filigree precision

— Какие у нас планы на день? — зевает Тэхён, крепче цепляясь за руку Хосока. Запланированные 10 минут ожидаемо сокращаются до 5, когда старший стаскивает его на пол вместе с постельным бельём. Сон тотчас как рукой снимает. — Начнём с позднего завтрака. Позже можем оценить обстановку вокруг особняка. Думаю она будет разительно отличаться от первоначальной картины, — Чон, будто не замечая заинтересованности в действиях брата, немного хмурит брови и кладёт ладонь на запястье того. Мимо в спешке пробегают несколько человек, что на ходу пытаются натянуть медицинские халаты, развевающиеся по воздуху. — Не обращай внимания, — отвечает на немой вопрос альфа, утягивая за собой в огромную столовую, — эта организация занимается созданием медицинских препаратов и... — с пару секунд подбирает верное предложение, — и улучшением прижизненных возможностей человека. Это то, что я помню с подросткового возраста. — Хотелось бы поближе ознакомиться с их методами совершенствования. К тому же, я тоже очень даже неплох во всём, что связано с помощью людям, — гордо выпрямляет плечи Тэ, усаживаясь за крайний столик возле бара с напитками. — Тэхён-и, как бы тебе помягче объяснить… Цель конгломерата совсем иная, будет лучше прислушаться к моему совету и остерегаться любого, кто принимает в этом участие. — Я тебя не понимаю, — омега быстро вбивает названия блюд и напитков у встроенный прямиком в стол планшет и укладывает подбородок на руки. Внутри горит от невыносимого желания пересесть поближе, хотя сомнения в словах брата заставляют оставаться на месте и сосредоточенно наблюдать, как тот листает представленный список. — Если они делают жизни людей краше, зачем их опасаться? Пока они ведут разговор, в залу входит большая толпа народа, среди которых та самая девочка, что сгорбившись практически в половину своего роста, следует за спиной высокого коренастого мужчины в синем жакете. Но только Тэхён собирается подняться, чтобы извиниться за произошедший недавно инцидент, как голубоглазка вновь скрывается за тёмными дверьми, ведущими в коридор противоположный тому, где их поселили. Её поведение разительно отличается на фоне остальных. Кажется, она не ведает, где очутилась и кто все эти люди, что пытаются задавить хрупкое создание своей всепоглощающей аурой. Омеге становится жаль её. Будь он на месте девочки, наверное давно бы выбрал побег, вместо нахождения здесь. — Вот поэтому, — кивает на голубоглазку Хосок. — Никому из них не давали выбора, это очевидно. Сегодня вечером у нас назначена встреча с Чонгуком в его кабинете, там он посвятит меня во все детали дела, ради твоей же безопасности. И прошу, Тэ-Тэ, будь аккуратен, пока меня нет рядом. Ты знаешь, что роднее человека мне во всём свете не найти, поэтому, боюсь, нам всё-таки придётся остаться здесь надолго. Так ты будешь хоть под какой-то защитой, нежели сам дома. — А как же твоя работа? — чисто интуитивно спрашивает омега, забывшись ещё в словах о важности его персоны старшему. Тихий огонёк в груди разгорается всё ярче и становится совершенно неважно — нужно им остаться подолгу здесь — ну и пусть, скажет сидеть под присмотром, точно ребёнок — ни на шаг не сдвинется с места. — Заявление на увольнение уже на столе директора. Мы сейчас находимся на полном обеспечении дома, поэтому за еду, одежду и иные потребности можешь не волноваться. Сокджин говорил, тебе приставят помощника на случай срочной необходимости, нужно будет только нажать кнопку и он прибудет в твою комнату. — Я понял. Спасибо. Тэхён оборачивается на шаги приближающегося официанта с несколькими блюдами на стойке, похожей на раскладную лестницу. Ароматный запах еды дурманит ещё больше, и омега, не дожидаясь размещения заказа на столе, тянется палочками к первой тарелке с токпокки, чтобы через секунду приставить тонкую палочку к губам Чона. Тот удивлённо вскидывает взгляд, но, сдавшись воображаемому давлению, послушно открывает рот. Официант смущённо опускает голову, продолжая исполнять свою работу, хотя скрыть заметный румянец на щеках у него всё же не получается. — Простите, — совершенно неискренне извиняется Тэ, помогая молодому мужчине с напитками. — Бесстыдник, — щёлкает альфа по носу младшего, накладывая еду в чужую тарелку. Хосок видит, каким пристальным взглядом Тэхён смотрит на его чуток покрасневшие от острого перца губы. Он только недавно понял, что рано или поздно есть вероятность перейти ту невидимую черту «мы исключительно братья», что держится практически на волоске и только из-за создания им видимости непонимания происходящего. Им определённо нужно как можно скорее обсудить эту тему, иначе беды не избежать. — Похоже я поспешил с предупреждением тебя об опасности. Нужно передать Чону, что это организацию стоит предостеречь, чтобы вешали металлические цепи на двери покрепче против урагана по имени Ким Тэхён. — Смотри, я ведь и тебя случайно могу затянуть, — омега игриво проходиться пальчиками по руке старшего, завлекая. Завтрак проходит в непринуждённой обстановке, иногда разбавляемой двусмысленными шутками Кима. Хосок видит, как тот открывается ему — рассказывает о собственных секретах, о которых умолчал ранее, пытается всячески заинтересовать и выставить себя в лучшем свете. На самом деле, это выглядит жалко. Нестерпимо хочется встать и открыть горькую правду, прекратить бессмысленные попытки, которые ни к чему, кроме разочарования, не приведут. Но он не может. Предательство от единственного близкого сотрёт в пыль и прах этого солнечного человечка, превратит в жестокого монстра, каким стал он сам с момента знакомства с работой отца. Альфа никак не может допустить такого пути развития. Диалог завершается только тогда, когда они сталкиваются с Намджуном, ведущим под руку Сокджина. Они выглядят малость обеспокоенными, а сжатый в руке омеги телефон мигает новыми оповещениями. — Доброе утро, — кивает Сокджин, надевая маску беззаботности. — Хочу заранее извиниться если у вас были запланированы на сегодня дела, их придётся отменить. — Хосок, мы искали тебя, — прямо говорит Намджун, предлагая всей компании отойти в укромный угол, чтобы их слышало поменьше лишних ушей. — Помнишь господина Рави из Инчхона? — Тот, что племянник главы клана Ри? Такого забудешь, — хмыкает Хосок, вспоминая довольно привлекательного молодого альфу с серьгой в ухе. — Полвечера бегал туда-сюда за пьяным омежкой. Я думал, дядя выпотрошит его вместе с тем ребёнком. Могу поспорить, ему и восемнадцати-то нет. Так каким боком я имею отношение к нему? — Рави не просто каблук, хотя временами действительно складывается такое впечатление. Ещё лет пять назад он заключил с Ёнсиком соглашение — Рави спонсирует строительство лаборатории для джоё, Чон — организовывает поставку списанных препаратов. Его дядя был не в состоянии контролировать утечку средств, поэтому назначил своего цепного пса тайно следить за племянником. Так они вышли на нас. На самом деле, помощь в строительстве паркинга является всего лишь предлогом, чтобы выйти на Пака. Он хочет стребовать с него возвращение средств, так как с Ёнсика, по понятной причине, ничего не возьмёшь. Доку не выгодно сейчас с ним тягаться, поэтому есть огромная вероятность, что он заявиться по Тэхёна в кратчайшие сроки. Джено заикнулся, что Юнги скоро будет у нас, поэтому мы решили, что не следует ждать вашей встречи с Чонгуком и ознакомить тебя со всем, что знаем сами пораньше. — А во время нашей встречи я бы не сказал, что он так мастерски сумеет подобраться к истоку, — Хосок, задумавшись, вытаскивает пачку сигарет из заднего кармана джинсов. — Хорошо, поступим как вы говорите. Тэхён, я вынужден тебя оставить, ситуация не терпит отлагательств. Обещаю, что в следующий раз мы обязательно проведём целый день вместе. — Конечно, — Ким понимает — если Намджун и Сокджин искали Хосока, положение дел явно не из лучших, но то, каким образом альфа сможет им помочь, совершенно не укладывается в голове. На душе словно кошки скребут, ведь с момента нахождения того странного фото и кассет им только то и делают, что непрестанно толкуют, насколько всё плохо. А постоянные воспоминания об отце заставляют сердце невольно начать биться быстрее. Закатившиеся зрачки и бледно-синяя кожа с бордовыми венами по всему лицу никак не могут выпасть из головы. Омега просто хочет забыть. Забыть, как страшный сон, будто этого человека вовсе и не существовало. Страх подступает также неожиданно, как и первое осознание, что Ёнсик мёртв. Троица уходит вниз по винтовой лестнице, не оглядываясь. Желание изучать окружение в одиночестве исчезает само собой, и омега, не зная куда себя деть, решается последовать за голубоглазкой. Ему не запрещали посещать никакие помещения дома, поэтому, управляясь исключительно исследовательским интересом и малость мыслью о помощи незнакомке, Тэ ступает прямиком в серый коридор, похожий на больничный. Девчушки в нём, естественно, не оказывается. Вместо неё в самом конце подозрительный человек в одежде медбрата закатывает инвалидное кресло внутрь лифта. Тэхён бросается прямиком к нему. Он знает, чем занимается организация, Хосок ему рассказал, но странное чувство, что омеге недоговаривают всю правду, не позволяет остаться наблюдать в стороне и не вмешиваться. На дисплее горит "-7", когда створки с тихим шумом раздвигаются в стороны. Привычный больничный запах лекарственных средств и дезинфектора ощущается таким родным, и если бы не странные примеси, которые способен уловить тонкий нюх Тэхёна, он бы подумал, что очутился в аспирантуре, где провёл лучшие месяцы своей жизни. Шаг за шагом, стараясь не сильно отставать, но при этом оставаться незамеченным, омега подкрадывается к идеально белой двери с неоново-голубой надписью на табличке "Cg-4" сбоку. Ким осторожно прикладывает ухо к холодной поверхности и, вопреки ожиданию услышать хоть что-то, натыкается на полную тишину, дополненную громким стуком собственного сердца, которая не позволяет расслабиться ни на миг. Над звукоизоляцией явно хорошенько поработали, не придерёшься. Тэхён пытается всеми силами держать себя в руках, хотя частично забытое чувство страха постепенно заполняет каждую клеточку его тела. Внезапно двери открываются, и пока всё тот же человек в маске увозит использованные материалы, он успевает незаметно проскользнуть внутрь. Слепяще-белый свет выедает изнутри и Тэхён, не соображая, где находится, крутит головой в попытке снять мимолётное помутнение. Справа отчётливо слышится бешенное пищание кардиомонитора и мучительный вой, что пробирает до костей. Омега испуганно отскакивает в сторону. Чувство родства слетает мгновенно, он определённо не ошибся, когда думал, что ему лгут. К горлу прижимается что-то острое и тихий шепот заволакивает всё пространство вокруг. — Тэхён-и, ты пришёл нам помочь? — фраза ядовитым змеем заползает под кожу. Беззвучный крик о помощи, вытекая лишь приглушённым мычанием, никак не прекращается и оттого хочется отчаянно подбежать обратно, помочь, и одновременно закрыться ото всех, вернуться назад к Хосоку, возле которого нет этого душераздирающего плача. Но альфа сзади не позволит случиться ни первому, ни второму, омеге не нужно быть детективом, чтобы убедиться в данном утверждении. На хирургическом столе лежит человек. Широкие ремни не дают ему возможности шевелить конечностями, а глазные яблоки настолько выпучены, что тонкие капилляры не выдерживают и лопаются попеременно на правом и левом глазу. Тэхён в животном страхе дёргается назад, но только натыкается спиной на каменный пресс, который преграждает ему дорогу огромным валуном. Обнажённый мужчина буквально гниёт заживо. — Ну ты чего? Доктор Ким, вы же непременно должны были сталкиваться в своей практике с подобными случаями. Нашему пациенту просто немножко плохо по вине твоего господина, — саркастически шепчет Чонгук, водя тонким лезвием по нежной коже. Омега понимает, что влип. Так легко из этой пыточной ему сегодня не выбраться. Прикованный альфа резко вдыхает полной грудью и, вопреки кляпу во рту, адски кричит, покуда из глазниц не начинают течь кровавые слёзы. Ким сильно зажмуривается, ноги подкашиваются. Чон не позволяет упасть, наклоняется ближе, нервирует. В нос ударяет терпкий запах вина и беззащитное лицо Чонгука со сна осколком врезается в память, оставляя рваные раны. Тэхён видит себя. /flashback/ Руки внутри синих перчаток влажные, кондиционер работает плохо. На столе в кислородной маске лежит он. Спина Чонгука раскрыта, и вдоль хребта проходит ровный надрез, закреплённый зажимами. Кровь тонкими струйками пытается сбежать вниз, но шустрая медсестра перехватывает каждую каплю, не давая упасть. Жарко. Напротив стоит мужчина с раскосыми улыбающимися глазами и тёмно-русыми волосами на висках, уверенно орудующий скальпелем попеременно со щипцами. Его лицо прямо-таки преисполнено эйфории одержанным успехом. Внутри разрез горит багровым. Последний шов накладывается просто замечательно. Доктора дружественно пожимают друг другу руки, похлопывая по спине, результат обещает быть ошеломляющим. Тэхён натянуто улыбается, но продолжает завороженно смотреть на расслабленное лицо Чона с прозрачной одинокой слезой, медленно скатывающейся по щеке. Он — очередной образец в его руках, не заслуживающий сожалений. Так учил его дядя, исписал белый лист нужными ему речами. Рассказал, где правильное, а где нет и кто удостоиться их внимания, а кому суждено преклониться и отдать своё тело и душу во благо науке. Тэхён помнит каждое слово, поэтому жизнь Чона его совершенно не волнует. Выживают сильнейшие, умрёт — тогда он слаб, а слабых нужно истреблять. От них одни проблемы. Ким отворачивается. Вертикальная капсула для недельного размещения альфы практически готова, осталось только нажать рычаг и чудо техники покажет всем свои затаённые клыки, разработанные их талантливым механиком из восьмого сектора. — Сегодня знаменательный день, — озвучивает хирург с каштановыми волосами, — мой прелестный племянник завершил последний этап доработки нужных компонентов для полуфинальных и финальных фаз «Рубинуса». Совсем скоро мы сможем приступить к внедрению камня прямиком в мозг человека. Позволим же Ювелиру первому запустить это произведение искусства, созданное руками полубога. Кто, как не он, заслуживает лично оценить машину для наших экспонатов? Доктора одобрительно аплодируют словам альфы, громко восклицая лозунг «Victoria cruenta» или же «Победа, купленная кровью», под которым имеется нечто гораздо большее, чем жидкость в теле человека. Рубин — вот их настоящая кровь. Тэхён перехватывает протянутую руку и с гордым видом превосходства над остальными поднимается на ступень выше. Альфа торжественно перекладывает его ладонь на широкую рукоять, становясь впереди коллег с бокалом красного вина. Маска продолжает скрывать половину лица молодого мужчины, а хищный взор придает Киму уверенности в следующем шаге. Омега бросает последний беглый взгляд на обездвиженное тело за спинами докторов и решительно жмёт вниз. Вспышка… Словно сквозь толщу воды, слышится тонкий звук битого стекла, за которым следуют взрывы, вызванные, очевидно, автоматной очередью. Крики расползаются муравьями по земле. Какофония звуков не прекращается ни на миг, растёт в геометрической прогрессии. В груди чудовищно жжёт, а голова, кажется, готова взорваться от лёгкого прикосновения. Тэ беспомощно пытается избежать чужих крепких рук, что с неведомой силой стискивают горло. В ушах шумит, крик дяди уплывает вместе с остатком сознания. К виску прижимается дуло пистолета. /end of flashback/ Тэхён с нестерпимой болью вырывается из плена кошмара, истерически дёргается в руках Чонгука и неожиданно даже для самого себя ныряет вниз, вырываясь из цепких лап. Это не мог быть он, просто не мог! Тот человек — безумец, монстр в человеческом обличье, вскрывающий тела ради жажды осуществить невозможное. Все они — звери, чьи души нашли своё пристанище в аду ещё при жизни. Тэхён не верит, что его сущность укрыта кожей других, находясь в безопасности, в отличии от владельца, который возможно не успел даже увидеть всю красоту этого бренного мира. Неужели его нутро настолько черно? Омега смотрит на руки. Большие капли медленно падают на запястья, стекая по внутренней стороне ладоней вниз и просачиваясь между пальцев на белоснежный пол. Он захлёбывается кровью других и страшиться узнать о себе ещё больше, перед глазами мигают чужие лица. Их пустой взгляд и трясущиеся руки, осознание конца. Боль в шее наконец выходит наружу. — Совсем сдурел? — ошарашенно прижимает к небольшой царапине ватный тампон Чонгук. — Похоже к кое-кому начинает возвращаться память, — кивает сам себе альфа, оглядываясь на омегу с планшетом в руках. — Если так, не думай, что тебе удастся настолько просто свинтить к Чимину, моя жизнь мне ещё дорога, поэтому будь паинькой и не дёргайся. Приступ понемногу начинает идти на спад, вернее альфа на столе чудесным образом способствует этому. Находящийся рядом с капельницей, омега в маске странно застывает, встречаясь взглядом с Тэхёном, гаджет опускается на столик для анестетиков. В его движениях нет и капли волнения, будто происходящее с мужчиной и паническая атака Кима не более, чем жалкий спектакль. — Я хочу ему помочь, — уверенно заявляет Тэ, отказываясь принимать помощь Чона. За два шага оказавшись возле больного, он детальнее осматривает имеющиеся повреждения и тот набор инструментов и лекарств, среди которых замечает корсизол — препарат, что был изобретён его бывшим лучшим другом в благодарность за укрытие пропажи нескольких блистеров с таблетками из отдела гипнотерапии. Сердце сжимается в дурном предчувствии. — Без памяти, без средств на существование и в полной зависимости от решений брата ты собираешься помочь случайному незнакомцу? — Чонгук изящно проводит стерильным бинтом по скальпелю, избавляя холодный метал от чужой крови. — Ювелир, «Рубинус» дороже собственной жизни? Полное безрассудство. — Я хочу ему помочь, — грубее отчеканивает омега. Он — не Ювелир, его цель — спасать людей, и даже если на пути станет кто-то, подобный Чонгуку, Тэхён… Впрочем, нет. В памяти снова дребезжит образ отца. Ким пытается сосредоточиться на альфе, что умоляюще взирает на него. Ледяные кончики пальцев дотягиваются к руке Тэхёна, пытаются ухватиться, просить. Омега знает, тот желает одного — умереть, но этому не бывать. Только не на руках того, кто, очевидно, забрал уже немало чужих жизней. Страх за собственную безопасность и давящие мысли о совершённых ошибках отходят на второй план. Инструменты способны блистать только у мастера с холодным умом. С ними нужно чётко и быстро, смело. Показать свой авторитет над ними, подчинить, тогда любая по сложности задача станет не более, чем хрупкой бабочкой, барахтающейся на конце острой иглы. Чонгук с недоверием следит за действиями Тэхёна, но не вмешивается, за что Ким ему благодарен. Лукавая улыбка бесследно исчезает с красивого лица. Он бесшумно проходит за спиной к невысокому омеге, попутно доставая записку из кармана халата. — Чэньлэ, передай это Намджуну. Он знает, что делать, — строго даёт указ Чон. Альфа на столе утихомиривается на глазах, гнойные раны прекращают течь и кожа возвращает себе более-менее нормальный оттенок. После нескольких часов упорного труда Тэхён, наконец, глухо выдыхает, опираясь руками на край стола с использованными инструментами. Маска холодного равнодушия слетает, открывая озадаченное лицо двадцати четырёхлетнего мужчины. Эта организация… Нет никаких сомнений, он был одним из предводителей сего ненормального сборища. Данный факт ставит в ступор, ведь отец говорил, что забрал его после предательства матери, которой надоело заниматься воспитанием шиберного подростка. Она хотела жить своей жизнью, а Тэхён был лишним грузом, помехой ей найти нового мужчину и родить ребёнка, что не напоминал бы ей о прошлом. Похоже, ему и тут солгали. Все близкие ему люди лгуны. Осознание пустило трещины в непоколебимой вере омеги в каждое произнесённое ими слово. Хотя, по правде говоря, он это заслужил. Моменты, что до сих пор крутятся у Кима в голове пугают своей изощрённой жестокостью. Он застывает на месте в полном смятении. Как можно было так с ними поступить? — Чего завис? — вырывает его из мыслей Чонгук, подходя ближе. — Пытаешься вспомнить, кем был ты и твой дядя? — Как ты… — альфа не мог знать, что именно в этот момент Тэхён вернулся именно к нему. Человеку, чьё существование изменило его сознание, сделало монстра из доверчивого ребёнка. Омега хочет отрицать любую привязанность к нему, но не смеет. Это тоже было бы ложью. — Не бойся, мысли я не могу прочесть. С этим тебе к Джеку. Элементарная наблюдательность и чуток вложенной логики и даже такого, как Ким Тэхён, можно прочесть, точно открытую книжку. Попробуй, возможно, тоже удастся, — Чонгук со свойственным ему спокойствием нажимает на красную кнопку вызова персонала и уже через несколько минут в операционную возвращается медбрат, перекладывает больного на каталку и вывозит за дверь. — Ты сказал, в состоянии альфы виновен мой господин? Этим человеком является мой дядя? — Тэхён не ожидает услышать ответ, потому что видит, каким пренебрежительным взглядом тот смотрит на него и всё равно спрашивает. — Кто же ещё это может быть, кроме Пак Чимина, — резко отвечает Чонгук, сжимая ладони в кулаки. Кажется, одна мысль о том человеке вызывает в нём желание перегрызть ему глотку, а труп скормить свиньям. Запах альфы начинает опасно давить, наполняя чужие лёгкие опьяняющим ароматом. — Хочешь выпить? Так сказать, поощрение за то, что спас, а не убил. — Если ты так неумело пытаешься ко мне подкатывать — забудь, — в тон отвечает Тэхён, усаживаясь на стол перед мужчиной. — Лучше расскажи, кто вы такие и почему я, блядь, здесь нахожусь? — А Ювелир у нас с характером, — лукаво улыбается альфа, подмечая остроумную шутку омеги. Белоснежный халат падает рядом с Тэ, тогда как на Чонгуке остаётся чёрная толстовка и такого же цвета карго. Непривычно, но альфа определённо неплохо смотрится в данном прикиде. — Хочешь знать? Пожалуйста. Все, кто находится в этом доме — клеймённые. — Это я и без тебя знаю. — И как ты только Ювелиром стал, — неодобрительно качает головой Чон. — Никакого терпения. Ласка явно твой прототип в мире животных. — Хватит меня так называть, — зло пыхтит омега. Халат вздымается в воздух и тихо опадает на грязный пол. Он не позволит какому-то непонятному альфе так дерзко с собой обращаться. — Даже клыки показываешь, точно как она, — громкий смех альфы сбивает всю спесь с лица Тэхёна. — Хорошо, не дуйся, я могу продолжить. Организация во главе с Чимином, или же Доком, имеет в основе своей работы две программы. «Флэкто» — то есть создание первоклассных рабов для различных нужд и «Рубинус» — идеального, частично бессмертного, человека. К нему ты и имеешь наибольшее отношение. Все клеймённые — подопытные второй программы, которая с твоим появлением возобновила работу после долгих лет застоя. — Но зачем им я? После потери памяти воспоминания ко мне возвращаются слишком медленно. Даже если они захотят, чтобы я помог завершить разработку «Рубинуса» — ничего не выйдет. Я не стану работать на убийц, — Тэхён решительно бьёт кулачком по поверхности стола, хмуря брови. Даже если когда-то он и был катом, Тэхён не может позволить себе стать на тот путь снова. Безнадёжность в чужих глазах режет больнее, чем страх стать одним из клеймённых. — Неожиданно слышать это от племянника Дока, — явно подозревая его во лжи изрекает Чонгук. Само появление в особняке Тэхёна и Хосока наверняка было продумано самим Паком. Узнать бы для чего. — Ты помнишь чем именно занимался в лаборатории? Омега отрицательно качает головой. Единственное, всплывшее в памяти — они снова начали пичкать людей корсизолом, что означает — программа находится в активной фазе. Он прокручивает в голове, как вводил его в тело Чонгука, пока тот был под наркозом, значит организация решила начать сразу же с последней стадии, без разогрева. Новость не слишком радует. — Как они себя называют? — Фью, но мы редко используем это название, чаще — Эфи, от центрального здания — Эфиджии, где сидит сам Док, а раньше и ты. Намджун говорит, что видел как Чимин направлял тебя в комнату в одном из блоков. — Плохо, что я не могу вспомнить лицо дяди, оно словно в тумане, — ещё несколько часов назад Тэхён содрогался от одного имени отца, но похоже его фигура просто пешка, в отличие от короля, что идёт прямо к нему. — Об этом не беспокойся, он скоро будет здесь, тогда и увидитесь, — Чонгук не сомневается, что для Тэхёна важно узнать, как выглядит его господин. — Какая тебе выгода рассказывать мне всё это? — прямо спрашивает Ким, и альфа не может не возрадоваться, что амнезия не расплавила ему мозги окончательно. — Сам же говоришь, я — Ювелир, значимая особь для Пака. Но ты даже не рассматриваешь вариант убить меня. А если это я создал этот «Рубинус» и моей вины в твоём нахождении здесь больше, чем его? — Ну почему же, — Чон подбирает холодный скальпель со столика, вращая его под светом огромной лампы, — я думал об этом, но только это выйдет мне в убытки. А уж если ты сотворил данную программу — это будет даже плюсом. Кто-то же должен помочь Джину разработать антидот. — Антидот против чего? — изначально омега предполагал, что причиной спасения их жизней является безмерная доброта этого дома ко всем, кто так или иначе пострадал от чего-то. Даже бегающие туда-сюда доктора идеально вписывались в картину его понимания мира. Как же он ошибался. — Рубина, — просто отвечает он, быстро приставляя инструмент к грудной клетке Тэ. Тот в замешательстве отклоняется назад, практически ложась на стол. Мужчина и не думает отступать, давит лезвием сильнее, нагибается ниже. — Вот сюда его вживляют, только сзади. В спинной мозг. — Это же невозможно! — колющая боль усиливается, точно проткнул кожу. Омега понимает, почему он это делает, знает, что не без греха, но остатки достоинства не позволяют другому пользоваться собой, как вздумается. — Отпусти, — шипит он. Рука никак не поддается, но больше не вдавливает глубже, остаётся на месте. — Ещё как возможно, — в глазах Чонгука горит адское пламя. Его языки желают выбраться наружу и вырвать сердце человека под ним, но подконтрольные альфе, опасно танцуют в глубине чёрных зрачков. Скальпель мелко подрагивает. — В библиотеке, ряд 9, место 24, прочитай. Вспомнишь, как Эфи научились кристаллизации камешков, подобно медному купоросу. Дышать становится тяжелее. Если это правда, им никогда не удастся полностью растворить кристаллы в крови и вывести их из организма, очевидно же. — Слезь наконец с меня, — не сдерживается Тэхён и со всей силы, на которую способен, сталкивает альфу с себя. От терпкого виноградного запаха ощутимая волна опьянения прокатывает по всему телу, концентрируясь в голове. Омега осознаёт, что это иллюзия из-за напора новых знаний, но близость альфы в таком состоянии невольно заставляет подчиниться, пойти против своей сущности. — Если этот альфа имеет такие последствия вживления рубина, что с остальными? — Кому как повезёт, — выплёвывает он. Да, Чонгук ненавидит всех, кто сделал это с ними и разрушил жизни ни в чём не повинных людей. Да, он готов убить каждого из организации своими собственными руками. Да, Чон желает, чтобы Ювелир страдал, но остаток здравого ума твердит, что кроме него, есть ещё и Ким Тэхён — мальчишка, воспитанный Доком практически с самого рождения. Был ли у него шанс стать кем-то иным, человеком с душой, не окутанной во мрак и насилие, обычным чутким смертным? Не было. Эта мысль не позволяет раздавить хрупкое тело под ним, но от этого становится только хуже. Альфа не может отомстить. — Я, как видишь, жив-здоров, но далеко не всем так везёт и далеко не все выдерживают даже пару недель. Если хочешь, могу сводить в палаты к тем, кому повезло меньше. — Хочу, — молниеносно подтверждает Тэхён, становясь у двери. — Прямо сейчас? — А чего ждать? Хоби с Намджуном и Джином разбираются в деле с кланом Ри, поэтому я полностью свободен на сколько потребуется. Возможно, я смогу ещё помочь, — с грустью заканчивает омега. Когда-то он делал всё, чтобы эти люди очутились здесь, теперь же всеми силами желает помочь им выбраться наружу. Как судьба изменчива. — Раз так, прошу следовать за мной, — как ни в чём не бывало соглашается Чон, приглашая омегу в коридор. Странные примеси в запахе становятся ярче. — Хочу поинтересоваться не по делу. — О чём? — настораживается Тэхён. — Тебе ведь нравится Хосок, я прав? Имею в виду далеко не как брат, — в лукавых глазах мелькают озорные огоньки. Кажется, тематика возможного инцеста его забавляет. — Не твоё дело, — грубо кидает омега. Он думал, что максимально обезопасил себя, нашёл ту чёткую грань между слишком мало и слишком. Снова ошибся. Похоже, ошибаться вошло ему в привычку, если даже этот недоальфа успел заметить его потайные чувства. А что, если Хосок тоже о них догадывается? Чонгук понимающе отворачивается вперёд коридора, хотя омега ясно видит, как дьявольски ехидно поднимается вверх куток губ альфы. Бесит. Позади слышатся торопливые шаги и паре приходиться обернуться на звук. К ним бежит Чэньлэ. — Господин Чон, — кланяется омега, передавая жёлтую записку. — Господин Ким приказал вам сказать ещё кое-что. Мин Юнги ждёт вас в холле. — Только тебя мне ещё не хватало. — Я пойду с тобой, — поддерживает альфу Тэхён. — Чёрта с два. Чэньлэ, присмотри за ним. Я скоро вернусь, — Чонгук разъярённо бросается к лифту. Намджун говорил, что тот должен вскоре явиться, но никто не думал, что настолько быстро. Осталось узнать — сам? Или Джено и Сону также решили порадовать их своим присутствием. Тэхён остаётся с мужчиной наедине. В груди разрастается чувство тревоги. Что, если с Хосоком что-нибудь случиться? После полученной только что информации, страх за его жизнь становится более, чем реальным. Решается он довольно быстро. — Господин Ким, желаете пройти в ординаторскую отдохнуть? — С радостью, — кивает Ким, нанося правый хук тонкому омеге. Тот, совершенно не ожидая нападения, заваливается набок под силой удара. Спасибо брату, который научил его паре приёмчиков для самозащиты. Хоть где-то пригодились. — Прости, — низко кланяется Ким бессознательному телу, когда усаживает его возле стены. — но ты должен меня понять. Жизнь Хосок-и явно важнее, а гематома со временем сойдёт. Зуб даю. Омега шустро направляется вслед отбывшему пару секунд назад альфе. Ярко выраженный запах отлично помогает ориентироваться на поворотах и не попадать в зону опасности. Уже через несколько минут Тэхён выходит прямиком на первом этаже под широкой лестницей. Неудивительно, что он не заметил лифт раньше. В просторном помещении оказывается очень даже многолюдно. Огромные альфы в чёрной форме, схожей с американской ФБР, и более изысканные мужчины в солидных дорогих костюмах и с пистолетами в руках неподвижно рассредоточены по всему периметру внутри. Чонгук вместе с Намджуном стоят перед рыжеволосым мужчиной, лицо которого закрывают их спины. В памяти смутно крутиться знакомая шевелюра, которая с годами совсем не изменилась. Хосока с Сокджином не видно — есть вероятность, что они с другой стороны лестницы, но сходить проверить не является возможным. Есть риск быть выкрытым сразу же, как только он выйдет из-за угла. Остаётся только оставаться здесь и тихо подслушивать их разговор. — Давно не виделись, Гук-и, — в голосе слышится отчётливая насмешка над хозяином дома. От одной фразы, произнесённой таким тоном, Тэхёну становиться противно до тошноты. — Что нужно? — избавляя себя от надобности играть на публику, Чонгук прямо интересуется важным для них вопросом. — Забыл? — притворно грустно вопрошает мужчина. — Ничего, как старому другу я, так уж и быть, напомню — двигатель. Доку нужен двигатель. — Ещё что? Говори. Я записываю. — Ещё карамельных конфет, но это попозже, — беспричинный смех распространяется холлом. Тэхён думает, что у того человека точно не всё в порядке с головой. — Что ж, не желаете самолично выдать его нам, придётся взять силой. Дом окружён. Никому не удастся сбежать. — Чёртов Мин Юнги. Его здесь даже нет, — негромко произносит Чонгук. Голосом альфы можно резать метал, настолько раскалённым он кажется. — Ты же не думал, что я притащу его сюда, прямиком тебе в руки? — Да? А я думаю именно это ты и сделал, — точно догадавшись, о чём говорит мужчина, помещением прокатывает глухой рык. — Ким Тэхён, прошу на сцену! Ваш выход.