Kissi Royal Maroon Helleborus

Вода тёплая. Только кажется ледяной. Се Юйчень вдыхает глубже, пытаясь отгородиться от острых, наждачных капель и сосредоточиться на тепле. Пройдёт. Вода тёплая; она должна быть тёплой; ванна с подогревом, всё работает; вода тёплая, просто он слишком устал. Порой даже в идеально отлаженном механизме бывают сбои. Что уж говорить о его семье. Это был долгий, неимоверно долгий день, тягучий, как застывающая смола, тяжёлый, как плита саркофага. Се Юйчень такое время научился избегать, предупреждать, справляться, но иногда… Иногда всего становится слишком. Иногда оно сильнее. Иногда оно неумолимо. Ему просто надо отдохнуть. Подождать, пока мышцы расслабятся от приятной температуры и мягкости воды. Выпить чашку чая с женьшенем вместо кофе. Съесть горячий ужин: без изысков, всё простое и безопасное — домашнее. Может быть, приготовить что-то острое, что невозможно съесть без стакана молока и плошки сыра, чтобы вышибало слезу и заставляло подумать о веере. Переодеться в исключительно комфортное и свободное, возможно, в ту пижаму с кошками, что в шутку вручил ему Сяцзы, с гигантской кофтой и мешковатыми мягкими штанами. Поставить лампу с маслами, старую, сколотую, ещё наставником подаренную. Включить что-то из тех комедий, что они не успели досмотреть, столь обожаемых партнёром за мультяшность, или фильм о природе, позволяя незатейливым сюжетам убаюкать беспокойные мысли. Просто сделать перерыв. Вода тёплая. Он открывает глаза, чтобы проследить, как ладонь задерживается на её поверхности, представляя, как дрейфует. Жаль, в горячий источник или в бассейн в таком состоянии соваться небезопасно. Он бы хотел ощутить чуть больше воды и свободы. Се Юйчень любит плавать. Се Юйчень любит воду. Наставник шутил, что стоило назвать его дельфином, а не цветком. Сяцзы — что настоящий цветочек, поливу рад всегда. Может быть, из-за борьбы с ощущениями он вспоминает какое-то заклинание призыва демонов. Иначе с чего ещё вдруг отворяется запертая дверь, а в ванную проскальзывает Сяцзы, которого ещё неделю в Пекине быть не должно. У Хэй Сяцзы работа в Малайзии, очередное то ли сопровождение, то ли внедрение к конкурентам нанимателя со шпионскими играми, он туманно описывал. Се Юйчень, конечно, находил данные, чтобы знать, кого ему убивать, если партнёр пострадает, но сейчас вспоминать даже не пытается: не нужно и бесполезно, принесёт только ещё больше головной боли. — Сяцзы. Имена вместо приветствия — в каком году прижилась эта привычка? Се Юйченю нравится. Приветственный отклик в имени Сяцзы звучит изумительно. Правильно. Смягчённо. Маленькое признание: я рад, что ты вернулся. — Когда ты вернулся? — Сегодня утром. Эти клиенты, которые отказываются выполнять обязательства — такая морока. Может, организуем мастер-класс? Ты демонстрируешь, как нужно платить подчинённым, я устраиваю приглашения, прибыль семьдесят на тридцать, как тебе, Сяо Хуа? Сяцзы в очередной раз громит его полку с шампунями, старательно забалтывая. Щёлкает крышками флакончиков, принюхивается, перебирает. Подозрительно для человека, который обычно хватает ближайший, не заморачиваясь с поисками. Объяснимо для человека, которого Се Юйчень знает почти всю жизнь. — Семьдесят мне, тридцать тебе? — хмыкает Се Юйчень, старательно удерживаясь от попыток угадать, что Сяцзы пытается найти сегодня. — Убыточный бизнес. Се Юйчень на самом деле не настолько погружён в дела стилистические и уходовые, как думают многие. Он знает, что и как делать, чтобы выглядеть хорошо, и пользуется этим, но он не маньяк красоты, способный порвать любого за интересную маску для лица. Вся эта батарея средств для волос имеет только одно значение — аромат. Он подбирал их не ради чудесных свойств укрепления, защиты и густоты, а исключительно запаха ради. Правильный образ требует подкрепления во всех сферах и мелочах, от чёткого расположения вышивки на костюме до градуса наклона головы. Ароматы — то, что люди часто упускают из виду или полагаются только на духи ради того, чтобы нравилось самим. А зря: ведь это одно из древнейших средств, способное незаметно влиять на собеседников. Се Юйчень знает это и умеет пользоваться. Практичность — это половина причины. Другая половина, как всегда, связана с Сяцзы и его более чутким, чем у большинства людей, обонянием, подарком странной полуслепоты. Сяцзы восприимчив. Сяцзы обожает утыкаться ему в шею или в макушку, нагло пользуясь преимуществом в росте, и дышать. Часть бутыльков на шампунной полке — с его любимыми ароматами, которые Се Юйчень вычислял методом проб и ошибок. — Ай, Хуа Эр, как всегда, о деньгах и соотношениях, а как же моральное удовлетворение? Оно стоит куда дороже! Что-то яркое и густое, но при этом свежее, словно цитрусовое. Се Юйчень привычно зажмуривается, чтобы пена не попала в глаза: Сяцзы, конечно, может всё, в том числе и быть парикмахером, как-то и диплом показывал, но от мыльных пузырей в глазах никто не застрахован. Мерещится жёлтый и оранжевый; что-то сладкое и одновременно терпкое на языке, как пробуждение к жизни, размышляет Се Юйчень, чувствуя, как напряжение медленно отпускает плечи. Сяцзы копошится с его волосами, как енот-полоскун, только очень заботливый и аккуратный, перебирает, вспенивает, массирует, растирает. Сяцзы действует бережно, но непреклонно, и Се Юйчень послушно наклоняет и поднимает голову, давая партнёру доступ, как вздумается. В голове крутится: рыжее, сладкое, кисловатое, тёплое, обволакивает. Вода становится горячее. — Манго, — с лёгким сомнением предполагает он, рискуя открыть глаза, чтобы получить подтверждение или опровержение. Сочность и насыщенность взрываются в памяти, соотнося вкус и аромат. Большой процент совпадения. — Манго с мёдом! — соглашается Сяцзы, наклоняясь, чтобы взъерошить наведённый на голове беспорядок и поощрить Се Юйченя поцелуем. Уже не приветственным, но исключительно добрым, лёгкая ласка, не более. Губы у Сяцзы на вкус как фруктовый сок. Возможно, даже и манговый. Шершавые, как бумага для каллиграфии, тонкие, улыбчивые — Се Юйчень собирает с них невысказанное признание бережно, как хрупкий чертёж. Осознаёт полноценно, что Сяцзы вернулся — на это всегда требуется время, потому что у него разум и чувства с детства не в ладах, одно быстрей другого, нужно выждать пару секунд, чтобы понять, прочувствовать, отозваться. — Сяцзы, — зовёт он тихо, осознавая, что почти согрелся, а острые когти боли и усталости оставили в покое виски. — Иди сюда? В ванне хватит места на двоих. Недаром интуиция когда-то приказала купить сильно больше стандартного размера, который подошёл бы только ему. Он не отводит взгляд, когда Сяцзы раздевается. Созерцает, как одну из ценных картин кисти прославленного мастера, подсчитывает секунды — партнёр всегда выкручивается из одежды на скорости, достойной пожарного или военного, и даже успевает аккуратно сложить, если того хочет. Внимает шутовскому поклону с оборотом, показывающему, что не ранен и в полном порядке, полном комплекте, никаких дополнительных конечностей в виде неучтённого хвоста или новых шрамов. Тихо фыркает, когда Сяцзы, красуясь, изображает модельный проход и элегантное соблазнительное заползание в ванну, шутливо копируя плохие шпионские боевики. Сяцзы тяжёлый и горячий. Он вытягивается на Се Юйчене, как кот, удобно захватывая в объятия и устраивая острый подбородок в области ключиц. Сяцзы пахнет манго и мёдом, как шампунь, сладкими кунжутными блинчиками, слегка — любимым пивом, оружейной смазкой и чесночными стрелками, которые может грызть без счёта прямо с импровизированной грядки на подоконнике, без ничего, только с солью. Сяцзы дома. Се Юйчень наконец согревается.