Маг и Маргарита

      Время будто застыло на старинных часах с трещиной. Он ни разу не улыбнулся ей за вечер, смотрел воспаленным взглядом тревожно и виновато, а еще словно бы куда-то сильно торопился и невольно раздражался по этому поводу. Она попыталась его обнять, он отпрянул от нее и сел за стол — пей, мол, чай, а то остынет.              — Ты меня не любишь, — вырвалось у нее, но за стол она все-таки села.              Он вздрогнул и снова посмотрел на нее с мукой.              — Это не так.              — Так. Когда любят, ничего не боятся, а ты чего-то боишься. Ты меня боишься?              — Нет, я не боюсь, — он опустил взгляд. — Пей чай.              Она повиновалась и машинально сделала глоток. В горле вдруг нехорошо запершило, она попробовала откашляться, но стало еще хуже. Гортань сдавил сильный спазм, дыхание перекрыло, и она с ужасом обо всем догадалась. Неужели он ее?.. За что, за что?!              — Прости меня! — он в слезах опустился на колени перед ней, задыхающейся и хрипящей. — Я ни за что на свете не причинил бы тебе зла, если бы не знал, чем все закончится. Я знаю, какой ты стала бы, я не мог этого допустить. Я убиваю не тебя, я убиваю ее. Умоляю, прости, прости!              Она попыталась ударить его слабеющей рукой, но силы окончательно покинули ее, взор заволокла темная мутная пелена, и она рухнула в объятья своего убийцы.              Маргарет проснулась у себя дома с пронзительным визгом, вероятно, перебудив всех соседей. Несколько секунд она в панике держалась за горло и пыталась отдышаться, бешено вращая глазами. Поняв, наконец, что на данный момент ей ничего не угрожает, она немного успокоилась, но тут на смену страху пришло чувство горчайшей обиды и разочарования. Часы показывали три часа ночи. Маргарет, сидя на смятой постели, закрыла лицо руками и разрыдалась. Вот так он ей отплатит за все! Так отплатит за любовь, добро и ласку! Боже, какая она дура, ну какая же дура — пригреть на собственной груди змея и позволить ему себя ужалить!              Маргарет откинула одеяло так резко и брезгливо, словно оно и было тем самым ядовитым змеем. Босиком вскочив с постели, она принялась одеваться — сама не знала, зачем и куда пойдет, главное было выбраться из темного плена квартиры, где все пропитано ужасом и горечью.              Она выпорхнула на пустынную ночную улицу, как птица из клетки, и побежала куда-то, не разбирая дороги. Мимо проплывали бледные фонари, черные витрины, вывески: булочная, нотариус, частный врачебный кабинет такого-то доктора. Что же это за улица? А впрочем, не все ли равно?              Из глаз в два потока хлынули слезы и придушили Маргарет. Плакала она долго, не жалея себя, выплакивая всю боль от предательства человека, которого так наивно посчитала своей судьбой. Она так и видела его синие глаза, эти гадкие, виноватые синие глаза, в которых еще вчера тонула. И утонула бы. Насмерть. Но за что, за что он с ней так? Что она ему сделала? Откуда эта жестокость и эти нелепые извинения? Как у него может хватить совести извиняться за такое? Как это мерзко, цинично, подло, чудовищно! Как она ошиблась в этом человеке, как же ошиблась…              Вслед за болью и негодованием пробудилось в душе что-то новое, потекло по венам, хмельно ударило в голову. Острые ноготки с изящным маникюром впились в белые ладони почти до крови, слезы разом высохли. Не прольется больше из ее глаз ни одной слезинки — она так решила. И уж конечно она больше не приблизится к своему убийце ни на метр. Пусть удивляется сколько угодно, а удовольствия наблюдать свою агонию она ему не доставит.              Из густой темноты майской ночи появился почтенный, богато одетый джентльмен с тростью. Маргарет посмотрела на него равнодушным взглядом. Кем бы он ни был, хоть самим дьяволом, ей положительно все равно. Ну и что же, что дьявол? Ну и замечательно, ну и хорошо. Джентльмен тем временем подошел ближе и, вынув из кармана пиджака белый носовой платок с вышитой большой буквой «К» в уголке, заботливо протянул ей. Маргарет молча взяла платок и высморкалась.              — Благодарю, сэр, — глухо проговорила она, возвращая вещь владельцу.              — Оставьте себе. Я вижу, вы глубоко расстроены, мисс. Опасно в таком состоянии ходить одной по улицам, тем более, ночью.              — Опасно? — усмехнулась Маргарет и нервно расхохоталась как сумасшедшая. — Опасно влюбляться в незнакомцев и доверять им свою жизнь, а ходить по ночам в городе не опасно. Преступники — это не обязательно те, кто в обносках бегает по подворотням с ножом, зло иногда бывает очень даже миловидным, сразу и не поймешь.              — Вот об этом, милая юная леди, я и хотел с вами потолковать, — джентльмен улыбнулся, и его странные янтарные глаза странно блеснули в свете фонаря.              — Неужели? — недоверчиво спросила Маргарет, чувствуя, что здравый смысл понемногу возвращается к ней и берет верх над эмоциями.              — Вы справедливо заметили, что зло не всегда бывает с клыками и револьверами. Порой человек сам не знает, какова глубина зла в его душе.              Маргарет, одолеваемая противоречивыми чувствами, охотно согласилась с непрошеным собеседником.              — Рано или поздно зло вырывается наружу, и тогда… — многозначительно продолжал незнакомец. — Горе тому человеку и всем, кто рядом с ним.              — Извините, я пойду домой, — пробормотала девушка, поежившись от внезапно накатившего дурного предчувствия, и застучала высокими каблуками новых туфель по мостовой.              — Вы хотите знать, почему человек, которого вы полюбили, попытается вас убить, — сказал ей вдогонку старик. — Я могу ответить на этот вопрос.              Маргарет застыла на месте, словно пораженная молнией. Она обернулась и посмотрела на незнакомца дикими глазами. Ее губы задрожали, она еле слышно прошептала:              — Откуда вы знаете?              Пожилой джентльмен подал ей руку ладонью вверх.              — Я знаю, что было, что есть и что будет. Вы должны сказать только одно слово: «да» или «нет».              Страшная и восхитительная мысль посетила Маргарет при взгляде на его проницательное морщинистое лицо: да он же не человек! Что он потребует за свою услугу? Заберет душу? Что ж, пускай забирает, все равно ее душа умерла этой ночью, так что и терять нечего. Она сейчас вступит в союз с кем угодно и продаст что угодно, лишь бы понять, почему с ее любовью и доверием так обошлись. Жгучая жажда мести пожаром разгоралась в ее груди. Да, она отомстит! Ах, как славно она отомстит! Вложив свою руку в его, Маргарет уверенно, холодно ответила:              — Да.              И тут сделалось что-то совсем невообразимое: в мгновение ока ночная лондонская улица сменилась пустым, холодным, темным залом средневекового замка.              — Чт-то это такое? — поразилась девушка, теряясь взглядом в высоких каменных сводах потолка.              — Ваша коронация, миледи, — спокойно ответил пожилой господин и хлопнул в ладоши.              Стремительно начали загораться свечи на подсвечниках, на столах, длинными рядами расставленных вдоль стен, на люстрах, покачивающихся на массивных цепях под потолком. В другом конце зала на возвышении стоял высокий позолоченный трон с бархатной обивкой, а к нему стелилась алая ковровая дорожка. Маргарет окинула себя взглядом и обнаружила, что одета в платье из чистого шелка с отделкой из золотой парчи, как у средневековой принцессы. Нет, не принцессы, королевы!              — Позвольте препроводить вас на трон, — галантно предложил господин в костюме. К слову, костюм его остался прежним.              — Что за дурацкая мистификация? — хмыкнула Маргарет не без возмущения. — Что все это значит, позвольте узнать?              — Вы узнаете все в свое время, а сейчас извольте пройти к трону и начать церемонию коронации.              Они вдвоем под руку двинулись по залу. Ковровая дорожка мягко поглощала их шаги, сохраняя вокруг абсолютную, зловещую тишину. Бегло поглядев на лицо спутника, Маргарет изумилась холодности, обозначившейся в его выражении — это была холодность палача, ведущего жертву на эшафот. Неистовый страх завладел ее нутром, и она сильно пожалела о том, что погорячилась и опрометчиво дала свое согласие на сделку с этим существом, но ноги сами шли вперед, делая ее лишь послушной марионеткой в чужой жестокой игре.              Маргарет машинально поднялась по ступеням к трону и села на него. Двери зала с протяжным скрипом распахнулись сами по себе, и внутрь хлынули люди: лорды, леди, рыцари, слуги и даже крестьяне. Из толпы выделился один человек и почтительно приблизился к коронуемой особе. Это был красивый молодой мужчина в рыцарской кольчуге. Его кожа имела мертвенно-бледный оттенок, а по лицу и телу струилась вода, стекая с пальцев на каменный пол и ковровую дорожку.              — Сэр Ланселот Озерный, — поклонился рыцарь. — Я к вашим услугам, миледи.              — Что с ним такое? — спросила Маргарет, беспокойно ерзая на неудобном сидении.              Пожилой господин, который привел ее сюда, безмолвно стоял в стороне и наблюдал за этим мистическим действом. Ланселот тем временем поцеловал руку Маргарет, и она содрогнулась от невыразимого ужаса: его губы совершенно ледяные! Он мертвец!              — Пожалуйста, прекратите это! Умоляю! — жалобно простонала девушка, отдернув руку.              Но пытка только начиналась. Ланселот встал по правую сторону от Маргарет, заливая тронные подмостки водой, и молвил на весь зал:              — Позвольте нам засвидетельствовать свое почтение к вам, госпожа!              К трону вереницей потянулись другие ожившие мертвецы. У кого из плеча торчал топор, у кого из груди — стрела, у кого не было половины головы, у кого на животе расплылось огромное кровавое пятно, кто был отравлен, кто замерз насмерть, у кого на шее болталась петля. И все, все подходили к Маргарет, кланялись и целовали руку, и не было им числа!              — Прошу, Ланселот… — бессильно всхлипнула она, не особо надеясь на понимание и участие. — Остановите это!              — Никак нельзя, миледи. Вы королева, а они ваши подданные. Это неотъемлемая часть церемониала.              — Но они же все мертвы! И я никакая не королева. Уверяю вас, это ошибка! Отпустите меня!              — Коронация должна состояться, — безапелляционно повторил Ланселот.              Публика, будто шагнувшая с экрана голливудского фильма ужасов, выстроилась рядами по всему залу. Откуда-то вынырнул церемониймейстер с великолепной короной, украшенной драгоценными камнями, вот только из-под полы мантии у него торчал премерзкий хвост с кисточкой.              Маргарет уже не кричала, не зажмуривалась и не отворачивалась. Она страстно желала, чтобы ее кто-нибудь прикончил, только бы прекратились эти муки. Ланселот торжественно возгласил:              — Леди Моргана, примите эту корону как знак вашей силы и власти!              Сердце захолонуло и рухнуло в груди. Хор покойников дружно грянул «Да здравствует королева!», и хвостатый церемониймейстер водрузил ей на голову раскаленную корону, которая жестоко обожгла лоб несчастной. Откуда-то — Маргарет-Моргана уже не разбирала, откуда, — сверху по ее лицу и волосам потекла кровь, испачкала шелковое платье, залилась в уши, глаза и рот, а хор все кричал, нестройно гудели трубы, и не было этому аду конца. Ледяной ветер ворвался в окна, задул свечи, пробрал холодом до костей. Аппетитные кушанья на столах сгнили, покрылись плесенью и паутиной, источая жуткие зловония, трон превратился в хлипкий деревянный стул, а роскошное платье — в черные рваные лохмотья. В мозгу коронованной ведьмы гулким эхом набата раздавалась последняя мысль: «Помогите… Помогите… Помогите!»