Чуть полежав на кровати, Арсений всё же собрался с мыслями, надев тапочки и накинув на плечи тёплый халат, вышел из комнаты в коридор, прислушиваясь. Звуки и правда исходили из моей комнаты, что очень насторожило Попова.
Тихо, на носочках учитель подошёл к дверям гостиной и медленно приоткрыл одну дверцу, заглядывая внутрь.
Увидев то, что я уже лежу на полу, испачканный пеной, перемешанной с рвотной и небольшим количеством крови, что шла у меня изо рта, дёргающегося и пытающегося что-то сделать и как-то спастись, учитель быстро включил свет и за секунду подбежал ко мне.
Быстро скоординировавшись, Арсений перевернул меня на бок.
— Антон! Антон, ты меня слышишь? — громко начал говорить он, а у меня в ушах снова начался звон, а в глазах потемнело настолько, что казалось я лежу с закрытыми глазами, хотя это было не так.
Еле как собрав себя в руки я, лёжа на полу попытался приподняться на руках и откашляться, но мои руки меня долго не продержали. Они в принципе даже поднять меня не смогли, поэтому я вновь упал лицом в пол. После этого воспоминания будто стёрлись, видимо, снова потерял сознание.
Очнулся я уже сидя на диване. Попова рядом не было, поэтому я огляделся по сторонам. На полу почти не осталось и следа от того, что я натворил здесь, а из ванной послышался звук воды.
Голова сильно болела, а конечности словно набиты ватой. Тело всё обмякло и я даже пальцем ноги не мог пошевелить. На настенных часах было два часа ночи, а за окном беспроглядная темень. Пока я засмотрелся в окно, в комнату вошёл Арсений с мокрой половой тряпкой.
— Ты очнулся? Сейчас воды принесу, подожди, — он пригнулся к полу и принялся вытирать пятно, убирая его остатки.
— Не надо, я сам, — как только я поднялся на ноги, то снова свалился на диван. Учитель уже откинул тряпку в сторону и собирался меня ловить. Хорошая реакция.
— Сиди, — строго приказал он и в очередной раз скрылся в дверном проёме. В гостиной было прохладно из-за открытых на проветривание окон, от чего я дрожал. Попов вернулся со стаканом воды в руках и заметил то, как я трясусь от холода. Он притронулся к моей кисти и понял, что окна пора бы закрыть, — Держи кружку, я за пледом, только не пролей.
Кружку с трудом, но у меня получилось удержать до прихода учителя, я даже отпил немного.
— Вот плед, давай чашку, — он отобрал у меня кружку с водой и плотно укутал в плед, начав поить меня. Это было и мило, и неловко одновременно. Я был абсолютно беспомощен и жалок в тот момент, но Арсений всё понимал, ведь с этим ничего не поделаешь, — Сейчас всё хорошо?
— Голова немного кружится и руки ватные, — хриплым голосом ответил я, в последствии сильно закашлявшись.
Я выпил полкружки воды и закрыл глаза, откинувшись на спинку дивана.
— Тебе легче? У тебя такое часто? — поинтересовался старший и продвинулся ко мне, чуть приподнимая и прижимая к себе, пытаясь согреть. От него очень приятно пахло ягодами и какими-то сладкими духами, никогда не замечал этого. Я отдался его объятиям то ли от того, что просто не мог двигаться, то ли мне действительно понравилось.
— Не очень часто, но бывает, — уже сонно проговорил я, укладывая свою голову на его плечо. Свет ярко бил по глазам, даже сквозь закрытые веки, что очень мешало и в какой-то степени даже делало больно, от чего я пожмурился.
— Сейчас выключу, — словно прочитав мои мысли, Попов поднялся и щёлкнул выключателем. Комната погрузилась в мягкую темноту, которая уже совсем не резала глаза, а наоборот: успокаивала меня. Когда Арсений отошёл, дабы выключить свет, я рухнул на диван всем телом и почти уже уснул, — Сейчас всё хорошо? — в очередной раз спросил он меня и я слабо кивнул.
Его сильные руки приподняли моё обмякшее тело, не способное в тот момент ни на что и он положил мою голову на подушку, укрыв при этом пледом.
— Я бы и сам со всем этим справился, — еле как выдавил из себя я эту язвительную фразу. Ненавижу свои перепады настроения, они вечно всё портят.
Каждый раз при общении с этим человеком я не могу совладать с собой и своими эмоциями, что очень мне мешает. Все прошлые обиды через час нормального общения вновь дают о себе знать и выплёскиваются в виде разного типа язвительных и агрессивных фраз.
— Я вижу, — усмехнулся учитель и погладил меня по плечу, пытаясь убрать из моей головы все плохие мысли и фразы, которые я не успел выговорить.
— Вы же всегда игнорировали и кричали на меня в моменты моих приступов, а сейчас помогли. Почему? — на последних силах выговорил я и приподнял голову с подушки, заглядывая в его глаза, подсвечиваемые фонарями с улиц и холодным лунным светом.
— Сейчас это было бы слишком эгоистично с моей стороны, — сказал он эту короткую фразу и вышел прочь из комнаты, оставив меня одного наедине с моими голосами в голове и поплывшим разумом.
Слишком коротко и неправдоподобно. Он будто что-то скрывал от меня, и достаточно усердно. Эти мысли не выходили у меня из головы, я хотел понять: почему? Почему он так ко мне относится? Почему он мне что-то не договаривает? Почему он постоянно что-то скрывает? Почему в школе он такой эгоистичный и злой, а дома такой домашний и уютный?
Почему он такой двуличный?
Уснув, я наконец-то отогнал от себя все эти мысли, а вот Арсений не совсем смог с этим справиться.
***
Зайдя в свою комнату, Арсений закрыл дверь и включил настольную лампу, которая тускло осветила небольшую часть комнаты. Из окна открывался вид на чистое ночное небо, двор, окна других людей, которые тоже были погружены в свои мысли, поедающие их изнутри.
«— Что я сделал не так? Видимо, он заметил моё переменчивое отношение к нему. А вдруг.. нет! Он не мог догадаться о моей симпатии к нему. Я намёков на это не давал. О боже,» — мысли не из самых приятных. На тот момент главным страхом Попова была разгадка его чувств. Он сам по себе всегда являлся и является скрытым человеком, поэтому такая новость ему явно не понравиться, — «Я так люблю этого мальчишку, но сука, как же я боюсь, боюсь, что буду отвергнутым, что покажусь глупым и больше никогда не смогу попасться ему на глаза и посмотреть в два этих очаровательных изумрудика, которые так и манят, а всё из-за своей симпатии к нему. Я так хочу его обнять, прижать к себе и не отпускать.»
Сидел он так до четырёх часов утра, со слезами на глазах, которые быстро и профессионально смахивались рукавом халата, не давая выйти наружу. Неоправданные мечты и мысли не давали ему покоя до самого рассвета, когда свет настольной лампы уже был погашен и никому не нужен, а квартира холодной и неуютной.
Отключив ещё не сработавшие будильники, до которых в обычный день Арсений спал бы ещё целых два часа, учитель тихо открыл свою дверь и на цыпочках выдвинулся на кухню. Проходя мимо гостиной, он заглянул за приоткрытую дверь и увидел спящего и отвёрнутого лицом к стенке меня. Мило улыбнувшись и закрыв дверь до конца, он поставил на кухне чайник и пошёл в душ.
Через час пустой траты горячей воды и уже остывшего чайника Попов всё же вышел из ванной комнаты и вновь поставил чайник нагреваться. Дело было не из быстрых, но это было даже на руку преподавателю. Взяв спрятанную и ещё не открытую пачку самых дешёвых сигарет из кармана своей куртки, мужчина достал из ящика на кухне зажигалку и поджёг первую сигару. Он редко курил, но когда особенно плохо или не выспался это было просто необходимо.
По всей кухне присутствовал запах табака, но видимо Арсений уже «принюхался» и спокойно сидел и наслаждался каждым вдохом. Между затяжками учитель отпивал глоток чуть подостывшего чёрного кофе. Он хорошо пробуждал его и делал более менее бодрым.
***
Через три часа пустого просиживания времени на кухне к Арсению вышел и я.
— Доброе утро, — первым сказал я и оглядел его уставшее лицо, — Давно здесь сидишь?
— Доброе утро, — в ответ пожелал учитель и подпёр свой подбородок рукой, еле держась, чтобы не упасть, — Да, достаточно.
Дождавшись его ответа и пожав плечами я ушёл в ванную. Она была очень чистой по сравнению с нашей, так что умываться там приносили только удовольствие.
***
Время 8:45 утра, Арсений уже давно ушёл, а я в свою успеешь сказал, что приду ко второму уроку и поспал подольше него. Я шёл в школу по пустым улицам, как обычно не торопясь. Мне начали писать и звонить друзья, но так как я уже был в паре метров от школы, я просто игнорировал их.
— Ты где был? — зайдя в класс на меня сразу накинулись товарищи с подобными вопросами.
— Проспал.
— А ночевал где? — не прекратили они, а утром я не особо люблю отвечать на надоедливые вопросы.
— У соседа, — я соврал во благо и себе, и историку. Не хотел раскрывать сразу все карты, а особенно то, что произошло сегодня ночью, — Кто знает, что сейчас за урок?
— Общество, — ответила Ира, забирая свою новую сумку с парты и направляясь к выходу.
— Я не пойду, скажите, что меня в принципе нету в школе и я плохо себя чувствую.
