Дурная кровь

      В лесу было хорошо. Тут был совсем иной мир — зелёный, яркий, полный каких-то новых запахов и ощущений. Чуть дальше был песчаный пляж — мир ярко-жёлтого и небесно-голубого. Удивительно было даже думать, что в паре километров начинается серая Йокогама со своими массивными зданиями и громкими голосами людей.       Мори стоял и вдыхал свежий воздух леса. Где-то далеко слышался шум волн, а ближе можно было расслышать пение птиц, которые ещё не легли спать. Иногда в глубине леса что-то шуршало, иногда трещало или падало. Вокруг кипела жизнь, которую он не мог видеть, но мог слышать.       Ёко с Мэйко убежали смотреть муравейник под деревом, а Исао ходил и фотографировал природу. Кобо же сидел рядом с Огаем прямо на траве и рассматривал каких-то ползучих гадов насекомых. Не то чтобы Мори они были так уж противны, но увлечения друга он никогда не понимал. — Кого ты там нашёл? — лениво поинтересовался Огай, садясь на корточки рядом с другом. — Гусеница, — Кобо ткнул пальцем в ползущую наверх гусеницу.       Выглядела она, прямо скажем, не очень, как и все гусеницы. В меру упитанное тельце зеленоватого цвета сокращалось и вновь распрямлялось по мере того, как гусеница двигалась. Создание упрямо ползло по травинке наверх, хотя впереди ничего не было. — Круто, — сказал Мори, не имея ни малейшего понятия, как нужно отреагировать. — Кажется, это челночница зелёная, но я не уверен. В любом случае, она такая красивая! — воскликнул Кобо, отчего гусеница свалилась с травинки. — Ой, прости.       Они немного понаблюдали, как гусеница переворачивается и ползёт по земле уже совершенно в другую сторону. Видимо, ей просто надо было куда-то ползти, а направление уже было не важно. — Знаешь, я когда-то хотел завести тарантула, — сказал вдруг Абэ. — Серьёзно? — Мори уставился на него. — Ага, — кивнул его друг с самым невозмутимым видом. — Ну, собаку или кошку нам нельзя, потому что квартира маленькая. Птицы орут громко, рыбы глупые. А тарантул — самое то. — То есть, тарантул не глупый? — хмыкнул Огай. — Нет. Ну, он, конечно, не такой умный, как собака или кошка, но точно умнее рыбы. — Я бы поспорил. — Не порти мою мечту ещё больше. Я и так оставил эту идею после того, как Мэйко родилась. Она ведь до ужаса боится всех насекомых. Даже цикад. — Скажем прямо, цикады — не самые милые создания. — Но точно милее, чем шершни! — возразил Кобо. — Я только шершней не люблю. Они страшные. — А бабочек ты любишь? — немного поразмыслив, спросил Огай. — Люблю, но бабочки — это слишком обычно… — вздохнул Кобо. — К тому же мы с тобой как-то собирали белых в банку, помнишь? Мы тогда на двоих штук двадцать поймали. Они потом друг друга сожрали.       Мори передёрнуло. Зрелище было не из приятных. Бабочки жили у него чуть больше недели в банке с дырой для воздуха сверху. Огай понятия не имел, чем их нужно кормить, да и вообще как-то не подумал об этом. А потом бабочки начали есть друг друга, и он их отпустил. Кто улетел — тот улетел, а те, кого успели пожевать, остались лежать на земле.       Суровое было время. — Нам тогда было по восемь лет, — Мори прикрыл лицо рукой, как бы говоря, что не хочет вспоминать эти стыдные события. — Надо было их хоть чем-то кормить… — Ага. Но кто ж знал? — развёл руками Кобо. — К счастью, мама и папа были только рады от них избавиться. — А мой учитель даже не знал о них, — ляпнул Огай. — Что, правда? — Абэ бросил на него взгляд, однако сразу же отвёл глаза. Мори усмехнулся: друг изо всех сил пытался не затрагивать тему наставника. Но сам Огай был не против поболтать о нём. Это ведь были те времена, когда он ещё был нормальным. — Ага. Я спрятал банку на подоконник за штору и никогда не показывал ему. Не думаю, что он был бы доволен, если бы узнал, что я мучил насекомых, пусть и таких бесполезных, — пожал он плечами. — Да уж, твой учитель тот ещё любитель животных, — хмыкнул Кобо. — Особенно котов, — Мори вспомнил трёхцветного кота, который иногда появляется у них. — К нам постоянно приходит бродячий кот. Учитель его не прогоняет, говорит, что он у нас находит приют. Кот бывает у нас несколько часов, обычно когда учителя нет дома, а потом снова куда-то уходит. — Да, я помню его, — медленно проговорил Кобо. — Он красивый. Но знаешь, меня немного смущает то, что он, похоже, не стареет… — Странный кот, — согласился Огай. — Я тоже недавно начал задумываться об этом. Этот кот уже был взрослым, когда я только попал к учителю, и он всё ещё живой. Коты ведь не могут жить так долго… — Ну, разные случаи бывают… — пожал плечами Кобо. — Некоторые насекомые живут меньше часа, а некоторые и вовсе не убиваемы. Мне кажется, в этом мире нет ничего невозможного…       Мори кивнул и вновь уставился в землю. Его поглотили воспоминания семилетней давности, когда ещё всё между ним и наставником было хорошо.       «Он лежал на кровати и крепко держал одеяло обеими руками. Было страшно. До ужаса страшно. Ему приснился кошмар, в котором были бесконечные крики и боль. Сейчас боли не ощущалось, однако во сне он чувствовал её так ярко, что кричал. Ужасно. Просто ужасно. И он не мог справиться с этим.       На футоне рядом спал Юкичи. Малыш раскинул руки и ноги в разные стороны, создав настоящую звездочку. Мори завистливо смотрел на него, не моргая. Он сам уже вспотел под одеялом, но ему было до ужаса страшно раскрыться. Мало ли, кто прятался в темноте… Конечно, они не трогали Юкичи, но у него явно была какая-то защита от этого. А у Огая её не было.       Через приоткрытую дверь скользнул какой-то тёмный силуэт. Огай вздрогнул и замер от ужаса, когда понял, что силуэт запрыгнул к нему на кровать. Он резко повернулся и столкнулся нос к носу с тем самым трёхцветным котом, который иногда приходил к ним, когда учитель уходил. Кот смотрел на него своими яркими зелёными глазами, не моргая, но страшным не выглядел. Мори облегчённо выдохнул. — Привет, котик. Ты напугал меня, — прошептал он.       Кот только дёрнул ухом, потом нагло устроился прямо у него на бедре и лениво прикрыл глаза, начиная помахивать хвостом. Огай какое-то время смотрел на него, потом немного робко улыбнулся. — А знаешь, мне кошмар приснился, — вдруг шёпотом поведал он. — Такой страшный… Я теперь уснуть никак не могу.       Кот вновь лениво дёрнул ухом, как будто показывал, что слушает его. Мори протянул руку и погладил его по спине, ощущая, какой он тёплый и живой. И совсем не страшный. — Мне страшно засыпать, — признался он. — Тот кошмар снова приснится, это точно. А я не хочу, чтобы мне было больно. И не хочу, чтобы было страшно.       Кот какое-то время лежал, терпя его прикосновения, потом вдруг поднялся, выбрался из-под его руки и лениво соскользнул на пол. Совсем неслышно, Юкичи даже не пошевелился. Мори опустил руку, мгновенно ощутившую холод ночи, и тоскливо посмотрел ему вслед. Кот, даже не обернувшись, ушёл в другую комнату. Должно быть, Огай помешал ему спать. Не надо было его гладить — глядишь, он и остался бы с ним. А теперь снова страшно лежать в темноте одному.       Мори натянул на себя одеяло и крепко зажмурился. Он вспомнил, как котик уже один раз помог ему. Может быть, он и в этот раз поможет? Разбудит учителя и скажет, что его ученику страшно? Но вряд ли. Скорее всего, котик просто пошёл спать.       Дверь тихонько открылась шире, и в комнату заглянул учитель. Он посмотрел на Мори, потом на Юкичи, спящего, как сурок, и коротко поманил Огая с собой. Сердце радостно и облегчённо забилось, и Мори, выскользнув из кровати, кинулся на выход. — Кошмар приснился? — спросил учитель, когда Огай вышел в коридор. — Угу, — кивнул Мори.       Учитель покачал головой с каким-то сожалением, но Огай чувствовал, что оно направлено не на него. От этого было немного легче. Наклонившись, наставник потянулся к нему, и Мори позволил подхватить себя на руки. Оказавшись в надёжных объятиях учителя, он обхватил руками его шею и наконец ощутил себя в безопасности. Наставник пошёл в свою спальню, немного укачивая Огая и поглаживая его по спине. С каждым движением Мори чувствовал себя всё лучше и лучше. Никакого кошмара, никаких криков, никакой боли… Всё хорошо, он в безопасности, рядом с наставником…       Сон сам собой начал овладевать им, и Огай опустил голову на плечо учителя, закрывая глаза. Наставник погладил его по голове, продолжая ходить по комнате. Тогда Мори собрался с силами и задал единственный интересующий его сейчас вопрос: — Нацумэ-сенсей, вам ведь котик сказал, что мне кошмар приснился?.. — Да, — услышал он после секундной паузы тёплый голос наставника. — Котик пришёл и сказал, что тебе приснился кошмар и ты не можешь уснуть. Почему ты не пришёл сразу же ко мне? — Я… не хотел идти через темноту. — Огай, в квартире никого нет. Никто не сможет причинить тебе вред тут.       Мори неловко поёрзал на руках наставника, радуясь, что тот не может видеть его лица. — Я знаю. Но я всё равно не хочу идти через темноту. — И как же нам тогда быть? — по-доброму усмехнулся учитель. — А вы ко мне котика отправляйте, — нашёлся Огай. — Я буду ему говорить, а он вам! — Хитрец! — рассмеялся наставник. — Ладно, что-нибудь придумаем. Спи, мой мальчик.       Мори удовлетворённо кивнул и, снова крепко обняв учителя, провалился наконец в сон. Наставник ещё долго ходил по тёмной комнате и качал его на руках, успокаивая, но Огай уже этого не чувствовал. Он уснул, и кошмары ему больше не снились…»       Воспоминания были приятными и в то же время болезненными. Неужели это действительно учитель успокаивал его тогда? Сейчас Мори ни за что не пошёл бы к нему с такими проблемами. С любыми проблемами, в общем-то. За это он неминуемо получил бы лекцию и, возможно, даже наказание.       Кобо обеспокоено посмотрел на него. Должно быть, он слишком долго сидел и смотрел в одну точку. Огай мотнул головой, чтобы избавиться от воспоминаний, и улыбнулся Абэ. Всё неважно. Сейчас ему не хотелось думать о наставнике. Хотелось просто хорошо провести день с другом и его семьей. — Ну, мальчики, — раздался бодрый голос Исао. Обернувшись, ребята увидели, что он подошёл к ним, улыбаясь. В его руках был фотоаппарат. — Хотите пофотографировать? — Да! — Мори подскочил, чувствуя облегчение от того, что не придётся отвечать на наверняка возникшие вопросы друга.       Кобо тоже поднялся вместе с ним, видимо, решив отложить разговор, и с явным предвкушением взглянул на заветную вещицу. Огай прекрасно понимал его нетерпение. Как хотелось сделать пару снимков и хотя бы просто подержать в руках это чудо техники! — Опять полные карманы насекомых? — хмыкнул Исао, протягивая руку и гладя сына по голове. — Нет, конечно, пап! Так ведь нельзя! Для этого банки нужны! — возмутился Абэ. — То есть, только это тебя остановило? — подколол его Мори. — Ну, может быть, — признался Кобо, улыбаясь. — Эх ты! — усмехнулся Исао. — Но ладно. Держите. Кто первый? — Давайте Кобо, — кивнул Огай. — Хорошо. Но для начала посмотрите оба, — мужчина показал им аппарат и стал объяснять. — Вот на эту кнопку надо нажать, и тогда снимок сделается. Будьте осторожнее, фотоаппарат очень хрупкий. И плёнку сильно не тратьте, пожалуйста. — Ладно! Спасибо, пап!       Хмыкнул, Исао потрепал их по головам и оставил одних, отправившись к жене и дочке. Кобо же осторожно взял аппарат и направил камеру на Мори. — Ну-ка, улыбнись! — Не надо меня снимать! — Огай замахал руками. — А что тогда? — Ну, вон гусеницу свою сними, — Мори наугад ткнул куда-то в траву.       Кобо огляделся, но, не найдя гусеницы, встал и отправился куда-то. Огай поспешил за ним, по дороге ища, что можно было бы сфотографировать.       Незаметно они отдалились от остальных. Оказавшись подальше в лесу, Кобо поднял камеру и стал смотреть на мир через неё. Наконец он остановился и нажал кнопку. Резкий щелчок заставил обоих мальчишек вздрогнуть, а потом улыбнуться. — Я сделал свой первый снимок! — воскликнул Кобо. — Что хоть снял-то? — улыбнулся Мори. — Ну, я пытался снять дерево, — Абэ застенчиво поправил очки. — Давай теперь ты?       Не дожидаясь ответа, друг всучил ему камеру, и Огай задумчиво посмотрел на вещицу в своих руках. Фотоаппарат оказался довольно тяжёлым, а ещё гладким и прохладным, хотя и тёплым в том месте, где Абэ держал его. Немного помедлив, Мори наконец заглянул в камеру.       Мир в камере оказался очень маленьким и странно искажённым. А ещё он был темноватым, как будто фотографию не до конца проявили. Яркие предметы стали отливать жёлтым, а более тёмные — коричневым. Это напоминало чёрные очки, только они внезапно приобрели коричневый оттенок. — О, смотри! — Кобо возбуждённо указал на кору дерева. — Смотри, какой жук!       Мори перевёл камеру туда. Жук и вправду был впечатляющим: большим и толстым. Не слишком приятным и всё ещё отливающим странным оттенком коричневого. Он сосредоточенно перебирал лапками и полз наверх, словно от этого зависела его жизнь. Рядом с ним виднелись очки Кобо.       В голову Мори пришла отличная мысль. Он отступил на шаг, чтобы захватить в объектив и друга, который всё ещё смотрел на насекомое тем самым взглядом влюблённого ботаника, и жука, и примерился. Громкий щелчок заставил Абэ вздрогнуть и взглянуть на друга. — Ты что, сфотографировал меня только что?! — Тебя и жука, — примирительно сказал Мори. — Ты так на него смотрел, что у меня, кажется, вышла предсвадебная фотография. — Ой, помолчи, — буркнул Абэ, немного смущённый такой шуткой. — Теперь я тоже должен тебя сфотографировать, чтобы мы были квитами. — Ну, давай, — пожал плечами Мори. Теперь можно было и согласиться на снимок. — Могу встать возле того дерева. Там жуков, вроде, нет.       Кобо забрал у него камеру, и Огай отправился позировать. Оказавшись на расстоянии от друга, он остановился и задумался, как можно встать. Не так уж много поз для фотографии Мори знал. Видел только пару раз фотографии женщин в купальниках в журналах на магазинных полках. Его наставник упорно не хотел пояснять, почему они не наденут хотя бы рубашку. Повзрослев, Огай начал понимать цель этого, но всё ещё немного смутно.       Тем не менее идея показалась ему заманчивой, и, пока Кобо отвлёкся на настройку ракурса, Мори принял — или, по крайней мере, попытался принять — одну из запомнившихся поз. Вышло корявенько, так что сексуальностью тут и не пахло, но выражение лица Кобо было бесценно, когда он поднял взгляд. — Ты серьёзно? — спросил он так, как спрашивают у сумасшедшего, сколько ему лет, и получают ответ «Я Наполеон!». — Вполне себе! — ответил Огай, пытаясь не расхохотаться. — Как проявишь снимок, повесишь у себя в спальне и будешь любоваться.       Кобо отчаянно покраснел и замахал одной рукой — в другой держал фотоаппарат. — Дурак! Мой папа будет проявлять эти фотографии!       Мори не выдержал и всё-таки расхохотался. С лёгким хлопком рядом с ним появилась Элис. Она выглядела уже немного лучше, но теперь на её лице было недовольное выражение. — Согласна! Ринтаро — дурак! — объявила она. — Я тоже хочу фотографироваться! — Элис-тян, это так мило, что ты решила сфотографироваться со мной! — продолжал смеяться Мори.       Девочка театрально вздохнула и посмотрела на Кобо с видом «Ринтаро — дурачок, но я люблю его». — Я не говорила, что хочу фотографироваться с тобой. — Элис-тян! Так нечестно! — Мори аж перестал смеяться и состроил самые грустные глазки.       А девочка тем временем сделала шаг в сторону и приняла самую миленькую, на взгляд Огая, позу, которую только могла. Видя, что он в ловушке, Кобо со вздохом поднял фотоаппарат, приготавливаясь снимать малышку.       И тут Мори заметил кое-что рядом с Элис. Хотя ещё был совсем не сезон, но, видимо, из-за жарких дней некоторые насекомые начали просыпаться. Поэтому по травинке у ног девочки ползла красивая божья коровка. — Элис, смотри! — воскликнул Огай, подходя и садясь рядом. — Божья коровка! — Где?! — девочка сразу же села возле него. — Где?! — Кобо тоже подбежал к ним. — Вот!       Они все сели и стали наблюдать за маленьким насекомым, которое карабкалось по травинке наверх. Элис хлопала ресницами и зачарованно смотрела на божью коровку, пытаясь наклониться ещё ниже, чтобы точно всё рассмотреть. Увидев такое, Мори протянул руку и взял насекомое на палец. По сравнению с ним божья коровка была совсем маленькой. У неё было семь чёрных пятнышек на ярко-алом панцире, а ещё маленькие чёрные лапки и блестящие глазки. — Вот, смотри! — Огай поднёс божью коровку к своей способности. — Какая милашка! — радостно и очень мило улыбнулась Элис, наблюдая за насекомым.       Громкий щелчок не смог спугнуть божью коровку, она лишь устремилась выше, к самому кончику пальца Мори. Огай удивлённо поднял глаза на Кобо, который убрал фотоаппарат от лица и улыбнулся ему. — Миленький снимок вышел, — сказал он.       Мори немного неловко потёр нос другой рукой, не найдясь, что на это сказать. Зато Элис, подпрыгнув, весело хлопнула в ладоши. — Ах, спасибо, Кобо! — Мы можем сделать ещё множество снимков, — улыбнулся Абэ, и Элис звонко рассмеялась.       Слушая радостный смех своей малышки, Мори благодарно улыбнулся Кобо. «Спасибо, что смог заставить её смеяться. Спасибо, что делаешь нас счастливыми…»       Божья коровка доползла до кончика пальца и, расправив свои маленькие крылышки с семью пятнышками, улетела в вышину чистого неба.

* * *

      На природе было тихо и спокойно. Мори сидел на берегу, вдыхая приятный морской воздух, и слушал, как где-то далеко Мэйко плещется на мелководье. Пока было холодно купаться, но девочка всё равно выпросила немного походить босиком по берегу. Теперь носилась, расплескивая воду и радостно смеясь.       Исао куда-то ушёл, прихватив с собой фотоаппарат. Наверное, пошёл фотографировать море, как и говорил. Ёко бегала за Мэйко, играя с ней и тоже смеясь. Кобо же сидел рядом с ним и смотрел на горизонт. В его очках бликовало заходящее солнце. — Как ты? — нарушил он молчание. — Хорошо! — Мори улыбнулся, закрыв глаза и подставляя лицо ветру. — Тут так свежо, что даже не верится, что город совсем рядом. — Да уж… Кажется, что мы за много-много километров от него…       Они снова замолчали. Мори смотрел вперёд и следил за волнами. Вдалеке они были большие и ровные, но ближе к берегу становились совсем маленькими и нестрашными. Накатывая на песчаный пляж, они превращались в тонкую плёнку, которая быстро впитывалась в песок и исчезала, а часть уходила обратно в море.       Огай повернулся и посмотрел на своего друга. Кобо сидел, подставив лицо ветру, и явно наслаждался этой вылазкой. Песок рядом с ним сам по себе рисовал какие-то узоры — видимо, от удовольствия и радости Абэ перестал контролировать способность. Это заставило Мори слегка улыбнуться. — Чувствуешь единение с природой? — Что-то есть, — кивнул Кобо, не открывая глаз. — Тут так хорошо сидеть… — Король песка добрался до своего королевства, — с довольным видом выдал Огай. — Эй!       Кобо шутливо стрельнул в него сухим песком. Мори рассмеялся, зажмурившись и отвернувшись, чтобы ничего не попало в глаза. Песок слегка коснулся его щеки и тут же осыпался на одежду. Огай стряхнул его, наблюдая, как мельчайшие песчинки смешиваются с остальными и образуют плотный покров. — Кобо! — услышали они голос Мэйко. — Построй мне замок! Пожалуйста!       Абэ только вздохнул. Мори рассмеялся, глядя на его обречённое выражение лица. Действительно, зачем стараться и строить самой, если есть брат, который с помощью способности может соорудить песочный замок в несколько раз лучше и красивее? Кобо посмотрел на друга взглядом «Ну ты и предатель!», на что Огай покровительственно хлопнул его по плечу. — Благословляю тебя на новую чудесную постройку! — торжественно сказал он. — Да уж. Спасибо, — фыркнул Кобо, вставая и стряхивая песок. — Ну, Кобо! Ты где там?! — Я иду, иду… Иногда Мэй такая нетерпеливая…       Абэ ушёл к сестре, ворча что-то ещё про то, что это последний раз и что Мэй должна учиться сама строить песочные замки, потому что это развивает воображение, мелкую моторику и что-то там ещё. Мори проводил его взглядом, слегка улыбаясь.       Он мог бы помочь другу и вызвать Элис, чтобы она поиграла с Мэйко, однако боялся, что девочка вновь выдаст его эмоции. Она, конечно, недавно улыбалась, но мало ли… Не хотелось рисковать. Может, его друзья и не стали расспрашивать его ни о чём, однако Ёко-сан и Исао-сан вряд ли оставят это без внимания. Они ведь знают Элис как весёлую и милую, пусть и слегка капризную девочку. А тут она вдруг начнёт плакать без причины. Взрослые сразу же поймут, что дело в Огае.       Подтянув колени к груди, Мори обнял их руками и посмотрел вперед, на сине-красное море. Перед закатом оно всегда начинало волноваться — ночью обычно немного штормило. Вот и теперь волны становились всё больше, но где-то там, далеко от берега. Тёмные, насыщенно-синие, окрашенные ближе к горизонту в нежно-розовый и ярко-красный, они величественно приближались к берегу, чтобы стать совсем низкими и лишь слегка коснуться неприступной земли.       В этой картине было что-то умиротворяющее, и Огай поймал себя на мысли, что не хочет никуда уходить. Сейчас он чувствовал себя почти так же, как и в кафе, когда они сидели с Котаро, — спокойно и хорошо. Хотелось лишь смотреть вперёд и вдыхать влажный морской воздух, который здесь казался намного чище, чем в городе.       Внезапно он услышал лёгкие шаги. Повернувшись, Мори увидел Ёко. Она улыбнулась ему и села рядом с ним прямо на песок. — Как ты? — мягко спросила она. — Хорошо, спасибо, Абэ-сан, — пробормотал Огай, отворачиваясь. — Можно просто «Ёко-сан». — Всё в порядке, спасибо, Ёко-сан.       Они немного помолчали, глядя вперёд. Мори чувствовал себя слегка неловко рядом с этой женщиной, которая была так приветлива к нему. Сидеть с друзьями и смеяться — это одно. Но чувствовать себя свободно рядом со взрослыми — это совсем другое. Тем более рядом со взрослым, с которым у него вчера произошёл такой неловкий разговор.       «Закрыв за собой дверь в спальню, где остались Кобо и Мэйко, Мори взглянул на Ёко-сан. Она нерешительно посмотрела на него, потом очень осторожно и мягко сказала: — Огай-кун, ты только не спеши отказываться… Сначала подумай…       Уже такое начало заставило Огая насторожиться. О чём пойдёт речь? Видя волнение, которое отразилось на его лице, потому что Мори и не пытался его скрывать, Ёко глубоко вздохнула и быстро спросила: — Тебе нужны крем или обезболивающее?       Лишь усилием воли Мори заставил себя не отшатнуться. Такой вопрос выбил его из колеи, и какое-то время он просто смотрел на Ёко-сан широко раскрытыми глазами. Та поспешила проговорить: — Не переживай, всё останется между нами. Я никому не расскажу. — Не надо, — собравшись с силами, сказал Огай. — Спасибо, Абэ-сан. Я… справлюсь. — Ты уверен? Зачем мучиться, если…? — Всё в порядке. Спасибо.       Он лгал. Там всё было не в порядке. Следы до сих пор горели так, что он даже ходил немного с трудом и вообще не представлял, как будет спать. И тем не менее согласиться на крем или даже обезболивающее казалось ужасно стыдным. Как будто Мори признавал свою слабость, говорил, что он не способен справиться с этим. А он мог справиться. И видя это, Ёко сдалась. — Хорошо. Но скажи мне, если станет хуже.       Мори кивнул и, скомкано извинившись, поспешил возвратиться в спальню. Оставалось лишь надеяться, что его щёки не были слишком красными, когда он вернулся…»       Разговор был смущающим, но в то же время Мори не был обижен на Ёко. Он смутно чувствовал какое-то тепло на душе, когда вспоминал этот момент, хоть ему всё ещё было неловко. Ёко ведь пыталась заботиться о нём… Больше никто из взрослых такого не делал. Учитель такого не делал. Последнее время. — Огай-кун, мне надо тебе кое-что сказать… — медленно произнесла Абэ-сан.       Огай вынырнул из своих мыслей и вопросительно взглянул на неё. Женщина глубоко вздохнула, явно собираясь с силами, и как можно мягче проговорила: — Сегодня, пока вы с Кобо ходили за вещами, приходил Нацумэ-сан.       Дыхание перехватило, и Мори показалось, что он задыхается. Сердце подступило к самому горлу и начало пульсировать там, вызывая противную тошноту. Он буквально ощутил, как кровь схлынула с его лица, устремившись в горло, чтобы помогать сердцу, и от этого стало только хуже. В мыслях почему-то мелькнуло одно из последних воспоминаний: Нацумэ-сенсей стоит, держа сложенный вдвое ремень, и наклоняется к нему, чтобы прижать его к дивану. Тошнота резко усилилась. — Зачем? — тихо спросил Огай, хотя прекрасно понимал, каков будет ответ.       Неужели ему придётся вернуться так рано? Он не хотел. Он не хотел возвращаться к наставнику, не хотел вновь видеть этого человека. Не хотел опять слушать, какой он плохой, и определённо не хотел вновь лежать и терпеть жгучие удары ремня. Ведь учитель наверняка накажет его за побег. Сильно накажет. Может, даже сильнее, чем за курение. — Он хотел забрать тебя, — ответила Абэ-сан, а затем просто добавила. — Но я не согласилась. — Что?       От удивления и неожиданности Мори даже забыл о всяком уважении. Он уставился на Ёко так, что она усмехнулась. Как эта хрупкая женщина, даже не имеющая способности, смогла противостоять Нацумэ-сенсею и не дать ему забрать Огая?! Это же просто невозможно! Заметив его метания, Ёко протянула руку и ласково погладила Огая по голове. По коже пробежали приятные мурашки, и Мори поневоле расслабился. Тошнота отступила. — Я сказала, что ты должен сам принять решение. Хочешь вернуться к нему? Или пока останешься с нами? — С вами, — выпалил Огай, почти не задумавшись. — Если можно. Пожалуйста.       Видимо, что-то промелькнуло на его лице, потому что Ёко вдруг стала очень обеспокоенной и, подавшись вперёд, ласково обняла его за плечи. Её крепкая хватка как будто заставила Мори ощутить реальность и вернуться назад окончательно. — Тшш… Всё в порядке. Оставайся столько, сколько захочешь. Не переживай. Пока ты не захочешь, ты не увидишь Нацумэ-сана. Всё хорошо. — Я в порядке. Спасибо вам, Ёко-сан, — пробормотал Мори, не понимая причины такого внезапного порыва.       Ёко осторожно протянула ладонь и приложила её к его лбу. Огай дёрнулся от неожиданности, однако женщина не дала ему убежать. Её рука крепче сжала его плечо, заставив оставаться на месте, и Мори пришлось смириться. Мягкая ладонь, явно мерившая его температуру, осторожно провела по его лбу, словно успокаивая. — Тшш… Всё хорошо… — прошептала Абэ-сан. — Пока ты не захочешь, ты не увидишь Нацумэ-сана. Понимаешь? — Понимаю… — тихо и настороженно ответил Мори.       Ёко убрала ладонь, и Огай увидел, что она вся мокрая. Ему стало тошно от проявления собственной слабости, и он отвернулся, чувствуя, как кровь опять начала приливать к лицу. Как же стыдно… А главное, ничего особенного не случилось! Просто они заговорили о его наставнике.       О наставнике, который за месяц жестоко выпорол его раз десять. И ещё сказал те ужасные слова, от которых Огаю до сих пор было больно.       Мори покачал головой, сглотнул и опять обнял свои колени. На душе было гадко, и он не мог сказать почему. То ли потому, что наставник так яростно искал его, то ли потому, что Огай прекрасно понимал: он искал его не для того, чтобы сказать ему, что он прощён.       На песок рядом с ним упала тень. Повернувшись, Мори увидел уставшего и запыхавшегося Кобо. Он был весь в песке, даже на его очках были крошечные песчинки. Позади него можно было увидеть Мэйко, которая радостно играла с большим замком. — Вааа, я устал! — пожаловался Абэ. — Мам, можно мы по берегу побродим? — Конечно. Можете даже обувь снять, — кивнула Ёко, поднимаясь и отряхиваясь от песка. Кобо помог ей, убрав все песчинки способностью. — Я пойду с Мэй поиграю. Только далеко в море не заходите. По лодыжку, ладно? И далеко тоже не уходите. — Лааадно, — протянул Кобо, снимая очки, чтобы убрать с них песок. — Спасибо, Ёко-сан, — улыбнулся Мори, вскакивая. Он определённо был рад, что этот неприятный разговор закончился.       Женщина только улыбнулась и направилась к дочке, которая возилась в песке. Огай же отряхнул штаны и посмотрел на Кобо. Друг махнул рукой в сторону. — Пойдём, прогуляемся по берегу.       И они пошли гулять вдоль линии моря. Вода тихо накатывала на берег, слегка касаясь их обуви. Огай наблюдал, как она приносит маленькие ракушки и водоросли на землю, как уносит чистый песок и мелкие камушки в море, и постепенно забывал о том разговоре и о наставнике. Тихий гул волн, лёгкий ветерок и ещё яркие лучи солнца заставляли его отпускать всё, просто оставлять все переживания там, далеко. Здесь ничего этого не было. — Давай всё-таки снимем? — вдруг предложил Кобо.       Мори пожал плечами, остановился и быстро стянул свою обувь и носки. Друг последовал его примеру, и они, отложив всё это подальше, чтоб волны не унесли в море, и закатав штаны примерно до колен, отправились бродить дальше.       Шагать по чистому песку с мелкими камнями было больновато, но хорошо. Поначалу, конечно, непривычно. Хотелось вернуться и надеть обувь. Но Мори заставил себя расслабиться. Может, так было бы и привычно, но не этого ему хотелось. Он желал ощутить мягкий песок под ногами, и колкие камешки, и прохладную воду, иногда брызгающую на лодыжки и заставляющую кожу покрываться мурашками. И Огай решил следовать этому желанию, не слушая голос, твердящий, что надо вернуться за привычной обувью.       Постепенно стало хорошо. Песок перестал ощущаться так странно, вода теперь стала тёплой, а мелкие камушки были даже приятными. Мори шагал вперёд и смотрел на линию горизонта, медленно окрашивающуюся в розоватый и красный цвета. Солнце садилось, но у них ещё было время побыть подальше от города и наконец забыть обо всех переживаниях и проблемах.       Он не думал о наставнике. Не размышлял об их отношениях, не вспоминал больше все наказания и все обиды. Просто шёл вперёд, рассматривая чудесное море, и тёмный лес, и загадочное небо, напоминающее холст, на котором эксцентричный художник разлил пастельную палитру. И на душе было так хорошо, что даже больно.       Кобо, шедший за ним, внезапно догнал его и хлопнул его по плечу, весело воскликнув: — Задача: чтоб волны не коснулись тебя! — Что?!       Но друг уже отбежал со смехом. Мори тут же увидел волну, подходящую ближе, и отскочил в сторону. Успел и сразу же кинулся к Кобо, который, смеясь, отпрыгнул подальше от набегающей волны. — Будь внимательнее! — крикнул он.       Огаю даже не нужно было смотреть под ноги: он ощутил, как вода коснулась его. — Ты проиграл! — весело воскликнул Кобо. — Ах так?! — возмутился было Мори, но тут увидел, что к другу тоже подбирается волна. — Ты теперь тоже!       Однако не тут-то было: Абэ быстро построил стену из песка вокруг своих ног, и волна, ударившись о неё, уползла обратно в море, потерпев поражение. — Король песка в такую игру не проиграет! — гордо заявил Кобо, улыбаясь.       Идея пришла в голову мгновенно, и Мори, даже не задумавшись, воплотил её в жизнь. — Проиграет, если будет в море! — Что?!       Смеясь, Огай схватил друга за руку и, не дав ему времени опомниться, потянул в море. Они мгновенно оказались по колено в воде, которая заставила всю кожу покрыться мурашками. Песок у прибрежья двигался довольно быстро, подчиняясь движению волн, и приятно облеплял ноги, слегка щекотал своими песчинками. Внизу он был мокрым, мягким, и Мори и Кобо слегка проваливались в него. Странное чувство, будто их засасывает в глубину, тоже было приятным. — Ну вот, ты проиграл! — воскликнул довольный своей проделкой Огай. — Это было нечестно! — рассмеялся Кобо. — Я всё равно тебя выиграл! — Ну уж нет!       Мори наклонился, зачерпнул рукой воды и брызнул в друга. Вода попала ему на лицо и волосы, и Абэ застыл, удивлённый выходкой. Его глаза изумлённо распахнулись: он явно не ожидал такого. Глядя на его комичное выражение лица, Огай снова не смог сдержать смеха. — Ну и вид у тебя!       Кобо медленно протёр лицо рукой, потом перевёл нечитаемый взгляд на Огая. И вдруг, наклонившись, тоже брызнул в него водой. Мори зажмурился, когда брызги, холодные и внезапные, попали ему на лицо, и отшатнулся, стряхивая их ладонью. Абэ весело рассмеялся. — Теперь мы квиты! — Не-а! — хмыкнул Огай.       И тут же кинулся в атаку, начиная сильно брызгаться в Кобо. Тот со смехом стал отвечать ему, жмурясь и в то же время пытаясь целиться. Теперь уже Мори пришлось уворачиваться и одновременно пытаться попасть в друга. Это было очень сложно.       Руки зачерпывали воду и бросали её куда-то вперёд. В глазах постоянно стояла пелена, а солёная вода стягивала кожу. От смеха и быстрых движений не хватало дыхания, и постоянно хотелось провести рукой по лицу, чтобы хоть немного убрать влагу. Но надо было брызгаться в друга, надо было отвечать на такое наглое нападение, надо было сравнять счёт!       И это было чертовски весело.       Он громко смеялся и гонялся за другом, слушал его смех и не хотел, чтобы всё это прекращалось. Сейчас было так весело и так хорошо, и он совершенно ни о чём не думал. Ни о том, что придётся возвращаться в город, ни о том, что у них там с наставником, ни о том, что когда-нибудь надо будет решать все проблемы. Переживания, волнения — всё растворилось в солёных брызгах моря, в ярких лучах заходящего солнца и в их веселом смехе. Ничего больше не было.       Они бегали по мелководью, брызгались друг в друга и уже были все насквозь мокрыми. Одежда липла к телу, волосы закрывали обзор, потому что причёска растрепалась и намокла. Лёгкие горели огнём, сердце билось в груди, и пульс был, наверное, запредельным. Но в то же ноги сами несли Огая вперёд, а глаза горели радостью и возбуждением. С губ не сходила улыбка, а смех не заканчивался, рвался из груди, взмывал вверх и растворялся в чистом воздухе.       И сейчас Мори чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. — Мальчики! Мальчики! — услышали они крик.       Испуганно замерев, они медленно обернулись и увидели Ёко на берегу, которая с укоряющей улыбкой смотрела на них. Рядом стоял Исао, скрестивший руки на груди. По его лицу было неясно, сердился ли он или нет. Мэйко рядом с ним раскрыла ротик от удивления и восхищения. — Ой! — сказал Кобо. — Ой! — повторил за ним Мори. — Давайте на берег! — качнув головой, крикнула Абэ-сан.       Огай огляделся, пытаясь понять, можно ли исправить положение, но максимум, что он мог сделать, — это стряхнуть мокрый песок со штанов. Впрочем, он вдруг пропал сам по себе. Мори взглянул на Кобо и благодарно ему улыбнулся. — Спасибо. Только теперь из-за меня тебе попадёт. — Да ладно! — махнул рукой Кобо. — Я ведь сам предложил эту игру.       Они осторожно выбрались на берег и встали перед Ёко и Исао, которые оглядели их с явным недовольством. Абэ-сан молча протянула им обувь, и мальчики, покраснев до кончиков ушей, принялись натягивать её. Закончив с этим, Огай сразу же стал смотреть в сторону, а Кобо упёр свой взгляд в песок. Напряжение продолжалось несколько мгновений, пока Мэйко вдруг не выдала: — Я тоже так хочу!       Ёко не выдержала и рассмеялась. Исао тоже пару раз усмехнулся и, протянув руки, потрепал мальчишек по головам. Огай удивлённо посмотрел на родителей Кобо. Разве они не должны были отругать их? — Эх, мальчики! — вздохнула Ёко с улыбкой. — И как мы теперь поедем домой? — Пока до станции дойдут — высохнут! Ох, балбесы… — махнув рукой, по-доброму протянул Исао. — Ну, хоть повеселились? — Повеселились, — кивнул Кобо, явно обрадованный тем, что родители не стали ругаться. — Простите, мы не хотели, — произнёс Огай, немного исподлобья глядя на Абэ-сана. Он ведь выглядел не слишком довольным их выходкой. Может, эмоции прячет? — Не переживай, Огай-кун, всё хорошо. Пока дойдём, вы высохнете, — Исао улыбнулся ему. — Зато наигрались, да?       Мори даже сам не понял, как облегчённо выдохнул и кивнул. С души словно камень упал — в очередной раз. Его не будут наказывать за такую проделку. Даже ругать не будут. Неужели правда? Даже поверить страшно. — Только бы вы у нас не простыли… — озабоченно проговорила Ёко. — Надо кофты надеть. Пойдёмте. — И вообще, пора домой, — заметил Исао. — Уже довольно поздно. — Уже всё? — расстроилась Мэйко. — Я хотела ещё поиграть. — Мы приедем ещё, зайчонок, — Ёко ласково погладила малышку по голове. — Можем в следующие выходные. Хочешь?       Девочка немного подумала, потом кивнула с самым серьёзным видом. — Хочу. Но помните, что вы пообещали! — Ох, ну всё, придётся сдерживать обещание, — покачала головой Ёко. — Пойдёмте. Уже и поздно, и есть пора. — Хочу кушать! — радостно воскликнула Мэйко, бросаясь к Исао и протягивая руки. Мужчина не смог отказать дочке и взял её на ручки, удобно устроив.       Они все направились в сторону их импровизированного лагеря — просто сваленные у деревьев два рюкзака. Пока Исао и Мэйко собирались, Ёко сразу же достала две кофты и протянула их мальчикам. Кобо даже не подумал спорить, покорно накинул кофту на плечи и немного смущённо улыбнулся. А вот Мори слегка помедлил, не решаясь. Идти в кофте в такой жаркий день ему не хотелось. Хотя день-то заканчивался и был, ясное дело, уже не таким жарким.       Тем не менее спорить с Ёко-сан было бы крайне невежливо, и Огаю всё же пришлось накинуть кофту. Пока он решался, вся остальная семья уже собралась, и можно было двигаться домой. Погладив Мори по голове, Ёко поправила платье Мэй, помогла Исао достать бутылку воды из рюкзака, немного приладила волосы Кобо, которые растрепались во время игры, и оглядела всю компанию весёлыми глазами. — Ну что, домой? — Домой, — кивнул Кобо. — А то кушать хочется. У нас ведь сегодня удон, да?       Они отправились к дороге, где была станция междугороднего поезда. Первыми пошли мальчики, которых родители пропустили вперёд, чтоб не потерять из виду, а потом уже отправились сами Ёко и Исао. Последний нёс на руках Мэйко, которая играла с завязками рюкзака. — Да, — ответила сыну Ёко. Мори буквально спиной почувствовал, как она бросила на него взгляд, но не смог понять, что именно он значил. Однако она сама ответила на его вопрос. — Огай-кун, ты, наверное, тоже есть хочешь?       После таких волнений есть очень даже хотелось, но говорить об этом почему-то казалось неправильным, поэтому Мори лишь пожал плечами, пробормотав: — Да нет, не слишком. — Тааак… — протянул Исао. — Кто-то забыл, что не должен лгать?       И Огай вдруг с удивлением понял, что даже не напрягся. Тон Абэ-сана не был строгим, как у Нацумэ-сенсея, когда тот ловил ученика на вранье, а немного игривым и мягким. Просто подталкивающим к правильному ответу. Но Мори не был бы Мори, если бы не скривил недовольное лицо. — Ладно, я тоже хочу есть! — Вот и славно, — кивнула Ёко. — Тогда сейчас поедем есть удон. — А потом моти! — воскликнула Мэйко, радостно смеясь и крепко обнимая папу за шею. — А потом моти, — согласился Исао, погладив дочку по спине.       Они дошли до станции и дождались поезда. Это был один из последних, и желающих прокатиться до Йокогамы в столь поздний час было немного, так что вагон оказался почти пустой. Семья Абэ вместе с Мори устроилась на сиденьях: мальчики сели напротив взрослых, между которыми устроилась Мэйко.       Девочка мгновенно прильнула к маме и прикрыла глаза. Она набегалась и явно сильно устала. Ёко ласково обняла малышку одной рукой, погладив её по голове, а Исао накинул на неё кофточку, чтобы она не замёрзла. Тем временем Абэ-сан ласково посмотрела на мальчиков, которые, стянув свои кофты и отбросив их в стороны, удобно устроились на сиденьях. — Кобо, Огай-кун, вы тоже можете подремать, пока мы едем. Устали ведь… — Ага, — Кобо потянулся. — Всё-таки хороший был день!       Он положил голову на плечо Мори и закрыл глаза. Огай улыбнулся, глядя на своего спокойного друга. Абэ был прав. Это действительно был замечательный день. Они забрали вещи из дома, а потом он немного посидел в кафе с Котаро. Теперь он побывал с Кобо на природе и провёл это время просто отлично. Они сделали много замечательных фотографий, наигрались и набегались, ни о чём не думая и не переживая. Мори провёл рукой по волосам, затем кивнул Абэ-сан, слегка смущённо улыбнувшись: — Спасибо, Ёко-сан. И вам, Абэ-сан. За всё спасибо. — Не стоит, Огай-кун, — мягко сказал Исао. — Пока ты с нами, ты часть нашей семьи.       Наверное, здесь следовало просто солидно кивнуть и снова поблагодарить, но Огай вдруг ощутил, как совсем несолидно заливается краской. Он как-то скомкано опять поблагодарил Абэ-сана за всё и поспешил закрыть глаза и уснуть на Кобо. Почему-то эта фраза Исао оказалась слишком смущающей.       Мори притворялся только несколько секунд, пока не ощутил, что и вправду засыпает. Потом что-то тяжёлое легло поверх его плеча, и Огай понял, что его укрыли кофтой. Кто это был? Абэ-сан? Ёко-сан? У него уже не было сил узнать ответ на этот вопрос. Мори только устало улыбнулся и, чуть поправив кофту на своём плече, продолжил засыпать.       А в глубине души Огай надеялся, что когда-нибудь и его учитель поймёт, что сделал не так, и они исправят все ошибки. Когда-нибудь они помирятся, и он вновь сможет попросить наставника помочь со сложными приёмами и прийти к нему за советом; сможет прижаться к учителю и просто почувствовать, как он укрывает его одеялом, чтобы он не замёрз во сне. Огаю хотелось верить, что когда-нибудь и у него будет такая же хорошая семья.