И, когда твой ночной сон поглощают призраки, Не осмеливайся искать света свечи, Потому что в темноте демоны являются, как взрыв плотского наслаждения.
Это должна была быть кульминация. Это стало только началом. — Я хочу видеть твои глаза. Улыбка Чонгана не предвещала ничего хорошего. От нее у тебя ощутимо засосало под ложечкой, а во рту пересохло. Это была не только тревога, но и роковое предчувствие скорой бури, как в то далекое летнее утро, когда ты начала принимать лекарства, прописанные *******. Высыпав пару белых пилюль себе на ладонь, ты долго всматривалась в них и неверяще изучала глазами. Все не могла поверить, что... Диагноз казался слишком невероятным, нереальным, ненастоящим. Ты видела в лекарстве белую смерть, думала, что тебя все обманули, обхитрили, чтобы выставить тебя сумасшедшей, изжить со свету. Все были врагами. “Ты горишь”, — звенели в голове слова ******. Перед глазами вырос его темный силуэт с блестящими очками, — “я здесь, чтобы помочь тебе не сгореть дотла. Еще не поздно”, — звенели, пока ты глотала горькие таблетки с названием “белая смерть”, потому что верила в это, потому что надеялась... что она будет спасением. “Еще не поздно ”, — сказал ***** в вашу первую встречу. “Уже поздно”, — улыбка Чонгана запретила тебе отступать, словно обрекая на неминуемую погибель. Их образы перекликались между собой и ты затруднялась сказать почему. Может потому, что они оба поселились в тебе? ***** был человеком, который дал тебе надежду, какой бы крохотной она ни была. И какой бы слабой — раз переломилась от малейшего прикосновения ледяных призрачных рук. Но если в том человеке, ты увидела надежду на спасение, то Чонган скорее был... её полной противоположностью. Словно поганый черт, тянущий тебя в пучину Пресподней, он поселился в твоих костях, напряженных мышцах и усталом разуме, чтобы отравить тебя изнутри, сделать своей жертвой. Он был бурей, облекшейся в образ телесный, что несла за собой отчаяние. Ты ощущала это всеми своими чувствами. И эта буря была готова снести тебя прямо сейчас... — Хорошо. Ты округлила глаза. Сердце взволнованно стучало так, будто в этот момент решалась твоя судьба. Чонган коснулся пальцами дужки очков, готовясь подхватить её и стянуть преграду между вашими взглядами. Нарочито медленно, как будто издеваясь, он растягивал сей нехитрый процесс, лишь бы как можно дольше лицезреть бледное и нервное выражение твоего лица, смакуя каждое мгновение. Ресницы его дрогнули. Ты увидела кривой шрам на переносице, ранее скрытый очками, но даже он не портил дивную красоту этого лица с хитро сощуренными глазами. — Смотри, — бархатно промурлыкал Чонган, довольно ухмыляясь. Его глаза были... Белые склеры, черные зрачки. Глаза обычного человека. С какой стороны ни посмотри, ничего сверхъестественного в этих глазах не было. Твое сердце на мгновение пропустило удар. — Довольна? — хмыкнув, поинтересовался Чонган и приблизился на два шага, — я сделал то, что ты хотела. — Д-да... — пробормотала ты рассеянно, ощутив прилив покоя и облегчения. Чего ты ждала? Неужели думала, что и вправду увидишь белые демонические огни погибели, что явились к тебе на грани сна и реальности? Что перед тобой не человек, а существо, сама сущность которого далека от тебя? Что он окажется тем самым... **** ***? Ш*** О**. ШИРО ОНИ. Позвоночник пронзило током и обдало холодком. В голове всплыли воспоминания о крепкой хватке [на шее], и в груди немедленно вспыхнул страх. Он отравлял разум и заставлял конечности каменеть, пробуждая первобытный инстинкт самосохранения. “По__му... те__ ... ст_аш__?” — раздался в голове знакомый, очень знакомый голос. Кажется, это был *****. Он поселился в тебе после первых же сенсов, и в моменты, когда ты терялась, его голос всегда наставлял тебя. В последний раз вы виделись так давно, что он и его советы покинули твои мысли, однако недавно ты вспомнила о нем. И вот, пожалуйста. Он снова говорил. “Ещ_ н_ по_д__. Ты... не с___ишь д___а. __ н_ сг____ь. Н_ бо_с_”, — слова раздавались приглушенно, отдаленно и смутно, ты едва разбирала, что говорит *****, он же глас Разума (или самая важная его часть, которую ты потеряла не в этом отеле — долгие мучительные месяцы назад, когда депрессия была на самом своем пике), — “не бойся”. Тонкая полоска света прорезала плотную тьму твоего существования. Второй раз за... — Смотри на меня, — перетянув твое внимание с гласа Разума на себя, незнакомец напротив протянул к тебе руки. Без очков он казался совершенно чужим человеком. “Он и есть чужой”, — сказал кто-то новый, тихий, почти детский голосок, так пронзительно и громко, что ты едва не вздрогнула. Что-то теплое коснулось плеч. — Как ты смеешь думать о ком-то другом, когда я перед тобой? — склонившись к твоему уху, шепнул Чонган, — открой мне свои мысли, (Имя). Ты отшатнулась от его мрачной фигуры и столкнулась спиной с дверью. Снова. Стиснула зубы, прогоняя страх прочь из своего сердца, и грубо отшвырнула руки Чонгана от себя. — Не трогай меня! — процедила сквозь зубы, — и хватит нести бред. “Это он! Это он!” — вопил глас Разума, — “Б___... Б_г_..! БЕГИ!”. Голова внезапно начала раскалываться, по вискам прошлась волна наэлектрелизованной боли. — Я знаю, что ты сделал, — ровным голосом произнесла ты, игнорируя шум в черепной коробке, — ты ебаный извращенец, ты это сделал. Чонган сузил глаза. Они были самые обычные, но что-то было в них неестественное, пугающее. В холодной тьме черных зрачков спрятался таинственный монстр, а по белым склерам растеклась сама смерть в белоснежной мантии. В них ты увидела опасную искру, способную погубить кого угодно, стоит ей разгореться адским пламенем. — По-моему, нам нужно серьезно поговорить, — сказал он потяжелевшим голосом. И отошел. Захрустели под ботинками осколки зеркала на полу, разлился по воздуху тонкий дымок. Чонган поднес почти истлевшую сигарету ко рту и затянулся, не глядя на тебя. И выдохнул сигаретный дым тебе в лицо, но ты не дрогнула — лишь зажмурилась и задержала дыхание. Глас Разума угомонился и затих, но второй детский голосок нервно захихикал и так же тревожно замер в тиши. — Расскажи мне, что случилось, — велел Чонган спокойно, развалившись в своем любимом кресле. Перед этим он снял и повешал на ручку кресла черный пиджак и кинул окурок на подоконник. — А ты будто не знаешь, — процедила ты сквозь зубы, не решившись приближаться к нему, так и оставшись нерешительно стоять у двери. Ярость и гнев уже иссохли и были беспощадно сожраны наступившей апатичной усталостью. “Позвони ему, попроси помощи”, — отчаянно советовал глас Разума, однако ты снова отбросила его слова в сторону. “Ты не знаешь, чего хочешь. Ты ни во что не веришь и готова верить во что угодно. Ты боишься этого человека и все же стоишь здесь перед ним. Попроси помощи”, — пытался достучаться до тебя этот самый голос. Ты не слушала. Ты ждала. — Не совсем понимаю, в чем ты меня обвиняешь, — протянул Чонган, подперев кулаком подбородок — ты сказала, что ночью кто-то пробрался в твой номер, и? — его глаза, на которые ты не желала смотреть, приобрели оттенок скуки, равнодушия, и это пугало, — ограбил? Избил? Воспользовался тобой? Твоя рука дернулась. Этого было достаточно, чтобы Чонган сделал свои выводы. ...Еще в самом начале своих рассуждений о том, кем бы мог являться ночной гость — если он, конечно, был реален, — ты думала также о Джунгу. Долго думала. Слишком хитрый, слишком скользкий, слишком подозрительный тип... Но нет. Чутье подсказывало, что это не он. Голоса отличаются, а запах... его сладковатый, то ли с лимонным, то ли с апельсиновым оттенком вкупе с мелиссой одеколон ты приметила сразу. Не горький кардамон. На самом деле преступником мог быть кто угодно, но... — Ты проникал в мой номер и раньше, — монотонным голосом ответила ты, плюхнувшись на край кровати, — и этот запах я чувствую не впервые, он постоянно витал в номере, и... — сглотнула, вспоминая тень, нависшую над тобой в ночи, — в ту минуту тоже. Трудно не сложить два плюс два. Да и кто это еще может быть, если не больной придурок вроде тебя? — сплюнула ты презрительно, но Чонган милосердно пропустил это мимо ушей, задумавшись о чем-то. Об этом свидетельствовал его отстраненный взгляд, направленный в неизвестную точку и негромкое “хм”, сорвавшееся с губ. Тебя начало пугать спокойствие. И твое, и его. Что-то было неправильно, что-то было не так, что-то было странно. “Ты просто сходишь с ума”, — проволковал довольно детский голосок, — “камеры ничего не показали, никто не входил в твой номер, помимо тебя! И этот человек — просто человек, а не чудище с демоническими огнями вместо глаз. Твое больное воображение сгенерировало случайный образ, похожий на него, а ты, как дурочка, поверила в существование этого монстра. Все это время ты металась между безумием и здравым рассудком, и вот, кто победил“. “Но ведь меня пытались убить в первую ночь. Задушить!” — парировала ты невидимого оппонента. “Тебе кто-то подмешал наркотик в стакан, вот тебя и понесло по кочкам. Ты и до того адекватностью ума не отличалась, а тогда...” — продолжал осуждающе атаковать тебя некто. “Но Юи сказала...” “Мало ли что это гламурная идиотка могла тебе на уши навешать! Просто облопошила тебя, как дуру, и небось хохочет над твоей тупостью. Сама посуди, разве не звучали её слова... бредово?” — осуждение переросло в насмешку и ты поежилась, — “несмешная выдумка в духе пресного хоррора, разве нет?” “Нет, ты лжешь”, — ты пыталась изо всех сил подавить голос в себе, но тщетно — он продолжал изводить тебя. “Может в этом отеле ничего на самом деле не происходит. Он не проклят. Проклята ты. Просто боишься это признать, потому что это куда страшнее”. — Замолчи! — схватившись за голову, воскликнула ты. Виски обожгло болью, в ушах поднялся гул. Нечто внутри тебя затихло, однако легче от этого не стало. Ты забыла, что находишься в комнате со своим насильником только вдвоем. Растущая, ошеломляющая боль вытеснила все мысли из головы и заглушила голоса, содрогающие твое сознание. Словно бабочку, угодившую в плотные паучьи сети, тебя затопила волна отчаяния и безысходности. Больно, как же больно. “Что со мной происходит?” — задалась ты вопросом. Боковое зрение уловило темное движение, но твое тело не шелохнулось, — “мне нужно уходить отсюда, но почему-то я... словно связана по рукам и ногам”. Потолок перед глазами покрылся трещинами и затрясся, задрожала мягкая перина под тобой. Мир рушится, подумала ты отстраненно. Что-то тянуло вниз. Голоса, поселившиеся в тебе, неразборчиво зашептались и слились в невнятный унисон. — Это был перебор, — другой голос, исходящий извне, рассек раздражающую какофонию, звучащую, как хаотичный звон медных тарелок, и звучал будто у уха, — извини. К губам прижалось что-то теплое. От короткого поцелуя веяло безмятежностью и, как ни странно, нежностью. Нечто внутри тебя, высасывающее твои силы, оборвалось и растворилось. И ты словно очнулась ото сна. — Вставай, (Имя), — велел Пак Чонган, — мы еще не закончили. “Когда я..?” — ты поднялась на кровати и потерла виски. Голоса затихли, головная боль ушла так же быстро, как и нагрянула. “Что это был за приступ?” — Точно, я вернулась в номер, чтобы забрать... — вспомнила ты и испуганно отпрянула от человека перед тобой, — ты..! Отойди от меня! — (Имя), стой. — Пошел прочь или я буду кричать! Чонган увернулся от пощечины, схватил тебя за запястья, останавливая от попытки ударить (хотя ты сомневалась, что смогла бы нанести ему серьезные увечья) и притянул к себе — внезапно ты оказалась в его объятьях. — Кричи сколько угодно, — изрек он глухим голосом, — но сначала дай мне объясниться. Хватка была крепкой, поэтому вывернуться из объятий или оттолкнуть его не представлялось тебе возможным. Но теперь тебе было не страшно. Прижавшись ухом к теплой груди Чонгана, ты затаила дыхание, прислушиваясь к мерному биению сердца, почти не слышному, но настоящему. Тебя охватило ощущение, что ты спряталась от всего мира и его таинства, что поджидает тебя в темных углах — это было чувство безопасности. Будто ты была создана ради этого момента или для него — это чувство билось в твоей груди, подобно сердцу. Лишь на несколько секунд. — Говори, — пробормотала ты в его рубашку вопреки всем сомнениям. Раздавит, разорвет, задушит, измучит, изувечит, прикончит, погубит, уничтожит, задавит, сломает, прихлопнет, покалечит, убьет... Ты зажмурила глаза. — Послушай, — говорил он так же спокойно, — ты можешь не верить мне, но то был не я. У меня есть алиби, я всю ночь был в баре. Можешь проверить по камерам или расспросить персонал. Ни один человек не смог бы проникнуть в твой номер ночью и остаться незамеченным. Я не желаю тебе ничего плохого. Нервно закусив губу, тебе оставалось только слушать и молчать. Разумеется, ни о каком доверии и речи не шло. Дело было не только в самом Пак Чонгане — в этом отеле никому нельзя было доверять. Даже тому, кто так комфортно держал тебя в объятьях. Ему особенно. Ты была уверена в этом, уткнувшись лицом в изгиб его шеи. — Это был не я, — повторил Чонган убеждающим тоном, — зачем мне это делать? С такой же вероятностью это мог быть кто-то вроде ублюдка Джунгу или Со Сон Ына, — его широкая ладонь нависла над тобой. Идеальный момент, чтобы... Раздавить, разорвать, задушить, измучить, изувечить, прикончить, погубить, уничтожить, задавить, сломать, прихлопнуть, покалечить, убить... ...ласково погладить по голове. — Я тебе не верю, — тихо пробормотала ты, — никому не верю. — Твое дело, — ответил Чонган. И отпустил. Ты была уверена, что запах его одеколона остался на тебе. Недоверчиво отстранившись, ты отвернулась от него, не решаясь предпринять попытки уйти. Хотелось еще раз ощутить то чувство безопасности — фальшивое? — и тепло его рук. От мысли об этом внизу сладко потянуло, и ты заерзала на постели. — Хочешь поцелуй? — усмехнулся Чонган, раскусив твое странное поведение. — Иди к черту. — Хочешь. — Иди к черту! — взорвалась ты недовольством, но скрыть смущение не удалось — щеки предательски горели, — не приближайся ко мне, ясно? Его это все еще забавляло, раз мерзкая ухмылка не покидала его лицо. Тебя злило это гораздо больше, чем домыслы и подозрения. “Тебя влечет к нему, не так ли?” — глумился над тобой тонкий голосок, — “хочешь узнать, что под этой рубашкой?” “Замолчи”, — ты потерла лоб, отгоняя дурные мысли прочь, и боковым зрением проследила за Чонганом. Он уже стоял у двери, собираясь уходить, как обронил прощальные слова, от которых у тебя дрожь прошла по спине: — Если ты так хочешь умереть, умри здесь. Какая разница, где ты это сделаешь? Ты обернулась на его голос, но не вымолвила ни слова. — がんばれ. Хлопнула дверь. Он оставил тебя одну в комнате, опять оставил в непонимании и неведении, что он имел ввиду под своими словами.* * *
Розовая коробка с пони оказалась под кроватью. Ты не помнила, как клала её туда, но сейчас это казалось таким неважным. Вырвиглазные цвет и рисунки коробки выглядели в какой-то степени мило и невинно. “Разве может внутри быть что-то плохое?” — подавив смешок, ты завернула коробку в пакет и положила в сумку. Однако коробка была не единственной твоей находкой. Увлеченная Чонганом и своими внутренними голосами в голове, ты не заметила красную машинку на тумбочке. Ту самую, на которую ты наступила. Ту самую, что принадлежала тому мальчишке. “Он тоже был здесь?” — взяв игрушку в руки, спросила саму себя. Еще один странный постоялец на твою голову... — А номер 365 будто проходной двор — приходите все кому не лень! — процедила ты сквозь зубы, а потом опустила взгляд на машинку в руке, — но почему... — немного подумав, кинула игрушку в сумку тоже. В этом номере больше не было ничего твоего. Можно уходить со спокойной душой и закрыть дверь без сожалений. Так ты и сделала. — Извините... “Иди вперед, не останавливайся”, — забеспокоился глас Разума, — “никому здесь нельзя доверять”. — Прошу, помогите мне... Ты остановилась. Ты прошла уже два этажа по лестнице, когда тебя остановила неизвестная девушка. “Нельзя, нельзя!” — паниковал глас. — Простите? — ты повернула голову на незнакомый голос. — Мне нужна... помощь... — пробормотала удивительной красоты незнакомка, словно сошедшая со страницы модного журнала. Она выходит из тишины подобно одинокому страннику из непроглядного тумана. Подавленная и испуганная, она все еще остается настолько прекрасна, что хочется затаить дыхание, но от твоего восхищенного глаза не укрывается смесь страха и боли на лице девушки. Одетая с иголочки незнакомка подходит к тебе медленно, словно каждый шаг дается ей с трудом, и тихо, судорожно дышит. Травм или ранений на ней ты не видела, однако тебе казалось, что девушка выглядит... неестественно. — Прошу, помогите... — Вам плохо? — побеспокоилась ты, игнорируя неутихающий глас Разума (Разума ли? Ты уже не была уверена в этом), — может вызвать врача? — рука потянулась к карману, где должен был быть телефон, и ты сквозь зубы выругалась, когда не обнаружила. Опять копаться в сумке. — Я упала с лестницы, — девушку немного шатало, но она стояла на ногах, — я... я в порядке, мне просто надо выйти отсюда. Помогите мне уйти, пожалуйста. — Вы уверены..? — Да, — она кивнула, спутанные темные пряди упали ей на лоб, — я просто хочу покинуть отель. — Л-ладно, вы можете спуститься по лестнице? — не уверенная, стоит ли помогать первому встречному подозрительному человеку в этом отеле, ты решила избежать лифта, касательно которого у тебя было плохое предчувствие. И ты не была уверена, что “девушка в беде” не окажется очередным... — Хорошо, только покажите мне дорогу, пожалуйста, я... не смогу выбраться сама. Это словно лабиринт... Он сделает все, что угодно, лишь бы заточить тебя здесь, — голос её дрогнул и едва не сломался, тем не менее, спустя пару секунд она взяла себя в руки. — Вам точно не нужна помощь? Вам не трудно идти? — Все нормально... У меня просто болят шея и голова, — размашистым движением она смахнула волосы со лба. Кивнув, ты повела за собой незнакомку. Ты периодически оглядывалась на нее и специально замедлила шаг, чтобы подстроиться под её темп, так как девушке, судя по всему, было больно ходить. Её ладонь не отпускала перила, а сама она становилась все тревожнее с каждой ступенькой. — Вы же не уйдете..? — неуверенно спросила она, не поднимая на тебя взгляда. — Что вы имеете ввиду? — Вы поможете мне выбраться? — сказала она почти отчаянно. Сказать, что тебе было жутко — ничего не сказать. Но ты не могла бросить человека в беде, и опасности от незнакомки не исходило. От нее веяло страхом, обреченностью и тоской, но не угрозой. Ты ощутимо чувстовала это. “Рыбак рыбака видит издалека, да?” — поддразнил тебя тонкий голосок, однако ты не придала этому значения. — Конечно. Я тоже хочу поскорее покинуть это место. — Как хорошо, что я не одна... Здесь... нельзя быть одному, — выдохнула она тревожно. — Почему? — Если бы вы не знали ответ, то не пытались бы уйти, верно? — спустя несколько секунд тишины выдала она, — они здесь всегда. Мой отец, Чонган-оппа... но они не помогут. Словно бесконечный круг... Ты застыла на месте. Внимание зациклилось только на одном имени, слетевшем с губ прекрасной незнакомки. Пак Чонган. Неужели он причастен к тому, что случилось с этой девушкой? “Этот ублюдок любит издеваться над женщинами?” — стиснув зубы от неожиданно накатившей злости, ты продолжила путь, желая скорее оказаться как можно дальше от этого проклятого места. Коротко переговориваясь с девушкой, имя которой ты не удосужилась спросить, ты оказалась на первом этаже. Людей не было, словно во всем отеле находилось всего несколько человек: Юи, лениво развалившаяся в кресле за стойкой, ты и “девушка в беде” за твоей спиной. Едва консьерж взглянула в вашу сторону, как глаза её округлились. — А... вы... — только и вымолвила она, — эм, (Имя)... — Что? Я ухожу, — грубо перебила ты и твердой поступью направилась к выходу, — и я не одна тут недовольная вашим отелем. Происходит черт-те что, а вам хоть бы хны. Я уйду и вы больше меня не увидите, и передай Джунгу, чтоб жрал дерьмо! — ты было повернулась к даме в беде, чтобы позвать её за собой, как обнаружила... — ...её нет? Ты посмотрела по сторонам, но вокруг, помимо Юи, не было ни души. И тишина гробовая. — Да куда она ушла... — Не ищите её, — подала голос консьерж, подперев кулаком щеку, — и деньги мы не возвращаем. Недовольно цокнув языком и смерив Юи тяжелым взглядом, ты решила не идти за той девушкой. Она словно растворилась в воздухе, и ты чувствовала, что даже если захочешь, то не сможешь найти её. “Да и какая разница?” — фыркнул глас Разума, — “ты должна больше заботиться о себе, так что быстрее уходи отсюда”. “Так и поступлю”, — мысленно согласилась с голосом внутри (“Так я все-таки схожу с ума. Или уже давно сошла”) и незамедлительно двинулась к выходу. Секунды тянулись как часы и дорога до заветной двери казалась бесконечной. “Я вырвусь отсюда, я вырвусь отсюда”, — облегчение переполнило грудь теплым потоком, едва ты коснулась ручки двери, — “я буду свободна...”. Я буду свободна, подумала ты, за мгновение до того, как упасть замертво с проломленным черепом. Юи закричала. Люди на улице, коим удалось запечатлеть не очень приятное зрелище, в ужасе вызывают скорую помощь и громко восклицают. Вместе с кровью из холодеющего тела вытекает драгоценная жизнь, которую ты оценила в гроши. “Ты погибнешь здесь”, — шепнул некто новый, кого ты еще не слышала в своем разуме, — “все уже предрешено”. ...разбитый цветочный горшок валялся на асфальте у твоих подкосившихся от шока ног. Видение, пронзившее тебя молнией, едва не лишило сознания, и тебе оставалось лишь судорожно и тяжело дышать, пытаясь прийти в себя. Смерть была так близко, на милисекунду ты ощутила её взгляд на затылке. И еще что-то... что дышало холодом за тобой. Страшно, оказывается так страшно... Тяжелая ладонь опустилась на плечо и ты могла бы закричать, если бы липкий плотный комок не застрял в горле, а страх шершавыми лианами не опутал легкие. Дернувшись в сторону человека, протянувшего к тебе свои лапы, ты наткнулась на наглую, ехидную, широкую улыбку Джунгу. — Неужели ты не хочешь умереть?