Маг и Маргарита

      Несколько дней от Маргарет не было никаких вестей. Она не приходила, не отвечала на телефон у себя дома. Мерлин за эти несколько дней извелся и осунулся — он переживал, не вернулась ли к ней память о прошлой жизни, а еще он переживал за нее, что, в общем-то, странно, если уже приговорил человека к смерти без права помилования. Маргарет — добрая, чистая, немного наивная и смелая, верит в людей и справедливость. Моргана — холодная, жестокая, подлая, мстительная. Словом, воплощенное зло и коварство. Мерлин не испытывал к ведьме ни малейшей жалости, вонзая ей Экскалибур меж ребер, и теперь пытался воскресить хоть каплю той холодной решимости, которая помогла ему в прошлый раз. Тогда у него был умирающий Артур на руках и разбитые мечты за плечами, а сейчас только эти несчастные лилии, никак не желавшие отвязываться от памяти.              Резкое дребезжание дверного звонка раскололо надвое гнетущую тишину. Сердце пропустило удар и заколотилось снова с бешеной скоростью. Мерлин усилием воли поднял себя за шиворот и пошел открывать. Она пришла, Моргана. Нет, Маргарет. Пока еще, к счастью, Маргарет. Впрочем, к какому такому счастью? Она стояла и улыбалась, а глаза у нее были грустные-грустные. И платье зеленое, как тогда. Как тогда! Боже, боже!              — Привет, — сказала она негромко и вошла в освещенную тусклой лампой прихожую, снимая шляпку на ходу.              Мерлин нетвердо взял шляпку у нее из рук и водрузил сверху на вешалку. Надо бы поцеловать хотя бы в щеку, но как целовать человека, если собираешься его убить?              — Сегодня душно весь день, к ночи соберется гроза, — говорила Маргарет, отвернувшись к мутному зеркалу на стене, обклеенной дурацкими желтыми обоями в полосочку. — Извини, что не приходила, было очень много работы, и…              Несколько капель яда в чае сделают свое чудовищное дело. А у нее ни родных, ни подруг, ни мужа — никто ее, бедолаги, не хватится, разве что коллеги. Ну, не явится она на работу неделю, оборвут все телефоны, потом напишут заявление в Скотленд-Ярд, а там сиротой никто и заниматься не станет. Мало ли их таких, исчезнувших бесследно милостью горе-возлюбленных…              — Тебе не интересно то, что я говорю? — с легкой обидой в голосе спросила она.              — Нет, мне интересно. Очень интересно.              — Мне тоже не интересно, я просто собираю всякую чепуху, которая лезет в голову, — виновато улыбнулась она уголком губ. — Чем сейчас займемся?              — Проходи на кухню, — сказал Мерлин надтреснутым голосом. — Ты, наверное, проголодалась.              В верхнем кухонном шкафчике стоял проклятый пузырек. На газовой плите свистел эмалированный чайник. Мерлин отвернулся, чтобы Маргарет не видела слез в уголках его глаз, а она как нарочно не сводила взгляда с его затылка.              — Извини, я оставлю тебя на минуту, — вдруг сказала она и торопливо покинула кухню, давая Мерлину фору.              Он трясущимися руками достал пузырек, откупорил крышку, накапал ей в чашку яд, залил кипятком. Вот и все. Осталось только в очередной раз пережить ее смерть и не сойти с ума.              Маргарет вернулась. Мерлин был бледен и сам едва держался на табуретке.              — Послушай, я знаю, что ты собираешься сделать, Мерлин, — проговорила она хрипло, ввинчиваясь взглядом в его лицо.              У Мерлина от неожиданности потемнело в глазах, завертелся под ногами пол — неужели она все знает? Неужели она вспомнила?              — М-моргана? — еле выдавил он из себя, лихорадочно соображая, что ему делать при таком повороте событий.              — Веришь ли, я сама не понимаю, кто я, — усмехнулась она. — Нет, ты не подумай, я не осуждаю тебя за то, что ты задумал. Я это по твоим глазам поняла, как только вошла к тебе сегодня. Ты уже все решил и правильно сделал, кто-то ведь должен защищать мир от таких сумасшедших, как я.              — Моргана…              — Только две просьбы, Мерлин, — слезы брызнули у нее из глаз, но лицо сохраняло волевое выражение. — Не вини себя ни в чем и запомни меня, пожалуйста, такой, какая я сейчас.              Прежде чем до Мерлина дошел смысл ее загадочных слов, Моргана схватила свою чашку со стола и залпом выпила половину ее содержимого.              — Нет! — вскрикнул Мерлин надрывно, страшно и бросился к ней, подхватывая на руки.              — Т-так н-надо, — прохрипела Моргана, выпуская из легких остатки воздуха.              — Нет, нет, зачем, зачем?! Моргана, нет! — уже не кричал, а выл Мерлин.              Если бы он умел исцелять магией такие отравления, он не позволил бы ей уйти, и плевать на все! Он обхватил ее крепко, словно пытаясь удержать на месте душу, покидающую тело, сполз вместе с ней на пол, спиной ощущая холод кафеля. Моргана в последний раз дернула дрожащими губами в подобии улыбки, и взгляд ее остекленел.              — Не-е-ет! — истошно завопил Мерлин, и тут уж циферблат часов разбился окончательно, и стекла вылетели из окон острыми брызгами.              Он сидел так два часа, укачивая ее остывающее тело, плача, воя, всхлипывая, бессвязно бормоча что-то успокаивающее, как будто Моргана могла его слышать. Такая юная, такая красивая! Неужели единственное, что он мог ей предложить, это два глотка яда?              — Мерлин, ты не должен так убиваться из-за нее, — назидательно прозвучал голос Килинга.              Профессор вошел на кухню, отряхнул табурет от осколков и уселся напротив Мерлина.              — Оживи ее, — сорванным голосом потребовал юноша.              — Не могу. Никто не может.              — Она изменилась. Я понял это, я увидел это, ей не нужно было умирать! — последние слова Мерлин прорычал.              — Это был ее добровольный выбор, — невозмутимо отвечал Килинг. — Надо сказать, она оказалась мудрее тебя, Мерлин. Моргана предпочла смерть своему падению, за это надо отдать ей должное.              Яркой вспышкой промелькнула в мозгу догадка, и в душе у Мерлина разгорелась такая ярость, которой он еще не испытывал ни в этой, ни в прошлой жизни.              — Так это ты, — с глубоким презрением процедил он, — ты склонил ее к самоубийству!              — Я ее ни к чему не склонял, но она должна была увидеть, в кого превратится со временем. На этот раз я решил сам подстраховаться. Как видишь, не зря.              Мерлин издал невыразимый по силе отчаяния вопль, и в ладони у него начала формироваться огненная сфера, в которую стекалась вся его ненависть, вся боль.              — Мерлин, возьми себя в руки! — грозно осадил его Килинг.              — Она должна жить! Как угодно, чем угодно верни ее к жизни!              — Увы, она уже далеко и не вернется, как бы мы с тобой ни старались. Мерлин, это благо для нее, для тебя, для Артура и для всего остального мира. Ты не понимаешь, как…              Мерлин в приступе слепого гнева запустил в профессора огненным шаром, но тот ловко отклонил заряд в сторону, и кухонная занавеска мгновенно вспыхнула пламенем вместе с подоконником.              — Мерлин! — глаза драконочеловека ярко сверкнули.              Мерлин, покрывшись мелким бисером пота, бросил дикий взгляд на чашку, где еще оставался яд. Решение созрело моментально.              — Что ж, ты не оставил мне выбора. Одну я ее не брошу.              — Мерлин! Не смей! — испуганно воскликнул Килинг, догадавшись о намерениях юного мага.              — Твое здоровье! — с безумной ухмылкой произнес Мерлин, опрокинул в рот оставшийся в чашке чай и упал рядом с Морганой посреди кухни, объятой огнем.