Ледышка в оазисе

«Нет, нет, о нет, только не он! Он же заберёт у нас второй осколок, а, скорее всего, уже это сделал. Что ему стоит обыскать Харруса. Уверена, что остальные ребята, как и я, лежат в камерах. Но где я?!» — ещё больше ужаснулась Лив. И всё же она решилась спросить: — Где я? Что Вы сделали с моими компаньонами, господин Асферту? — Какие чудесные манеры у этой чудной девицы! Какая прелесть, да, Саддам? Какое обращение, «господин», хо-хо… Почему мне так приятно?! — вместо начались мысли вслух от судьи. Не ответил Асферту — ответил воин, который был с ним, по всей видимости, его и звали Саддам: — С твоими друзьями всё нормально, они сидят себе по камерам, довольствуются пайками. Кроме Харруса, с ним Его Величество желал поговорить отдельно. Он сейчас… в самой уютной комнате этого замка — с ощутимой иронией говорил Саддам. Лив оставалось лишь надеяться, что переговоры Харруса и Асферту позволят всем хотя бы просто выбраться из плена. Мудрость ящера, возможно, сумела бы усмирить раздутое эго судьи. Но и его мотивы были не совсем понятны. — Всё, хватит с неё. Неинтересно с этой девкой. Пойдём навестим лучше нашего старого чешуйчатого знакомого. — Асферту ясно дал понять, что Лив ему неинтересна и вышел из пустой серой комнаты, в которой валькирия осталась в полном одиночестве и неведении. Саддам покорно последовал за ним. «Надеюсь, их там не пытали…» — умывшись в собственных слезах, пробормотала Лив и легла с тяжестью на душе. Харруса расположили в самой отдалённой камере и надели на его скользкие руки стальные кандалы. Смотрителя большого питомника и когда-то успешного архитектора путей Асферту считал самым опасным из команды. Новость о пропаже осколка с Кенхау ещё не дошла до Анъюстина, а предусмотрительный Харрус решил не говорить о нём Намро, поэтому обыскивали его не так тщательно. Ящер сумел утаить его в потайном кармане своей накидки. Как только Асферту и Саддам вошли в комнату, Харрус в душераздирающем крике задал вопрос: — Ч-што ты с-с ними с-сделал? Судья лишь сохранял коварную улыбку на лице и не торопился отвечать на вопрос смотрителя. — Чего разорался? Успокоить надо? — Саддам уже замахнулся, чтобы как следует вмазать пленному ящеру, но Асферту, резко подняв руку, заставил того остановиться. — Относись к нашему гостю с почтением! У меня к нему есть серьёзный разговор. Саддам отошёл к выходу и смирно стоял, не молвя больше ни слова. — Зачем ты пришёл в наши земли, рептилия? Ещё и отребье приволок с собой какое-то? Они с каких краёв вообще? И какого гобота (безглазый ящер, живущий под землёй, наподобие огромного зубастого червя. Здесь: ругательство) ты до нашего местного чудо-лекаря докопался? Хочешь что-то сделать с ним — только через мой труп! — Асферту, уже злобно глядя на ящера, перешёл к сути и начал засыпать ящера вопросами. Харрус сохранял самообладание и смотрел судье в единственный глаз. Он не торопился отвечать ему, подбирая слова в своей голове. И всё же заговорил: — Ты понимаеш-шь, о ч-чём я, Ас-сферту. Прекрас-сно понимаеш-шь. Ящер решил не говорить об осколке напрямую, но и врать тоже не стал. Весомых улик для обвинения в его краже судьи также не было, лишь основания и догадки. Да и Харрус был явно не в том положении, чтобы ещё и обвинять Асферту. Выражение лица у судьи совершенно не изменилось. Но тот решил уйти от темы: — Вы угрожали почётному гражданину Анъюстина. Вы убили десяток людей в наших джунглях. Ты думаешь, что ваши головы после этого останутся у вас на плечах? Ха-ха, наивная ящерица. Перед правосудием и нашими палачами все равны! Знаешь, сколько я видел таких… таких, что считают себя уникальными, чёрт возьми, особенными. Ты самая обычная тварь, которая просто умеет мыслить. Ты не более, чем одна маленькая страница во многовековой истории нашего мира. Ярость Асферту, словно цунами, с ударом выплеснулась на Харруса, но тот лишь рассказал всю суть дела: — Твои люди с-сами напали на нас-с, а потом, когда мы дали им понять, ч-што это было з-зря с их с-стороны, выж-живш-шие с-стали оправдыватьс-ся и молить о пощ-щаде. Добивать мы никого не с-собирались. Твои обвинения пус-сты и без-здоказ-зательны. Ты не защ-щитник правос-судия, твои методы — с-самос-суд! — Заткнись! — закричал Асферту и со всей силы ударил Харруса ладонью по щеке. — Оставьте его мне, мой господин! Я переломаю ему все кости и сдеру его скользкую зелёную кожу. — всё же нарушил своё молчание здоровяк Саддам. — Оставь. Его. Мне. Асферту задумался. Похоже, слова смотрителя заставили его поразмышлять над своими методами. Во всяком случае, Харрус надеялся на это. Асферту встал и замер перед лицом Харруса. Лишь моргал единственный глаз, смотревший на беспомощного сидящего узника. — Я бы казнил тебя, Харрус. Казнил бы, но всё же спрошу. Готов оказать мне услугу в обмен на свою свободу и свободу своих друзей? Смотритель явно не ожидал такого предложения. На какое-то время Харрус подумал, что правда лишится головы. — С-смотря какую ус-слугу. Ес-сть такие з-задания, которые я никогда в ж-жизни не с-стану выполнять, луч-чш-ше сразу веди меня на эш-шафот, с-судья. Только не тронь парней и девуш-шек, они ни в ч-чём не виноваты! — Насколько я помню, Харрус, ты в своё время научил многому ныне выдающихся архитекторов путей Оазис-Милора. Я сотню раз просил леаля Арратодо, а потом и Ассуро выдать квоту на существование хотя бы одной мастерской порталов (места, где архитекторы путей разрабатывают «двери» в параллельные миры) в Анъюстине. То нецелесообразно им это, то обстановка не лучшая у нас. А я хочу, чтобы на моей земле цвела наука, и тогда мы, наконец, избавимся от клейма земли беззакония. Сегодня же вместе со своими путниками отправляйтесь в Оазис-Милор. Я поговорил тут с вами, люди вы надёжные. Но нужно заключить с тобой контракт, мой чешуйчатый друг. Я получаю разрешение на строительство мастерской порталов и отпускаю вас сейчас, пусть мне и придётся отречься от правосудия и помиловать вас. А если попытаетесь обмануть меня, вы во всём Рахендуне будете объявлены вне закона, и, поверь, я сделаю всё, чтобы вас подкараулили мародёры или просто убийцы. В наших тюрьмах «профессионалов» в этих делах предостаточно. Уговор? — спокойно и без агрессии высказал своё предложение Асферту, взглянув в глаза здравому смыслу. Предложение было более чем выгодным для судьи, ведь порядок и борьба с криминалом были смыслом его правления Анъюстином. К тому же, Харрус вряд ли бы отказался от него, опасаясь за компаньонов. — Я с-соглас-сен, но с-с одним ус-словием. — не побоялся выдвинуть его ящер, — Для этого мне нуж-жен тот с-светящ-щийс-ся камень, с-с помощью которого Намро ис-сцелял людей. — Исключено! Этот артефакт принадлежит нашему народу! Кстати, ловко старик обставил вас, ха-ха. И как можно быть такими наивными?! — Намро выкрал его прямо из-с с-святыни ящ-щеров! Он с-сам это не отриц-сает. Это ты называеш-шь правос-судием, Ас-сферту? Это??? — Харрус надавил судье на больное, и тот опять занервничал. — Ладно, ладно, гобот тебя сожри! Всё равно хвори у меня нет пока. А как старикашка исцелял любые недуги с помощью этого камешка, я так и не разобрался. Забирай, если так нужен! И возвращайтесь поскорее. — Будет с-сложно, но твой благородный пос-ступок выз-звал моё уваж-жение! Мы пос-стараемся помоч-чь тебе и твоей з-земле. И всегда помни, Асферту, что где юс-стиция, там и грех! — поставил точку в договоре Харрус, после чего Саддам освободил того из кандалов. Лив считала каждую секунду, лёжа на койке и глядя на серые каменные стены. Вдруг слышатся сначала чьи-то шаги, затем поворачивается ключ в замочной скважине, а потом и отворяется дверь. — Свободна! — крикнул, даже не заходя в камеру, Саддам и пошёл дальше, по всей видимости, освобождать остальных. Лив вышла во мрачный коридор и там увидела всех друзей. Абрафо уже обнимался с Готто и Ванадис, а как только все увидели валькирию, сразу же приняли и её в свои объятия. Все обменялись своими впечатлениями по поводу Асферту, но преждевременных выводов решили не делать — всё же они теперь свободны, и это уже было огромной благодатью. — А где же Харрус? Его кто-нибудь видел? — спросила Ванадис, нарушая гармонию столь чудесного момента. — Асферту сказал, что ушёл к нему после того, как они с Саддамом побыли и подоставали меня. — вспомнила свои переживания за ящера Лив. — С ним точно не могло что-то случиться, раз нас отпустили. Я прямо-таки ощущаю его присутствие, он где-то рядом… — Готто пытался взглянуть на всё с оптимизмом и передать его остальным. — Да чё вы встали там, а? Идите, спуститесь вниз по лестнице, там ваша ящерица с моим господином перетирают за дело, которое вам поручено выполнить. — Кто бы сомневался! — с долей юмора крикнул Саддаму Абрафо. — Лучше уж так… наверное. Да, Лив? — вновь дева-берёза своей неуверенностью заставила Лив её успокаивать. Но ей это даже нравилось и немного забавляло, стоит признать! Все быстро спустились по винтовой каменной лестнице. В самом низу, около неё, компаньоны лицезрели то, во что они с трудом поверили: Асферту отдаёт осколок мёртвой звезды Харрусу. Добровольно. «Как такое возможно?» — разом подумали все сразу. Но чудеса случаются! Чудеса эмпатии и обаяния смотрителя Харруса, которые убили одновременно двух зайцев. Все остались живыми и на свободе, так ещё и осколок исцеления попал в руки команды по спасению мира. Невероятно! Все по очереди обняли Харруса и поблагодарили Асферту за понимание и уступки, на которые тот пошёл вопреки своим принципам. — Ваши вещи, лошади и еда в конюшнях, недалеко от этой тюрьмы. Ах, да, Харрус, держи. — Асферту вручил смотрителю какой-то свиток. — Это поможет вам попасть в Оазис-Милор и получить аудиенцию в замке леаля без проблем. Но помните, что, очень вероятно, у вас лишь один шанс. Не упустите его, точно ящерицу, которая отбрасывает хвост, когда её ловят, ха-ха! Надеюсь, наша сделка будет выполнена сполна, и все останутся в выгоде. — Мы не подведём, господин Асферту! До скорой встречи! — Лив, улыбнувшись судье, попросила чуть подробнее описать, где находятся конюшни. Тот согласился проводить путников до них и даже дал навигационную карту Рахендуна на всякий случай. Оазис-Милор находился на западе от Анъюстина, и там пустынные земли сменяли оазисы, в которых жить было благоприятнее, чем среди дюн и зыбучих песков песков под палящим солнцем. Замок судьи располагался прямо над подземными источниками, благодаря чему водой снабжались близлежащие деревни и поселения. Анъюстин не запомнился для Лив ничем особенным: жара, сухость и криминал — всё, как и описывал Абрафо. Возможно, мастерская порталов изменит колорит в этих оставленных богом землях, но должно пройти множество долгих лет. Компаньоны седлали своих лошадей и без промедления отправились на запад. В Оазис-Милоре сейчас царила более менее спокойная обстановка. Харрус знал о местоположении ещё одного осколка, и находился он где-то в столице Рахендуна. То был осколок, наделённый магией стихий. Он был способен справиться с гневом и обрести гармонию с той или иной стихией. Силу этого осколка удавалось постичь немногим. Для этого нужен был безупречной чистоты разум и высокий магический интеллект. Тут Лив подумала, что каждый осколок заполучить всё труднее и труднее. За каждым шагом босиком по стеклу следует ещё один, более трудный. И всё же это никому не опускало руки. Чем труднее испытания, тем слаще победа! События в Анъюстине с сделка с судьёй привели путников к месту расположения осколка стихий. Что это, если не нити судьбы, вот просто что?! Дорога была утомительной и казалось очень длинной. Каждые пять минут наступала жажда, но воду нужно было экономить. Абрафо с трудом подавлял свой аппетит и ел по чуть-чуть, чтобы провианта хватило до Оазис-Милора. Вдруг под путниками сильными толчками затряслась земля. Землетрясение в пустыне — это совсем редкое явление, так что, по словам Харруса, они наблюдают что-то по типу литосферной аномалии. — Кажется, под нами кто-то ползёт, роеь землю! Что за… — последние слова Абрафо перед тем, как у его ног начали проявляться шипы, точь-в-точь, как на спине бронтора. Здоровяк успел отскочить, и все, хоть и не были готовы к сражению с ящерами, да и просто были шокированы, обнажили оружие и встали в боевые стойки. Вслед за первым бронтором из земли вылезло ещё несколько ящеров с бронированными спинами. — Нич-чего не понимаю! Ящ-щеры, а тем более ящ-щеры, которые обитают под з-землёй, никогда не водилис-сь в пус-стынях Анъюс-стина! — больше всех удивился появлению недружелюбно настроенных низших ящеров смотритель Харрус, знавший всё об обитателях как Рахендуна, так и всей Вертаны. Убить бронтора с огромным трудом мог даже могучий Абрафо, так как его секира еле-еле могли пробить их чешую. Если же удар приходился в спину, то меч мог чуть ли не сломаться! Готто приходилось очень долго прицеливаться в единственные уязвимые части тела бронторов — их глаза, и как только лучник поразил третьего ящера-броненосца, на Лив напало нечто из её детских кошмаров, и это были гоботы. Ужасающие зубастые черви едва не пожирали землю, а вместе с ней и ноги тех, кто на ней стоит. Валькирии повезло. Ей в ногу впился небольших размеров ящер, и, пусть зубы его были острыми, девушка разрубила эту тварь надвое. — Ванадис-с! Берегис-сь! — закричал Харрус, которую окружили два громадных бронтора. Ящер маневрировал мимо продолжающих появляться из-под земли и своим копьём из закалённого серебра пронзил одного. Ванадис прикрыла своего любимого и, увернувшись от таранной атаки бронтора (у бронторов в нижней части лица располагались массивные и острые бивни), полоснула его по боку, тяжело изранив. Лив и Абрафо в это время уничтожали гоботов, которых понавылезало уже более сотни. Они цеплялись за ноги, какие-то прогрызали кожу, нанося увечья. Мужчина сменил тяжёлую секиру на две лёгкие и острые сабли, чтобы не давать шансов червеподобным тварям. Лив не менее искусно орудовала своим мечом. Взмах, разворот, рубящий удар — это напоминало танец. Ящеров меньше не становилось: на смену погибшим бронторам и гоботам приходили новые. Рано или поздно враги кончатся, пусть и казалось, что их целая бесконечность. — Харрус, берегись! С неба! — Готто предупредил смотрителя о надвигающейся стае хайтерантов. — Только их не хватало! — добивая очередного гобота, раздражённо выдал Абрафо и достал свои копья. Одна из крылатых тварей летела прямо на Харруса, но Готто метко попал острой стрелой в её тонкое горло. Лив, Ванадис и Харрус встали в треугольник, посередине которого находились Абрафо и Готто. Мужчины защищали ящера и двух девушек, метая копья и пуская стрелы в остроклювых хайтерантов. Остальные продолжали отбиваться от атак из-под земли. Силы кончались, как и стрелы с копьями. Положение казалось безвыходным, ведь ящеров пусть и становилось меньше, отбиться от них, особенно от хайтерантов стало гораздо сложнее. Они были готовы пронзить своим клювом кого угодно на огромной скорости — приходилось осторожно встречать их и уворачиваться от стремительных налётов. Каждый понимал, что им не уйти. — Мы обречены! — тяжело дыша, сказала утомлённая Ванадис, которая уже еле держала меч в своих нежных, не предназначенных для таких сражений, руках. Готто, убив очередного хайтеранта, вдруг приметил чёрный силуэт неподалёку от места битвы. Именно с его стороны надвигались полчища низших ящеров, и именно он просто стоял и наблюдал за тем, что происходило. Он прокричал: — Вот, где шакал зарыт! Абрафо, брат, прикрой! Сейчас я избавлю нас от этой чертовщины. Юркий лучник отошёл на расстояние от треугольника, которым старалась держаться команда, достал последнюю стрелу из колчана и прицелился в человека в чёрном. Тот не замечал, что только жилистые руки Готто, крепко держащие тетиву, не дают стреле «поцеловать» его в шею. Выждав момент, лучник уже готов был выстрелить, но вдруг увидел, как на него летит ужасающего размера хайтерант, и пришлось стрелять в него. Готто не растерялся и, уворачиваясь от появляющихся из песка гоботов, подошёл чуть ближе к загадочному предводителю ящеров. Это точно был человек: с более близкого расстояния чётко проявлялись людские черты, которые выдавали расовую принадлежность напавшего. Готто достал метательный нож и метнул в него. Попал в плечо. И после попадания все ящеры бросили биться с Ванадис, Харрусом, Лив и Абрафо и ринулись на Готто. Ловкому воителю пришла отличная мысль — взобраться на хайтеранта, чтобы уйти от натиска этой тьмы агрессивных рептилий низшего класса. — Держись, Готто, держись! — услышал голос Лив почти безоружный лучник и зацепился за тонкие когтистые лапы крылатой рептилии, взлетев в воздух вместе с ней. Хайтерант брыкался и пытался скинуть мужчину, но Готто вцепился слишком крепко. Далее лучник схватился за крыло, а затем перелез на спину летающей рептилии. Он пытался укротить, приручить её, но та ни в какую не желала поддаваться. Хайтерант уносил Готто в неизвестном направлении, а спрыгнуть с его спины лучник уже не мог — слишком высоко они были над землёй. В какой-то момент парень решился на отчаянный шаг и перерезал глотку остроклюву. От начал снижаться, но небыстро, так как крылья убитого ящера не сложились и продолжали выполнять роль парашюта. Кинжал застрял в чешуйчатой шее ящера. Немного снизившись, к Готто подлетел ещё один хайтерант и когтям впился в парня, проткнув кисть. Компания лишь услышала отдалённый крик Готто, Добивая последних бронторов. Раненый человек в чёрном просто залез на огромного чёрного остроклюва, значительно отличавшегося от остальных, и улетел в ту самую сторону, из которой послышался крик боли славного друга Абрафо. После того, как он покинул поле боя, гоботы и бронторы ушли обратно под землю, а хайтеранты разлетелись кто куда. — Не-ет! Не-е-е-е-ет! — Абрафо упал на колени и завопил во всё горло, глядя на белое солнце, жгущее глаза. Здоровяк едва сдерживал слёзы. Он потерял последнего близкого человека, который ни на секунду не отворачивался от него с самого детства. Они нашли столько сокровищ вместе, они, в конце концов, помогли выбраться из пустыни и Ванадис, и Лив… Ужасно прошёл путь в столицу. Валькирия как могла пыталась успокоить и разделить боль Абрафо, но он погрузился в глубокий траур, его лучше было оставить в покое. — Готто был с-славным парнем. Но я вс-сё никак не пойму, ч-што за ч-человек в ч-чёрном это был? И как он повёл з-за с-собой с-столь огромный легион низ-зш-ших ящ-щеров?! Это невоз-змож-жно, нет, никаким образ-зом. Но ч-што это было, гобот его раз-здери??? — не нашёл объяснений случившемуся Харрус, немного отвекаясь от мыслей о грустном. — Это колдун какой-то или… мятежник. Возможно ли такое? — сомнительно предположила Лив. — Насчёт мятежника — исключено. Это точно был человек, просто так за ним вряд ли пошёл бы хотя бы один ящер, а тут целая кагорта. Явно что-то неладное. — Нам срочно нужно добраться до оазиса. Вдруг ещё раз нападут на нас?! Тогда точно все поляжем в этих песках. — предложила идти дальше валькирия, и все согласились, седлали коней и в отвратительном настроении отправились дальше к Оазис-Милору. Тяжелее всего, даже сильнее, чем Абрафо, переживала гибель Готто Ванадис. Чтобы как-то успокоить нервы, она решила просто поспать, облокотившись на спину Харруса, который умудрялся ехать верхом и ни секунды не сидеть без идеальной осанки. Ванадис обнимала ящера за пояс двумя руками и улыбалась, будучи погружённой в сон. Благо, хоть сон был во истину сладким… — Моя душ-ша, Ванадис-с, это был прекрас-сный веч-чер! Приглаш-шаю через-с две минуты на ноч-чное рандеву в с-свою пос-стель! — нежно, но уверенно сделал безотказное предложение для девушки Харрус. — С тобой, моя зелёная любовь, я готова тонуть хоть в реке, хоть в мягкой постели! Почему я всё ещё одета, лягушонок? — Ванадис сама начинает приспускать своё платьице, и Харрус сразу же делает девушку полуобнажённой. Ванадис не отставала и касалась партнёра в тех местах, которые всю его жизнь были закрыты ото всех девушек, кроме неё. Златовласка чувствовала себя особенной, и от этого лишь сильнее возбуждалась. Её пальцы сами полезли под трусики, которых вскоре на ней тоже не оказалось. Харрус заменил пальцы на нечто большое, зелёное и скользкое и, постепенно набирая темп, входил в эту горящую пламенем страсти жемчужину. Пусть сам ящер никогда не называл Ванадис жемчужинкой из-за того, что так обращался к ней Ксар, но сравнения с ней самопроизвольно возникали в его мыслях. Это было около получаса страсти, нежных прикосновений и сладких слонов. Наконец, оба могли отдышаться и снова поцеловать друг друга. — Ванадис! Ванадис! — Харрус вдруг ни с того, ни с сего заговорил человеческим голосом. — А, что с тобой, Харрус? — удивлённо спросила девушка и снова ощутила палящее солнце и лошадь под собой. — «Ты проснулась! А мы как раз добрались! «Добро пожаловать в Оазис-Милор, сердце Рахендуна!» — Ванадис услышала звучный голос Абрафо, вещавший о том, что команда прибыла в место назначения. Здоровяк зачитал текст, вырезанный на камне, который стоит у центральных ворот в город, и считанные сотни метров оставались до огромного города-оазиса, в которых путников поджидали новые опасности, приключения и испытания. «Как же огромен этот оазис! Что же он таит?!» — мысли Лив перед тем, как Харрус показал привратнику документ, полученный от Асферту. Он разрешал беспрепятственно въехать в столицу, без лишней суеты и вопросов. Врата отворились, а за ними был огромный по масштабам город с захватывающей дух природой. «Не-ве-ро-ят-но!» — одновременно возникли мысли у Лив и Ванадис, и девушки улыбнулись друг другу. Не говоря ни слова, они спросили друг у друга: «Ты думаешь о том же, о чём и я?».