеть его с обнаженными плечами и видимыми отметинами души. Напряженные мышцы и острые ключицы. Немного худобы. Прайс поймал себя на том, что пялится, поэтому проигнорировал ощущение, вызванное увиденным, и стал капать водой на марлю из своего маленького контейнера из презерватива. Макаров фыркнул на это. Невеселое веселье. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер, — возразил Прайс, шлепнув им Макарова по ноге. — Ты мог бы воспользоваться моей флягой. — Может быть’ я просто хочу чего-то своего. Я уверен, ты понимаешь. Другой мужчина стиснул челюсти, когда Прайс расстегнул теперь уже мокрую водолазку и пояс, тонкий влажный блеск на его лбу. Испарина. Прайс вытер как старую, так и свежую кровь, покрывавшую его руку, алая кровь впиталась в хлопок. Гемофлекс представлял собой полоску размером 7,5 х 160 см, сложенную квадратами, и он наносил на раны столько, сколько мог, не слишком разбавляя его. Надавил на него недолго. Затем завернул его в повязку. Повторно наложил шину на запястье Макарова с помощью палочки, прокладки и хирургической ленты из аптечки Льва, после оценки функции его руки. Это было сделано с хирургической точностью. Прайс уже много раз проходил через это раньше. Он поднял глаза и увидел запрокинутую голову Макарова с обнаженной длинной шеей. Грубая щетина темнела на белой коже. Он снова посмотрел вниз, установив зрительный контакт — гетерохромные глаза стали электрически голубыми. Что, черт возьми, я делаю, поймал себя на мысли Прайс. Сидя в пещере посреди забытой богом горной Грузии, спасая жизнь международного террориста, цели оперативной группы, которую он когда-то возглавлял. Мог бы оставить человека на милость матери-природы. Но и Макаров, и Юрий уже однажды спасли ему жизнь, а Прайс не оставлял долги неоплаченными. Теперь они были близки. Не осознавал этого до сих пор. Совместное дыхание. Руки Прайса все еще на руке Макарова. Удушающее напряжение, хотя ни один из них не пошевелился. Другой мужчина опустил голову. Лоб в лоб — карикатура на их первую встречу. Наконец Прайс поднял голову и поцеловал его. Честно говоря, это было противоположно тому, что он ожидал от поцелуя с этим мужчиной. Медленно и глубоко. Горячо и влажно. Приятно, в каком-то смысле. Легкий привкус горькой ягоды, еловой хвои и медной крови. — Прикрой глаза, Матвей, — невозмутимо произнес Лев. “Прикрой глаза, Матвей”. — Я буду в порядке. Вы с Кириллом хуже, — ответил Матвей. — Может, мне стоит начать целоваться с Юрием - я чувствую себя обделённым. "Со мной все будет в порядке. Вы с Кириллом еще хуже. Может быть, мне стоит начать целоваться с Юрием — я чувствую себя обделенным." — Почему не Виктор? “Почему не Виктор?” — Не говорите Виктору, но вы видели его лицо? “Не говори Виктору, но ты видел его лицо?” Когда Макаров немного поморщился, Прайс мгновенно отодвинулся. Здоровая рука первого лежала у него на ребрах. Верно. Мгм. Не в силах смотреть Макарову в глаза, Прайс сказал: — Я посмотрю на остальные твои травмы. Прекрасно осознавая, что он делает, и пытаясь вернуться к профессиональному мышлению, он поднял тельняшку снизу вверх. Склонился к груди мужчины. Пятнисто-бордовый с темно-фиолетовыми пятнами по всей верхней части тела, особенно вдоль левой части грудной клетки. Прайс слегка оценил ущерб, ощупывая его рукой. Крепитация в левой грудной клетке. Определенно перелом. Рука Макарова сжалась так, что костяшки пальцев побелели от этого ощущения. Проверил позвоночник. Ничего ненормального. Другая рука. Голову, что он должен был сделать в первую очередь. Поверхностные порезы на его лице все еще кровоточили, хотя и не представляли угрозы для жизни. В течение следующих двух часов Юрий и Виктор вернулись с одной очищенной рыбой, ягодами рябины и камбием. Юрий выглядел угрюмым из-за своего скудного улова. Виктор дал Макарову пластиковые бинты из своей аптечки, прежде чем снова отправиться в путь. Теперь, когда его адреналин давно иссяк, сосущий голод вернулся. Пытаясь предотвратить это, Прайс отпил из своего импровизированного контейнера. Когда Лев решил, что у коры достаточно времени для тушения, он снял емкость с подставки и дал ей достаточно остыть. Прайс окунул марлю в темную смесь и передал ее Макарову, который решил сам промыть порезы на лице. Юрий присоединился к ним с теперь уже стерильной, повторно использованной марлей с раны на голове, полученной в первый день. Окунул в смесь дубильной кислоты. Уши Юрия были ярко-красными, когда он снял штаны, чтобы сменить повязку. — Я очень польщен, Юра, но мне придется отказаться, — протянул Макаров. “Я очень польщен, Юра, но мне придется отказаться от этого”. — Ты не облегчаешь мне задачу, — проворчал в ответ Юрий, садясь и сгибая колени. “Ты ничуть не облегчаешь ситуацию”. На четвертый день был установлен радиоконтакт. Макаров и Прайс были у сигнального костра, когда это произошло, искаженный треск речи человека, казался пением ангела. Макаров быстро протянул руку к аппарату, хотя сигнал был слишком искажен, чтобы разобрать смысл слов. Разочарование. Но через несколько минут они услышали грохот винтов вертолета, прежде чем увидели его внушительные очертания. Вертолет Ми-8МТВ-1. Он кружил вокруг, выискивая место для посадки в густом лесу. Тогда они смогли понять смысл слов по радио; Макаров подтвердил свою личность и дал приблизительный обзор ситуации. Пилоту пришлось повернуть назад и приземлиться на гребне еще дальше. Полчаса спустя они заметили трех темно-синих вертолетчиков и еще четверых в шлемах для прыжков с ЭМИ и камуфляже. У одного из них на боку висела боевая медицинская сумка. Двое несли простые носилки. Члены экипажа начали махать им, крича по-русски. Само спасение было быстрым. Парашютно-десантная группа перенесла Льва и Матвея на носилках в вертолет. Медик сначала осмотрел Макарова, наложил импровизированную шину проволочной накладкой, должным образом продезинфицировал раны и перевязал их. Затем он осмотрел других пострадавших — Льва, Юрия, Матвея, Виктора. Прежде чем они взлетели, Макаров направил солдат к мертвым пилоту и второму пилоту, которые были извлечены из-под снега тем утром, и они накрыли тела одеялами, взяв их с собой в переоборудованный спасательный вертолет. Когда Матвей заметил тела, его сдержанное отношение к происходящему во время всего испытания, как будто рухнуло. Он прикрыл глаза и тихо заплакал в рукав, сидя на прикрепленной к раме каталке. Юрий неловко похлопал его по плечу. Солдаты ВДВ заговорили с Макаровым. Прайс узнал слова “сбит” и “ультранационалисты”. Судя по последующей реакции Макарова, Прайс предположил, что их машину сбили не местные грузинские солдаты, а ультранационалисты. Дружественный огонь. Макаров взорвался, он готов был сожрать солдат. Похоже, он не следовал метафорической фразе “не стреляйте в посыльного”. Прайсу было бы немного жаль их, но, честно говоря, он слишком устал, чтобы беспокоиться. 06:45:18 8 декабря 2013 Транзитный центр в Манасе — Есть какие-нибудь новости? — спросил Гоуст, потягивая кофе с зелеными зернами, сидя на стене из джерси, или на том, что янки называли “блоками Каддафи”. Сидел прямо за пределами зоны TF-141, рядом с контрольно-пропускным пунктом, хотя каждый солдат TF знал, что контрольно-пропускной пункт по сути дерьмо. Охранники были ленивы. Но никто все равно не пытался пройти — смотреть было не на что. Соуп подбрасывал вверх и вниз свой кинжал Фэрберна–Сайкса, погруженный в свои мысли. Он ответил: — Итак, я подумал... — О нет, беги от всех бед. — Помолчи, Саймон. Я подумал, а помнишь, когда Шепард дал Камарову зеленый свет на то, чтобы сбить Ил-76? — Ага, — фыркнул Сендмен справа от Соупа. Николай был с другой стороны от него. — Трак точно взбесился в ту ночь, когда мы вернулись. — Ну, он сказал нам, что Прайс не был с Макаровым, — продолжил Соуп, нахмурив брови. — Мы не знаем наверняка, что Шепард видел через "Хищника", но когда лоялисты сняли видео с камеры в аэропорту, Прайса сопроводили на Ил-76. Камаров спас всех заключенных из ГУЛАГа и пересыльного лагеря, и мы уже прочесали этот район в поисках дополнительных заключенных или ультранационалистов. — К чему ты клонишь, Соуп?— спросил Николай. — Я просто говорю, что если Ангел номер Один был прав насчет их положительной идентификации, и если Анатолий не врал, то это просто не сходится. Шепард отдал этот приказ, зная, что Прайс был на борту Ил-76? Рука Гоуста сильнее сжала чашку. — Это действительно опасные мысли, Мактавиш. — Я знаю, — сказал Соуп, убирая кинжал в ножны. — Я просто не мог выбросить это из головы. — Я доверяю тебе, — ответил Гоуст, делая еще один глоток кофе. — Может быть, он сделал это проще. Я имею в виду, пожертвовал бы ты Прайсом ради убийства Макарова, если бы знал? — Кто осмелится победить, — хрипло сказал Соуп, повторяя девиз SAS. — Вот почему мы были выбраны для SAS в первую очередь. Победить, несмотря ни на что. Николай и Сендмен посмотрели на него сочувственными взглядами. — ...Но я все еще не уверен. Все кажется запутанным. Не в первый и не в последний раз Соуп жалел, что Прайс не был здесь, чтобы снова возглавить команду. Всегда чувствовал себя таким уверенным, даже в тумане войны. Ненавидел эту неопределенность.