Каждый раз, как больно — вспоминай Арсения

— Мне нужно, чтобы он навсегда забыл о тебе и своих друзьях, чтобы нормальным мужиком стал, а не геем, — Андрей всё никак не хотел успокаиваться, а его агрессия только росла. Арсений пытался с ним мирно поговорить, но ничего не выходило. — В смысле «нормальным»? Он такой, какой он есть! Он не выбирал свою ориентацию, — Арсений начинал спорить активнее, но пьяный разум Андрея не воспринимал никакое мнение кроме своего собственного. Ему было плевать на всё и всех, лишь бы я стал «нормальным» и перестал любить Арсения. — Да в прямом! Отдай его уже наконец нам, ублюдок, и живи дальше спокойно, — у меня голова шла кругом и ноги подкашивались. Я не мог это слушать, мне становилось плохо от всего. — Я не отдам вам его, какое право вы вообще имеете распоряжаться его жизнью? Вы ему кто? Он останется со мной и точка, — категорично отрезал Попов и бросил взгляд на испуганного меня. Я был уже на грани в тот момент: в горле стоял огромный ком, мешающий дышать, а на глаза накатывались слёзы страха. — А ты какое право имеешь им управлять? Ты ему кто? Я ему почти родной отец! — я слушал этот пьяный бред и уже не понимал: смеяться мне или плакать, ведь это мой отчим, а значит никак он не может стать для меня близким человеком, тем более с таким отношением. — Ну знаете, «почти» не считается, а Антон останется со мной. У меня больше нет желания с вами общаться, прощайте и не звоните сюда больше, всего хорошего, — из трубки донёсся ещё какой-то звук, но Арс уже не слушал Андрея и положил трубку. Телефон вновь завибрировал, а нервы учителя уже были на пределе, — Я же сказал вам! Вам, может, не понятна человеческая речь? Может мне повторить тоже самое на других языках? — Из трубки донёсся высокомерный смешок, но он тут же оборвался, — N'appelez plus ici! Don't call here anymore! — Что ты говоришь вообще? Ненормальный чтоли? Я не договорил! — кричал отчим. Я не выдержал и тихо подошёл к Попову, обхватив его руку и прижавшись к ней лицом. Слёзы сами непроизвольно полились и я никак не мог это контролировать. Мои эмоции словно жили своей жизнью, в которой я не играю никакой роли, — Я тебя найду и глаза нахер повырываю, недочеловек! Только попробуй мне сына испортить, я тебя потом так испорчу, сидеть месяц не сможешь. Я ору прямо сейчас приехать к тебе. — Вас такими темпами скоро засудят сразу по нескольким статьям: угрозы, причинения тяжкого вреда здоровью, неуплата налогов и вождение в нетрезвом виде, — выдал Арс, предупреждая обидчика о том, что ждёт его в скором будущем. — А тебя тогда за что? За пропаганду? Я сделаю всё, чтобы тебя посадили сразу на пожизненное, у меня связи в полиции, так что можешь не обольщаться, щенок, — учитель начал смеяться со столь очевидной лжи, не скрывая своих насмешек над моим отчимом. — У вас? Связи в полиции? Не смешите меня пожалуйста, у вас в продуктовом магазине под домом связи есть с продавщицей пива, вот где у вас связи, но никак не в полиции, — я их не слушал из-за настигнувшего меня шума в ушах, но судя по уже знакомому мне саркастичному смеху историка, кажется, что разговор явно на нашей стороне. — Я же сейчас позвоню и узнаешь всю правду жизни, когда на коленях будешь умолять меня и судью не сажать тебя на всю жизнь за решётку, — ухмылялся тот, думая, что он прав и Арсений действительно верит во всю эту чепуху. — Я бы посмотрел на это ради прикола, — продолжал смеяться тот, выводя из себя алкоголика. — Я тебе твои же кишки вокруг горла обмотаю и повешу если сына не вернёшь, понял? — кричал он, да с такой силой, что кажется соседи наших соседей услышали это. — Да я то понял, только сын у меня останется, — он говорил без эмоций, так как уже устал повторять это снова и снова, пока мужчина на другом конце провода не поймёт. Я весь дрожал и тихо плакал. Вообще тогда я старался не издавать лишних звуков, чтоб и мне ещё не досталось от родителей, которые скорее всего слышат малейшие звуки в квартире. Я слышал все угрозы в сторону Арсения и каждое слово било по самому больному. Арсений был для меня буквально всем, именно он стал моей поддержкой, а тут ему говорят нечто страшное. Мысли угнетали меня, слёзы пропитывали футболку преподавателя и в конце концов я не смог сдержать тихий всхлип, на который сразу же отреагировал старший. — Я сказал: до свидания! — быстро выкрикнул Арсений и положил трубку. Было заметно, что он немного взволновался после моего всхлипа. Он взял меня за плечи двумя руками и поставил перед собой. Мои щёки уже насквозь пропитаны слезами, а глаза до сих пор оставались на мокром месте, — Ты плачешь? — Нет, — отрезал я и попытался отвернуть лицо от преподавателя и быстро смахнуть слёзы с глаз, но Попов уже всё понял, поэтому он встал и включил большой свет на кухне, который тут же ослепил нас обоих и заставил зажмуриться. — Солнце, ну я же вижу, что плачешь, ты чего, переживаешь что ли? — нежным голосом поинтересовался учитель и вновь присел передо мной, заботливо вытирая слезинки с моих щёк большими пальцами. От того, что он меня жалеет мне стало ещё хуже и меня нахлынула новая волна. — Всё хорошо, не зацикливайся на этом, — жалобно выдавил из себя я и шмыгнул носом, снова отвернувшись и стараясь вообще не смотреть в глаза историку. Я чувствовал, как с каждой секундой мне становиться всё хуже и хуже и в эмоциональном плане, и в физическом. У меня начинала кружиться голова, подкашиваться ноги и неметь руки, я больше не мог контролировать свои эмоции. На пол падала слезинка за слезинкой, из носа уже струились сопли, которые я также поспешно вытирал. У меня начало скручивать живот, сердце начинало биться в разы быстрее и сильнее. Было чувство, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Руками и ногами завладел сильный тремор, они тряслись так, будто я их намочил и сейчас пытался стряхнуть с них воду, дабы побыстрее высушить. Я почувствовал, как резко у меня поднялось давление и подскочил адреналин в крови. Хотелось лезть на стенку. Я метался глазами по комнате, пытаясь сконцентрироваться на одном предмете. Смотрел на стену, ящички, различные предметы для готовки, Арсений и даже свои части тела. Ничего не помогло. — Блять, началось, — от этой мысли меня передёрнуло. Живот скрутило ещё сильней, было какое-то предобморочное состояние, будто прямо сейчас упаду и умру на месте. — Что началось? — Арс искренне не понимал ни что со мной происходит, ни что делать в этой ситуации. Я же уже всё осознал, но не мог ничем помочь Попову. — Паничка, — да, я словил паническую атаку. Они всегда проходили очень ярко и крайне неприятно для меня и окружающих, которые пугались меня в таком состоянии. Они настигают меня неожиданно, исподтишка. — Я тебе сейчас воды налью, потерпи немного. Учителя рассказывали, что они у тебя очень активно проходят, пару раз дело чуть ли не до скорой помощи доходило, — наливая воду в большой стакан из красивого стеклянного графина говорил Арсений. Я уже ничего не слышал кроме биения собственного сердца. Видно, что он сильно паниковал с тот момент. Как можно быстрее он подбежал ко мне, разлив пару капель на пол. Сам бы я не удержал эту чашку, поэтому преподаватель чуть закинул мою голову и стал поить меня сам. С трудом я сделал несколько маленьких глотков, но легче не стало. Наоборот появилось чувство ещё более сильной тревоги. — Арс, — жалобно выдавил я и в лицо мне прилетело немного воды и пара лёгких пощёчин. — Солнце, успокойся, они нас не тронут, мы далеко, да и они не знают, где мы живём, — пытался успокоить он меня, обняв и чмокнув пару раз в мокрую, пропитанную слезами щёку и лоб, который уже давно покрылся лёгкой испариной. — Я.. я не могу, — сказал я и закрыл лицо дрожащими руками. Слёзы потекли ещё сильнее, я чуть ли не рыдал в голос. Всё моё тело затрясло ещё сильнее, мне становилось плохо. — Всё, всё, всё, тише, Тош, всё хорошо, спокойно, — он не поддавался панике, а старался держать себя в руках. Раздался звонок телефона. Тут мы оба поняли, что ближайший час я не успокоюсь. Я сорвался на крик и окончательно забился, поджав колени к себе. Я поддался панике и страху. — Я сейчас пойду, поговорю с ними и вернусь, а ты пока попробуй хоть немного прийти в себя, договорились? — попросил он, забирая телефон с собой и собираясь идти в другую комнату. — Не надо, побудь со мной, выключи телефон, — вдруг закричал я, заикаясь и всхлипывая. Попов испугался и послушался меня, выключив телефон и присев рядом со мной на корточки. Он положил руки на мои колени, пронзающе смотря мне в глаза с добротой и спокойствием. — Слушай, хочешь, не хочешь, но тебе надо успокоиться, иначе тебя приступ схватит, тебе оно надо? Зачем так волноваться? Из-за чего? — поинтересовался учитель и на удивление я понял его речь и смог вполне внятно ответил. — Я за тебя боюсь, вот на фоне стресса и началась паническая атака, — в это время всё, кроме глубоких, небесно-голубых глаз Арсения ушло на второй план, буквально на пол минуты, даже страх я перестал чувствовать, но к сожалению это вернулось. — Серьёзно? — он даже как-то растерялся и немного смутился, — За меня переживать не стоит, я смогу постоять за себя. Я больше за тебя переживаю. Я больше ничего не говорил, а лишь сидел и старался справиться с самим собой, держа руки Арсения.

***

Как я и говорил: через час я успокоился. Всё это время Попов сидел передо мной и поглаживал мои руки и колени. Скорее всего от этого я и пришёл более менее в себя. — Я пойду умоюсь, — наконец я встал со стула и смог самостоятельно направиться в сторону ванны. На всякий случай за мной пошёл Арс, дабы подстраховать меня от падения и тяжёлых травм. Немного сполоснув лицо холодной водой я посмотрел на себя: красные, опухшие глаза, розовые следы от слёз на щеках, исцарапанный лоб и искусанные губы. Я уже привык к такому зрелищу после атак, но сегодня она была особенно сильной, поэтому и последствия более выраженные. — Тош, намажь лицо моим увлажняющим кремом, а губы бальзамом, они на полке стоят рядом с тобой, — я немного усомнился в этой идее, но всё же решился и намазал лицо, конечно не без помощи преподавателя, — Ну вот, сейчас впитается и лучше будет, давай ещё пластырь наклеим на то, что сделал твой отчим? — Хорошо, давай если хочешь, — вновь согласился я и Попов бережно обработал все кровоподтёки, стерев уже запёкшуюся алую жидкость и наклеил пару маленьких пластырей, — Спасибо. — Да не за что, сейчас хоть лучше выглядеть стал, — сказал он и кинулся обнимать меня и расцеловывать щёки, шею и губы. Я посмеивался и наслаждался. Было так приятно и спокойно, что не хотелось отходить от него, — Ладно, иди спать, завтра нам обоим в школу надо. — Может без этого? — с улыбкой поинтересовался я, будто ребёнок отпрашивается у своей мамы завтра не идти в школу, но Арс только хитро улыбнулся. — Давай, давай, ты там давно уже не появлялся, — немного шуточно сказал он, поцеловав мои губы в очередной раз. — Я только что там был! — чуть топнул ногой я и стал протестовать, но тот был непреклонен. — Всё, иди спи, я тебя завтра лично разбужу, спокойной ночи, — пожелал он и потянул меня за собой, оставляя в комнате и скрываясь в глубине коридора.