Есть, что терять

Иван Павлович с минуту просидел на кровати в исступлённом состоянии. Затем вскочил, достал из-под кровати старый запылившийся чемодан, водрузил его на постель и забегал по комнате, скидывая туда свои скудные пожитки. Когда за окном уже рассвело и чемодан был собран, Шатов надел пальто, засунул в один карман документы, в другой - совсем мизерный, имевшийся у него капитал, которого едва могло хватить на билет, оглядел в последний раз своё жилище, куда живым он уже точно не вернётся, и вышел вон. - Готовы? Выдвигаемся, - сказал Кириллов, завидев Ивана Павловича. Большая часть его вещей и так хранилась в чемодане, поэтому собрался он быстро. Перед выходом Алексей Нилыч достал письмо из ящика, где хранились разные бумаги, поглядел на записку, содержвшую по-прежнему всего два слова, пересчитал деньги, вернул всё содержимое обратно в конверт и положил его во внутренний карман пальто. Кириллов и Шатов вышли на улицу. Было уже около семи часов. Они слышали, как захлопнулась за их спинами входная дверь, а затем и калитка. Шли быстро по безлюдным улицам в сторону вокзала. Они ещё не знали, на какой поезд придётся брать билет и как долго ехать, но это был единственный шанс на спасение. В голове одновременно крутились тысячи мыслей и оставалась абсолютная пустота. Никаких предположений о собственной судьбе и планов на будущее. Есть только сегодня, а завтра вообще может не наступить. Путь был не близкий, тем более пешком, но лишних денег на извозчика тратить не хотелось. Как всегда, оба молчали. Да и заводить разговор было не о чем. По прибытии на железнодорожный вокзал, расположившийся на краю города, направились прямиком в билетную кассу. Ближайший поезд отправлялся в десять часов и шёл через Москву и Киев в Одессу. До конечной станции можно было доехать за три дня. Этот вариант их устроил. В крайнем случае оттуда была возможность пароходом через Чёрное море попасть заграницу. - Два билета до Одессы, - произнёс Алексей Нилыч и вынул из внутреннего кармана конверт с деньгами. Отсчитав нужную сумму, он положил купюры перед кассиром, а остальные припрятал обратно. Ивана Павловича изумила представившаяся его взору картина, но объяснения он решил отложить до более удобного момента. Получив билеты на руки, Кириллов передал один Шатову, а другой оставил при себе. Они присели на лавку. Не оставалось ничего, кроме как ждать прибытия поезда. Несколько раз завязывался бессмысленный диалог из нескольких реплик. Несмотря на ранний час, на вокзале было многолюдно, поэтому разговоры о чём-то серьёзном было решено оставить. Каждый погрузился в свои мысли.

***

Спустя более двух часов ожидания они сидели в купе поезда друг напротив друга. Алексей Нилыч наблюдал в окно за однотипными, сменяющими друг друга пейзажами. Иван Павлович же смотрел по своему обыкновению в пол, подыскивая слова для начала разговора. - Вы заплатили за мой билет. Я вам премного благодарен, хотя вы и не обязаны были. Я вам верну, как только смогу - проговорил в итоге Шатов. - Не надо. Это ваши деньги. - В каком смысле - мои? - изумился Ивал Павлович. Кириллов вместо ответа молча протянул ему конверт. Шатов заглянул внутрь и изучил содержимое. Короткая записка удивила его ещё сильнее. Перевернув конверт, он зачитал вслух фамилию отправителя: - Ставрогин. Конечно. Кто, если не он? Снова отправляет деньги, хотя на этот раз я его об этом не просил. Зачем-то пытается спасти мою жизнь. Возьмите обратно, - прервав поток рассуждений, Иван Павлович положил письмо на середину стола и придавил сверху рукой. - Они ваши, так пускай будут у вас, - ответил на это Кириллов, накрыл своей ладонью ладонь Шатова и отодвинул вместе с конвертом в противоположную от себя сторону. Приятное еле-ощутимое тепло распространилось от запястья по всему телу и достигло сердца в тот момент, когда глаза Ивана Павловича поймали доброжелательный взгляд Алексея Нилыча. Шатов не придал этому большого значения, хотя прикосновение Кириллова подействовало на него успокаивающе. - Раз уж вы здесь со мной, значит деньги общие, и я хочу, чтобы они хранились у вас. Так будет надёжнее. - Как вам угодно, - Алексей Нилыч вновь прибрал письмо в уже привычное место. - У вас есть какой-то план действий? - Иван Павлович попытался переменить тему разговора, свести к действительно насущной проблеме. У него лично не было абсолютно никакого понимания, что будет после того, как они покинут поезд. Возможно, он мог бы придумать что-то стоящее, но до сих пор был слишком взволнован сложившейся ситуацией и находился в растерянности. Одна надежда была на Кириллова, а точнее на то, что он мог здраво мыслить. - Точно не скажу. Однако имеющихся денег хватит на первое время. Снимем жильё, потом найдём работу. Заживём как самые обычные люди. Может это не совсем то, на что можно было расчитывать, но радуйтесь, что ваша жизнь всё ещё при вас, - Алексей Нилыч говорил безэмоционально, даже как-то равнодушно, вновь глядя в окно. Тревога в душе Шатова немного поутихла, хотя он и не услышал для себя чего-то особенного. Однако тон Кириллова его насторожил. Был вопрос, который волновал его ещё ранее, а в контексте происходящего становился совершенно необходимым к обсуждению. Долго не решаясь, Иван Павлович всё же произнёс: - Вы всё в тех же мыслях? - Да. Только теперь это как-то не то. Что-то не складывается. Всё должно было случиться сегодня. Но теперь никак. А когда в таком случае? Не знаю, - отвечал печально Алексей Нилыч. Это не была ярко выраженная в голосе или на лице печаль, но Шатов как-то уловил её: взглядом, слухом, сердцем. - Извините, если я так нагло нарушил ваши планы на день вероятностью своей смерти, - с нескрываемой иронией сказал Иван Павлович. Кириллов на это лишь тихо усмехнулся. В купе вновь повисла тишина.