And she said: “We are all just prisoners here Of our own device”.
В ушах зазвучал тонкий колокольный звон. Мир застыл на пару секунд, превратившись в тусклую безрадостную картину, будто кто-то легким движением руки остановил время. Замерли тени на улицах, облекшиеся в человеческие формы, замерли мимолетные машины и признаки жизни на светлой улице. Словно кто-то поставил фильм на паузу. Даже мерзко улыбающийся Джунгу обратился в изваяние, а бесформенный силуэт позади него, бывший Юи, стал пятном на втором плане. Весь мир превратился в серое плоское изображение с размытыми контурами, а ты в нем — кривая клякса, которую вот-вот сотрут. Лишь на пару секунд. — _е___л_ т_ __ _о__ш_ь ум_____? Кто-то плеснул на безжизненное полотно ведро черной краски. По ногам пробежал холодок, когда все твое существо окутала осязаемая, плотная тьма, словно тесный кокон, заключивший тебя в объятья. Вдруг все исчезло, и никого не стало. Как рыбешка, проглоченная большим хищником, упала на бесконечное дно. “Тепло, очень тепло”, — задыхаясь от духоты, заставшей тебя врасплох, ты царапала пальцами плотные сети, в бесплодной попытке пытась выбраться из ловушки. “Это конец”. Тьма под твоими ладонями рассыпалась, как песок, ей не было конца. “Меня похоронили заживо”, — обреченно подумала ты, позволяя отчаянию окончательно захлестнуть тебя, — “должно быть, я уже умерла. Точно... То, что я видела...” Перед глазами возник образ тебя, бездыханно лежащей на мокром от крови асфальте, с пробитым черепом и несбывшимися надеждами на лучшее. Переполненной горечью и сожалениями, что останутся в тебе даже тогда, когда твои внутренности вытащат, кровь выкачают. В тронутом тонкими трещинами сосуде черной пылью осядет на донышко меланхолия твоей души, единственное, что ты оставишь после себя. Может быть, ты погибла в тот момент, когда цветочный горшок упал на твою голову, и то, что ты видела после этого... это черти схватили тебя за ноги и потащили вниз — в Ад? “Какая жалость”, — произнес глас Разума, его слова утонули в твоем беззвучном воздыхании, — “какая жалость”, — повторил он еще громче и отчетливее, — “когда у человека нет желания жить, он считай что мертв. Ты была мертва с самого начала. Так что изменилось теперь?” — Я не... не умерла, — изо всех сил карабкаясь к свету, что ждет тебя снаружи черного кокона, ты боролась, — это все неправда, я всего лишь схожу с ума. Это все ложь! И почти что плакала. Из-за боли, грызущей тебя изнутри; из-за отчаяния, накрывающего волной; из-за страха неизвестности, бегущего по венам; из-за... желания спастись; из-за неизбежности. — Чонган... — прошептала ты в бессилии, — Юи... Джунгу... Кто угодно! — зов ухнул в темноту и затих, никем не услышанный, — помогите..! “Раньше, надо было думать раньше ”, — участливо заметил голос маленькой девочки в твоей голове, — “все потому, что ты никого не слушаешь. И теперь тебя никто не услышит. Знаешь, почему ты здесь? Потому что уйти невозможно. Он сказал, что это твое наказание”. “Прими его, и все кончится”, — шепнул некто, — “мертвые не чувствуют боли”. Глас Разума молчал. Как и ты. Если сдамся сейчас, то умру, подумала ты не без страха. Нет, ты умрешь в любом случае. Это было предрешено с самого начала, как только твоя нога переступила порог этого чертового места. Пррклятый отель, будь он неладен. “Будь неладно все!” — вопила душа. Дышать становилось все тяжелее и тяжелее. — Я правда... — руки опускались, мышцы ломило от боли и тело, изможденное бессмысленной, неравной борьбой, ломалось изнутри, — правда пришла сюда, чтобы умереть... покончить с собой на белых шелковых простынях... вскрыть вены... или отравиться... Я хотела уйти красиво и без сожалений, — в беспробудной темноте мелькнуло что-то неясное, размытое, быть может, это была надежда, — но на самом деле я не могу. И, наверное, знала об этом в глубине души. Но все равно... я зачем-то здесь. И сейчас погибну. Глупо и жалко, как загнанная в угол мышь. Я даже не узнаю, кто или что убьет меня... А все из-за того, что я просто сдалась и решила, что смерть — единственный выход избежать боли и страданий, — ты опустила голову и зажмурилась, как когда-то делала в глубоком детстве, словно это могло рассеять жестокую реальность, — я так желала принять её стойко. Но вот... — слезы застилали глаза и падали в никуда, оставляя на щеках горячие, как раскаленное железо, дорожки, — ...плачу, как трусиха, потому что не хочу умирать... потому что это, оказывается, так страшно, так страшно... Я и не могла представить... — воздух заканчивался, — что все это время хотела жить. И обманывала себя. Мне так жаль... Поэтому я схожу с ума и не могу не лгать самой себе. “Ты честна с собой сейчас”, — утешающе произнес глас Разума, — “даже если это и последняя минута, это имеет значение... По-крайней мере, тебе стало легче”. Даже если некий голос был лишь плодом твоего больного воображения, продуктом душевной болезни, ты была ему благодарна. Легкие стянуло болью, горло пересохло, и твои ноги подкосились. Хвататься было не за что. Это должен был быть конец. “Ты думаешь, твоя история подошла к кульминации?” — с усмешкой сказал незнакомец в твоей голове. Его голос казался близким и знакомым. Словно это был... *****. “Как бы не так”. Как и в тот раз, чужая холодная рука сомкнулась на твоем запястье. И рассеялась тьма, и появился свет. Растворился в воздухе черный кокон, душивший тебя, замолкли голоса. Кто-то вытянул тебя из темноты, в которой ты едва не погибла, и, взглянув на широкую спину в черных одеждах, ты было подумала, что это сама Смерть помиловала тебя. Или скорее мертвец, её посланник. Ты жадно хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя, и мысли в голове смешались, не позволяя тебе думать о чем-то связно. Тело тряслось, и ты готова была упасть без сознания, сломленная усталостью, словно кто-то высосал из тебя всю силу и энергию. Мир вокруг стал четче и яснее. Ты с ужасом поняла, что все еще находишься в отеле — это был не твой номер, но ты все же находилась здесь, в этом проклятом месте. Комната почти не отличалась от твоей, и атмосфера была такой... гнетущей и тяжелой. — Эй, — человек в черном повернулся к тебе, и ты смогла увидеть его лицо. Оно показалось знакомым. Где-то раньше ты уже видела эти аккуратные черты, недоверчивые глаза и неряшливую прическу. Но все же не могла вспомнить, кто был перед тобой, что он хотел и был ли он опасен. — Я сделал это не потому, что хотел спасти тебя, — сказал он, смотря на тебя сверху вниз. Это был высокий юноша, с которым ты, вроде, встречалась раньше... — Кто... ты..? И... что случилось..? — твой голос ослабел и осип, и каждое слово давалось с трудом. — Точно, ты не знаешь меня. Но я помог тебе раньше. Когда в лифте ты впервые столкнулась с Гадюшником, — он сделал шаг ближе, и ты настороженно отступила назад, — что ты делаешь? — он поджал губы, — я спас тебя, так что ты не должна бояться. Но ты не могла. — Что произошло? Что за... Гадюшник? И кто ты такой? Как я здесь оказалась? — твой голос обретал все более сильные и настойчивые нотки. Но загадочный спаситель молчал. — Скажи мне... хоть что-нибудь... — чувства, бурлившие в твоей груди, еще не отступили, и по мокрым щекам снова потекли слезы. Ты не знала, что делать. Не знала, что думать. Кому доверять. Во что верить. С каждой минутой, проведенной в этих стенах, ты становилась все отчаяннее и беспомощнее. И тьма, нашедшая путь к твоему сердцу, медленно заползала все глубже и глубже, чтобы отравить тебя. Ты закрыла лицо руками, стыдясь собственных слез. Хотелось скрыться, спрятаться, где никто не смог бы тебя найти. Хотелось сбежать. “Но это бесполезно”, — строго сказал неестественно грубый и стальной детский голос, — “ты не сможешь уйти отсюда. Даже смерть тебя не спасет”. “Разве ты не поняла, что случилось, когда ты собралась сбежать?” — добавил глас Разума, — “это место тебя не отпустит. Чтобы покинуть отель, тебе нужно...” — Что за..? — перебил незнакомец голоса в твоей голове, — эти штуки... в прошлый раз их не было. Ты вытерла мокрые глаза, не переставая всхлипывать, и неуверенно подняла на него взгляд. Юноша смотрел удивленно. Прямо на что-то над твоей головой. — Ч...что? — Эта дрянь, — брезгливо хмыкнул он и протянул к тебе руку, заставив испуганно отшатнуться, — стой на месте, — недовольно изрек он и нахмурил брови. Его ладонь что-то резко смахнула с твоей макушки, и ты невольно вздрогнула. Уже спустя мгновение на тебя волной накатило облегчение, словно с плеч упал тяжелый груз, а в голове прояснилось. От осознания этого стало как-то спокойнее, но до сих пор не была уверена, что перед тобой стоит не какой-то псих. Его губы зашевелились. — ...хан. — Что? — Сон Йохан, — сказал парень, — это имя человека, который спас тебя в третий раз. — Что? — может быть, ты поторопилась, и в голове ни черта не прояснились. — Ты идиотка? — Я... я просто... — стушевавшись, ты снова опустила взгляд, не желая смотреть на его недовольное лицо, — не пришла в себя... Я все еще не понимаю, что произошло, и не могу поверить... — Послушай, — прервал твою речь Сон Йохан, — я же сказал, что сделал это не просто так. Теперь ты у меня в долгу, и у меня нет никакого желания возиться с тобой. Сначала я не понял, что ты не одна из нас, потому удивился, что ты такая немощная, но теперь я понимаю... Что ты можешь оказать мне услугу. С каждым его словом тебе становилось не по себе. — Я все тебе расскажу, как только ты сделаешь кое-что для меня, — подытожил Йохан и сложил руки на груди, ожидая от тебя реакции. Но ты не знала, что и думать. Доверять первому встречному в этом отеле грозит смертью. Даже осознание того, что он спас тебя от верной погибели — если это не было, опять же, плодом твоего сумасшествия, во что ты уже практически не верила, — не облегчало задачу. Ты не решалась смотреть ему в лицо. — Ты должен хоть что-то мне объяснить... Ты ведь знаешь, что здесь происходит, да? — Здесь умирают люди, — только и ответил он спустя секундного молчания, — и ты можешь разделить их судьбу, если я не помогу тебе. Я готов помочь, только если ты сделаешь для меня кое-что. Этого достаточно? — Нет! — воскликнула ты и подняла голову. Лицо Йохана было совершенно спокойным, и почему-то глядя в его черные глаза, тебе тоже стало легче. Эмоции отступили — ты взяла их под шаткий контроль. — Я ничего не понимаю... Я хочу уйти, понимаешь? Я... не хочу умирать здесь. И вообще не хочу умирать. Если бы я осознала это раньше... — Нечего уже ныть, — нетерпеливо отрезал новый знакомый, — у тебя еще есть шанс. Только тебе решать, воспользоваться им или нет. — А ты... не обманываешь меня? — неуверенно спросила ты, поддерживая с ним беспрерывный зрительный контакт — пыталась поймать его на лжи. Йохан фыркнул. Это выглядело ребячливо. — Нет. Зачем мне это? К тому же то, что мне нужно, стоит тебе совершенно ничего. По какой-то причине он... вселял доверие. Выглядя как бескорыстный, хотя и вредный, ребенок, Йохан имел какое-то тихое очарование, которое ты не могла игнорировать, даже находясь в тяжелом эмоциональном состоянии. Милый и безобидный вид напоминал тебе того юношу в кепке, чью красную машинку ты случайно сломала. Наверное, она осталась в сумке, куда ты её положила после того, как... — Сумка! — твои руки были пусты, — куда... как... — Ну так что? — с нетерпением поинтересовался Йохан, — здесь постоянно пропадают вещи таких постояльцев, как ты. Лучше бы о собственной жизни беспокоилась. Он был в чем-то прав. В той сумке не было такого, без чего ты не могла бы жить. Разве что нож — память об усопшем отце, да и только. А розовая коробка... раз ты не хочешь умирать, то она тебе не нужна и подавно. Денег в кошельке было мало, так что много ты не потеряла. Ты пошарилась в кармане джинс. И внезапно вытащила мобильник. “Странно. Как он здесь оказался?” — в картхолдере чехла лежала кредитка, где должна была быть небольшая сумма. Это утешало. — Того, что ты сказал, мне недостаточно, — пробормотала ты, не решаясь согласиться на его предложение. Телефон был заряжен наполовину. Ты набрала знакомый номер и гипнотизировала взглядом иконку “звонок”. — Полиция тебе не поможет, — прокомментировал Йохан, не глядя в твой экран, — тебя разве что в дурку увезут. — Это не... — ты закусила губу, — ты должен рассказать мне больше об отеле. Обещаю, что помогу тебе, если ты расскажешь это. С полминуты он буравил тебя серьезным взглядом, словно мысленно пытаясь заставить отказаться от своих слов. Ты стояла на своем. Конечно, страшно все еще было, но теперь ты была более-менее уверена, что этот мальчик, Йохан, не желает тебе зла. “Нет, злые люди смотрят совсем иначе”, — ты подавила вздох, вспоминая... — Хорошо, — шумно выдохнув, Йохан сдался, — хочешь услышать правду об отеле? Я открою тебе её. Это место проклято, и я говорю на полном серьезе. Я был таким же идиотом, как ты, — (“А вот это было лишнее”, — зло подумала ты), — и стал жертвой козней этих ублюдков. Теперь я не могу покинуть это место и вынужден существовать рядом с... теми, кого нельзя назвать людьми. — Ты упоминал какого-то Гадюшника, — сказала ты, припоминая его первые слова, — что это? Йохан отвел взгляд в другую сторону. — А, это... Существо. — Существо? — Существо. — И? — И? — Ты издеваешься? — начала закипать твоя персона. — Я говорю как есть, — невозмутимо ответил юноша, — ну, точнее... это как бы и не совсем существо. Он выглядел так, как будто не знал, что еще сказать. — Ты идиот? — Сама такая, — обиделся Йохан, — ты попросила меня рассказать про Гадюшник, я тебе и говорю. — Того, что ты говоришь, недостаточно! Я чуть не погибла из-за Гадюшника, мне нужно знать больше! Особенно ту часть, где говорится, как избежать встречи с этим! Йохан пожал плечами. — Этого никто не знает. — Что ты имеешь ввиду? — Гадюшник — это, как бы... и живое существо, и... комната. Точнее то, что принимает вид любого помещения. Я сам не совсем понимаю, как оно работает, но ты никогда не можешь знать, что находишься не в Гадюшнике, пока оно не начнет действовать. Такие, как я, запросто могут его отпугнуть, а люди вроде тебя... просто беспомощные жертвы. Лифт, в котором тебя заперли, был Гадюшником. И место, откуда я вытащил, тоже было Гадюшником. Сначала тебе кажется, что это просто обычная комната, пока она не превращается в хрень, которая тебя чуть не убила. Оно не трогает таких, как я, и помеченных. — Помеченных? — вопросов меньше не становилось. Йохан вздохнул. — В этом отеле практически нет обычных людей, кроме тебя. А если появляются, то они быстро исчезают. В основном здесь обитают сущности, которых нельзя назвать людьми. Они не могут выбраться отсюда... — Ты один из них? — ты склонила голову набок. Йохан определенно не был простачком, но и не тянул на какого-нибудь жуткого монстра... По-крайней мере пока что. — Если я скажу, — он фыркнул, — это что-то изменит? Ты нерешительно выдавила из себя улыбку. — Да. Его выражение лица осталось хмурым. — Тебя должно волновать только то, что я способен тебе помочь, — пробормотал он тише, — если будешь со мной, то сможешь спастись. И... если поможешь мне в ответ, разумеется. — Так кто такие помеченные? — вернула ты разговор в правильное русло. — Люди, на которых не нападают, — пояснил Йохан, — это распространяется на всех обитателей, не являющихся людьми. Помеченными становятся очень немногие люди. Но я не знаю, как. — Вот как, ясно... — задумчиво изрекла ты и села на кровать, — что ты еще можешь рассказать? — А что ты хочешь? — он опять встал перед тобой. — Я... хочу узнать про Широ Они. Йохан так ничего и не сказал. И с места не сдвинулся. Даже когда ты подняла на него взгляд, он не смотрел на тебя и думал о чем-то своем. — Йохан..? По спине пробежал холодок. Йохан сжал кулаки так, что на руках вздулись крупные вены, и он был похож на человека, готового вот-вот броситься в бой. Его глаза были переполнены гневом, и ты поняла, что дело плохо. “Он зол”, — от этой мысли тебе стало тревожно, — “но не на меня... наверное. Я не должна была...” — Прости, что не назвала своего имени, — ты нашла в себе силы нацепить на лицо дружелюбную улыбку, — я (Имя). Эм... рада знакомству? В любом случае, ты спас меня, и я должна была поблагодарить тебя раньше. Спасибо. Да, тебе действительно стоило сказать это раньше. Каким-никаким, а он был твоим спасителем. И даже любезно ответил на некоторые твои вопросы. За все время, проведенное в отеле, это правда было самым добрым жестом, который ты получала. Ты поднялась с кровати и протянула ему руку. — Давай поможем друг другу.* * *
— Эм... почему ты ведешь меня, как какую-то узницу? — Не неси околесицу. Нормально идем. — Ты девушку за руку ни разу не держал, что ли? — слабо возмутилась ты, но покорно шла за Йоханом. Он сжал твое запястье в своей ладони, но это прикосновение, как ни странно, дарило покой, чувство безопасности и утешение. Его шаг был быстрым, и ты чуть не спотыкалась, поспевая за ним. Вы спускались по лестнице со второго этажа к выходу, и еще никого по пути не встретили, словно бродили по пустынному кладбищу. Вы шли в тишине, которую не нарушали даже таинственные голоса в твоей голове. Ты пыталась прислушаться, представить их и даже мысленно позвала, но никто из них не отозвался. Будто их и не было. “Так ты правда...” — глядя в его затылок, только и подумала ты, — “помог мне в третий раз”. Все-таки с Йоханом было в разы спокойнее. — Помо...гите... Мне нужно покинуть... отель... — знакомый голос слабо донесся до твоих ушей, и ты сглотнула. Та девушка. Хоть она пока и не сделала тебе ничего плохого, но встречать её не хотелось. “Я уверена, что она не причинит мне вреда... может она такая же жертва, как и я? Она выглядела такой беспомощной и отчаянной. И совсем не злой...” Словно прочитав твои мысли, Йохан одернул тебя. — Не слушай. Игнорируй. Разве ты не помнишь наш уговор? — не поворачивая головы в твою сторону, сказал он. — Ладно... Уговор есть уговор. Наконец, вы оказались в вестибюле, где стояла стойка регистрации, за которой, как всегда, вальяжно восседала Ким Юи с новым выпуском женского журнальчика наперевес. Едва заслышав ваши шаги, она бросила удивленный взгляд на тебя, спрятавшуюся за широкой спиной Йохана. — (Имя), вы... в порядке..? — Не разговаривай с ней, — буркнул Йохан, не замедляя шага, — у нас уговор. “Уговор есть уговор”, — пожала плечами ты и послушно проигнорировала Юи. — Вы уходите? Окончательно? — пыталась она достучаться до тебя, однако это было бесполезно, — ах, ну и черт с вами. Йохан остановился прямо перед дверью наружу. Ты знала, что он не пройдет. “Главное не отпускай мою руку до тех пор, пока полностью не окажешься за пределами стен отеля. Большинство сущностей здесь не смогут и дотронуться до тебя, пока ты будешь держаться за меня, так что главное не нарваться на какого-нибудь ублюдка. Почему, говоришь? Очевидно, потому что я сильнее”. — Иди, но не отпускай мою руку до самого конца, — промолвил он, пропуская тебя вперед, даже открыв перед тобой двери, — и не забудь, что ты должна сделать. — Хорошо, — кивнула ты, — спасибо. Ты переступила порог. Сделала несколько шагов вперед. Хватку Йохана на руке ты больше не чувствовала. И когда обернулась, то видела только Юи на ресепшене, провожающую тебя взглядом, пока двери не закрылись. Ты наконец-то покинула отель. Тебя переполнили радость, облегчение, опьяняющее чувство свободы и безопасности, что ты жива и отныне ничто не будет твоей жизни угрожать. Ты победила, выбралась из ада, хотя пару часов назад была готова покинуть этот мир, загнанная в угол сверхъестественной тварью. — Но это еще не конец. Твое счастье омрачало лишь одно осознание. Пухлый, пожелтевший от времени конверт с подозрительными пятнами лежал в твоей руке тяжелым обязательством. — Уговор есть уговор.